Annotation
В книге даются характеристики всех без исключения значимых персонажей эпических, лироэпических, драматических сочинений А. С. Пушкина. Автора интересует место героя в сюжетном раскладе произведения, его ролевая функция, средства создания характера. Главное внимание уделяется анализу текста сквозь призму героя. Кроме того, в теоретической части пособия дается понятие о литературном герое, о формировании типажей русской эпики от Карамзина до Пушкина, изучаются пушкинские принципы создания образа героя, принципы построения сюжетных линий, замкнутых на отдельных героях.
Для студентов и преподавателей вузов, для преподавателей и учащихся старших классов школ и колледжей, работников культуры и всех почитателей творчества А. С. Пушкина.
Александр Архангельский
Предисловие
Часть 1
Часть 2
«Анджело»
АНДЖЕЛО
ДУК
«<Арап Петра Великого>»
ИБРАГИМ
ПЕТР
«Бахчисарайский фонтан»
ГИРЕЙ
ЗАРЕМА
МАРИЯ
«Борис Годунов»
БОРИС ГОДУНОВ
ЛЖЕДИМИТРИЙ
ПИМЕН
ЮРОДИВЫЙ НИКОЛКА
«Граф Нулин»
НАТАЛЬЯ ПАВЛОВНА
НУЛИН
«Домик в Коломне»
МАВРУША
«<Дубровский>»
ДУБРОВСКИЙ
МАША
ТРОЕКУРОВ
«Евгений Онегин»
АВТОР
ВЛАДИМИР ЛЕНСКИЙ
ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН
ОЛЬГА ЛАРИНА
ТАТЬЯНА ЛАРИНА
«Египетские ночи»
ИМПРОВИЗАТОР
ЧАРСКИЙ
«Езерский»
ЕЗЕРСКИЙ
«Кавказский пленник»
ПЛЕННИК
ЧЕРКЕШЕНКА
«Капитанская дочка»
ГРИНЕВ
ПУГАЧЕВ
ШВАБРИН
«Кирджали»
КИРДЖАЛИ
«<Маленькие трагедии>»
<1>
АЛЬБЕР
БАРОН
<2>
МОЦАРТ
САЛЬЕРИ
<3>
ДОНА АННА
ДОН ГУАН
<4>
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (ВАЛЬСИНГАМ)
«Пиковая дама»
ГЕРМАНН
ЛИЗАВЕТА ИВАНОВНА
СТАРАЯ ГРАФИНЯ
ТОМСКИЙ
«Повести покойного Ивана Петровича Белкина»
БЕЛКИН ИВАН ПЕТРОВИЧ
<1>
СИЛЬВИО
<2>
МАРЬЯ ГАВРИЛОВНА
<3>
АДРИЯН ПРОХОРОВ
<4>
САМСОН ВЫРИН
<5>
АЛЕКСЕЙ БЕРЕСТОВ
ЛИЗА МУРОМСКАЯ
«Полтава»
КОЧУБЕЙ
МАЗЕПА
МАРИЯ КОЧУБЕЙ
ПЕТР
«Роман в письмах»
ВЛАДИМИР
ЛИЗА
«Рославлев»
ПОЛИНА
«Русалка»
РУСАЛКА
«Руслан и Людмила»
ЛЮДМИЛА
РАТМИР. РОГДАЙ. ФАРЛАФ
РУСЛАН
ЧЕРНОМОР
«Цыганы»
АЛЕКО
ЗЕМФИРА
Часть 3
Цензурная история «Медного Всадника». Жанровая природа стихотворной повести
Цельность контраста: противоречия одического стиля
«Блаженная Аркадия любви…»: парадоксы идиллического мира
Повесть невстреч: двойственность героев и раздвоение сюжета
Рисунки А. С. Пушкина
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
Александр Архангельский
«Герои Пушкина»
Очерки литературной характерологии
Предисловие
Книга «Герои Пушкина» адресована студентам-филологам, преподавателям вузов; ее можно использовать при изучении основного курса истории русской литературы XIX века и как пособие по спецкурсу, посвященному творчеству Пушкина. Она может оказаться полезной и для абитуриентов, учителей, старшеклассников специализированных гуманитарных лицеев и гимназий. То есть книга обращена к достаточно широкому кругу любителей русской словесности. Поэтому от нее следует ждать не столько самостоятельных научных открытий и прорыва в область неизведанного, сколько связного и по возможности удобопонятного изложения существующих точек зрения на предмет, хотя автор, естественно, стремился уточнить, развить, оспорить некоторые распространенные мнения, привлечь внимание читателя к новым наблюдениям над пушкинскими текстами.
Книга состоит из трех частей.
В первой части кратко рассмотрен теоретический аспект проблемы литературного героя, дан самый общий очерк культурной ситуации, на фоне которой формировалось пушкинское представление о литературном герое, предложена предельно сжатая характеристика системы его персонажей, осмыслена литературная логика постоянных перемен, сдвигов внутри этой системы.
