Он замолчал. На его лице было странное выражение. Наконец он сказал:
— Вы когда — нибудь слышали об экспериментах, проводимых Институтом евгеники?
— Да, конечно, — ответил Хедрук, начиная догадываться. — Какая — то выдающаяся работа была проделана, в частности с близнецами.
Нилан кивнул.
— Тогда будет легче рассказывать вам, что произошло.
Он снова замолчал, затем медленно продолжал.
— Ученые взяли нас, идентичных близнецов, Даниэля и Гилберта Ниланов, уже чувствительных друг к другу, в возрасте пяти лет. И усилили чувствительность до такой степени, что она представляла собой тесный взаимный поток жизненной энергии, мир двойного ощущения. Взаимосвязь настолько возрастала на близком расстоянии, что мысли передавались между нами с четкостью электронного потока в переговорном устройстве.
Эти ранние годы были чистой радостью близкой связи. А затем, в возрасте двенадцати лет, попытались сделать их различными без нарушения нервной коммуникации. Подобно ребенку, брошенному в глубокий омут, чтобы утонуть или научиться плавать, я был подвергнут давлению цивилизации, в то время как Гил был заботливо отгорожен от внешнего мира. Наша интеллектуальная связь изменилась. Мысли, все еще способные передаваться друг от друга, могли быть и оставлены при себе. У меня развилось удивительно сильное чувство старшего брата по отношению к Гилу, тогда как Гил…
Мужчина замолчал, взглянул на Хедрука, затем продолжал:
— Я догадался о другом пути, которым взрослел Гил, по тому, как он реагировал на мои отношения с женщинами. Это шокировало его, и я начал понимать, что у нас возникла проблема.
Он пожал плечами.
— Никогда не возникало вопроса, кто из нас должен покинуть Землю. В тот день, когда контракт с Институтом евгеники закончился, я купил билет на Марс. И отправился туда в надежде, что Гил получит свой шанс на жизнь. Только, — закончил он мрачным голосом, — это обернулось смертью.
— Смертью? — спросил Хедрук.
— Смертью.
— Когда?
— Год назад. Именно это привело меня на Землю. Я был на метеорите, когда почувствовал, что он умер.
Хедрук сказал:
— Вам понадобилось много времени, чтобы добраться сюда.
Замечание прозвучало слишком резко, поэтому он быстро добавил:
— Поймите, пожалуйста, я только пытаюсь представить ясную картину.
Нилан нехотя ответил:
— Мы были на дальней стороне от Солнца, и скорость метеорита почти сравнялась со скоростью Земли. Он только недавно вошел в положение, откуда мы могли рассчитать примерную орбиту для нашего грузовоза простого типа. Неделю назад Карью посадил меня на одном из дешевых северных кос — мопортов. Он тотчас отбыл, он должен вернуться за мной примерно через шесть месяцев.
Хедрук кивнул. Ответ его удовлетворил.
— Но что именно вы почувствовали, когда ваш брат умер? — спросил он.
Нилан переменил позу. Это была боль, объяснил он угрюмо. Гил умер в агонии, внезапно, не ожидая этого. Сильное страдание пересекло бездну между Землей и метеоритом и скрутило его нервы. Через мгновение наступил конец тому нервному давлению, которое поддерживало даже на таком расстоянии узы между ним и его братом. Он закончил:
— Я не чувствую ни малейшего контакта с тех пор.
Последовало молчание. Хедрук вспомнил, что его время очень ограничено. Необходимость сосредоточиться на словах Нилана заслонила опасность. Теперь это напряжение вернулось. Время! Нужно уходить сейчас же!
Ясно сознавая, что такое оружейный магазин, он не смел игнорировать импульс тревоги. И все же он откинулся в кресле и задумался, глядя на человека перед собой. Уходя, он хотел бы забрать с собой Нилана, но не должно возникнуть никаких подозрений. Он сделал мысленные выкладки и медленно покачал головой.
— Я не вполне представляю это дело в состоянии кризиса почти год назад.
Черные глаза Нилана внезапно потеряли блеск, как потускневший металл.
— Я заметил, что смерть одного человека редко вызывает кризис, — сухо произнес он. — Мне неприятно говорить это в связи с моим собственным братом, но это правда.
