– Но ты взаправду офицер! И – мой! И не называй меня – Анна. Анна-Лиза…
– Анна́-Лиз. Ана́лиз. Так лучше?
– Oh, mon officier!
Сама страстность, раба любви. Играла из рук вон плохо – и в шахматы, и в жизни.
Сошлись по службе. Коминтерновский переводчик Ерохин – швейцарская журналистка Рюг. Поселили при гостинице «Люкс», в общежитии Коминтерна. Служебный роман. Преувеличенный.Или искренне верила, что так и надо – как в немом кино. Если б в немом!Всё-таки журналист должен больше слушать, чем говорить.
– Я просто принесла тебе плед. Здесь везде такой сквозняк. И ещё нужен твой совет на ужин. У нас из продуктов только картофель, сельдь, брюква. Сделать «под шубой»?
– Сделай.
– Но нет лука. И постного масла. И во всём этомгороде нет. «Под шубой» не получится.
– Не делай.
– Но надо же питаться!
– Не надо.
– Как так?! Что ты такое говоришь?!
– Аннализ! Говоришь ты! Я думаю над позицией! А ты говоришь, говоришь!
– Молчу, молчу… О, ты думаешь над позицией? Oh, mon officier! Мы без ужина – в постель?! О, согласна! Так мёрзну в этомгороде! Согрей же меня, согрей!
Стерпится – слюбится?
Слюбится – увольте! Однако всё стерпится ради того, чтобы легально отъехать. Куда, куда! В заграничное путешествие! Неважно куда. Отсюда! Уже в курсе – из Одессы в Московскую ЧК поступил анонимный донос: гр. Ерохин связан с деникинской контрразведкой, получил от неё сто тыщ рублей, на кои средства и живёт при гостинице «Люкс». Дикость! Но не чудовищней, чем сундук английского агента.
Ехать, ехать! Хоть чучелом, хоть тушкой при законной супруге! Брак официальный, супруга – иностранная подданная. Какие препоны?!
А никаких. Всё, свободен!
Вот она, цена крепкой мужской дружбы!
Высока цена, высока. Ладно, когда под боком просто фефёла. Но ведь и соглядатай. Довелось, знаете ли, проаннализироватъизнутри: Коминтерн создан и существует для проникновения обширной агентуры в зарубежные, враждебные Совдепии страны. Вербовщики-наводчики. Le conspirationnsime в чистом виде. Просто так, за красивые глаза, туда не берут. (Аннализ? Красивые глаза? Увольте!) Вот по дружбе– иное дело! Гр. Ерохин не даст соврать!
Не даст. Однако предупреждён – вооружён. Муж и жена – сообщающиеся сосуды, да не будет превратно истолковано. Кто к кому приставлен – простейшая двухходовка. Но en faveur? В чью пользу? Определять, взвешивать тому, кто предупреждён.
– Oh, mon officier! Тебе нравится Берлин? Здесь так прэлэстно, правда? Обратил внимание, какой всюду Ordnung? И с продуктами! И с погодой!
– О, да.
– А ты куда?
Н-на кудыкину гору! На Курфюрстенштрассе. Прицениться.
– Прогуляюсь.
– Ой, я с тобой!
– О, нет!
En faveur…
* * *
Или взять декабрь двадцать седьмого. Когда в Париже Русский клуб на rue de lAssomption чествовал свежеиспечённого чемпиона. Восторг! Восторг! Дамы в жемчугах и палантинах. И господа – пингвины, сплошь в смокингах. Меж приборов и фужеров, серебро и хрусталь, – цветы длинной цепочкой. Шумно и гамно.
– Да-а-амы и господа! Чемпион мира, маэстро Ерохин!!!
Явление маэстро народу.
Oh, imposant!
Что есть, то есть. Ледяной взгляд, ни намёка на пресловутую нервность. Прямая спина, выправка-officier. Смокинг, но не пингвин. По крайней мере, королевский пингвин.
– Просим, просим!
Сколько же среди вас, друзья, друзей?! Помимо супруги Аннализ, упоённой моментом, – немало. При его феноменальной памяти на лица, имена, обстоятельства – немало.
Просите? Что ж! Да воздастся:
– Миф о непобедимости большевиков рухнет так же, как рухнул миф о непобедимости Кордильеры!
Мёртвая тишина, как после молнии. Вот-вот грянет! Сейчас!
В досыл, во избежание дальнейших разночтений:
– Одни ищут в шахматах забвения от повседневного произвола и насилия, а другие черпают в них силы для новой борьбы и закаляют волю!
