Так в ожидании, прошло около получаса. Мне до безумия хотелось курить, но зажигать огонь было опасно. Положив магнитофон под сосну, я вернулся в кусты и осторожно щелкнул зажигалкой. Медленно выкурил сигарету и вернулся на свой пост. Партия в бридж была закончена. Все четверо исчезли в маленькой прихожей, и через несколько минут вернулся только один человек. Должно быть, это была миссис Кеннон.
В тот же момент я услышал, как от парадной двери отъехали две машины. В доме один за другим гасли огни. Потом зажегся свет в правом крыле дома. Там, видимо, находилась спальня миссис Кеннон. Свет горел минут двадцать, потом погас, и весь дом погрузился в темноту. Она легла спать. Одна? Вероятно, да. Даже если Телланд и был среди играющих, он уехал, а если и вернется — то позже. Я снова посмотрел на часы. Десять минут первого.
Да, нужно еще подождать. Вокруг меня вились мошки, кусали руки и лицо. Внезапно вспыхнул свет в небольшом окне рядом со спальней. Наверное, ванная комната... Может быть, появился Телланд? Свет погас так же неожиданно, как и появился. Вероятно, она вставала, чтобы выпить воды или принять снотворное. Если голова у Кеннона после удара Телланда была похожа на голову Пурвиса, то она должна принимать снотворное лошадиными дозами.
Медленно текли минуты, и им не было конца... Час... Половина второго... Никаких признаков Телланда. И теперь вряд ли появится. Странный тип. Я бы на его месте давно уже был у нее. Я попытался представить себе, как она выглядит в постели. Интересно, как она спит — нагой или в одной из этих воздушных сорочек... Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли, и тихо выругался. Думая о ней, я начинал испытывать волнение в крови.
А может быть, она просила его не приходить? Такие вещи тоже случаются время от времени...
Я начинал нервничать, но тем не менее продолжал терпеливо ждать — если меня поймают, все будет потеряно. Надо подождать по крайней мере до трех часов. К трем часам она наверняка заснет, если вообще заснет в эту ночь... Я вспомнил о запоре на двери и забеспокоился. А что если они заметили, что дверь не заперта? Возможно, но маловероятно — ведь после игры в бридж к двери никто не подходил.
Наконец в три часа ночи я решил, что пришла пора действовать. Положил магнитофон на стену, перемахнул через Нее и очутился во дворике непосредственно перед домом. Забрав магнитофон, я стал медленно продвигаться к двери, стараясь в темноте не натолкнуться на садовую мебель. Ботинки на резиновой подошве не производили ни малейшего шума. Найдя дверь, я потянул ее на себя... Она не открылась.
Я застыл и невольно выругался. Подумать только — очутиться перед дверью и не знать, почему она не открывается. Может быть, ее все-таки заперли изнутри? Вряд ли... Но что же тогда делать? Я в сердцах дернул дверь посильней, и она внезапно открылась.
В гостиной было прохладнее, чем на улице. Но абсолютно темно. Какое-то время я стоял неподвижно, потом включил карманный фонарик и дошел до кушетки. Быстро отодвинув ее, принялся за работу. Вскоре магнитофон был подключен к сети и подвешен к задней стороне спинки кушетки таким образом, чтобы можно было дотянуться в нужный момент до кнопки записи.
Вздохнув с облегчением, я вытер лицо носовым платком, выскользнул за дверь и осторожно отправился к машине. Было двадцать минут четвертого.
Я сел в машину, опустил стекло и закурил сигарету. Впереди у меня около пяти часов, а потом наступит самый трудный момент. Заснуть мне сейчас все равно не удастся, поэтому в домик на озере возвращаться не было смысла. Сейчас самое лучшее — никому не попадаться на глаза и постоянно быть в движении. Так я и сделал.
Ведя машину по проселочным дорогам и куря сигарету за сигаретой, я обдумывал все детали предстоящей встречи с миссис Кеннон...
Около восьми утра я остановил машину у дома миссис Кеннон. Солнце поднялось достаточно высоко и сильно пригревало. На улице было по-утреннему пустынно и только лохматая дворняга совершала свой обычный обход дворов.
Я быстро прошел по дорожке. На ступеньках веранды лежала сложенная газета. Подняв ее, я нажал звонок. В доме было тихо. Я стал звонить настойчивее. Наконец дверь открылась.
Вне всякого сомнения, я поднял ее с кровати. Волосы ее были спутаны, на ней было домашнее голубое платье, сильно стянутое в талии. В больших глазах, еще сонных, появилось раздражение, когда она увидела меня.
