Тъгда же отьць нашь Феодосии, напълнивъся святаго духа, начать того обличати, яко неправьдьно сътворивъша и не по закону седъша на столе томь, и яко отьця си и брата стареишаго прогънавъша. То же тако обличаше того, овъгда епистолия пиша, посылааше тому, овъгда же вельможамъ его, приходящемъ къ нему, обличааше того о неправьдьнемь прогънании брата, ведя темь поведати тому. Се же и после же въписа къ нему епистолию велику зело, обличая того и глаголя: «Глас кръве брата твоего въпиеть на тякъ богу, яко Авелева на Каина». И инехъ многыихъ древьниихъ гонитель, и убоиникъ, и братоненавидьникъ приводя, и притъчами тому вься, еже о немь, указавъ и тако въписавъ, посъла. И яко тъ прочьте епистолию ту разгневася зело, и яко львъ рикнувъ на правь-дьнааго, и удари тою о землю. И яко же отътоле промъчеся весть, еже на поточение осужену быти блаженому. То же братия въ велице печали быша и моляаху блаженааго остатися и не обличати его. Тоже тако же и от боляръ мънози приходяще поведахуть ему гневъ княжь на того сущь и моляхуть и не супротивитися ему. «Се бо, — глаголааху, — на заточение хочеть тя посълати». Си же слышавъ, блаженыи, яко о заточении его реша, въздрадовася духъмь и рече къ темъ: «Се бо о семь вельми ся радую, братие, яко ничьсо же ми блаже въ житии семь: еда благодатьство, имению лишение нудить мя? Или детии отлучению и селъ опечалуеть мя? Ничьсо же от таковыихъ принесохомъвъ миръ сь, нъ пази родихомъся, тако же подобаеть намъ нагомъ пройти от света сего. Темь же готовъ есмь или на съмьрьть». И оттоле начать того укаряти о братоненавидении, жадааше бо зело, еже поточену быти.
Нъ обаче онъ, аще и вельми разгневалъся бе на блаженааго, нъ недьрьзну ни единого же зъла и скьрьбьна сътворити тому, видяаше бо мужа преподобьна и правьдьна суща его. Яко же преже многашьды, его ради, завидяаше брату своему, еже такого светильника имать въ области своей, яко же съповедаше, слышавъ от того, чьрноризьць Павьлъ, игуменъ сыи от единого манастыря, сущиихъ въ области его.
Блаженыи же отьць нашь Феодосии, много молимъ бывъ от братье и от вельможь, наипаче же разумевъ, яко ничьсо же успешьно сими словесы тому, остася его, и оттоле не укаряаше его о томь, помысливъ же въ себе, яко уне есть мольбою того молити, да бы възвратилъ брата си въ область свою.
Не по мнозехъ же дьньхъ разумевъ благыи князь тъ приложение блаженааго Феодосия от гнева и утешение, еже от обличения того, въздрадовася зело, издавьна бо жадааше беседовати съ нимь и духовьныихъ словесъ его насытитися. Таче посылаеть къ блаженому, аще повелить тому прити въ манастырь свои или ни? Оному же повелевъшу тому приити. То же сии, съ радостию въставъ, приде съ боляры въ манастырь его. И великому Феодосию съ братнею ишьдъшу ис цьркъви и по обычаю съретъшю того и поклоньшемася, яко же е лепо, кънязю, и тому же целовавъшю блаженаго. Таче глаголааше се: «Отьче, не дьрьзняхъ прийти къ тебе, помышляя, еда како гневаяся на мя и не въпустиши насъ въ манастырь». То же блаженыи отвеща: «Чьто бо, благыи владыко, успееть гневь нашь, еже на дьрьжаву твою? Нъ се намъ подобаеть обличити и глаголати вамъ, еже на спасение души. И вамъ лепо есть послушати того». И тако же въшьдъшема въ цьркъвь и бывъши молитве, седоста, и блаженому Феодосию начьнъшю глаголати тому отъ святыихъ кънигъ, и много указавъшю ему о любъви брата. И оному пакы многу вину износящю на брата своего, и того ради не хотящю тому съ темь мира сътворити. И тако же пакы по мнозеи тои беседез отъиде князь въ домъ свои, славя бога, яко съподобися съ таковыимь мужьмь беседовати, и оттоле часто приходяше къ нему и духовьнаго того брашьна насыщаяся паче меду и съта: се же суть словеса блаженааго, яже исходяахуть от медоточьныихъ устъ техъ. Многашьды же великыи Феодосии къ тому хожаше, и тако въспоминаше тому страхъ божий и любъвь, еже къ брату.
