После этого достаточно пространного монолога, в кабинете появилась, ее очень симпатичная секретарша. В ее руках был поднос с кофе, молоком, холодным копченым мясом и сыром. Она поставила поднос на мой стол и молча, удалилась.
- О, мне повезло – подумал я - у меня есть еще время, чтобы, выпить чашечку кофе и выкурить сигарету, что бы за эти десять - двадцать минут ее бред как-то перевести в здравый смысл и придать ему художественную окраску. Хотя, может ей впрямую сказать, что если она хочет замуж, то она должна быть помощницей для мужа. А не надеяться на книгу, из которой будет вытекать, что ей нужен подкаблучник или как она выразилась «Мне нужен помощник в моем деле».
У Тани вдруг зазвонил телефон на ее рабочем столе.
– Але! – заорала она в трубку. – Что? Пошел ты на … – И дальше последовало непечатное утверждение, которое уточняло, куда надо отправиться звонившему Тане абоненту.
– Державин, а тебе нравятся девушки, употребляющие ненормативную лексику? – моментально изменив тон, спросил она у меня.
– Нравятся, – ответил я. И, сделав серьезный вид, уточнил: – Только когда они с лопатой и в горячем цеху.
– Тогда давай рассуждать без всякого ханжества, – предложила она. – Нас, женщин ведь тоже можно понять. Мы так долго и упорно боролись за право быть наравне с мужчинами, что добились его даже там, где не следовало. И начали вместе с вами пить, курить и выражаться матом.
- Что ж… может быть, она и права – подумал я, но вслух этого не сказал – достаточно трудно придется мне изворачиваться, когда буду описывать ее лучезарный образ в художественном произведении.
– Давай, ты, – обратился, она ко мне, – начнешь сегодня готовить документы в арбитражный суд. У меня тут есть одна заморочка в бизнесе, связанная, что я неудачно вложила миллион зеленых в строительство торгово-развлекательного центра. Поверила одним чертям, а они оказывается, лохов обували. Собирали деньги, клялись и божились, что будет все тип топ, и одновременно готовили фирму к банкротству – говорила она это спокойным тоном - есть у меня, конечно, кое какие связи, но, в конце концов, есть у нас цивилизованный способ решения проблемы, это суд – тут она улыбнулась, дав понять, что в наш суд, основанный на принципах гуманности, законности и справедливости верит с трудом. Потом вытащила ящика своего стола зеленую папку.
- Изучай документы Юра и начинай работать. А я уезжаю по делам. Сегодня уже не вернусь. Вот дубликат ключа от моего кабинета. Пока.
Я успел только недоуменно глазами похлопать, прежде чем Таня испарилась.
«Не фига себе, я-то думал, необременительная работенка с халтуркой, а тут меня пахать заставляют, везде капитализм». Немножко подумал, что «Танька девица непростая, насчет секса тут вряд ли что обломиться. Разные весовые категории все-таки, но из персонала надо с кем, ни будь романчик закрутить». Думай не думай, но делать было нечего, надо работать, устный контракт был заключен. Часа четыре в совокупности изучал документы и писал заявление в арбитраж о включении Тани в реестр кредиторов. Полазил по интернету и нашел заявление, какого-то умника, который определил, что данный договор можно рассматривать по закону об ипотеке и залог сохраняется даже при расторжении договора. Незнакомый мужичок, который это обосновал и уже показывал свою судебную практику и вызвал у меня открытое восхищение. Передрал его заявление, полностью изменив только название суда да фамилии имя отчество, но при этом расстроился «Вот может же человек, поди, деньжищи лопатой загребает. Я бы с его мозгами тоже большие бабки делал бы, никак бы не стал новоявленным буржуям романы писать».
Из плохого настроения меня вывело появление уже шапочно знакомой мне секретарши, зашедшей в кабинет. Светловолосая, зеленоглазая, с чистой, нежно-розоватой кожей, девушка была необыкновенно хороша собой. Охотничье волнение овладело мной. Кобелек, которого я спрятал во второй половине дня глубоко внутри себя, встрепенулся и замер в охотничьей стойке.
– Девушка, а что же вы еще на работе, почему домой не идете?
Девушка повернулась ко мне с добродушным видом.
