- Вольно, - махнул рукой Юхан. - Свободен, иди в купе. Свяжись с Джоном, уточни время прибытия и номер вагона.
Он вернулся в купе. Афина уже лежала на своей полке под пледом. Девушка была в длинной белой футболке и выглядела как подросток. Почти как тогда.
По укоренившейся дорожной привычке, Юхан раздеваться не стал. Затолкав обувь под полку, он забрался под одеяло в джинсах и футболке. Несколько минут оба молчали.
- А тут полки лучше постелей, - заметила потом Афина, отложив книгу и гася свет со своей стороны. - Как дома.
- Надо признать, у русских наконец-то появились настоящие вагоны-люкс, - согласился Юхан. - По крайней мере, в фирменных поездах.
- Совсем не то, что ТОТ вагон, - вздохнула Афина.
Юхан пожелал ей хорошего отдыха и повернулся лицом к стене. Только так он мог заснуть.
Мельбурн. 1984 год.
В бумажнике оказалось около тысячи долларов. Афина даже присвистнула. И документы. Несколько паспортов. Свейн Торвальдссон из Рейкьявика. Питер Брэкстон из Нью-Йорка. Павел Григорьев из Москвы. Мигель Торрес из Монтеррея. Франсуа Ролле из Парижа. И на всех паспортах - одна и та же фотография: тот самый черноволосый смуглый мужчина из джипа. И удостоверение сотрудника Интерпола на имя Торвальдссона. "Угу, коп с полными карманами денег и кредиток, - подумала Афина, любившая детективные романы. - Похоже, он такой же коп, как я - Бриджит Бардо. Елки-иголки, у кого же я стащила бумажник? И как этого парня зовут по-настоящему?".
Бумажник и паспорта она на всякий случай выбросила под платформу. Карточки спрятала в задний карман джинсов. Первым делом девочка направилась в "Макдональдс" и наелась до отвала. Потом купила в ближайшем универмаге джинсы, топ, кроссовки и набор косметики. Подумав, добавила в корзинку еще мыло, шампунь и дезодорант. Теперь-то ее не будут принимать за грязную оборванку.
Решив, что помоется утром, Афина убрала пакеты под сиденье и легла спать. Ей все еще было не по себе от первой в жизни кражи. Но в конце концов девочка убедила себя, что это не последние деньги у парня из крутого джипа. И сам он, небось, хорош. Так что у такого взять немножко - не грабеж, а дележка.
*
- Выбросила бумажник с паспортами, - комментировал Юхан, когда сигнал на мониторе Джона привел их на задворки городского вокзала, и Аддис-Абеба посветил фонариком туда, откуда доносился писк "маячка". - Наверное, деньги уже плакали, - он взял бумажник у Бруно, который проворно нырнул под платформу и извлек выброшенное. - Ого, и кредитки забрала. Интересно, как она собиралась ими воспользоваться?
- Наверное, играть ими в карты, - пробурчал Аддис-Абеба, все еще злясь на девчонку за ее хитрость. - А может, придумала бы, как их вскрыть. Эти бродяги еще и нас кой-чему научат. А сама-то смылась, дрянь!
- Как тебе не стыдно так честить юную леди, - гнев Чарли позабавил Юхана. - И потом, я думаю, она обитается именно здесь поблизости, судя по тому, что именно здесь она выбросила бумажник. Надо проверить списанные вагоны. Может, она согласится хоть кредитки вернуть.
В пятом вагоне, который они обходили, Юхан понял, что ему повезло. Его тренированный нос еще в тамбуре уловил легкий запах шпрот и шоколадных батончиков с орехами. Свежая обертка от "сникерса" блеснула в луче фонарика Джона. Под ноги Чарли попался окурок тонкой женской сигареты. Явно недавний.
- Вы с ней осторожно, шеф, - шепнул Юхану Чарли, когда исландец потянул на себя дверь вагона. - Кошка дикая, так дерется, будто в ней сто чертей сидят.
- А во мне, может, все двести... Забыл, кем я работаю, Аддис-Абеба?
- Извините, шеф.
Девочка спала на полке в середине вагона, свернувшись клубочком и натянув на плечи линялое пыльное одеяло. Она выглядела такой трогательно маленькой и беззащитной, что казалась десятилетним ребенком. И даже у Чарли пропало желание надавать затрещин наглой воровке. И Юхан нахмурился и опустил глаза. Джон, Бруно и Чарли, не привыкшие видеть шефа таким, растерянно переводили глаза со спящей девочки на него.