И въ единъ от дьнии шьдъшю къ тому благому и богоносьному отьцю нашему Феодосию, и яко въниде въ храмъ, иде же бе князь седя, и се виде многыя играюща предъ нимь: овы гусльныя гласы испущающемъ, другыя же оръганьныя гласы поющемъ, и инемъ замарьныя пискы гласящемъ, и тако вьсемъ играющемъи веселящемъся, яко же обычаи есть предъ князьмь. Блаженыи же, бе въскраи его седя и долу нича и яко малы въсклонивъся, рече къ тому: «То будеть ли сице на ономь свете?» То же ту абие онъ съ словъмь блаженааго умилися и малы просльзиси, повеле темъ престати. И оттоле, аще коли приставяше тыя играти, ти слышааше блаженаго пришьдъша, то повелевааше темъ престати от таковыя игры.
Многашьды же пакы, егда възвестяхуть приходъ тому блаженаго, то же, тако ишьдъ, того съреташе, радуяся, предъ двьрьми храму, и тако вънидоста оба въ храмъ. Се же, яко же веселяся, глаголаше преподобьному: «Се, отьче, истину ти глаголю: яко аще быша ми възвестили отьця въставъша от мьртвыихъ, не быхъ ся тако радовалъ, яко о приходе твоемь. И не быхъ ся того тако боялъ или сумьнелъ, яко же преподобьныя твоея душа». Блаженныи же то же: «Аще тако боишися мене, то да сътвори волю мою и възврати брата своего на столъ, иже ему благоверьныи отьць свои предасть». Онъ же о семь умълъче, не могыи чьто отвещати къ симъ, тольми бо бе и врагъ раждьглъ гневъмь на брата своего, яко ни слухъмь хотяше того слышати.
Отьць же нашь Феодосии бе по вься дьни и нощи моля бога о христолюбьци Изиславе, и еще же и въ ектений ведя того поминати, яко стольному тому князю и стареишго вьсехъ, сего же, яко же рече, чресъ законъ седъшю на столе томь, не веляше поминати въ своемь монастыри. О семь же едъва умоленъ бывъ от братие, повеле и того съ нимь поминати, обаче же пьрьвое христолюбьца ти тъгда сего благаго.
Великыи же Никонъ, видевъ таковое съмятение въ князихъ суще, отъиде съ инема дъвема чьрьноризьцема въ прежереченыи островъ, иде же бе манастырь съставилъ, и блаженому Феодосию мъного того моливъшю, яко да не разлучитися има, донъдеже еста въ плъти, и не отходити ему от него. Обаче онъ не послушавъ его о томь, нъ, яко же рече, отъиде въ свое место.
Тъгда же отьць нашь Феодосии, напълнивъся духа святааго, начать благодатию божиею подвизатися, яко же въселити тому въ другое место, помагающу тому святому духу, и цьркъвь же велику камениемь възградити въ имя святыя богородиця и приснодевыя Мария. Пьрьвеи бо цьркъви древяне сущи и мале на приятие братии.