Она постаралась взять себя в руки, на это ей плохо удалось.
— Ах, это вы, мистер Харлан? Вам не кажется, что еще слишком рано?
— Мне нужно срочно поговорить с вами,— сухо ответил я, делая шаг вперед. Она испуганно отступила, давая мне пройти. Я закрыл за собой дверь и незаметно задвинул защелку. Она этого не видела, так как не отрываясь смотрела мне прямо в глаза.
Мое поведение ей, видимо, совсем не понравилось.
— Может быть, вы все-таки...
— Помолчите лучше! — оборвал я ее.
Ее глаза округлились от удивления, она отступила еще на шаг, но сразу же взяла себя в руки, и удивление уступило место злости.
— Нам не о чем говорить...
— Прислуга уже пришла? — прервал я ее на полуслове.
— Уйдите из моего дома, или я вынуждена буду обратиться в полицию!
— Ай, бросьте! — сказал я.— И слушайте внимательно. Если прислуга уже здесь, пошлите ее куда-нибудь. Если она должна прийти сюда в ближайшее время, позвоните ей и скажите, чтобы она не торопилась. Ей совсем не следует знать, что я буду вам говорить.
Теперь уже она испугалась, но старалась скрыть свой страх.
— Можете не беспокоиться,— продолжал я.— В настоящий момент я думаю не о сексе. Свидание будет числ о деловым. Итак, что с прислугой?
— Она приходит в девять часов,— прошипела она сквозь зубы.
— Что ж, отлично! — Я цинично ухмыльнулся прямо ей в лицо.— Если не возражаете, мы пройдем в гостиную. Вы, кажется, забыли об элементарной вежливости.
Она все еще не могла прийти в себя. Накануне она решила, что я просто деревенский увалень, и была испугана моим сегодняшним тоном и решительностью. И тем не менее я должен признать, что, пока мы шли в гостиную, она успела полностью овладеть собой. Для нее я был лишь назойливым визитером, чье присутствие приходилось терпеть, пока он не сочтет нужным уйти.
— Сигарету? — спросил я, протягивая ей пачку.
Она покачала головой.
— Советую все-таки закурить. Это успокаивает нервы. А наша беседа будет очень неприятной для вас.
— Может быть, вы сразу сообщите мне, что заставило вас так по-гангстерски ворваться сюда?
— Разумеется! У меня есть одна бумага, и я хочу, чтобы вы ознакомились с ее содержанием.
Я вытащил копию своего письма. Она внимательно за мной следила.
— Прошу! — сказал я.
Она развернула письмо и начала читать. Я, не отрываясь, смотрел ей в лицо. Сначала на нем было удивление Потом оно застыло, словно маска... Очень красивая маска медового цвета, и лишь темные, совершенно непроницаемые глаза выделялись на ней. Закончив чтение, она сложила письмо и положила его на стол.
Закинув руки за голову, с сигаретой во рту, я откинулся на спинку кушетки.
— Итак? — спросил я.
Она достала из пачки сигарету, взяла зажигалку и закурила. Руки ее при этом не дрожали.
— У меня к вам один нескромный вопрос, мистер Харлан, если вы не возражаете,— сказала она совершенно спокойно.— Вы никогда не лечились в психиатрической больнице?
— Неплохо! Но вы зря теряете время.
— Я говорю серьезно.
— Тон вы выбрали удачный, но со мной это не пройдет,— вздохнул я.— Так что давайте сразу перейдем к делу. Мне нужны сто тысяч долларов. И я буду их иметь.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Нельзя же совершенно серьезно говорить о таких вещах.
Я ткнул пальцем в письмо.
— Надеюсь, вы внимательно его прочитали?
— Да. И никогда еще не читала подобной...
— Приберегите эти выражения для суда,— оборвал я ее.— Когда вас будут судить, они вам понадобятся. ВУ оба прикончили вашего обожаемого супруга, когда ой находился без сознания. И если вы считаете, что это не грязное преступление, а невинная игра в бирюльки, то, значит, вам, а не мне надо лечиться в психиатрической больнице. Судьи в таких вопросах...
— Какая абракадабра! Из всех бредовых идей...
Я нагнулся над столом.