Луч фонарика Джона упал на лицо девочки. Смуглая, черноволосая, длинные черные ресницы, нос с горбинкой. Наверное, гречанка, из семьи иммигрантов, которых в Австралии сейчас много. Спящая беспокойно заворочалась, пряча лицо в подушку от света. Юхан сердито покосился на Джона; тот отвел фонарик.
Одеяло сползло на пол; девочка вздрогнула от холода: из разбитого окна ощутимо тянуло ночным холодком. Юхан наклонился, чтобы поднять одеяло и снова укрыть гречанку. И тут она открыла глаза - большие, темно-карие, очень яркие. Пару раз моргнула, просыпаясь. В ужасе подскочила, так резко, что Юхан едва успел увернуться от лобового столкновения. "Не бойся, мы тебе ничего не сделаем", - хотел было сказать Юхан, но тут девчонка перемахнула на соседнюю полку, скатилась на пол и вскочила уже с консервным ножом в руке.
- Не подходи! - закричала она срывающимся от испуга голосом. - Чего пришел? За деньгами? Что, последние у тебя? На, забирай! - она вытащила из карманов помятых джинсов комок купюр и пачку кредиток и швырнула Юхану. - Забирай и вали отсюда!
Бруно и Чарли встрепенулись, но Юхан жестом велел им оставаться на местах и шагнул навстречу испуганно пятящейся девочке, с интересом рассматривая ее. Лет четырнадцати, невысокая, худенькая, угловатая. Даже под широкой футболкой видно, что плечи широковаты для девичьей фигуры. Черты лица чуть крупнее, нос чуть тяжелее, линия рта чуть резче, чем надо бы по канонам красоты - но этот "гадкий утенок" уже превращался в прекрасного лебедя. Года через два не один парень свернет себе шею, любуясь этой девочкой. Даже сейчас, испуганная, взъерошенная, в мятой футболке и потертых джинсах, она была красивой.
- Не подходи, - девочка выставила перед собой руку с ножом. - Чего тебе надо? Я же отдала тебе деньги и карточки... Я истратила из них совсем немного потому, что была голодная, черт возьми! И четвертую ночь сплю в этом вагоне, холод собачий, еда закончилась, а на работу не берут. Куда тебе это понять, вон на какой тачке катаешься. Небось, никогда в жизни не голодал и не мерз! - увидев, что Юхан приближается, девочка сделала предупреждающий выпад, чуть не оцарапав исландцу щеку ножом. - Забирай свои деньги и уходи, а то ударю! Слышишь?!
Юхан мог сейчас легко обезоружить девчонку, скрутить ее и сломать ей руку. Это заняло бы у него от силы пять секунд. Но что-то ему подсказывало, что это неправильное решение. Девочке нужна помощь. И она не бродяжка. Джинсы на ней из хорошего магазина, а футболка - льняная и довольно новая, хоть и грязная. Обнаженные руки девочки не исколоты, а глаза ясные, без признаков алкогольной или наркотической дымки. Вопрос: как домашняя девочка оказалась в вагоне, и почему она голодает в поисках работы? И, если он пройдет мимо этой беды, то потом его просто заест совесть.
Еще раз махнув рукой, чтобы ребята не вмешивались, Юхан остановился и развернул руки ладонями вперед, демонстрируя свое миролюбие:
- Видишь, я без оружия и даже защищаться не могу... И не знаю, за что ты хочешь меня ударить. Как тебя зовут?
- Пошел на фиг, - огрызнулась девочка.
- Что у тебя случилось? - Юхан не отступал назад, но и не делал больше попыток сократить дистанцию или отвести от себя полудетскую ручку с ножом. - Я могу чем-то помочь?
- Можешь. Отвали со своими мордоворотами, - пробормотала девочка, часто моргая. Нож в ее руке дрогнул и слегка опустился. Увидев, что пальцы девочки уже не сжимают рукоятку, Юхан медленно положил на них свою руку, осторожно вынул нож из маленьких пальчиков и отбросил далеко под лавку. Другой рукой он легко погладил девочку по волосам. Ее реакция была неожиданной. Вздрогнув, гречанка отскочила, больно ударила Юхана по руке и злобно прищурилась:
- Убери руки! Козел! И ты туда же!
- Ладно, не трогаю, - Юхан начал что-то понимать, отчего эта голодная напуганная девочка смотрит на него как волчонок. - Ты из дому сбежала?
