В 22.00 Юхан снова вошел в подъезд дома на Кронверкском. На этот раз консьерж попросил его подождать и позвонил в квартиру Антонины Львовой...
Мельбурн. 1984 год.
Афина Касканис, давясь слезами, бежала по улице. Подошвы кроссовок гулко стучали в вечерней тишине; сердце бешено колотилось, а весенняя прохлада уже проникла под футболку и джинсы. Убегая, Афина не успела даже сдернуть с вешалки свою куртку. Ночью она может даже замерзнуть, но домой все равно не вернется. Только бы мама не позвонила в полицию. Тогда Афину силой вернут домой, и этот козел папаша постарается, чтобы в следующий раз она не смогла вырваться и выбежать из дома.
На задворках вокзала стояло несколько списанных ржавых вагонов. В одном из них Афина и ее подруга Софи любили прятаться от взрослых, секретничать, лакомиться шоколадками и курить. Но Софи зимой уехала с родителями в Сидней, и Афина уже два месяца не наведывалась в их уголок. Если туда никто не лазал, то под полкой в вагоне сохранились запасы хлебцов и шоколадок и пара банок мясных консервов. На два-три дня хватит, а потом Афина надеялась устроиться на работу. Официантки или уборщицы нужны везде. "Скажу, что мне уже восемнадцать лет, - подумала Афина, открывая тайник с продуктами. - Хоть бы взяли!".
Полка была жесткой. В разбитое окно дуло, и даже одеяло с багажной полки, пахнущее пылью, не грело. Но сон не приходил к Афине из-за другого. Каждый звук снаружи заставлял ее вздрагивать - а вдруг это полиция пришла вернуть ее домой? И сейчас ее заберут и не поверят ее словам. Джордж Касканис - уважаемый человек в греческом квартале, а она - непослушная девчонка, сбежавшая из дому. И тогда ее уже ничто не спасет.
Наконец усталость и здоровый молодой сон взяли свое. Девочка перевернулась на бок, подложив руки под голову, ее глаза закрылись, и Афина в полусне подумала: "Завтра же пойду искать работу!". И, наконец-то согревшись под одеялом, уснула.
Петербург. 1998 год.
- Ничего необычного, - Афина собрала пустые чашки и блюдца на поднос. - И каковы сроки?
Юхан коротко усмехнулся:
- В идеале еще вчера. Все наши клиенты одинаковы: сначала пытаются справиться сами, ломают дрова, и только потом обращаются к профессионалам. И вот опять сроки поджимают, а мы должны еще и разгребать тот завал, который устроил заказчик. Конечно, за срочность нам готовы доплатить. Но почему бы ему не обращаться к профи своевременно, это обошлось бы ему вдвое дешевле, а нам сберегло бы много времени.
- Русский анекдот, - фыркнула Афина. - В кабинет терапевта входит скелет. Доктор ворчит: "Вечно эти больные тянут до последнего, и только потом идут к врачу!".
- Это точно, - Свейнссон прошел за Афиной на кухню и присел к столу. - Я собрал группу в Москве, - он подпер кулаком снова отяжелевшую голову. - Луиджи и Чарли завтра выедут на "Стреле" вместе с нами. Ты уже взяла билет?
- Пятое купе в первом классе, - Афина расставила посуду в сушилке.
- Умница, - Юхан потер веки пальцами. Он предпочитал купе в вагоне-люкс в центре из соображений безопасности, и Фина это знает.
Афина завернула кран, поставила на стол пепельницу, устроилась напротив Юхана и выбила из пачки сигарету, задумчиво глядя в окно. Дождь уже стихал, тучи поредели, и от этого на улице стало еще светлее.
- А в Исландии бывают белые ночи? - без всякого переходя спросила девушка. Юхан вздрогнул, вспомнив, как сам сегодня сравнивал Петербург с Акурейри, встряхнул головой и ответил:
- Нет. У нас часто бывают туманы, а на севере страны можно иногда увидеть полярное сияние... Петербург уникален в плане белых ночей летом.
- И не только, - Афина заправила за ухо прядку черных волос. - Ты устал? Ну конечно, ты ведь всегда так увлекаешься работой, что забываешь об отдыхе.
Для гречанки Афина была удивительно сдержанной. Свой темперамент она держала под строгим контролем. Иногда, правда, он прорывался, и горе было тем, кто ухитрился обозлить Афину. Этим она была похожа на самого Юхана. Он очень редко терял самообладание, но его гнев мог быть сокрушителен.