— И все же, — сказал Хедрук, — что — то произошло, потому что Кершав тоже исчез.
Не ожидая ответа, он встал на ноги и подошел к контрольному пульту, который помещался на стене слева от него. Все эти минуты он ясно сознавал, что солдаты оружейных магазинов в любой момент могут хлынуть через передатчик. Нельзя допустить этого, пока он не организует свой уход.
Хедрук подошел ближе к пульту с его мигающими огоньками. Он хотел быть уверенным, что Нилан не сможет увидеть, что он делает. Быстро включил одно из своих колец и прожег игольной величины отверстие в сложных цепях передатчика. Мгновенно крошечный огонек у края панели погас.
Хедрук отвернулся от пульта более спокойным, но еще более целеустремленным. Он защищал свой фланг, ничего более. В магазине был еще один передатчик, и он знал, что агенты могут пройти и через него. А другие могут приблизиться в бронированном боевом корабле, чтобы отрезать его от карплана. Риск возрастал с каждым мгновением.
Он подошел к Нилану и сказал:
— У меня есть адрес вашего брата, который я хотел бы проверить прямо сейчас. И я хочу, чтобы вы пошли вместе со мной. Я уверяю вас, — его слова прозвучали очень убедительно, — что очень важно спешить. Вы можете рассказать остальное по дороге, а я завезу вас сюда потом, чтобы забрать вашу почту.
Нилан встал.
— Фактически осталось добавить немногое, — сказал он. — Когда я прибыл в Столицу, я узнал старый адрес брата и…
— Постойте, — сказал Хедрук.
Он подошел к двери, которая вела в другую комнату, постучал по ней и окликнул:
— Я беру мистера Нилана с собой, но он вернется за своей почтой. Благодарю вас за помощь.
И, не ожидая ответа, повернулся к Нилану.
— Идемте, — энергично сказал он.
Нилан направился к выходу, сообщив по дороге:
— Я обнаружил, что мой брат нанимал фальшивую квартиру.
Когда они выходили из двери, Хедрук уточнил:
— Вы имеете в виду, что он не жил по своему зарегистрированному адресу?
— Хозяйка рассказала мне, — сказал Нилан, — что он не только не жил там, но даже разрешил ей сдавать комнату. Он проводил там один вечер в месяц, как требуется по закону, и поэтому ее совесть была спокойна.
Они шли к карплану. Нилан продолжал говорить, но Хедрук не слушал его. Все его внимание было приковано к небу. По нему скользили карпланы, но не было длинного темного силуэта торпедоподобной конструкции, мчащегося на крыльях атомной энергии…
Он открыл дверь своей маленькой машины для Нилана и полез сам. Мгновением позже он погрузился в кресло водителя и отметил про себя, что вокруг магазина все еще не наблюдалось никакого движения.
Пока карплан поднимался в воздух, Хедрук увидел, что Нилан внимательно изучает управление. В его действиях была уверенность, которая говорила о его опытности больше, чем слова. Нилан уловил его взгляд и сказал:
— Я вижу здесь пару новых вещей. Что это за приспособление? — Он показал на детекторную схему.
Это устройство было секретом оружейных магазинов, тем не менее особой важности не представляло, поэтому Хедрук рискнул установить его в машину, которая, вполне возможно, могла попасть в руки людей, враждебных к оружейникам.
Императорское правительство имело подобное устройство, но немного другой конструкции.
Хедрук ответил на вопрос Нилана встречным вопросом:
— Я вижу, вы знакомы с техникой?
— Я специалист по атомным устройствам, — сказал Нилан и добавил с небольшой усмешкой: — Институт евгеники много дает своим подопечным.
До этого времени Хедрук считал, что у Нилана военное образование. На него произвел впечатление стойкий характер этого человека, но за свою долгую карьеру он встречал так много крепких и способных людей, что само по себе это качество не представляло для него особого интереса. А вот степень специалиста по атомной технике изменила его отношение. Человек, который знал атомную энергетику во всем объеме, изучаемом в университете, практически устанавливал свою собственную цену, когда приходил наниматься в промышленность. А если они когда — либо построят межзвездный двигатель, этот человек будет неоценим. Поэтому, решив, что Ниланом стоит заняться, Хедрук начал тотчас же. Он вытащил из своего кармана лист бумаги, на котором был написан последний адрес Кершава, и протянул его Нилану с замечанием: «Вот куда мы направляемся».
