Бадминтон, велосипед, самовар и качели должны непременно участвовать в спектакле как вечные детали дачной жизни.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Сцена первая
Кругом полное разоренье, хаос, разгром, оскверненье и гадство. Окна дома выбиты. Портьеры сорваны и облиты какой-то дрянью. Кресло изрублено топором. Валяются отрубленные подлокотники в виде львиных голов. Разбросаны белые листы. Посреди разоренного дома – Ночлегов. Долговязый, худой человек лет тридцати. Он в длинном, мешковатом пальто. Ночлегов ходит по дому и саду. Ночлегов смотрит в подзорную трубу. Битое стекло скрипит у него под ногами. Ночлегов озирается по сторонам, подбирает с пола белые листы и складывает в стопку. Берет в руки отрубленный подлокотник в виде львиной головы, ласково улыбается и гладит льва, как живого.
Ночлегов. Господи, как хорошо! До чего же хорошо, Господи!..
Ночлегов поднимает с пола музыкальную шкатулку. Оглядывает со всех сторон и заводит. Шкатулка играет. Ночлегов нетерпеливо дергает плечами, скидывая свое большое пальто. Морщась, стягивает сапоги нога об ногу и укладывается спать на маленьком диванчике. Ночлегов накрывается пальто, сворачивается калачиком, обнимает деревянную голову льва и засыпает с улыбкой. Шкатулка играет.
Сцена вторая
В саду на веревках развешаны старые свитеры, платья, шали и пиджаки. По саду ходит Ночлегов в тельняшке и тертых джинсах. Левая рука у него кое-как забинтована. Ночлегов долго смотрит в подзорную трубу на другой берег реки. Ночлегов отнимает трубу от глаз.
Ночлегов. Н-да... (Шуршит листьями, подбирает упавшие яблоки. Обкладывает хворостом чайный домик. Крошит антоновку в чашку с чаем. Льет чаи и бродит по саду. Сыплет крошки для птиц. Садится на скамейку. Она подламывается. Ночлегов шлепается на землю.)
Сад мой, сад... Сыроеговый мой рай... (Встает с земли и принимается обкладывать хворостом чайный домик.)
Последний раз спрашиваю: будете вы со мной разговаривать или нет? Ведь вы же там. Там. В конце концов это просто неприлично. Ведь вы в моем саду. Извольте поддерживать беседу.
Пауза. Никто не выходит из чайного домика.
Ну, не хотите, как хотите. Пеняйте на себя. И нечего красть свитера. Сегодня утром я повесил вон туда свой красный свитер. Где он теперь? И зачем он вам? Он дырявый. (Обкладывает домик хворостом, пьет чаи из чашки.) И еще. Зачем подъедать из птичьих кормушек? Если вы голодны, то – милости прошу Будем пить чай.
Пауза. Никто не выходит из домика.Ну, на нет и суда нет. Человек сам – кузнец собственного несчастья. Зачем топить камин классиками марксизма? Они отвратительно чадят. Ведь это вы топили камин книгами? Вы тут все загадили? Отребье вонючее, шушера... (Ударяет ногой по стене домика. Пауза.) Я сам во всем виноват. Меня долго не было. Путешествовал, путешествовал, и вот... Моя жена – иностранка. Женился я на ней давно, прямо-таки в детстве, и не по любви, а так... Со злости. Дело в том, что папа мой, Царство ему Небесное, определил меня учиться в Институт военных переводчиков. А там муштра, скука, все друг на друга стучат. Завял я там. И думаю, что бы мне такое выкинуть, чтобы меня исключили. И ничего придумать не могу. Ведь папа мой, Царство ему Небесное, до того уважаемый был, что выгнать меня никак не могли, ну вот что бы я ни выделывал. А тут как раз она подвернулась, Евка-Лоттка. И сразу все как по маслу. Из комсомола выперли, из института. Вольная птица! Папе, правда, из-за меня досталось. Он ведь к ноябрьским уж маршала должен был получить, а из-за того, что я с иностранкой скорешился – облом вышел... (Пауза.) Послушайте, что вы там все молчите? Вы бы вышли, ей-богу, а то ведь я и впрямь сейчас спичечкой как чиркну...
Никто не выходит.