Въ начатъкъ же таковааго дела събьрася множьство людии, и место на възгражение овемъ ова кажющемъ, инемъ же ино, и вьсехъ не бе подобьно место княжю полю, близь прилежащю. И се по строю божию бе благыи князь Святославъ туда минуя и, видевъ многъ народъ, въпроси, чьто творять ту. И яко же уведевъ и съвративъ коня, приеха къ нимъ, и, яко от бога подвиженъ, показа темъ место на своемь поли, веля ту възградити таковую цьркъвь. Се же яко же и по молитве тому самому начатъкъ копанию положити. Беаше же и самъ блаженыи Феодосии по вься дьни съ братиею подвизаяся и трудная о възгражении таковаго дому. Обаче аще и не съвьрьши его живъ сы, нъ се и по съмьрьти того, Стефану приимъшю игуменьство и богу помагающю тому молитвами преподобьнааго отьца нашего Феодосия, съвьрьшено дело и домъ съграженъ. Ту же братии преселивъшемъся, и онъдеже малу ихъ оставъшю и съ теми прозвутеру и диякону, яко же по вься дьни и ту святая литурьгия съвьршаеться.
Се же житие преподобьнааго и блаженааго отьца нашего Феодосия, еже от уны вьрьсты до сьде от многаго мало въписахъ. Къто бо довъльнъ вься по ряду съписати добрая управления сего блаженааго мужа, къто же възможеть по достоянию его похвалити! Аще бо искушюся достойно противу исправлению его похвалити, нъ не възмогу — грубъ сы и неразумичьнъ.
Многашьды же сего блаженаго князи и епископи хотеша того искусити, осиляюще словесы, нъ не възмогоша и акы о камыкъ бо приразивъшеся отскакаху, ограженъ бо бе верою и надежею, еже къ господу нашему Иисусу Христу, и въ себе жилище святааго духа сътвори. И бысть въдовицямъ заступьникъ и сирыимъ помощьникъ и убогыимъ заступьникъ и, съпроста рещи, вься приходящая, уча и утешая, отпущааше, убогыимъ же подавая, еже на потребу и на пищю тем.
Мънози же того от несъмысльныихъ укаряхуть, то же сии съ радостию та приимаше, се же, яко же и от ученикъ своихъ многашьды укоризны и досажения тому приимати, нъ обаче онъ, бога моля за вься, пребываше. И еще же и о худости ризьнеи мнози от невеглас, усмихающеся тому, ругахуться. Онъ же и о томь не поскърьбе, нъ бе радуяся о поругании своемь и о укоризне и вельми веселяся, бога о томь прославляше.
Яко же бо аще къто не зная того, ти видяше и въ такой одежи суща, то не мьняаше того самого суща блаженааго игумена, нъ яко единого от варящиихъ. Се бо и въ единъ дьнь идущю тому къ делателемъ, иде же беша цьркъвь зижющеи, сърете и того убога въдовиця, яже бе от судии обидима, и глагола тому самому блаженому: «Чьрьноризьче, повежь ми, аще дома есть игуменъ вашь?» Глагола той блаженыи: «Чьто требуеши от него, яко тъ человекъ есть грешьнъ?» Глагола тому жена: «Аще грешьнъ есть, не вемь, тъкъмо се вемь, яко многы избави от печали и напасти и сего ради и азъ придохъ, яко да и мне поможеть, обидиме сущи бес правьды от судии». Таче блаженыи уведевъ, яже о неи, съжалиси, глагола той: «Жено! Ныне иди въ домъ свои, и се, егда придеть игуменъ нашь, то же азъ възвещю ему, еже о тебе, и тъ избавить тя от печали тоя». То же слышавъши, жена отъиде въ домъ свои, и блаженыи иде къ судии и, еже о ней, глаголавъ тому, избави ту от насилия того, яко же тому посълавъшю възвратити той, имь же бе обидя ю.
Тако же сии блаженыи отьць нашь Феодосии многыимъ заступьникъ бысть предъ судиями и князи, избавляя техъ, не бо можахуть ни въ чемъ преслушати его, ведуще и правьдьна и свята. Не бо его чьстяху чьстьныихъ ради пърътъ, или светьлыя одежа, или имения ради мъногаго, нъ чистаго его ради жития и светьлыя душа, и поучение того многыихъ, яже кыпяхуть святымь духомь от устъ его. Козьлины бо тому беахуть, яко многоценьная и светьлая одежа, власяниця же, яко се чьстьная и цесарьская багъряниця, и тако, темь величаяся, ходяше и житиемь богоугодьно поживъ.