— Да помолчите вы лучше! И послушайте, что я вам скажу. Ни судьба вашего супруга, ни судьба Телланда, ни ваша собственная судьба меня совершенно не интересуют. Можете отправлять друг друга на тот свет хоть каждый день. Но когда вы вмешиваете в свою игру меня, тут уж другое дело! Ваш супруг собирался убить меня, потому что принял за Телланда, и в конечном итоге превратил меня в нищего. Мои ноги, может быть, и не так красивы, как ваши, но они меня кормили. И кормили неплохо. Теперь они меня не кормят. Ваш супруг оставил страховой полис вам, но, уверяю вас, это просто нелепость какая-то — он должен был оставить его мне!.. Поэтому-то я и пришел за своими деньгами. Итак, получу я их или нет?
— У вас богатая фантазия, мистер Харлан. И к тому же — больное воображение. Мой муж был пьян... И он потерял управление...
— Мы напрасно теряем время,— перебил я ее.— Хватит ходить вокруг да около. Позвоните Телланду по телефону и передайте ему то, что я вам скажу!
— Вы имеете в виду владельца магазина спорттоваров?
— Вот именно! Итак, действуйте!
— А если я откажусь? — спросила она, подняв брови.
Я протянул руку, схватил ее за рукав и заставил встать.
— У вас нет возможности выбирать — сделаете вы это или нет! Где телефон?
Она негодующе посмотрела на меня.
— У вас перед глазами.
Она кивнула в сторону.
Телефон стоял на столике между дверью в столовую и окном.
— Идите! — приказал я.
И подтолкнул ее к столику. Телефонная книга лежала на полочке под аппаратом. Я протянул ее ей, открыв на первой странице.
— Вот номера телефонов городской полиции и шерифа. Если вы считаете, что я не прав или что я сошел с ума, позвоните или тому, или другому — или инспектору полиции, или шерифу. Скажите им, что в ваш дом силой ворвался мужчина и угрожает вам. И полицейская машина будет у вашего дома через три минуты.
Она презрительно посмотрела на меня.
— Вы действительно способны на насилие?
— Вас я не трону. Я вооружен, но не хочу давать повод для моего ареста. Не настолько я глуп. Хотя ваш телефонный звонок может обойтись мне в несколько лет тюрьмы. Итак, прошу вас! Предоставляю полную свободу действий!
Она посмотрела на меня, потом перевела взгляд на телефон.
Я протянул ей телефонную трубку.
— Звоните! Или в полицию, или Телланду! Решите сами.
На какое-то мгновение взгляд ее задержался на моем лице, потом она опустила глаза и набрала номер.
Это не был номер полиции.
Она звонила Телланду.
Глава 9
— Передайте ему, что вам нужно срочно поговорить с ним и чтобы он приехал сюда. И ни слова больше!
Она холодно посмотрела на меня. Некоторое время подождала, потом вдруг заговорила.
— Мистер Телланд? Здравствуйте! Говорит миссис Кеннон. Мне хотелось бы, чтобы вы приехали ко мне. Да, да, немедленно...
Я нажал на рычаг и прервал связь. Потом взял у нее из рук трубку.
— Неплохо! — сказал я.— Но в конце концов сойдет и так. Он все равно не сможет ничего сделать.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы и сами отлично знаете!
Я повесил трубку. Хитрая бестия! Если бы Телланд приехал сюда, не подозревая, что его ожидают неприятности, я был бы в выигрыше. Но она оказалась хитрее меня и предупредила его своим «мистер Телланд». Этим она ясно показала, что с ней рядом кто-то стоит и что этот кто-то заставил ее позвонить ему по телефону.
Но если... На какую-то секунду я растерялся. Но если она действительно не знала его? Конечно, Пурвиса убил он! В этом я был уверен, потому что видел его. Но что если все остальное — лишь нелепое совпадение? И если она действительно не виновата в смерти Кеннона, у меня будет жалкий вид.
«Чепуха! — сказал я себе.— Она не могла не участвовать в этом. Она дважды выдала себя за последние три минуты».
— Вы ловко действуете,— сказал я.— Но тем не менее уже выдали себя кое-чем.
— Не понимаю.
— Вы употребили слова «мистер» и «миссис», но даже не заглянули в телефонную книгу, чтобы посмотреть номер его телефона.
Мы все еще продолжали стоять друг против друга, рядом с телефоном.
— В самом деле? Неужели это так важно? Да будет вам известно, что мы оба участвуем в одном драматическом кружке.
— Вот как?
— Да. И собираемся составить драматическую труппу для постановки любительских спектаклей.
— Очень интересно.
Я вернулся к кушетке и сел на прежнее место. Телланд должен был приехать с минуты на минуту, и я очень волновался. Их будет нелегко одолеть.
