— Телланд...— наконец выговорил я, но он меня не услышал. Лицо его дергалось в нервном тике.
— Как жаль, что я связался с тобой. Лучше б мне было вообще не видеть тебя и не слышать. Почему ты не сдохла, едва появившись на свет?! Посмотри на себя! И подумать только, ради такой шлюхи я пошел на...
— Телланд,— повторил я немного громче.
На этот раз он меня услышал.
— Не торопись! — сказал он.— Дойдет очередь и до тебя!
— Не будьте идиотом, Телланд! У вас нет ни единого шанса выйти сухим из воды. Если вы нас убьете, полиция получит кассету с пленкой, и вы можете считать, что ваша песенка спета. Или вы действительно хотите кончить жизнь на электрическом стуле?
— Заткнись! — рявкнул он.— Плевал я на электрический стул! Неужели вы думаете, что испугаете меня этим?!
— Лучше одумайтесь, Телланд,— продолжал я.— Не ведите себя как ребенок! Уезжайте отсюда, и никто ничего не узнает. Чего вам волноваться? Деньги-то идут не из вашего кармана! За все платит миссис Кеннон. Чего же вам еще надо?
— Убить вас обоих!
«Осторожно,— сказал я себе.— Не двигайся и не раздражай его. Дай ему выговориться и излить всю злобу. Скоро он придет в себя, и ему уже не захочется пачкать свои руки кровью. Только бы она не начала его снова раздражать своей спокойной наглостью и невозмутимостью».
Но случилось как раз то, чего я боялся. Она снова заговорила:
— Значит, ты шпионил, дорогой? Ты знаешь, что я этого не люблю?
Он повернулся к ней.
«Запусти в него кофеваркой! — подсказал мне внутренний голос.— Именно так всегда поступают герои киноэкрана».
Но я не успел этого сделать. Внезапно он как-то скис, бросил на нее безнадежный блуждающий взгляд и спросил:
— Почему? Почему ты это сделала?
— Убирайся! — брезгливо сказала она.
— Джулия...— Он выронил пистолет и опустил голову.— Джулия...
Потом повернулся и выбежал из комнаты.
Я подобрал пистолет и вышел на веранду. Телланд, шатаясь, словно пьяный, брел по тропинке и вскоре исчез из вида. Его машина, вероятно, стояла где-то в кустах.
Джулия подошла ко мне и взяла меня за плечи. Я повернулся, схватил ее за блузку и залепил пощечину. Звук громко прозвучал в тишине. Она вскрикнула и отшатнулась.
Все еще дрожащей рукой я вытер пот со лба и, не обращая на нее внимания, прошел в комнату. Там я бросил свой чемодан на кровать и стал укладываться.
В проеме двери появилась Джулия. Лицо ее было бледным, а на щеке ясно выделялся след от удара. Какое-то время она удивленно наблюдала за мной.
— Что ты собираешься делать?
— Ты просто дура...
— Почему?
Я выпрямился, держа в руке рубашку.
— Вполне возможно, что ты совсем не ценишь свою жизнь, но, уверяю тебя, я еще не собираюсь умирать.
— По ведь он не опасен,— возразила она, пожав плечами.
— Ну конечно, конечно... За свою жизнь он отправил на тот свет только двоих...
— Значит, вы боитесь его? — спросила она, и в голосе ее прозвучали неприязненные нотки.
— Лучше не злите меня. Если я потеряю контроль, я могу свернуть вам шею.
— Что же все-таки случилось? — удивилась она.— Вы ведь отлично знаете, что он ничего не может вам сделать.
Я подошел к ней и сказал, глядя прямо в глаза:
— Не знаю, удастся ли вам, но попытайтесь все-таки вбить себе в голову, что, если он потеряет контроль над собой, плевать ему будет на магнитофонную пленку. И тогда его не остановить. Это все равно что тушить пожар из детской лейки. А вы вместо того, чтобы успокоить его, еще больше злили своим пренебрежением и равнодушием. Он уже убил двоих, и только ради вас... Не знаю, почему он пошел на это,— ведь он мог купить вас и за пачку сигарет. Но тем не менее он это сделал, и теперь, попав в ситуацию, которая может кончиться для него электрическим стулом, он вдруг с ужасом видит, что вы отворачиваетесь от него. Правда, вы не думали, что он может появиться здесь, да и я тоже не думал... Но в следующий раз он не будет тратить времени на разговоры. Он просто воспользуется тем, что дверь домика открыта, и...