О-о! О-овация! Грянуло! Восторг! Восторг!
Всё, свободен! Какое-то даже физиологическое наслаждение. Сродни, excusez moi, избавлению от тяжести в животе. Столько всего поглощено шикарного!С переизбытком. Жаль расставаться, перевод продуктов! Но тяжесть, тяжесть… И – роскошьизбавления! Последствия – слабость в членах, испарина, сердечный колотун. И это пройдёт! Зато – всё, свободен!
Предсказуемое по возвращению:
– Oh, mon officier! Почему?! Почему ты так сказал там?!
Стенания. Метания из гостиной в смежную столовую – грузно путаясьв разделяющей плюшевой портьере на кольцах. Снова в кабинет, где в креслах расслаблен mon officier.
– Ты хоть подумал, прежде чем сказать?! Ты о себе не думаешь, но обо мне подумал?!
Господи, до чего ж легко! Какая роскошь!
– От нас теперь откажутся все друзья! Это понимаешь?!
Ещё бы! Господи, до чего ж легко! Все друзья – вряд ли.
Но все друзья– наверняка. Иди сюда, Шах, не прячься. Иди в кресла, дружище. Вместе помуркаем! Шххх, Шххх! Кому сказано?! Шххх!
– Мр?
Хорош-ший Шах, Шаххорош-ший.
– Oh, mon officier! Я со стенкой разговариваю?!
А ты не разговаривай, Аннализ. Можешь помолчать? Скорбно, если на то пошло. Но чтобы уста немотствовали.
Снова метания? Не навернись, Аннализ, паркет навощён. Из кабинета по коридору в прихожую. Шуршание, бряцанье, клацанье.
Хлопок дверью. Проветрись, проветрись. Доложись друзьям:oh, mon officier просто кратковременно помешался! перенапряжение после матча! мы отдохнём, мы отдохнём – и всё ещё поправимо! Давай-давай! Таффай-таффай!
Господи, до чего ж легко! Тишина. Лишь мр-мр-мр в паху. Пристроился, Шах? Отдыхай, отдыхай. Наконец-то мы одни! Тяжесть в животе? Избавлен! Отнюдь не спонтанный рефлекс, но выверенный, осознанный ход. Свобода – осознанная необходимость!
* * *
Защита Ерохина. Против коварных комбинаций.
Сколько пришлось перебыть в чужой и чуждой оболочке? Годы и годы.
Такой нервный! Одесская ГубЧК, ничтоже сумняся, даже застолбила в качестве особой приметы: выше среднего роста, худой, очень нервный, походка нервная.
Читал – хохотал. От души, но не в голос, без звука. Наилучшая мимикрия: нервы. Знаете, лишний раз его лучше не дёргать по пустякам, а тем более не по пустякам, – такой нервный! Если же действительно вдруг рискованная ситуация и невольно дёргаешься, то не «попался, ага!», но «да всегда такой!».
Такой рассеянный, такой забывчивый! Бросил в чашку кофе вместо сахара пешку, долго размешивал, недоумевал, почему рафинад не тает. Закурил сигарету не с того конца, долго перхал. По ошибке запер супругу в нумере, сам отправился играть в карты на всю ночь.
Впору строить зеркалу гримасы идиота с высунутым языком! Запершись, естественно.
Рафинад не понравился.За кофе спасибо лёгким кивком. Но – сменили сахарницу. То же – с сигаретами. Свояпачка опустела, нервно смял, не отрывая взгляд от доски. Моментально принесли новую – предупредительно вскрытую…Просто сервис? Возможно. И возможно, не просто сервис. Мнительность? Возможно. И возможно, не просто мнительность. Напитать ядом кусок сахара, бумажный мундштук сигареты – с них станется, с друзей,затаивших большую человеческую обиду на маэстро. А он – вот незадача! – такой рассеянный…
Супруга Аннализ в Гаване всю ночь бабочкой об стекло билась: выпустите! откройте! муж по ошибке запер! Ночь после Матча. Капитулянтское письмо Кордильеры: Я сдаю партию и желаю вам счастья в звании чемпиона мира. Мои поздравления вашей супруге.Победа! И – делу время, потехе час! Обрубить «хвосты», уйти в ночь. Как ни назови! Причуда гения, назови! В Гаване столь красивые, сколь и дешёвые мучачи. Сплошь мулатки! Каждая вторая – Кончита! Какое имя! Всё в жизни надо попробовать, все мы люди, все человеки. Упоительная ночь! Океан, прибой, песок, Кончита, рассвет! Мои поздравления вашей супруге.Не надо причитаний. Жив-здоров. Был в каком-то смутном игровом заведении, первом попавшемся. В карты играл, в карты! Мозгами расслаблялся после Матча. Остался почти при своих, проиграл самую малость. Не шахматы. Устал, зато отдохнул. Ничего, кому не везёт в карты… Как – запер? А ключ? Оставил же! Нет? Проклятый склероз, ma cherie!