– Завтра с утра к Татьяне Викторовне гости из Москвы пожалуют. Просто нужно с вечера все основные документы проверить, что бы впросак не попасть. Сейчас все сделаю и домой пойду.
Такой радушный ответ, сопровождаемый милой улыбкой, облегчил мне продолжение разговора. Как мне показалось, это было хорошее начало нового приятного знакомства.
– Вы очень красиво выглядите
– Спасибо большое
Девушка была в ситцевом платье, синих лосинах, синих босоножках. Хрупкая девичья шейка была перехвачена белым атласным шарфиком. Лосины очень четко обрисовывали ее ноги. Вот именно то, что мне нравится. Великолепная фигура.
– Как звать вас, сударыня?
– Зови Ирой, дяденька.
– Какой я тебе дяденька? – я тут, честно говоря, опешил и не мог сообразить, что разговаривать дальше – Я это, еще от молодежи недалеко – попытался оправдаться.
– Да, я ведь вижу что вы значительно старше меня, мне кажется, что вам как минимум лет 35. А мне всего 22. Вы для меня старшее поколение.
– А не посидеть ли нам в кафе, Ира? Я как старшее поколение хотел бы поделится своим богатым опытом, рассказать тебе о своем богатом внутреннем мире. Поужинаем, кофейку попьем.
– Коли вы меня трахнуть собираетесь, так это зря стараетесь.
– Да… – я замолчал, и не мог сообразить как дальше вести разговор - ну ты даешь, я к тебе со всем радушием. А ты взяла так и опошлила.
– Хорошо - сказал Ира хладнокровно. - Ну что ж с того… В кафе я не прочь…, как ни будь в другой раз.
– Знаешь Ира? Скажу прямо. Я тебя сразу приметил, сегодня утром, как ты грациозно за столом на входе сидела. У меня сразу сердечко екнуло: ручки трясутся, сердцебиение участилось! Ну что, теперь делать?
Я зажмурился так ласково, словно готовился немедленно принять в заботливые объятия когда-то утерянную и вновь обретенную любовь, но в оценивающем взгляде девушки я не увидел ответного радостного чувства.
- Спасибо, Юрий Алексеевич за приглашение на ужин! Теперь я вижу, вы добрый, бескорыстный человек готовый делится своим опытом и богатым внутренним миром. Однако не смею больше отнимать у вас время. Разрешите откланяться!
Мне едва удалось скрыть изумление. Я лишь смог буркнуть в ответ:
– Сотовый телефончик оставь. Нравишься ты мне.
– Завтра на работе увидимся. Телефон мой, вам ни к чему.
Через секунду прощально мелькнуло в дверях кафе ситцевое платье. Я печально улыбался. Какая обалденная изюминка у девушки! Какой апломб! Вот бы ее подраскрутить на флирт. Мысли насчет Тани я уже оставил где то далеко.
Следующую неделю я провел в кабинете Тани, иногда с ней пересекаясь. Не могу сказать, что у нее был моторчик в попе, но ее девиз был «Вся жизнь движение, вся жизнь борьба». По знаку зодиака она была скорпион, вероятней всего этот девиз и отличал людей родившихся под символом водной стихии. Изредка она мне что- то рассказывала себе, о детстве, школьных и институтских годах. Я даже стал набрасывать письменные черновики на компьютере, в связи с тем, что больше бездельничал, чем работал. Склоняться по офису, это дело хорошее, но быстро надоедает. Попытался подружиться с Иркой (секретаршей), на мое удивление подружился. Вместе с ней пили чай и ели шоколадные конфеты. Вчера я даже применил свой излюбленный прием, когда пришел для отбытия трудовой повинности. Ирка была уже на своем рабочем месте, и гордо восседала за своей дубовой стойкой. Внимательно посмотрев на нее и хитро прищурившись, я вопросительно поинтересовался:
- Я вот Ира смотрю на тебя, и понять не могу, какую ты веру исповедуешь? Неужто иноземную, басурманскую?
Несколько смутившись, Ира тут же ответила – Да, нет, как вы такое подумать могли. Я в православной церкви крещена, христианка я.
- Тогда же мы все братья и сестры во Христе. Давай тогда по нашему, по Христианскому обычаю здороваться – я приветливо распахнул свои объятия, и смело шагнул навстречу Ирине.