(Прихлебывает чаи.) Вот и осень. Какая тишина кругом. Дачная местность вымерла. Я здесь вырос. Меня привезли в этот дом... Не помню когда. Однажды на рассвете открыл глаза, увидел распахнутую балконную дверь и мокрую зелень сада... По утрам крестьяне приносили на крыльцо корзину лесной малины, укрытую лопухами. (Пауза. Ночлегов в задумчивости. Встрепенувшись, в ужасе.) Зачем я говорю? Что это со мной в самом деле? Кому я говорю? Бродяге, который опоганил мой дом?
Берет фляжку с бензином, выплескивает на хворост, шарит по карманам, находит зажигалку.
Эй, ты там! Я подпалю тебя, понял?
В это время в саду появляется молодая женщина в клетчатом пальто. Это Скай.
Скай. Извините, пожалуйста! Это вы давали объявление в газете? Егор Андреич – это вы?
Ночлегов (оглядывается и прячет зажигалку в карман). А, по объявлению... Заходите, у меня не заперто и собаки нет.
Ночлегов и Скай ходят по дому и саду.
Вот, извольте. Любуйтесь. Родовое гнездо. Дом кирпичный, сорок седьмого года. Пленные немцы строили. Газ магистральный, горячая вода. Две кладовки, встроенные шкафы, имеется зацементированный подпол...
Скай (берет в руки музыкальную шкатулку). Прелесть какая! Можно я заведу?
Ночлегов. Главное, что дом очень теплый и тихий. Тут по ночам и на рассвете такая счастливая тишина. И сны приходят ласковые, чудесные...
Скай поднимается по лестнице на второй этаж. Шкатулка играет в ее руках.
Ночлегов(стоит внизу и говорит ей вслед). На первом этаже кухня, ванная, столовая, гостиная и комната для прислуги. На втором...
Шкатулка перестает играть.
Что вы там?.. Вы что, плачете, что ли?
Скай. Ничего, это так. Какой чудесный дом. Здесь я могла бы быть счастлива. С трубочистом.
Ночлегов. С каким трубочистом?
Скай. Не знаю. У меня нет знакомого трубочиста.
Ночлегов. А кто у вас есть?
Скай. Никого. Никого нет у меня.
Ночлегов. Нет, погодите... Как же? А какой-нибудь, это самое, как это слово... Мужчина? Муж?
Скай качает годовой.
Ну хоть на примете-то есть кто-нибудь?
Скай пожимает плечами.
Послушайте, девушка. Я не понимаю. Если у вас даже на примете никого нет, то как вы тут собираетесь?.. Зачем вы вообще приехали? В объявлении русскими буквами написано: «Сдается дом для зачатий». Для за-ча-тий! Нет, знаете ли...
Скай (виновато). Я подумала, вот сначала сниму дом, а там уж как-нибудь все само сладится...
Ночлегов. Нахальство сплошное... И безответственность.
Скай (поднимает с пола листок). Колокольчик луговой.
Ночлегов(отбирает у нее листок). Это я, когда маленький был, гербарий собирал. Цветы и травы Средней России.
Скай (с умилением, нежно). Маленький был, гербарий собирал...
Ходит по дому и саду, смотрится в большое зеркало, качается в качалке, подбирает с земли яблоко, обтирает и грызет. Подходит к чайному домику, обложенному хворостом.
Это что у вас? Шалаш?
Ночлегов. Чайный домик. Тут псих какой-то поселился. Я вот его спалить хочу.
Скай. Как же это – спалить живого психа?
Ночлегов. А чтб он не выйдет, не поздоровается честь по чести? Молчит, как вурдалак. Свитера пионерит, листьями в саду шуршит. Осенний Стрелец...
Скай. Осенний Стрелец...
Ночлегов. Это я его так назвал.
Скай ходит по саду, садится на качели, раскачивается. Долго смотрит в подзорную трубу.
Черт побери, у меня на двадцатое обратный билет, а я все жильцов никак не найду. Я ведь ненадолго приехал, так, дом свой проведать и вот жильцов пустить, чтобы за домом присматривали...
Скай (спрыгивает с качелей). Решено. Я покупаю ваш дом.
Ночлегов. Да разве я продаю?
Скай. Послушайте, Егор Андреич. Не под силу вам это родовое гнездо. Запустение кругом. И яблони в саду больные.