Вторая часть состоит из монографических статей, посвященных отдельным пушкинским персонажам. Под тем или иным углом зрения (построение образа, место в сюжете и др.) рассмотрены сюжетно значимые герои практически всех завершенных эпических и лиро-эпических сочинений Пушкина, исключая сказки,[1] а также некоторых незаконченных текстов («Роман в письмах», «Рославлев»). Названия произведений служат аналогами «разделов» и выстроены в алфавитном порядке. Чтобы отыскать в содержании необходимую статью о литературном герое, нужно сначала найти название произведения, в котором он действует (например, «Капитанская дочка»), а затем внутри «раздела» выбрать требуемую статью — также по алфавиту («Гринев» — «Пугачев» — «Швабрин»). В случае, если произведение состоит из нескольких фабульно самостоятельных текстов, вводится дополнительная рубрикация — под «шапкой» основного произведения («Повести Ивана Петровича Белкина») даются названия «малых» текстов, причем не в алфавитном порядке, а в том, какой предусмотрен пушкинской композицией («Выстрел» — «Метель» — «Гробовщик» — «Станционный смотритель» — «Барышня-крестьянка»). В основу второй части положены статьи, предназначавшиеся для «Энциклопедии литературных героев. Русская литература XVII — первой половины XIX века» (М.: Олимп, 1997); все они расширены, значительно переработаны, избавлены от опечаток и ошибок.
В центре внимания третьей части — персонажи стихотворной повести «Медный Всадник», монографический анализ текста которой позволяет проследить, как, из какого литературного и социального «материала» строит Пушкин образы своих героев; каким образом их точки зрения соотносятся с точкой зрения Автора (повествователя) и как смена жанровых установок ведет к неизбежному смещению всех традиционных представлений о «поэмном» герое. В основу третьей части легла моя книга «Стихотворная повесть А. С. Пушкина „Медный Всадник“» (М.: Высшая школа, 1990); для настоящего издания ее текст основательно сокращен и доработан.
Таким образом, проблема литературного героя в творчестве А. С. Пушкина рассмотрена на трех уровнях: теоретическом, описательном и контекстном. Кроме того, читатель может обратиться к литературе, приведенной в конце первой и третьей частей; что касается части второй, то здесь каждый очерк о герое сопровождается минимально необходимой библиографией.
Тексты А. С. Пушкина (за исключением «Медного Всадника») цитируются по:
Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. 4-е изд. Л., 1979.
Текст «Медного Всадника» — по:
Пушкин А. С. Медный Всадник / Изд. подгот. Н. В. Измайлов. Л., 1978. (Серия «Литературные памятники»). Варианты приводятся в необходимых случаях по: Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 17 т. М.; Л., 1937–1949.
* * *
В заключение считаю своим приятным долгом поблагодарить всех коллег и друзей, с которыми обсуждались разнообразные теоретические и конкретные историко-литературные проблемы, поставленные в этой книге. Некоторые статьи, вошедшие во вторую часть, были написаны в рамках проекта, финансирумого Европейским университетом в Праге (Research Support Scheme, грант № 422-1997). Особая — самая глубокая, самая искренняя — признательность редактору книги Л. Дрибинской за многолетнее требовательно-доброжелательное сотрудничество.
Саму же книгу посвящаю моим детям — Тимофею, Елизавете, Софье; надеюсь, когда-нибудь она им пригодится.
Автор
Литература основная:
Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина: Очерки. М., 1974.
Бочаров С. Г. Характеры и обстоятельства // Теория литературы: Основные проблемы в теоретическом освещении. М., 1962. Т. 1.
Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941.
Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин: Пушкин и западные литературы. Л, 1978.
Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя: Статьи и заметки. 1960–1990. «Евгений Онегин». Комментарий. СПб., 1995.
Сидяков Л. С. Художественная проза Пушкина. Рига, 1973.
Томашевский Б. В. Пушкин. М.; Л., 1956. Кн. 1 (1813–1824).
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1960.
Часть 1
Пушкин: система персонажей
Проблема героя. Проблема литературного героя кажется одной из простейших; понятия — «герой», «персонаж», «тип», «характер», «маска», «амплуа» — давным-давно отнесены к разряду литературоведческих аксиом, на фундаменте которых можно выстраивать куда более сложные теоретические конструкции. Но, как это часто бывает, мнимая простота определения оборачивается его немнимой пустотой. В чем легко убедиться, взяв наугад несколько статей из наиболее распространенных отечественных справочников и словарей литературоведческих терминов разных лет.