Нилан вслух прочитал:
— Комната 1874, здание Треллиса… Великий Бог!
— В чем дело?
— Я был там три раза, — сказал Нилан. — Я нашел адрес в чемодане брата, который находился в зарегистрированной комнате.
Хедрук почувствовал, что его поиск зашел в тупик.
— Три раза? — спросил он.
— Эта комната была все время заперта, — сказал Нилан, — когда я приходил туда. Управляющий домом сообщил, что плата за нее получена за десять лет вперед, но что он никого не видел там со времени подписания контракта. Это было три года назад.
— Так что, вы не входили туда?
— Нет, он не позволил мне, а у меня не было желания угодить в тюрьму. Кроме того, не думаю, чтобы я вообще смог войти. Замок имел защиту.
Хедрук задумчиво кивнул. Он не собирался позволить какого — то замку остановить его, но мог оценить препятствие, каким являлось подобное устройство даже для самого решительного человека, не имевшего его приспособлений. Еще одна мысль не давала ему покоя. Где — то по пути он должен был попасть в одно из своих помещений и надеть «деловой» костюм. Необходимо защитить себя, хотя промедление может оказаться губительным. Даже десять минут преимущества во времени в конечном счете могли стать решающими. Нужно было идти на риск. Они подлетели к стоэтажному небоскребу с вывеской «Дом Треллиса».
Хедрук посадил карплан на крышу здания, и они оба спустились в лифте до восемнадцатого этажа.
С первого взгляда было ясно, что комната 1874 действительно хорошо защищена. Дверь и рама были изготовлены из алюминиевого сплава стальной прочности. Надпись на замке гласила: «При вскрытии включается сигнал тревоги у управляющего домом, в местном полицейском участке и на всех проходящих патрульных машинах».
Оружейные магазины разработали дюжину устройств, чтобы перехитрить подобные электронные запоры. Самое лучшее из них было одновременно самым простым. Оно было основано на удивительном свойстве материи и энергии. Если цепь разрывалась или замыкалась достаточно быстро (с превышением скорости света) — ток в ней в первом случае продолжал течь, как если бы в цепи не было разрыва, а во втором он возникал между отдаленными точками пространства, как если бы между ними не было расстояния. На этом феномене был основан сложнейший передатчик материи, который сделал возможным само существование оружейных магазинов.
Хедрук подошел ближе к двери. На этот раз он использовал другое кольцо, и над замком вспыхнуло оранжевое пламя. Когда свечение угасло, он толкнул дверь. Она открылась со слабым скрипом, давно не используемых петель. Хедрук шагнул через порог в комнату двадцати футов длиной и десяти шириной. В конце ее находился стол, несколько стульев и небольшое бюро. В углу за столом расположился пульт связи с пустым и безжизненным экраном.
Комната была настолько пустая, настолько нежилая и заброшенная, что Хедрук, пройдя немного вперед, остановился в некоторой растерянности. Потом оглянулся назад, на Нилана. Тот задумчиво изучал замок, наклонившись к нему. Он посмотрел на Хедрука и удивленно покачал головой.
— Как вы это сделали?
Хедрук не сразу понял, что Нилан говорит о способе, которым он открыл дверь. Улыбнувшись, он ответил:
— Извините, но это секрет. — Потом добавил быстро: — Лучше войдите внутрь. Мы рискуем привлечь чье — нибудь внимание.
Нилан с готовностью выпрямился, прошел в комнату и закрыл за собой дверь. Хедрук сказал:
— Вы возьмите на себя стол, а я проверю бюро. Чем мы быстрее сделаем это, тем лучше.
Его собственная «работа» была окончена менее чем за минуту. Бюро было пусто. Он задвинул последний ящик и подошел к столу.
Нилан заглядывал в последний ящик, и Хедрук увидел, что там тоже пусто. Нилан вернул ящик на место и встал.
— Все, — сказал он. — Что теперь?