Афина Касканис, острая на язык, своенравная, но талантливая, исполнительная и верная, была одним из его лучших бойцов. И еще девушка была заботливой и отзывчивой, особенно по отношению к нему. Она до сих пор считает, что обязана Юхану жизнью.
- Надо отдохнуть перед выездом, - Афина загасила сигарету и поднялась. - Я постелю тебе в гостиной. А то ты, наверное, в поезде снова толком не спал.
- Ну, не такой уж я и неврастеник, - Юхан тоже поднялся из-за стола. - Я могу принять душ?
- Мог бы даже не спрашивать... Возьми в шкафчиках все, что тебе понадобится.
В гостиной еще стоял запах амбры и мускуса от любимых индийских палочек Афины. На столике оказалась подставка с огарками от двух палочек.
Перед тем, как лечь, Юхан задернул шторы и вспомнил стихи русского поэта о белых ночах:
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса
Было уже около полуночи, но темнота не спешила спускаться на город, ограничиваясь лишь легкими сумерками. Исландец еще раз удивился странной цветовой гамме летней ночи над Питером - сероватые сумерки, розовое небо и золотистая полоса на горизонте. Потом отошел от окна, аккуратно убрал под столик ботинки и с удовольствием прилег на широкий диван. В ванной плескалась вода - Афина тоже принимала душ. Наверное, от души воспользовалась своими гелями, пенами и шампунями, которых у нее в шкафчиках оказалось множество. Судя по содержимому шкафчиков, Фина стала настоящей фанаткой фирмы "Орифлейм", продукцию которой теперь можно было купить и в России.
Вспомнив свои "рабочие визиты" в Россию еще лет 10 - 15 назад, Юхан подивился огромной разницей между СССР и Российской Федерацией. Пожалуй, ни одна страна не смогла бы ТАК измениться за несколько лет.
По дороге в спальню Афина заглянула к нему:
- А набережные зачем размалевали? - она запахнула ворот короткого пестрого халатика. - Это ведь объекты государственной ценности, часть истории.
- Ну, Чарли хотел оставить послание возле твоего подъезда, - приподнялся Юхан. - Но в этом доме такие церберы сидят, что и близко бы его не подпустили с краской. Он и так чуть не попался возле крейсера, еле ноги унес.
- Повезло этим копам, что Чарли так хорошо бегает, - хихикнула Афина. - Кстати, он что, весь центр разрисовал стрелами?
- Нет, только по твоим субботним маршрутам. А что, оригинально придумано? Неплохой способ засекреченной связи.
- Джеймс Бонд отдыхает. Спокойной ночи, Юг!
ТОлько ей одной из всей группы сходили с рук подобные вольности с его именем. Афина влюбилась в него с первых дней - для нее Юхан стал прекрасным принцем, который спас ее. Но он старательно делал вид, что не догадывается об этом. Афина появилась в его жизни еще ребенком, и стала для Юхана дочерью, которой у него никогда не было. Он опекал ее, учил, помогал, заботился как отец о дочери. Но продолжать такие отношения становилось все труднее. Афина стала взрослой женщиной, однако Юхан не мог перешагнуть однажды установленный барьер. Теперь он думал, что вряд ли сможет дать девушке все, что она хочет, что при их работе лучше избегать сильных привязанностей... Но эти аргументы не стоили и стрелянной гильзы. Он уже впустил Афину в свою жизнь, и девушка заняла там важное место еще много лет назад. В свое время он ужасался ее истории, сочувствовал, негодовал вместе с ней, и растрогался от ее наивной детской благодарности. Если его сердце так откликалось на все, что касалось этой девочки, значит, эмоции уже тогда взяли верх над рассудком.
"Но сейчас, надеюсь, сердце и ум пришли к компромиссу", - заключил Юхан, засыпая.
Мельбурн, 1984 год
Афина Касканис понуро брела по улице, выйдя из двадцатого за день кафе. Опять отказ. Никто не хотел принимать на работу бледную измученную 14-летнюю девочку в помятых джинсах и испачканной копотью футболке. Плюс к этому - немытая голова, вытянувшееся от голода лицо и исцарапанные руки с обломанными ногтями. В паре мест ее готовы были взять "при одном условии", но Афина не затем сбежала от павиана-папаши, чтобы ублажать таких же козлов. А все остальные отвечали: "Место уже занято; зайдите на неделе; нам нужен человек постарше; принеси разрешение от родителей; ты нам не подходишь"... Чертовы австралийцы. Для них если ты грек, то ты уже и не человек. А уж если ты еще и малолетка, тебя вообще каждый рад будет пнуть.