В соответствующем томе «Литературной энциклопедии» конца 20-х — начала 30-х годов (издание осталось незавершенным) статьи «герой» не было вовсе; редакторы[2] отсылали читателя к статье Л. И. Тимофеева «Образ» (Т. 8). Разумеется, там ничего специального о герое не говорилось. Ср.: «О<бразом> мы называем ту своеобразную форму отражения жизни, которая присуща искусству как особой идеологии, „художественно осваивающей мир“ (Маркс)».[3] В статье «Персонаж» (тот же 8-й том) было, дано самое общее и предельно расплывчатое определение: «П<ерсонаж> в художественной литературе действущее лицо».[4]
«Краткая литературная энциклопедия» 1960—1970-х годов предлагала еще более туманное и взаимопротиворечивое толкование: «Литературный герой — образ человека в литературе. Однозначно с Л. Г. нередко употребляются понятия „действующее лицо“ и „персонаж“. Иногда их отграничивают: Л. Г. называют действующих лиц (персонажей), нарисованных более многогранно и более весомых для идеи произведения. Иногда понятие „Л. Г.“ относят лишь к действующим лицам, близким к авторскому идеалу человека (т. н. „положительный герой“) или воплощающим героическое начало <…> Следует, однако, отметить, что в литературной критике эти понятия, наряду с понятиями характер, тип и образ взаимозаменяемы». Т. е. получается, что герой — это образ, в свою очередь, образ — это герой, точно так же характер — это тип, а тип — это характер. Поистине всеохватная дефиниция; работать с таким определением заведомо невозможно.
В крайне неудачном (но до сих пор остающемся в школьно-вузовском обороте) «Словаре литературоведческих терминов», выпущенном в 1974 г. под редакцией Л. И. Тимофеева и С. В. Тураева, термин «герой» вновь отсутствовал; формулировки статьи «Персонаж» фактически повторяли определения «Литературной энциклопедии» пятидесятилетней давности.
И лишь в однотомном «Литературном энциклопедическом словаре» предлагалось внятное, — по крайней мере, на общем расплывчатом фоне — историко-литературное толкование понятия: «Литературный герой, художественный образ, одно из обозначений целостного существования человека в искусстве слова. Термин „Л. Г.“ имеет двоякий смысл. 1) Он подчеркивает господствующее положение действующего лица в произведении (как главного героя в сравнении с персонажем) <…> 2) Под термином „Л. Г.“ понимается целостный образ человека — в совокупности его облика, образа мыслей, поведения и душевного мира; близкий по смыслу термин „характер“ <…> обозначает внутренний психологический разрез личности, ее природные свойства, натуру. <…> Если попытаться увидеть Л. Г. в движении времени, отбирая в качестве примеров наиболее характерные его воплощения, то можно представить направление исторической эволюции Л. Г.: идеальный герой эпоса; устойчивая маска, наделенная одномерными признаками в классицизме; персонаж романтической литературы, раздираемый противоречиями, метафизически понятыми; социально-исторически и психологически обусловленный герой реалистического романа 19–20 вв.; наконец, антигерой современной <…> литературы».[5]
К несчастью, автор попытался совместить несовместимое; в качестве составителя словарной статьи он должен был предложить читателю минимально необходимый набор внешних признаков, позволяющих «опознать» определяемое явление; и в то же самое время, будучи верным последователем М. М. Бахтина, он стремился расширить конкретное литературоведческое понятие до общеэстетических пределов. (Бахтин неизменно возражал против «обычного сюжетно-прагматического истолкования»[6] проблемы литературного героя, призывая изучать реакцию автора «на целое героя».)[7]
Напротив, Л. Я. Гинзбург в книге «О литературном герое» — не входящей в число наиболее удачных ее исследований — пыталась совершить обратную логическую операцию. Как преданная ученица Ю. Н. Тынянова и наследница традиций формальной школы, она исходила именно из «обычного сюжетно-прагматического истолкования» проблемы: «Литературный персонаж — это, в сущности, серия последовательных проявлений одного лица в пределах данного текста. На протяжении одного текста герой может обнаруживаться в самых разных формах: упоминание о нем в речах других действующих лиц, повествование автора или рассказчика о связанных с персонажем событиях, анализ его характера, изображение его переживаний, мыслей, речей, наружности, сцены, в которых он принимает участие словами, жестами, действиями и проч. Механизм постепенного наращивания этих проявлений особенно очевиден в больших романах, с большим числом действующих лиц. Персонаж исчезает, уступает место другим, с тем, чтобы через несколько страниц опять появиться и прибавить еще одно звено к наращиваемому единству.
Повторяющиеся, более или менее устойчивые признаки образуют свойства персонажа. <…>
Пока персонаж был маской, или идеальным образом, или социально-моральным типом, он состоял из набора однонаправленных признаков, иногда даже — из одного признака-свойства. По мере того, как персонаж становится многомерным, составляющие его элементы оказываются разнонаправленными и потому особенно нуждающимися в доминантах, в преобладании неких свойств, страсти, идеи, организующих единство героя».[8]