- Какое твое дело? Ты что, коп?! Меня ищешь?
- Нет, просто интересно. Ты же не уличная оборванка, почему же ты бродяжничаешь и воруешь?
- Тебе-то что? - хмуро спросила девочка, забиваясь в угол полки через два ряда от Юхана и плотно обхватив руками колени. - Ты за своим бумажником пришел? Ну и забирай. Я не воровка, просто есть хотела... Извини, что залезла в твою тачку.
- Расскажи хотя бы, как ты ее вскрыла, - Юхан сел напротив на соседнюю полку и дружелюбно улыбнулся девочке. - Меня уверяли, что этот замок можно открыть только "родным" ключом. Я заплатил кругленькую сумму за него и думал, что могу не опасаться за свою машину.
- Надули тебя, - сообщила гречанка. - В смысле, замок серьезный, но его можно и без ключа открыть... Счастье твое, что это не мой кузен на твою тачку набрел, а то шел бы ты домой на своих двоих.
- Ну, кое-кому в автосалоне мало не покажется, - покачал головой Юхан. - Если их хваленый замок может вскрыть даже такая маленькая девочка...
- Считаешь, что все женщины дуры и могут только суп варить и рубашки стирать? - снова сверкнула глазами девочка. - Я же говорю, и ты туда же!
- А кто еще так считает? - негромко спросил Юхан.
- Мой предок, - призналась девочка, опустив глаза и закручивая жгутом подол футболки.
- Это из-за него ты сбежала?
Молчаливый кивок.
- Что он сделал? Он пьяница? Бил тебя? Запирал дома? Или он... - от чудовищной догадки Юхан поперхнулся и привстал с сиденья, а девочка еще ниже опустила голову, и ее плечи задрожали. - О, Боже мой!
- Я вырвалась и выбежала на улицу, - не поднимая головы говорила девочка. - А он орал, что я все равно вернусь, мне деваться некуда, и он покажет, как это, его ослушаться. А мама ничего не сможет сделать, она все время в магазине, пока он наверху дует пиво и смотрит свой поганый футбол. И мама его боится... Я тут от каждого звука просыпаюсь, боюсь, что сюда придет полиция и отправит меня домой! - девочка больше не смогла сдерживаться и тихо заплакала вслух, уткнув лицо в колени. Она не отскочила и даже не отстранилась, когда Юхан сел рядом и стал поглаживать ее по взлохмаченной голове. Исландец сам едва сдерживал слезы, но не отчаяния, а ярости. Действительно, замотанные сотнями дел о мелких кражах и подростковых правонарушениях полисмены не станут слушать объяснения перепуганной девчушки и отправят ее домой, где уже заждался изверг-отец. Они будут считать, что выполнили свой долг, а на самом деле позволят негодяю довести до конца свою мерзость.
- Ну, вот что, - сказал он твердо, взял девочку за плечи и легонько встряхнул, чтобы прекратить ее всхлипывания. - Я тебе помогу: устрою на работу и найду жилье. И ты сможешь жить спокойно, не боясь, что тебя потащат к отцу.
Девочка вытерла лицо подолом футболки, еще раз шмыгнула носом и настороженно спросила:
- А с какой радости ты мне помогать станешь? Что я буду за это должна?
Юхан закатил глаза:
- Хочешь, верь, не хочешь - не верь, но не все мужчины такие же уроды, как... как некоторые. Считай, что я - добрый волшебник, который решил помочь человеку в беде.
- Что-то ты на волшебника не похож, - фыркнула гречанка, уже почти успокоившись.
- А ты многих волшебников видела, есть, с кем сравнивать? - в тон ей спросил Юхан. - Я вот в Исландии двадцать лет прожил, и даже тролля ни одного не видел, похоже, там от них одни сказки остались.
- Умора, - хихикнула девочка. - Троллей он хотел увидеть. А в Санту на оленях ты тоже веришь?
- Ну, должен же человек хоть во что-то верить...
Москва. 1998 год.
На вокзале их встречал Джон, а на площади стояла машина, где ждали Бруно и Генрих.