Oh, топ officier! Это безумие! Разве можно так рисковать собой?!
Так!Можно.
* * *
Отчасти, да, забавлялся. Не без того. Лихачил откровенно, ввязавшись в очередную коварную комбинацию. Человек – это стиль. Стиль – это человек.
Шахматная chantera pas судит маэстро по-своему. В его партиях трудно обнаружить ошибки, но в известном смысле его метод игры в целом – ошибка.Ну, на то она и chantera pas. Не судите, да не судимы будете. Сначала победите. Что за доской, что житейски.
Эй, chantera pas! Шахматы – средоточие типичных неточных задач, подобных тем, что возникают в повседневности. Для решения неточных задач важно, прежде всего, ограничить масштабы проблемы, чтобы в ней не увязнуть. И только тогда появляется шанс на успех. Так что шахматы отражают объективную реальность. Отражают то, как человек думает.
* * *
Как, чем, каким местом думали друзья,замыслив кова-ар-ную комбинацию против (до поры не против,а для) маэстро?! Совсем валенки!! Или весь шахматный опыт ограничивается полудюжиной ходов – до мата Легаля трёхвековой давности?! (Объясняю популярно для невежд: 1. е4 е5 2. Сс4 d6 3. Kf3 Кеб 4. КсЗ Cg4 5. К:е5?! C: dl?? 6. C:f7+ Кре7 7. Kd5x.)
Эй, друзъя!Ещё раз: шахматы отражают объективную реальность. Ещё раз: стиль – это человек. Прежде чем строить козни, почитайте хотя бы отзывы о маэстро, пусть той же chantera pas,что ли:
Всегда стремится к превосходству в центре, маневрирует в направлении королевского фланга и где-то к двадцать пятому ходу начинает играть на мат. Не любит размены, предпочитая позиции с большим количеством фигур. Его игра отличается фантастической сложностью, в этом отношении ему нет равных – как среди корифеев прошлого, так и среди живущих ныне.
Теперь, друзья,наложите кальку на биографию маэстро из вашего же досье, что ли:
За храбрость и мужество в Мировую войну награждён двумя Георгиями. Вынес с поля боя раненого офицера – удостоился ордена Святого Станислава. В 1916 году тяжело контужен, пролежал несколько месяцев в Тернопольском военном госпитале. По выписке вызвался снова на фронт.
Да-а, друзья!Имя вам – совсем валенки!Кова-арную комбинацию вы затеяли против (для) гр. Ерохина, который очевиднейшим образом не от мира сего. Такой рассеянный, такой забывчивый. Очень нервный, походка нервная. Кроме своих шахмат, ни о чём вообще не думает – даже о жене, даже о здоровье, даже о завтраке-обеде-ужине. Злоупотребляет алкоголем: красное сухое, потом ступенчато вниз – мадера, шартрез, виски, водочка. Просчитать на два хода вперёд в обыденной жизни, вне шахмат, не способен.
Где уж нам уж!
Неожиданный сундук английского агента как основание для сурового приговора – несчастный случай. Неожиданный член ревкома как спаситель за минуту до приведения приговора в исполнение – счастливый случай. Неожиданное предложение дружбыкак следствие двух предыдущих неожиданностей – уже не случай. Купите себе в той же Одессе гуся и морочьте ему голову.
* * *
Кстати – гуся! Шххх, Шххх! Не созрел для порции печёночки? Шах, ты где?! Шххх!
Англосаксы всё-таки… своеобразны. Подзывать кошачью натуру скрипучим «кирик-кирик»?! Абсолютно не чувствуют натуру! Кошачья натура с готовностью отзывается на шелестящее, шуршащее: кссс, кссс… шххх, шххх.