— Но ведь вы забрали его пистолет?
— Вы что же, полагаете, он не сможет приобрести второй?
— Ну и что вы собираетесь теперь делать?
— Поскорее убраться отсюда, пока еще цел. Совсем не хочу, чтобы меня прикончили, как только я повернусь спиной или во сне.
Она подняла брови.
— А как же я?
— Меня это не интересует. Во всяком случае, в четверг утром, как было условлено, вы приедете в Xьюстон за деньгами. А между делом можете развлекаться хоть с целой пожарной командой.
Она оскорбилась.
— Вы не смеете говорить со мной таким тоном!
— A-а, помолчите лучше! — отрезал я, снова наклоняясь над своим чемоданом.
— Как ты все-таки глуп...
Я положил в чемодан пижаму.
— Джон...
В ее голосе прозвучали жалобные нотки. Я обернулся. Она прислонилась головой к косяку двери, и в ее б глазах стояли слезы.
— Прости меня,— сказала она.
Да, актриса она была великолепная. В мгновение ока из разгневанной фурии она превратилась в маленькую обиженную девочку. Несмотря на это, я хотел послать ее ко всем чертям, но в последний миг мне пришла в голову другая мысль. Если она вернется домой, Телланд может снова забуянить и убить ее в припадке ревности. Этого я допустить не мог. Значит, ее лучше везти с собой — тогда хоть можно быть уверенным, что в четверг она еще будет жива.
— Прости и ты меня,— сказал я.— Надо при что его приезд вывел меня из равновесия.
Она радостно улыбнулась.
— Если ты не хочешь оставаться здесь, давай уедем куда-нибудь..
— Я это и хотел предложить. И мы будем вдвоем. как молодожены, проводящие медовый месяц.
Ее глаза заблестели.
— Как хорошо! А куда мы поедем?
— Все равно куда, дорогая.
— В Хьюстон?
— Туда мы поедем в четверг.
Я не хотел задерживаться в Хьюстоне дольше, чем этого потребует дело. Кто знает, может быть, шофер все-таки сообщил мои приметы полиции.
Она рассмеялась.
— Конечно! Ведь наслаждаться любовью можно где угодно!
— Угу.
Я положил конверт с восемью тысячами долларов в чемодан, она собрала свои вещи. Я отнес оба чемодана на веранду и запер двери дома.
— По-моему, нет смысла путешествовать в двух машинах. Поедем в моей,— предложила она.
— Нет, заберем обе машины. Ты поезжай вперед, до автострады. А я поеду следом. Свою машину оставлю в Брейворде. Там я смогу забрать ее на обратном пути, когда поеду в Хьюстон.
Она наморщила лоб.
— Но почему ты не хочешь оставить ее здесь? Ведь тут она будет в полной безопасности?
— Это заставит меня вернуться сюда за ней.
Не мог же я сказать ей, что машина мне нужна, чтобы своевременно откопать кассету.
— Ну что ж, пускай будет так,— согласилась она, пожав плечами.
Я положил чемодан в «шевроле» и сел за руль. Но когда я нажал на газ, машина не двинулась с места. Я попробовал еще. Безуспешно. Сел аккумулятор.
Странно. Стартер работал исправно. Может быть, где-нибудь нет контакта? Я включил фары. Они зажглись, но свет был очень тусклым. Вот что значит купить старую развалину!
Джулия вышла из своего «бьюика».
— В чем дело?
— Аккумулятор сел.
— Почему? Ты что, оставил включенным радио?
— В моей машине нет радиоприемника. Ну что ж, придется тебе взять меня на буксир.
— Да оставь ты свою машину здесь. Поедем на моей.
— Ну-ка, подтолкни,— попросил я.
Я снова сел за руль. Она развернула свою машину, подвела ее к заднему бамперу моего «шевроле» и начала толкать. Таким образом мы выехали на дорогу. Триста метров — а мотор даже ни разу не чихнул! Наконец Джулия остановилась и вылезла из машины.
— В чем же все-таки дело?
— Наверное, что-нибудь с контактами. На такой скорости ей трудно завестись.