В вагоне остались последняя полупустая пачка хлебцев и помятый сникерс. Афина-то надеялась, что быстро найдет работу и сможет снять комнату вместе с другими официантками или уборщицами, а на самом деле уже три дня как застряла в вагоне. Заканчивался уже третий день, а надежды найти работу как не было, так и нет. И последние свои карманные деньги Афина еще днем истратила на гамбургер и бутылку кока-колы.
Девочка устало провела рукой по взлохмаченным волосам. Еще день-два, и она станет похожа на бродяжку.
Возле нее остановился черный джип, сверкающий так, что слепило глаза. Черноволосый мужчина в черной футболке и джинсах, выходя из машины, покосился на сидящую на парапете девочку и легко взбежал по ступенькам в отель. Когда он выходил, Афина успела заметить на заднем сиденье пухлый бумажник. И уроки воскресной школы вступили в яростный спор с голодом. Денег в бумажнике, наверное, хватит и на новую одежду, и на мыло и шампунь... Тогда она не будет походить на оборванку и легче найдет себе работу.
Спутники брюнета, высокий африканец, коренастый китаец и крупный светловолосый мужчина, похожий на шведа или американца, тоже скользнули взглядами по Афине, и ей померещилось легкое презрение в их глазах. Это обозлило Афину окончательно. Конечно, они думают, что если они катаются на крутых машинах, то могут презирать голодную девчонку в потертых джинсах. Но и она может попортить им настроение.
Троюродный брат Афины, Димитрос, к своим 18 годам уже прославился в греческом квартале тем, что мог играючи вскрыть любую машину. Он обучил кое-каким премудростям этого ремесла и кузину. "Надеюсь, я не все перезабыла", - подумала девочка, вспомнив, как брат с легкой завистью говорил ей: "Руки у тебя, Афина, золотые, в нашем деле цены бы тебе не было!".
Но с задней дверцей джипа пришлось повозиться целых пять минут. Ну и замки они себе поставили.
Афина сунула добытый бумажник за пояс джинсов, мстительно чиркнула перочинным ножиком по кожаному сиденью, и уже почти вылезла из салона, когда ее сгребли со спины и рывком сдернули с подножки:
- Эй! Ты что делаешь?!
Афина поперхнулась визгом, чуть не потеряла равновесие и увидела над собой физиономию чернокожего парня. Он оказался моложе, чем она подумала с первого взгляда - лет восемнадцати-двадцати. За его спиной уже приближался китаец. Во, блин, попалась.
- Так ты девчонка? - изумился африканец, слегка ослабив хватку, когда всмотрелся в лицо Афины.
- А ты сразу не понял, дурак? - Афина мгновенно вспомнила хитрый прием, которому ее научили мальчишки из уличной банды - синхронно пнула парня носком кроссовки в колено и боднула макушкой под челюсть. Африканец закатил глаза и припечатался задом к асфальту. Китайца Афина щедро угостила перцовым аэрозолем из баллончика, который всегда таскала в заднем кармане джинсов. И припустила бежать, пока парни не прочухались.
Китаец от души обругал ее, прижав руки к лицу и садясь на асфальт от боли. Афина проорала на бегу довольно серьезный ответ и прибавила ходу.
Африканец по прозвищу Аддис-Абеба тоскливо посмотрел ей вслед. Удрала, зараза, а вот им с Чангом сейчас придется выслушать все, что о них думает Юхан. О придурках, которые оставили машину без присмотра на пять минут, а потом с сопливой девчонкой не справились.
Так и было.
- И что у вас тут случилось? - спросил через полчаса Юхан, выйдя из отеля и увидев распахнутую дверцу машины и физиономии охранников и скривился. - Ясно. И вы не знаете, чья это работа?
- Девчонка сперла ваш бумажник, - Чарли Аддис-Абеба потер челюсть и болезненно поморщился. - Та бродяжка, что ошивалась тут.
- И эта бродяжка еще и отделала вас как лопухов, - Юхан уже почти не злился, а был заинтригован. - Ладно, на бумажнике стоит "маячок", мы легко можем за ним проследить. Джон, займись. Я хочу посмотреть на девчонку, которая вскрыла МОЮ машину и удрала от моих охранников.