Садясь в джип, Юхан осмотрелся и слегка поморщился. Площадь трех вокзалов всегда производила на него не лучшее впечатление. И вообще, Москву он не любил. Тут он понимал Афину, влюбленную в Петербург. Москва казалась исландцу шумной, суетливой, кишащей разномастными толпами. Всюду царили толкотня, галдеж и хамство. Дополняла картину спесь коренных москвичей, которые кичились своим происхождением "между булошником и молошником" а всех остальных презрительно именовали "лимитой, и не внушали любви к столице. Если сравнивать города с людьми, Москва напоминала Юхану разбогатевшую рыночную торговку - дизайнерская одежда, элитные бриллиантовые украшения, но манеры поведения прежние - взятые из родимого рыбного ряда на рынке. Петербург же был похож на аристократа - подтянутый, корректный, скупой на внешние проявления эмоций, строго следящий за своим внешним видом и безупречно вежливый.
- Москва все такая же, - проворчала рядом с ним Афина, и Юхан понял, что гречанка прочитала его мысли.
- Ничего, завтра поедешь на юга, - ответил вслух исландец. - Бухта Зеленая... Как тебе название?
- Как название, - пожала плечами Афина. - Лучше, чем Камбоджа или Ирак.
- Не упоминай при мне Камбоджу, Аффи, - попросил Чарли.
- Я тоже не люблю вспоминать, как нам там чуть задницы не отстрелили, - согласилась Афина. - Хм, бухта Зеленая? Что-то мы все чаще стали работать в "едином могучем"...
- То есть в СНГ, - поправил любивший точность Джон. - Советский Союз семь лет назад трансформировался...
- ... и, как ни странно, я это тоже знаю, - подхватила Афина. - Джон, ты меня дурочкой считаешь?
- Не отвечай утвердительно, Джон, я не хочу, чтобы ты выбыл из строя перед началом работы, - коротко усмехнулся Юхан. Он давно привык к шутливым пикировкам своих бойцов перед сложным заданием. Это было для них своеобразной разминкой. И те же Джон и Чарли могли заспорить с Афиной, но идеально работали вместе в команде, где каждый боец был готов прикрыть товарища, прийти к нему на помощь, оказать поддержку в бою. Юхан долго собирал такую группу и теперь гордился каждым из своих людей.
*
Для инструктажа они сняли верхний зал ресторана на Тверской. Пока собирались остальные агенты, Юхан вышел на балкон с чашкой кофе и снова задумался о положении дел, которое ему изложил заказчик. И снова вспомнил его недобрым словом. Ведь давно пора понять: не умеешь, не берись! Нанял каких-то подрывников-недоучек, которых даже к вышке не подпустили, перестреляли под водой. Теперь вся служба безопасности там на ушах, рыбешка незаметно мимо вышки не проплывет. А думать, как туда подойти, должен Юхан. И под огнем окажутся его люди. Но, если хорошо подумать, перестрелки может и не быть.
- Юг, мы готовы, - вышла следом Афина. Юхан допил остатки почти холодного кофе и вернулся в зал, где уже собрались все его люди, которых он вызвал на это задание. Бойцы поднялись с кресел и нестройно приветствовали босса.
Юхан обвел их взглядом. Каждый человек в его группе в свое время прошел тщательный отбор и испытания, назначенные лично боссом. Методом строгого отбора Юхан собрал отряд из 20 человек, каждый из которых был мастером своего дела. Молчаливый новозеландец Джон. Педантичный немец Генрих. Энергичные итальянцы Бруно и Луиджи. Исполнительный африканец Чарли "Аддис-Абеба". Меланхоличный китаец Чанг. Могучий турок Мустафа. Задумчивый швед Расмус. Деловитый американец Роберт. Трудоголик-испанец Фернандо. Бесшабашный кубинец Мануэль. Лощеный француз Жан-Мишель. Говорливый мексиканец Хорхе. И гречанка Афина Касканис, его самая способная и талантливая ученица. Были еще двое американцев, Джонас и Лесли, норвежец Торстейн и двое "курсантов", японец и болгарин, которые заканчивали обучение под присмотром Торстейна и Джонаса; Лесли оставался на связи.
Была одна проблема. По легенде, им предстояло изображать в Бухте Зеленой группу "Гринпис". Но в настоящем подразделении защитников природы в этом районе женщины не было. А без Афины на задании не обойтись. И тут придется работать на авось, как говорится по-русски, - слегка возмутился Юхан. Заказчик мог бы лучше их информировать. А если бы у Юхана не было своих каналов добычи информации? Ладно, можно вырулить. "Надеюсь, если на военной базе в Бухте сидят такие же работники, как информаторы заказчика, то они и не заметят нестыковку!".