Ира стушевалась, мое поведение не подходило под все принятые нормы и не укладывалось в ее реальности. Где то в книжках она читала, что настоящие христиане действительно так встречаются, обнимаются и троекратно целуются. Поэтому после признания ей, что она моя православная сестра, ей ничего не оставалась ответить на мои братские объятия. Я обнимал ее не совсем по-братски, пытался рукой пощупать ее молодое и упругое тело и в какой-то момент, моя рука совсем уж не по-христиански скользнула и нащупала ее твердую попку. В это время я, не упуская момента, троекратно своими губами облызал ее румяные щечки. Ирка моментально зарделась, потупилась в пол и смущенно молвила
- Юрий Алексеевич это нечестно, вы обнимаете меня не как брат, а как…
- Ира, как ты можешь такое подумать – я моментально ее перебил и попытался сыграть искреннее возмущение – ты же знаешь, я отношусь к тебе с божественной любовью, а вот ты, например, - и попытался перевести стрелки на нее - облапала меня, как женщина, а не как моя сестричка. Давай еще раз попробуем, но только по-родственному, закрепим наше приветствие - и еще раз приветливо распахнул руки.
- Ну, уж нет, вы Юрий Алексеевич, провели вы меня, больше я на эту удочку не попадусь, давайте просто дружить -.
Естественно я рассчитывал на большее чем дружба, но, несмотря на ее молодые годы, она все-таки дистанцировалась от меня в этом вопросе достаточно хорошо. Облом. Пошла вторая неделя. Ходить по офису единственным тунеядцем, ловя на себе косые взгляды, поднадоело, поэтому решил засучить рукава и выдавать на гора, по три страницы машинописного текста. Зная себя, это был подвиг для меня. Начал выдавать, при этом начал понимать, что тогда за два месяца рукопись будет готова, а мой кошелек должен был наполняться ежемесячным вливанием в четыре тысячи долларов, хотя бы полгода. Снизил обороты до двух страниц шрифта Times New Roman и размера 12.
Из школьных воспоминаний. Танечка Дунаева – староста 10 «А». Задатки общественного лидера. Ее любят учителя, уважают одноклассники, за исключением одного Гриши Веселова. Гришка – шалопай, бузотер, мальчонка пролетарского происхождения. Выходец из завокзальной шпаны, непонятным образом, вместо ПТУ, очутившийся в 10 классе. Несколько Таниных попыток образумить хулигана Веселова, неудачные. Гришка куражится над девочками, подкладывает учителям на стул канцелярские скрепки, грозит самой Тане (старосте), если она будет к нему приставать, то он вступит с ней в половой контакт в кустах за школой. После сделанного ему замечания, нагло улыбаясь, трогает грудь старосты и пытается поставить ей засос на шее. Волевая и целеустремленная девочка никому не жалуется. Пробует договориться с ним по-хорошему. Объясняет, что могут отчислить из школы и тогда ему прямой путь в колонию для несовершеннолетних. На следующий день, Гриша оскорбляет ее на виду у всего класса. «Боже мой, какой позор». Оскорбления сопровождаются нецензурной бранью и угрозами привести своих друзей, которые ему помогут произвести с ней сексуальный контакт. Таня очень сильна огорчёна. Ее честолюбие страдает оттого, что она ничем не может помочь падшему молодому человеку. Виноваты, семья, гены, улица. Наконец она испытывает последнее средство. Просит Веселова задержаться после уроков для разговора с ней. В ходе беседы предлагается компромисс. За каждый день, проведённый в школе без замечаний, пачка сигарет. Веселов, думая, что над ним издеваются, пытается поставить Таню в позу знака зодиака, созвездия Рака, но это ему не удаётся. После ожесточенной борьбы, в которой Таня выходит победительницей, она выдаёт ему аванс – один рубль, сразу за четыре дня вперёд. Гриша не понимает в чем дело, он ошеломлён. «Что же, можно попробовать», бормочет, растроганный. Начинает понимать, как он ошибался в «идейной сучке», и впервые сталкивается с человеческой добротой и бескорыстием. Ему тревожно и мучает непонимание ситуации. «Тебе-то, зачем это нужно?». Таня начинает мутить воду и отвечает уклончиво: дескать, честь класса и прочее такое. Она в то время впервые проводит эксперимент о том, о чем она смутно начинает догадываться. О необъяснимой у нее власти над мальчиком, если она сама это захочет. Естественно, сначала надо фраерка заманить, так сказать прикормить. Потом делай из него все что хочешь. Правда она еще верит, где-то в глубине души, что люди добрые, в том числе и Гришаня. Ведь Гришаня то, по сути хороший, смышлёный парнишка и может не безобразничать на уроках. Не мешать остальным ученикам, слушать учителей. Договор заключен. У плохого парня начинается процесс духовного возрождения. Его сердце начинает открываться и туда начинает входить любовь и доброта. С помощью Тани он изживает свои недостатки: склонность к надругательству и отрицаловку к миру. К выпускному классу он также избавляется еще от своей вредной привычки - онанизма. Да, естественно, Таня давно ничего не платит. Платит уже Веселов, по мелочам, букетик цветов, жвачка, шоколадка. Избавление от онанизма ведь даром не обходиться. Они теперь лучшие друзья. Веселов становится ее телохранителем и подносчиком портфеля. Начинает заниматься брейк-дансом.