И уже на коньць жития прешьдъ, преже уведевъ, еже къ богу, свое отшьствие и дьнь покоя своего, правьдьныимъ бо съмьрьть покои есть.
Тъгда же уже повеле събьрати вьсю братию и еже въ селехъ или на ину кую потребу шьли и, вься съзъвавъ, начать казати тиуны, и приставьникы, и слугы, еже пребывати комужьдо въ поручении ему служьбе съ вьсякыимь прилежаниемь и съ страхъмь божиемь, въ покорении и любъви. И тако пакы вься съ сльзами учаше, еже о спасении души. и богоугодьнемь житии и о пощении, и еже къ цьркъви тъщаиие, и въ той съ страхъмь стояние, и о братолюбии, и о покорении, еже не тъкъмо къ стареишинамъ, нъ и къ съвьрьстьныимъ себе любъвь и покорение имети. Глаголавъ, отъпусти я, самъ же, вълезъ въ келию, начать плакатися, бия въ пьрьси своя, припадая къ богу и моляся ему о спасении души, и о стаде своемь, и о месте томь. Братия же, ишьдъше вънъ, глаголаху къ себе: «Чьто убо сии сицево глаголеть? Егда, къде отшьдъ, съкрытися хощеть въ таине месте, ти'жити единъ и намъ не ведущемъ его». Яко же многашьды въехоте тако сътворити, иъ умоленъ бывааше о томь от князя и от вельможь. Братии о томь паче молящися. И тако же и ту тако темъ мьнящемъ.
Таче по сихъ блаженаго зиме възгрозивъши и огню уже люте распальшу и, и не могыи къ тому ничьто же, възлеже на одре, рекъ: «Воля божия да будеть, и яко же изволися ему о мъне, тако да сътворить! Нъ обаче молю ти ся, владыко мои, милостивъ буди души моей, да не сърящеть ея противьныихъ лукавьство, нъ да приимуть ю ангели твои, проводяще ю сквозе пронырьство тьмьныихъ техъ мытарьствъ, приводяще ю къ твоего милосьрьдия свету». И си рекъ, умълъче, къ тому не могыи ничьто же.
Братии же въ велице скърьби и печали сущемъ его ради. Потомь онъ 3 дьни не може ни глаголати къ кому, ниже очию провести, яко многыимъ мьнети, яко же уже умретъ, тъкъмо же малы видяхуть и еже сущю душю въ немь. Таче по трьхъ дьньхъ въставъ, и братии же вьсеи събьравъшися, глагола имъ: «Братие моя и отьци! Се, яко уже вемь, время житию моему коньчаваеться, яко же яви ми господь въ постьное время, сущю ми въ пещере, изити от света сего. Вы же помыслите въ себе, кого хощете, да азъ поставлю и вамъ въ себе место игумена?» То же слышавъше, братия въ велику печаль и плачь въпадоша, и по сихъ излезъше вънъ и сами въ себе съветъ сътвориша, и яко же съ съвета вьсехъ Стефана игумена въ себе нарекоша быти, доместика суща цьркъвьнааго.
Таче пакы въ другыи дьнь блаженыи отьць нашь Феодосии, призъвавъ вьсю братию, глагола имъ: «Чьто, чада, помыслисте ли въ себе, еже достоину быти въ вас игумену?» Они же вьси рекоша, яко Стефану достоину быти по тебе игуменьство прияти. Блаженыи же, того призъвавъ и благословивъ, игумена имъ въ себе место нарече. Оны же много поучивъ, еже покарятися тому, и тако отпусти я, нарекъ имъ дьнь проставления своего, яко въ суботу, по възитии сълньца, душа моя отлучиться от телесе моего. И пакы же призъвавъ Стефана единого, учааше и, еже о пастве святааго того стада, не бои не отлучашеся от него, служа тому съ съмерениемь, бе бо уже болезнию лютою одьрьжимъ.