— Джон, дорогой, оставь эту развалину здесь и поедем побыстрее, прошу тебя!
— Не могу же я оставить ее посреди дороги!
Она снова села в свой «бьюик» и начала толкать мою машину. Но теперь уже назад. Когда мы снова очутились на лужайке перед домом, я поднял капот и осмотрел мотор. Потом пожал плечами. Мне нужен был новый аккумулятор и ничего больше. Привезу его на обратном пути. Мне, конечно, не очень-то хотелось снова возвращаться сюда, но, в конце концов, риск был совсем невелик. Для этого достаточно позвонить в магазин спорттоваров и убедиться что Телланд на месте.
Я сел в «бьюик» рядом с Джулией, и мы поехали.
«Странно все-таки, что мотор так и не заработал,— подумал я,-— Ведь она протащила мою машину метров триста. Этого должно быть достаточно, чтобы мотор завелся. Ай, да чего голову ломать над этим пустяком. Лучше обдумать более серьезные вопросы»,— сказал я себе.
Но я сильно ошибался, считая это пустяком. Увы, я понял это слишком поздно.
Глава 13
Мы остановились в шривпортском отеле. Джулия с нетерпением ожидала, пока я расплачусь с носильщиком. Не успел тот закрыть дверь, как она подошла ко мне, обняла за шею, обольстительно улыбнулась и сказала:
— Хорошо здесь, правда?
— Угу!
Я думал как раз о том, что забыл спросить внизу хьюстонские газеты. Джулия прижалась ко мне.
— Поездка в машине всегда вызывает во мне странное ощущение. Это, наверное, от вибрации.
— Возможно,— ответил я.
— Когда я нахожусь на корабле, у меня появляется такое же чувство.
Она провела рукой по моим волосам, потом отошла и легла на кровать, поджав под себя ноги, закурила и хитро улыбнулась мне.
— Кондиционер, ни одной мошки, отличная ванная, хорошее постельное белье... все это очень заманчиво. Ты не находишь?
— Конечно.
— Тогда здесь не хватает только одного. Немножко нежности с твоей стороны.
Я закурил и присел на край двуспальной кровати.
— Я до сих пор не могу понять тебя до конца,— сказал я.— Ведь ты должна ненавидеть меня...
— Вообще-то должна...
— Но этого нет?
— А зачем? Ведь это все равно ни к чему не приведет.
— Понятно. Когда нельзя ударить в лоб, лучше обойти с тыла.
— Тоже верно... Но, может быть, меня просто к вам тянет.
— Может быть, может быть...
Она задумчиво посмотрела на меня.
— Я понимаю, что все это очень странно, но в вас • есть что-то необъяснимо притягательное.
— Что именно?
— .Я и сама точно не знаю. Вы твердолобый, грубый и безжалостный... Точнее, грубый самец в обличье человека или что-то б этом роде.
— И ты хочешь сказать, что такие вот грубые самцы тебя и притягивают?
Она посмотрела на меня сквозь длинные ресницы.
— Неужели ты до сих пор этого не понял?
Мы не выходили из номера целые сутки. Нам приносили еду, а я получил все хьюстонские газеты. О Пурвисе больше не было ни строчки, но это еще ни о чем не говорило. Полиция, безусловно, не бросила этого дела. Просто газеты перестали им интересоваться. Шофер такси, возможно, ходил в полицию и сообщил мои приметы, но об этом ничего не было сказано. И это меня беспокоило больше всего — лучше знать правду, чем находиться в неизвестности. Может быть, съездить туда?
Я задумался. Нет. Лучше выждать. Там я все равно ничего не узнаю.
В воскресенье днем я повел Джулию в кино, потом обедать. И повсюду мужчины провожали ее жадными взглядами. Когда мы вернулись в отель, она была в отличном настроении и ей было наплевать, слушаю я ее болтовню или нет. Она знала, что обстановка благоприятствует любви, знала, что я без ума от ее красоты,— и все это пьянило и возбуждало. Я вынужден отдать ей должное — она всегда была в хорошем расположении духа. И если я иногда ворчал, когда она наводила красоту или стирала в ванной свои чулки, то от нее я не услышал ни одного недовольного слова. Самое главное, что она была всегда рядом со мной.