Молчаливый новозеландец Джон включил монитор, пощелкал кнопками и доложил:
- Я поймал сигнал.
- Ехать за ней? - спросил Чанг, все еще моргая воспаленными от перца глазами.
- Нет, проследим, куда она пойдет на ночлег, - возразил Юхан. - И возьмем ее в укрытии.
- А если там целый притон?
- Можно с ними не церемониться, - Юхан выразительно похлопал себя по карману, где лежал пистолет-автомат. - Но с этой умницей-девочкой я ОЧЕНЬ хочу познакомиться. Прежде, чем объяснить, как нехорошо красть! - жестко заключил он.
Поезд "Красная стрела". Санкт-Петербург - Москва. 1998 год.
- А еще в Акурейри есть горы и зеленые долины, - сказал Юхан, когда они стояли в тамбуре, провожая глазами Тосно. - Весной склоны гор зеленеют, и, если подняться на вершину, весь город будет как на ладони. Красные крыши, зеленые аллеи, церковь... Мы жили за несколько кварталов от церкви. Еще в нашем городе есть река, такие крутые пороги, что больше похожи на маленькие водопады. Я очень любил ходить в походы на байдарке летом.
- А гейзеры там есть? - спросила Афина.
- Есть, неподалеку от города. И термальные источники. Туристы их обожают. А видела бы ты наш фьорд! Вода, как зеркало, и в ней отражаются город и небо. На лодке по фьорду плывешь, как по облакам...
На несколько секунд лицо исландца дрогнуло, помягчело, на губах появилась непривычно теплая улыбка.
- Ты скучаешь по Исландии? - спросила Афина.
Юхан замешкался с ответом:
- Ммм... Как тебе сказать... - он встряхнулся, раздавил сигарету в пепельнице, и его лицо снова стало привычно жестким и суровым - лицо строгого и скупого на эмоции командира. - Ладно, Фина, пошли. Надо отдохнуть до Москвы.
- Ты все равно в поезде почти не спишь, - возразила Афина, но субординация пересилила, и девушка последовала за Юханом.
В коридоре у окна стоял Чарли. Он оглянулся, кивнул шефу - "все в порядке" и буркнул Афине:
- Многовато куришь, Аффи.
- Этим многие гречанки грешат, Аддис-Абеба, - слегка толкнула его в плечо Афина. - А потом просаживают кучу денег на питательные кремы для лица.
- Лучше бы дымили поменьше, - резюмировал африканец, скрываясь в своем купе.
- Какая братская забота, я аж прослезилась, - хихикнула Афина, убирая со стола после ужина и застилая постели в купе. - И подумать только, что при первой встрече мы готовы были прикончить друг друга.
- Ну, если вспомнить обстоятельства вашей встречи, - рассмеялся Юхан, - это не удивительно, - он повесил куртку на "плечики" и убрал мыльницу и зубную щетку в красный матерчатый футляр с эмблемой поезда, подарок каждому пассажиру. - Я ведь им тогда задал жару за растяпство. Ты не поверишь: они к тому времени уже на нескольких заданиях побывали, со спецназовцами справлялись, а тут их сажает в лужу девчонка-школьница!
- О-о, бедные ребята, - расхохоталась Афина. - Твой гнев ведь был страшен?
- Ну что ты, я с них всего по три шкуры спустил, - отшутился Юхан и вышел из купе, чтобы Афина могла переодеться. В коридоре дежурил Луиджи с чашкой кофе в руках. Он тоже кивнул шефу и отодвинул штору, чтобы посмотреть за окно.
- Красиво тут белыми ночами, - заметил Юхан, тоже отодвинув штору. - Особенно когда проезжаешь лес или озеро. Вы заметили, что здесь все иное, не похоже на остальную Россию?
- Наверное, - пожал плечами итальянец. Вдали от родного Сорренто, среди гранита и облаков Петербурга он чувствовал себя неуютно и не разделял восторг шефа при виде неяркой суровой северной природы. Тут и солнце-то редко выходит, зато все лето без повязки на глазах не заснешь. Что это за ночь, когда можно читать, не зажигая свет? И комары. Как-то они с Чарли караулили бандитов, вымогающих деньги у Афины, в сквере, так эти твари после дождя атаковали их, как воздушные десантники. Чарли хоть бы что, он в своей родной Африке и не таких кровососов навидался, и кожа у него толстая. А Луиджи потом долго чертыхался, пока заживали укусы. И репеллента не боятся, твари крылатые.