И яко же пришьдъши суботе и дьни освитающу, посълавъ блаженыи призъва вьсю братию, и тако по единому вься целова, плачющася и кричаща о разлучении таковааго имъ пастуха. Блаженыи же глагола имъ сице: «Чада моя любимая и братия! Се бо и утробою вься вы целую, яко отхожю къ владыце, господу нашему Исусу Христу. И се вамъ игуменъ, его же сами изволисте. Того послушайте, и отьца того духовьнааго себе имеите, и того боитеся, и по повелению его вься творите. Богъ же, иже вься словъмь и премудростию сътвори, тъ васъ благослови и сънабъди от проныриваго без беды, и неподвижиму и твьрьду, яже къ тому веру вашю да съблюдеть въ единоумии и въ единои любъви до последьняаго издыхания въкупе суще. Дай же вамъ благодать, еже работати тому бес прирока, и быти вамъ въ единомь теле и единомь духомь въ съмерении сущемъ и въ послушании. Да будете съвьрьшени, яко же и отьць ващь небесьныи съвьрьшенъ есть. Господь же буди съ вами! И о семь же молю вы и заклинаю: да въ ней же семь одежи ныне, въ той да положите мя тако въ пещере, иде же постьныя дьни пребываахъ, ниже омываите убогаго моего тела, и да никъто же от людии мене, нъ вы едини сами да погребете въ прежереченемь месте тело се». Си же слышавъше братия от устъ святаго отьца плачь и сльзы изъ очию испущааху.
Блаженыи же пакы утешая глаголааше: «Се обещаюся вамъ, братия и отьци, аще и телъмь отхожю от васъ, нъ духомь присно буду съ вами. И се, елико же васъ въ манастыри семь умьреть, или игуменъмь къде отсъланъ, аще и грехы будеть къто сътворилъ, азъ имамъ о томь предъ богъмь отвещати. А иже отъидеть къто о себе от сего места, то же азъ о томь орудия не имамъ. Обаче о семь разумеите дьрьзновение мое, еже къ богу: егда видите вься благая. умножающаяся въ манастыри семь, водите, яко близь владыки небесьнааго ми сущю. Егда ли видите скудение суще и вьсемь умаляющеся, тъгда разумейте, яко далече ми бога быти и не имуща дьрьзновения молитися къ нему».
Таче и по глаголехъ сихъ отпусти я вънъ вься, ни единого же у себе оставивъ. Единъ же от братие, иже вьсегда служааше ему, малу сътворь скважьню, съмотряше ею. И се блаженыи въставъ и ниць легъ на колену, моляше съ сльзами милостивааго бога о спасении душа своея, вься святыя призывая на помощь и наипаче же — святую владычицю нашю богородицю, и тою господа бога спаса нашего Иисус Христа моля о стаде своемь и о месте томь. И тако пакы по молитве възлеже на месте своемь и, мало полежавъ, таче възьревъ на небо, и великъмь гласъмь, лице весело имыи, рече: «Благословленъ богъ, аще тако есть то: уже не боюся, нъ паче радуяся отхожю света сего!» Се же, яко же разумети есть, яко обавление некое видевъ, сице издрече. Яко потомь опрятавъся и позе простьръ, и руце на пьрьсьхъ крьстообразьне положь, предасть святую ту душю въ руце божии и преложися къ святыимъ отьцемъ.
Тъгда же братия сътвориша надъ нимь плачь великъ и тако, възьмъше того, понесоша въ цьркъвь, и по обычаю святое пение сътвориша. Тъгда же, акы не от коего божьствьнааго явления, подвижеся верьныихъ множьство, и съ усьръдиемь сами придоша и беша предъ враты седяще и ожидающе, донъдеже блаженааго изнесуть. Благоверьныи же князь Святославъ бе не далече от манастыря блаженааго стоя, и се виде стълъпъ огньнъ, до небесе сущь надъ манастырьмь темь. Сего же инъ никъто же виде, нъ тъкъмо князь единъ, и яко же от того разумети проставление блаженаго, и глагола сущимъ съ нимь: «Се, яко же мьню, дьньсь блаженыи Феодосии умьре». Бе бо прежетого дьне былъ у него и виделъ болесть его тяжьку сущю. Таче посълавъ и уведевъ истее преставление, плакася по томь много.