Ночлегов. А я их вылечу. И все починю.
Скай. Это вы-то почините? Вас в школу до восьмого класса на машине возили.
Ночлегов. А вам откуда про это известно?
Скай. А еще мне известно, что вы вчера первый раз в жизни пилить принялись, да тут же руку поранили. Дайте я вам лучше как следует перевяжу.
Ночлегов. Зубы у вас красивые.
Скай. Семьсот долларов.
Ночлегов. Вставные, что ли?
Скай. Покупные.
Ночлегов. Ну, позвольте откланяться. Мне еще паклю в сарае искать надо, пока светло.
Скай. Тут вот что, Егор Андреич. Мне на днях дельце одно провернуть придется, а после надо бы исчезнуть, на дно залечь. Место у вас подходящее, глухое место. Разрешите мне у вас тут пожить. Я заплачу, сколько скажете. И прибраться вам помогу.
Ночлегов и Скай смотрят друг на друга.
Ночлегов. Абгемахт!
Скай. Что вы?
Ночлегов. Лады, говорю.
Скай. Тогда я сейчас только машину во двор загоню. У вас с какой стороны въезд?
Ночлегов. Только, чур – уговор. Платьев с разрезами не носить, песен задумчивых не петь, туманными духами не пахнуть.
Скай (вскидывает руку в пионерском салюте). Торжественно клянусь.
Ночлегов усмехается и уходит.
(Глядя ему вслед.) Кретин какой-то...
Сцена третья
Поздний вечер. Ночлегов и Скай ужинают по разные стороны большого стола.
Ночлегов (показывает на огромный портрет старика с брюзгливым лицом). Это мой дедушка. Академик общественных наук. Дважды Герой Социалистического Труда. Непролазный марксист. Под старость бедняга совсем одичал, его невозможно было загнать в ванную, чтобы вымыть. Целую охоту приходилось устраивать. Спереди на него наступал папин шофер. Сзади на стреме всегда находился повар. Звали повара как-то идейно: не то Первомай, не то Серпимолот. С боков прикрывал кто-нибудь из родных. И вместе теснили деда в ванную. А уж там специальная медсестра вместе с домработницей Полей – хвать-похвать дедушку. И моют, моют. А он вопит, сопротивляется. Жуть... Кушайте рыжики.
Слышится тревожный протяжный крик.
Скай (испуганно). Что это?
Ночлегов. Режут кого-то, должно быть.
Смотрит на Скай, усмехается.
Это сойки. Они тут всегда так кричат осенью. Что же вы рыжики не кушаете? Не любите?
Скай. У вас швейная машинка? Здорово!
Ночлегов. Вы что, шить умеете?
Скай. Только наволочки. Зато очень быстро.
Ночлегов. Дерганая вы какая-то. Ничего, отоспитесь, и все как рукой снимет. Тут подушки набиты волшебными травами. Няня моя набивала... Пойдемте в сад.
Скай. Там темно и страшно.
Ночлегов. Там темно и страшно здорово.
Ночлегов и Скай в ночном саду. Темно. В руках у Ночлегова подвесной фонарь качается от ветра. Скай стоит, обхватив себя руками за плечи. Ей холодно.
Сад мой, сад, сыроеговый мой рай... Ненаглядная моя река... И ни огонька кругом. Вот и осень. Пусто, пусто в моем саду, только Осенний Стрелец бродит, собирает урожай свитеров.
Опять слышится протяжный и тревожный птичий крик.
Сцена четвертая
Ночлегов, макая толстую лохматую кисть в банку с краской, что-то пишет на листе фанеры. Приходит Скай.
Скай. Там, в саду... Я случайно увидела...
Передергивает плечами.
Мертвая птица. Такая большая и мертвая.
Ночлегов(не переставая писать краской). Раньше я тоже боялся всяких дохлых. А теперь – ничего...
Скай. Может, она умирала вчера ночью, когда мы слышали ее крик.
Ночлегов оставляет кисть и берет подзорную трубу. Долго смотрит на тот берег реки. Пожимает плечами, опускает трубу.
Ночлегов. Н-да...
Ночлегов снимает с веревки старые вещи, складывает, Скай помогает ему.