Хедрук не сразу ответил. Что — то нужно было делать. Возможно, новые нити обнаружились бы в условиях договора о найме комнаты. Можно проверить компании, обслуживающие пульты связи. Какие выводы можно сделать из проверки этой комнаты? Будь время, он, вероятно, восстановил бы кое — что происходившее здесь.
Но в этом — то все и дело. Временем он не располагал. Он и так не понимал, почему оружейники не поймали его до сих пор. Когда он был начальником Координационного департамента, он получил бы данные о Кершаве через несколько минут после первого сигнала. Невероятно, что его преемник, способный, получивший интуиционистскую подготовку Джон Хейл, не действовал так же успешно. Из — за чего бы ни была задержка, она, вероятно, не продлится долго. Чем скорее он окажется подальше отсюда, тем лучше.
Хедрук повернулся и пошел было к двери, но остановился. Если он уйдет сейчас, то куда? Внимательно осмотрел комнату снова. Возможно, его поиски не были достаточно тщательными. Возможно, в волнении он просмотрел что — нибудь очевидное. Он должен остановиться и найти это.
Сперва ничего не было. Он отвергал каждый предмет по очереди: стол с пустыми ящиками, сама комната, пустая, за исключением минимума мебели и пульта связи. Он остановился.
— Пульт связи, — сказал он громко. — Ну конечно!
Он шагнул было к нему, затем остановился, взглянув на Нилана, вопросительно смотрящего на него.
— Быстро, — сказал он. — Встаньте к стене. — Он показал на место позади пульта связи. — Я не думаю, что он должен видеть вас.
— Кто? — спросил Нилан.
Но, должно быть, он понял, так как пошел к указанному месту.
Хедрук включил пульт, сердясь на себя за то, что не сделал проверку сразу. Он прожил годы в секретном мире оружейных магазинов, среди пультов связи, соединенных в определенном порядке, пультов, которые не имели номерного диска. И, следовательно, его заторможенность в оценке возможностей этого пульта связи была почти невероятной.
Прошла минута, но экран оставался пустым. Две минуты — что это за звук? Он не был уверен, но казалось, что он доносится из динамика, приглушенное движение, как будто — так и есть — шаги! Они вдруг стихли, наступила тишина. Хедрук попытался представить человека, смотрящего с подозрением на экран, не решаясь ответить. Прошла третья минута, чувство поражения ощущалось все сильнее, ведь проходили бесценные минуты.
В конце пятой минуты хриплый мужской голос произнес:
— Да, в чем дело?
Холодок пробежал по телу Хедрука. У него была приготовлена версия, но, прежде чем он начал, голос раздался снова, более резко:
— Вы не по объявлению? Они сказали мне, что оно не появится до завтра. Почему они не позвонили мне и не сказали, что они сделали его сегодня?
Голос звучал рассерженно.
— Вы атомный инженер? — спросил он, не дожидаясь ответа.
— Да, — ответил Хедрук.
Собеседник так быстро пришел к неправильному заключению, что это позволило легко поменять версию, которую он сочинил. У него было намерение выдать себя за Дэна Нилана и объяснить, что он нашел адрес этой комнаты в личных вещах брата. Он хотел показать себя не столько расстроенным смертью брата, сколько заинтересованным в его наследстве.
Он подождал на этот раз недолго.
— Вы, должны быть, — произнес голос из пульта связи, — удивляетесь такому странному методу найма на работу?
Хедрук ощутил смутное чувство жалости. Человек был так уверен в необычности своих действий, что принимал как само собой разумеющееся точно такое же восприятие другими людьми. Лучшее, что можно придумать в этом случае, — это подыграть ему.
— Я удивился, — сказал он, — но решил попробовать.
Мужчина засмеялся не слишком приятным смехом.
— Рад слышать это. У меня имеется работа, которая займет около двух месяцев. Я буду платить вам восемьсот кредитов в неделю и не буду задавать никаких вопросов. Согласны?
Хедрук размышлял, все более и более приходя в изумление. Наступил момент, когда осторожность показалась бы уместной. Он сказал с расстановкой:
— Что вы хотите, чтобы я делал?
— Только то, что сказано в объявлении. Чинить атомные моторы. Ну, — властно добавил он, — что вы скажете?