Тайны скрытого управления людьми - фон Паль Лин 9 стр.


Смерть Дмитрия Лисоволика

Дмитрий Лисоволик 17 октября 1991 года выбросился с балкона двенадцатого этажа. В этот день Лисоволики принимали гостей. Был включен телевизор, звучали какие-то шутки, музыка. Лисоволик вышел на балкон. И по рассказам жены все остальное происходило точно в кошмаре: она вместе с дочкой видела, как он зачем-то перегнулся через перила и стал падать. Минуту спустя его тело уже лежало на асфальте. На этот раз не было оставлено никакой записки, хотя милиция перевернула весь дом. Дело Лисоволика было закрыто по той же формулировке — «ввиду отсутствия состава преступления».

Как раз в эти дни в Лефортово пытались выжать информацию из Шейна и иже с ним. И как только следствие доходило до «горячего» материала, лишали себя жизни: травились, стрелялись, резали вены, вешались или выбрасывались из окон — все новые и новые жертвы. Всего с конца августа по октябрь 1991 года в СССР произошло 1746 смертей лиц, причастных к финансовой деятельности КПСС.

А следом за партийцами из окон стали выпадать и простые граждане. Причем один из самоубийц того времени, тринадцатилетний ребенок, оставил такую посмертную записку: «Не хочу жить в СССР». Началось с верхов, дошло до низов, началось со взрослых, дошло до детей… Что ж это было, господи?

Ну, со взрослыми и «генералами», там все проще. Все они посещали одно и то же медицинское заведение, где под видом обследования или иной процедуры несложно ввести человека в транс и применить быстрое кодирование.

Постгипнотические установки

Как видите, вложить в наш мозг программу на убийство или на ликвидацию самого себя не так уж и сложно. Нужен всего лишь хороший гипнотизер. Он способен как внедрить глубоко в сознание код, так и провести легкое постгипнотическое внушение.

Эти постгипнотические установки при гипнозе используются очень часто. Врачи-психотерапевты и другие специалисты видят в постгипнотических приказах хорошее средство для лечения своих пациентов. Это особенно эффективно при таких заболеваниях, как маниакальное поведение, разного типа органические повреждения, внушенные заболевания, а также для психической стабилизации.

Даются постгипнотические внушения и для сокращения времени при вхождении в гипносон.

Увы, такие установки даются не только в медицинских целях! Может быть, нашим «летающим генералам» и была дана условная команда: услышишь кодовое слово — необходимо с собой покончить. Почувствуешь, что следственные органы будут интересоваться четко обозначенными вопросами (например, где находятся деньги, или же фактами из жизни определенных людей, определенными документами и т. д.), — выбирай смерть. Ведь кроме смерти нет ничего другого: предашь — умрешь, но мучительным способом. А целевое внушение дает быструю смерть, неодолимое желание разрубить разом проклятый узел. Никакой боли, никакого страха. «Летающие» генералы, полковники и майоры выбирали именно такой путь. Ну, а те, кто устоял перед гипнозом или не успел получить «санобработку», — тех убивали по-простому, при помощи банды уголовников, может быть, тоже закодированных на убийство и самоликвидацию. Об этом мы никогда так и не узнаем.

Но почему, почему спустя десять лет началась новая серия самоубийств? Ведь видимой причины — политического события — не было, и в игру вступили не пенсионеры или близкие ко второй половине жизни граждане, а дети?

Кстовские события можно рассматривать как эксперимент. Эксперимент по быстрой и качественной обработке выборочной группы населения, в данном случае — детей. Кстовский убийца проводил безжалостный, но необходимый для него опыт.

Какое целевое внушение мог дать кстовский убийца? Внушение, что жизнь отвратительна, а ирреальный мир прекрасен. Что смерти нет, но войти в замечательную новую жизнь можно только… да, именно таким способом. Вот почему на лицах мертвых детей блуждала улыбка, и только самые сильные и недоверчивые, очевидно, пытались сопротивляться. Конечно, своими, детскими способами.

Большинство жителей города Кстова убеждены: в их городе работал маньяк, которому просто нравилось убивать детей, маньяк-гипнотизер, приказавший им покончить с собой. Ну а что если это не маньяк? Зачем — тогда? Дети — послушное тесто. Подчинив детей, можно подчинить будущее. Иными словами — победить время. Но для работы «по-серьезному» нужны не дети, нужны взрослые люди. Если дети — будущее, так взрослые — это настоящее.

Часть вторая

ЗАБЫТЬ ВСЕ

По имеющимся сведениям, по месту жительства Н. Кручины в подвальном помещении в комнате № 21 (Плотников переулок, 13) имеются сейф и документы, представляющие интерес для работы оборонного сектора КГБ СССР, которые необходимо изъять и передать по назначению. Приказываю: выехать по указанному адресу для изъятия документов, аппаратов правительственной связи и иных ценностей, состоящих на балансе ЦК КПСС.