Но вот – не отзывается! Шах Второй, он же Первый. Серый, помойный, «дворянин». Приблудился в парке. Малый Тиргартен идеален для прогулок на лоне природы, и квартира на Турмштрассе буквально в двух шагах. Приблудился. Вышел из кустов, спросил «М-р?». Сразу отозвался на «Шаха», прыгнул в подставленную ладонь, с лихвой уместился в ней. М-р? Пошли домой, Большой? Или будем мёрзнуть? Пошли…
Вырос в полновесный мешок на лапках. Редкостной сволочью не стал, что вообще-то водится за некастрированными котами. Вот что есть на самом деле крепкая мужская дружба! До Аннализ равнодушно снисходил, не более того. Состарился, занемог и – просто исчез. Все двери, все форточки закрыты – но исчез. Delicat…
Снова в Малом Тиргартене вышел из кустов прежним серым ходячим младенцем. И отозвался на «Шаха». М-р? Пошли домой, Большой?
Реинкарнация. Типичная кошачья. Семь жизней? Значит, на век маэстро Шаха с лихвой хватит. Люди столько не живут. Когда, в свою очередь, Шах Второй по старости-немощи просто исчезнет, delicat, – ни тени сомнения, где искать. В Тиргартен, в Тиргартен!
Шххх, шххх! Молод ещё – не отзываться, исчезать, delicat! Всего четыре года! Но вот – не отзывается!
Лёгкая тревожность. Вынужденная выгрузка из коричневого бархатного кресла – рывком, с наигранным кряхтеньем. Поискать по комнатам. Тапочки под кресло забились, не нашарить. Ладно, в носках.
Спальня напротив кабинета. Под кроватью разлёгся? Нету. Гостиная – пальма, коврики. Смежная столовая – тарелки по стенам, буфет. Нету. Налево по коридору – ванная, за ней людская, за ней кухня. Нету. Назад, в прихожую. Выскользнул на лестницу? Входные двери заперты на засов. Когда двери были препятствием для котов?!
Сдвинул засов, так в носках и вышел на площадку. Шххх!
Глянул вниз, в лестничный пролёт. Пятый этаж. Стульчик на каждой площадке, под расписным окном. Если пешим ходом при поломке лифта – присесть, перевести дыхание. Сколько лет здесь, на Турмштрассе, прожито – ни разу лифт не ломался.
Шххх! Этажом ниже со стульчика вскинул голову господин в холодном бежевом пальто. На миг встретился глазами. Коротко пожал плечами, снова уставился в расписное окно. Притомился, бедолага, целых четыре этажа поднимаясь на своих двоих. Переводит дыхание.
Имя вам – совсем валенки!Ну, верно. Пока дражайшая Аннализ в отсутствии (магазины, лавки, парикмахер, телеграф), нельзя же маэстро совсем без присмотра оставлять! Он такой рассеянный! А ну как выйдет на площадку в одних носках, а дверь захлопнется, а ключ внутри… Долгими часами с готовностью переводят дыхание на стульчике, пока дражайшая Аннализ не вернётся домой. Пост сдал – пост принял. С рук на руки.
Причём особо и не маскируются. И не по неумению. Демонстративно. Чтобы выбить из колеи. Объект очень нервный, походка нервная!Будешь знать, как предавать крепкую мужскую дружбу!
Ну-ну. Переводите дыхание, переводите. Хотя, по чести, впрямь раздражает. Не так чтобы, но…
Ещё раз глянул вниз, в лестничный пролёт. Высоко. Притягивает. Чому я нэ Гаршын, чому нэ лытаю!Сегодня – нет. Погоды нелётные.
Однако – Шах! Шххх! Ты где, чеширская морда?! Насовсем пропал? Как же тогда очередную партию начинать – без тебя?
Вот, не угодно ли, очередная extravagance от маэстро! Прежде чем сделать первый ход, выпускает на доску своего кота. И пока тот не обнюхает все фигуры, партию не начинает. Такая вот… Да никакая не extravagance! Элементарно, валенки!С вас, станется – не только напитать ядом кусок рафинада или сигарету, но и шахматные фигуры обмусолить. При всегдашней привычке маэстро грызть ноги ( очень нервный)… Ну, понятно.
Шххх! Назад в квартиру. Двери на засов. Шххх?
М-р?
А, чтоб тебя! Ты где, сволочь?!
Да вот же! В кабинете. Где ж ещё! И всегда здесь был, ну… давно. Глаза подними, Большой! Книжный шкап. Межвостролицым бюстом Данте и этой твоей… посудиной.
Хвостом не дрожи, сволочь! Только попробуй окропить! Высочайше пожалованный приз Имени Их Императорских Величеств. Высотою около аршина, голубая с белым, с золочеными ручками; на одной стороне её художественно выполнены золотом инициалы Их Императорских Величеств; на другой стороне – золоченый Государственный герб. Стиль рококо.Единственная дозволенная к вывозу вещь при прощании с Совдепией!
Только попробуй!
Да не очень-то и хотелось! М-р?