Правда, когда Гриша не поступил в институт, их дороги разошлись. Гриша, баллов не добрал, в отличие от Тани. После чего Таня совершенно потеряла его из виду, но общих знакомых узнавала, что бедный Гриша, лишившись духовной наставницы, связался с дурной компанией, играл в карты, выпивал и развлекался с падшими женщинами.
«Ведь верно сказано, чёрного кобеля не отмоешь добела, я даже чувствую ответственность, испытываю некую вину за судьбу этого талантливого паренька. Но что сделать. Улица. Воспитание. Я так не смогла его подтянуть к своему уровню. Бесполезно. Правда, сейчас, лет через десять, он сколотил, какую группу бродячих артистов и выступает сам в ней, лицедействует. Но ведь, все равно, как не крути, ему не хватило женщины, которая верной рукой ему бы указывала направление. Ведь в нашей стране Гриша мог сделать приличную карьеру, стать бизнесменом, или депутатом. Да вот не сложилось у него со мной, а потом с другой волевой женщиной. Что-то ему не хватило, и сразу потерялся. Не смог, так сказать, вписаться в рыночную экономику. Правильно в народе говорят, мол, женщина это шея, а мужчина голова. Куда шея повернет, туда голова и смотрит.
Так эпизод есть, более-менее нормальный. Хороший для первой главы жизнеописания. Таких у меня набралось штук пять. Я сел за стол и, не мешкая, приступил к работе, к следующему из эпизодов, в котором рассказывалось, как молодая Дунаева с помощью своего брата, оборудовала свою первую пивную палатку. Эпизод был неплохо написан, с характерными деталями времени, с превосходными диалогами, но что-то меня не устраивало, какой-то пустяк. Я почему-то никак не мог уловить общей стилистики. Именно общей. Конечно, разные главы в зависимости от содержания потребуют различные оттенки. Юмор, ирония, патетика, монументальность, пафос. Но общая стилистика, должна быть сквозной по всем главам, во всей книге. Трудность заключалась в том, что стилистика не должна быть мужской, отражающей мой литературный почерк, а принадлежать Татьяне и выражать ее душевные переживания. Это ведь необходимо, если подходить к работе добросовестно, не настраиваясь на высокооплачиваемую халтуру. Но не мог, я писать за женщину, даже если хорошо заплатили. У них ведь там, какие-то переживания, какие-то свои мелочи. Надо бы как-то по-другому. Типа, Ой, он так на меня посмотрел, что по моему телу пробежала мелкая дрожь, и я немного покраснела. Хорошо, что у меня косметика хорошая, поэтому на моем лице, пунцовеющие щечки были не видны. Что-то типа такого. А я не как не мог подстроиться под эту женскую тональность. Привык быстро раскручивать сюжет и четко выстраивать логические цепочки простыми словами. Поэтому писал Танину книгу непонятными ляпами, потом, думал, как-нибудь состыкую. А вот сейчас, думаю, что стыки не удадутся. Нельзя все-таки писать в раздвоенном состоянии, от своего имени, но за женщину.