В понедельник Джулия захотела пойти за покупками, и я должен был сопровождать ее. У нее еще оставались три-четыре сотни долларов, кроме тех денег, что она отдала мне, и мне пришлось шляться с ней по бесчисленным магазинам и смертельно скучать. Она купила себе чулки, рубашку, духи и часто задерживалась перед витринами.
— Тебе не очень скучно, Джон? — спросила она со счастливой улыбкой на устах.— Ведь это ради тебя я так стараюсь.
— Нет, совсем не скучно,— ответил я.
Черт возьми! Уж на такую-то жертву я могу пойти.
Ночью она почти не давала мне спать, требуя от меня все новых.и новых доказательств любви. И когда в среду утром я проснулся, то увидел, что уже десять часов. Она все еще спала рядом со мной. Я оперся на локоть, чтобы лучше ее рассмотреть, и внезапно в голову мою поползли тревожные мысли. Она была по-настоящему красива и даже во сне не казалась глупой.
Какую же роль она все-таки играет? И с какой целью?
Предположим, что ей действительно нужен мужчина. Но ведь от нее никто не откажется. Достаточно ей только дать знак. Для чего же ей все-таки понадобилось спать с человеком, который ее шантажировал и требовал сто тысяч долларов? Не настолько уж я привлекателен, чтобы она была без ума от меня. Начиная с одиннадцатилетнего возраста я перестал питать иллюзии относительно своей внешности. На Казанову я не похож. Достаточно ей пойти на пляж, и она сразу найдет сколько угодно желающих подходящего возраста и роста, которые с радостью дадут ей то, что и я, да вдобавок будут осыпать ее букетами роз... Так зачем же ей разыгрывать эту комедию?
А вдруг она думала, что сможет настолько меня покорить, что я удовольствуюсь и восемью тысячами? Ну что ж, посмотрим! Я стал ее будить.
Джулия открыла глаза и спросонок холодно посмотрела на меня. Лишь потом, окончательно проснувшись, улыбнулась мне.
— Зачем ты меня разбудил, Джон?
— Хотел кое о чем тебя спросить,— сухо ответил я.— Как называется фирма маклеров, которой ты поручила продать свои акции?
Она ответила без малейшего колебания:
— «Харлей и Бризон». А почему ты спрашиваешь?
— А кто конкретно занимается продажей?
— Джордж Харлей.— Она казалась заинтригованной.— В чем дело, Джон?
Ничего не ответив, я снял телефонную трубку и сказал телефонистке:
— Соедините меня с Хьюстоном. С фирмой «Харлей и Бризон». И попросите к телефону Джорджа Харлея, биржевого маклера. Вам все понятно?
— Да, сэр! Прошу немного подождать.
Я передал трубку Джулии Кеннон. У нее был удивленный вид.
— Спросите у Харлея, как он продвинулся с вашим поручением. Отодвиньте немного трубку от уха и не пытайтесь меня обмануть.
Она повиновалась. Я прижался щекой к ее щеке, а ухо, по возможности, приблизил к трубке. Мне было слышно, как на другом конце провода разговаривали какие-то люди.
Наконец телефонистка сказала:
— Соединяю, сэр! Можете говорить.
Через несколько секунд из трубки донесся мужской голос:
— У телефона Харлей!
Я сжал ее руку.
Если она соврала мне, положение ее не из завидных.
— Ах, это вы, мистер Харлей,— спокойно проговорила Джулия.— С вами говорит миссис Кеннон.
— Добрый день, миссис Кеннон!
— Я хотела спросить, как вы выполняете мое поручение, которое я дала вам по телефону?
— Да, да! Я как раз собирался послать вам ответ... Сейчас, он, кажется, где-то здесь. Ага, вот он! Значит, согласно вашему распоряжению, я положил в ваш банк, за вычетом расходов и комиссионных, девяносто шесть тысяч шестьсот сорок четыре доллара... По-моему, все в порядке.
Я сел на край кровати и закурил сигарету. Она посмотрела на меня. Я махнул рукой, показав, что она может говорить.
— Благодарю вас, мистер Харлей, и всего хорошего!
Она повесила трубку. Я протянул ей уже зажженную сигарету.
— Что все это означает? — спросила она.
— Простите, дорогая, проверка! Больше ничего.
— Вы думали, что я вам солгала? Думали, что я решусь на это в сложившихся обстоятельствах?
— Просто я вдруг засомневался...