Надо бы все это старье бедным отдать. Китель вон еще генеральский. Тут пьяница один, дядя Коля Луковкин, ему в самый раз будет... Или в храм снести? За парком храм восстанавливают. Батюшка там молодой. Иеромонах. Черную шапочку носит.
Скай перебирает старые платья, шляпы и шали. Слышится шорох листьев. Ночлегов и Скай оглядываются. По саду бредет толстый человек. Он бережно несет мертвую птицу.
Вот, пожалуйста. Осенний Стрелец. Ты зачем, сволочь, свитер спионерил?
Осенний Стрелец останавливается, опустив голову. Ночлегов и Скай разглядывают его.
Может быть, это дух моих предков?
Скай. Ну и предки у вас!.. Замурзанный какой-то...
Ночлегов. Что ж мне, купать его теперь?
Стрелец идет дальше, достает из кармана детский совочек, роет ямку, кладет на землю птицу и гладит ее крыло.
Стрелец. Бедная моя. Теперь тебя никто не обидит.
Хоронит птицу и уходит.
Скай. Веселый у вас садик.
Ночлегов. Малая родина, ничего не попишешь... Да это все потому, что осень! Летом тут совсем по-другому. Крестьяне приносят в корзинах лесную малину, покрытую лопухами.
Скай роется в старых вещах.
Хотите, возьмите себе что-нибудь. Берите, берите...
Скай пожимает плечами.
Вам ни к чему, вы на «ягуарах» разъезжаете.
Вытирает руки о джинсы и уходит.
Скай одна. Примеряет шляпку с пером и вуалькой. Садится на старый большой велосипед с гнутой рамой, едет. Навстречу выходит Стрелец и кладет руку на руль.
Стрелец. А ну, дай прокатиться!
Скай. Девочкам надо уступать.
Стрелец. Это ты – девочка?
Скай. А если бритвой по глазам?
Стрелец. Я тебя сразу узнал. Ведь это ты?
Скай. Нет, не я.
Стрелец. Ты, ты.
Скай. А заработать хочешь?
Стрелец. Не бей меня.
Скай. Денег заработать хочешь? Машину мне вымой. Я завтра в город уезжаю.
Стрелец. Зачем мне деньги? Я теперь в саду.
Приходит Ночлегов с молотком в руках.
Скай. Вот, Егор Андреич, полюбуйтесь-ка, каков дух ваших предков! С глупостями пристает, чушь мелет.
Ночлегов. Ы...
Скай. Что – ы?
Ночлегов. Просто – «ы». Моя самая любимая буква. Я по ней очень соскучился.
Стрелец. Ы – она такая. Ее все любят.
Ночлегов. Ну-ка, Стрелец, помоги.
Ночлегов поднимает с земли лист фанеры, на котором толсто намалевано зелеными буквами: «Сдается дом для зачатий». Стрелец придерживает фанеру, пока Ночлегов прибивает ее к забору.
Скай. Егор Андреич, а у вас у самого? Проблемы, что ли? Стрелец наливает ведро воды, снимает с веревки длинное светлое платье, кладет в ведро, как тряпку, и уходит.
Ночлегов. Тут фокус в том, что жена у меня – иностранческая тетенька. (Хохочет.) Ну, английский, английский-то мне с детства всунули в мозги. А вот датский я уже никак не мог одолеть. И немецкий тоже. А она, дура моя, Евка-Лоттка, по-английски совсем неважно. И русский, змеюка, учить не хочет. (Смеется.)
Скай. Как же вы с ней это самое?.. Ай лав ю, что ли? Ночлегов. Да какое там ай лав ю! Я ей всегда просто говорил – оставь меня в покое, матушка. К тому же она совершенно не врубалась в букву «ы». Вместо «улыбка» у нее в лучшем случае выходила какая-то там «улойбка» или еще что-нибудь непотребное. Улойбка! А? Ужас!..
Скай вытягивает из кучи старой одежды джинсы с широкими вышитыми клешами. Прикладывает к себе.
Скай. У меня точно такие же были году в семьдесят восьмом.
Ночлегов. А сколько вам лет было в семьдесят восьмом?
Скай. Кажется, двести.
Ночлегов. Х-хо, да мы с вами ровесники!
Скай. «Ровесник» пишется без буквы «т».