Документы, которые изъял товарищ Веденкин, не попадают в Генеральную прокуратуру. После посещения Веденкиным дома Кручины их больше никто не видит.

1992 год, июнь. Подразделение Веденкина расформировывается. Покидает свой пост и Лещинский. Вроде бы все по закону: Ельцин посчитал дальнейшее существование ведомства Веденкина ненужным и нежелательным. Булатовекий считает, что к этому моменту Веденкин свою функцию уже выполнил.

Сразу после этого Лещинский и Веденкин: один — в качестве управделами, второй — в качестве специалиста по безопасности — появляются в Кунцево, на брежневской даче, и с этого момента через Веденкина и Лещинского проходят какие-то невероятные денежные суммы. Задача у них простая — быстро и надежно передать бывшую собственность ЦК вновь организованным коммерческим структурам.

С ноября 1992 по сентябрь 1993 года Веденкин руководит солидной фирмой с многомиллионным оборотом и занимает должность в парламенте, а в дни мятежа становится заместителем министра обороны генерал-полковника Владислава Ачалова. Именно Веденкин во время обороны Белого дома (где укрылся Верховный Совет в 1993 году) снабжает защитников оружием, боеприпасами и продовольствием. Его же люди выносят из здания всю секретную документацию. Затем он исчезает из Белого дома совершенно бесследно и оказывается на Западе как член партии Жириновского. Проведя пару лет в эмиграции и наладив необходимые связи, Веденкин возвращается на родину.

Такая вот судьба, такая вот история. Если учесть, что «защитник Белого дома в 1991 году» имеет почетное звание бригаденфюрера СС, которое ему дали наследники Третьего Рейха, то явление занимательное. Кому как не ему можно было поручить устранение тех, кто может оказаться слишком разговорчивым? И кто как не молодой специалист КГБ СССР знал, как легко и просто провернуть это технически, создав впечатление, что убийства — это удавшиеся самоубийства? Какие средства он использовал — вопрос другой. Товарищ Веденкин не был исполнителем, он был руководителем.

А что же с теми, кто исполнял приказы? Они либо мертвы, либо никогда не вспомнят, что они делали или не делали в период с августа по октябрь 1991-го… Надеюсь, вы не забыли, сколько появилось «летающих» людей в это нестабильное время? А сколько граждан обратилось к докторам, жалуясь на внезапный и очень избирательный склероз, — этого никто вам не скажет. Такой статистики не существует.

Но к началу нового тысячелетия в нашей стране появилась особая категория людей. Они страдают даже и не избирательным склерозом, а самой настоящей ретроградной амнезией.

Лишенные прошлого

Я много и очень внимательно изучала текущую российскую прессу. Первый интерес у меня возник, когда на телеэкране появились истории людей, оказавшихся в институте Сербского, у всех был один и тот же диагноз — ретроградная амнезия или полное беспамятство. Это была передача «Жди меня». Но оказалось, что таковых людей гораздо больше, чем заточенных в стенах московского института психиатрии. И периодически рассказы о них появляются в местной прессе. Я искала такие истории и заносила их в свою картотеку. Оказалось, что не я одна интересуюсь этими историями. Интересовался ими и Павел Одинцов. А поскольку пресса, которую мы изучали, была одна и та же, то и истории оказались одними и теми же. Впрочем, кто бы вам их ни пересказал, суть историй от этого не меняется.

Было дело в Патрикеево

Весной 2000 года в патрикеевскую поселковую больницу поволжского региона был доставлен мужчина лет тридцати пяти, одетый в рабочую одежду не совсем по размеру. Больного привезла местный агроном, объезжающая деревни перед началом посевной кампании. На пригорочке, недалеко от шоссе, она увидела человека, сидящего прямо на земле и сжимающего ладонями голову. Агроном решила, что человеку плохо, и подошла к нему.

— Чем могу вам помочь? — С этой фразы началась дальнейшая история.

На вопрос незнакомец только потряс головой.

— Сердце прихватило? — спрашивала женщина. — Сильные боли? Тяжело дышать?

Мужчина смотрел на нее с отчаянием, а потом вдруг… заплакал.

— Где я? Кто я? — произнес он роковые слова.

Агроном подумала, что нужно отвезти странного человека к специалистам. Так этот больной, обозначенный в медицинских документах больницы как «неизвестный», начал хождение по мукам. Сначала его осмотрел терапевт и сделал заключение, что отклонений с точки зрения физиологии не обнаружено. Разве что близорукость, да и то не в сильной степени. Никаких следов повреждений на теле, синяков, ссадин, ранений. Правда, больной в последнее время плохо питался, но с такими случаями в поселке сталкивались постоянно. Не было денег, ограбили, вот и не ел ничего, — так решили те, кто осматривал пациента. Непонятно только, почему «неизвестный» ничего не помнил, хотя мог вполне нормально читать и писать. Навыки прежней жизни утрачены не были. Его не пришлось учить все делать заново, как часто бывает при амнезии, когда стираются не только личностные воспоминания, но и бытовые навыки.

Назад Дальше