Миссис Кеннон осталась у столика и внимательно наблюдала за мной. Мы молчали. И тишина в комнате была настолько напряженной, что прозвеневший звонок показался оглушительным, как взрыв бомбы.
Она повернулась и вышла в переднюю. Как только она исчезла за дверью, я протянул руку назад и включил магнитофон. Потом встал и пошел за ней. Остановившись в дверях, я наблюдал за тем, как она открыла дверь и впустила Телланда.
Мы с ним были приблизительно одного роста, но он, видимо, помоложе меня. И как красив, паршивец! Конечно, его физиономия не получила от жизни столько ударов, сколько моя во время игры в регби, но она тоже была достаточно мужественной. От его голубых глаз с сероватым отливом веяло холодом. Подбородок свидетельствовал о твердой воле. Короткие черные волосы немного вились. И, вероятно, девушкам не так легко было завоевать его благосклонность, слишком уж он уверен в себе.
— Заходите, мистер Телланд,— сказала она.
Я не видел, что сумела она ему сказать глазами, но внимательно следил за выражением его лица и старался понять, есть ли у него оружие или нет. Сделать это было довольно трудно — он был в спортивной куртке.
Телланд вошел в переднюю. Закрывая за собой дверь, он немного наклонил голову, всматриваясь в меня, и наконец спросил:
— С кем имею честь?
Но в тоне его чувствовалась фальшь — он отлично' знал, кто я.
— С инспектором радиотелевизионной компании,— ответил я, наблюдая, какое впечатление произведут на него мои слова.— Проверяю жалобы, поступившие из этой квартиры.
Надо признать, что самообладание у него было отменное, однако внезапный удар не мог не вызвать соответствующей реакции. Я увидел, как он вздрогнул, но сразу же овладел собой.
— Не понимаю,— сказал он, нахмурив брови.— Или это шутка? — Голос его прозвучал спокойно.
— Не имеет значения,— сказал я.— Вы уже ответили на этот вопрос, сами того не желая. Проходите в гостиную и садитесь. Я хочу вам предложить кое с чем ознакомиться.
Я отступил, давая ему пройти и наблюдая за тем, чтобы он не слишком ко мне приближался; он, со своей стороны, старался не поворачиваться ко мне спиной. Правда, все это происходило довольно учтиво и незаметно для постороннего глаза.
Никто не повышал голоса, но атмосфера была очень напряженной.
Я специально оставил письмо на маленьком столе. Мне нужно было, чтобы он прошел туда и сел около столика, а следовательно, и кушетки, за которой находился магнитофон.
Я показал рукой на письмо.
— Миссис Кеннон уже ознакомилась с содержанием этого письма. Но мне кажется, от ее внимания ускользнуло кое-что существенное. От вас оно, несомненно, не ускользнет. И вы поймете, что это не шутка.
— Вы что, издеваетесь надо мной?— сказал он со злостью.— Кто вы такой? И что вам от меня нужно?
— Прочтите же письмо, Телланд!— ответил я, снова показывая на стол.— Оно вам все объяснит.
Он небрежно пожал плечами, подошел к маленькому столику, взял письмо и сел на край кушетки. Миссис Кеннон с подчеркнутым безразличием закурила сигарету и села на подлокотник кресла. Ее губы кривились в презрительной усмешке. Когда Телланд кончил читать, она злобно взглянула в мою сторону.
Я находился достаточно далеко от них обоих и, не дожидаясь их реакции, бросил:
— Ознакомились? Вот и хорошо! Повторяю, это всего лишь копия. Вы и сами это отлично видите. Два других экземпляра находятся у моего друга. Оба подписаны мной. И если со мной что-нибудь случится, оба они отправятся к блюстителям закона — один в прокуратуру Хьюстона, а другой — в здешнюю. Они дадут нити к трем убийствам, и, надеюсь, юристы отлично распорядятся ими. А вы, в свою очередь, можете подсчитать, велики ли у вас шансы, чтобы избежать кары. Они хорошо знают, что я был сбит машиной Кеннона и что меня нашли под моим разбитым «бьюиком» со сломанной ногой; и если полиция получит мое письмо, она поверит, что я действительно был в соседней комнате, когда убивали Пурвиса,— ведь ни в одной из газет не говорилось о двух бутылках пива. Так что у вас нет никаких шансов спастись. Но если вы будете сговорчивыми, у вас не будет неприятностей. Все, что мне нужно,— это сто тысяч долларов, полученных по страховке. Вы, миссис Кеннон, не обеднеете — у вас останется достаточно средств. А к чему вам будут деньги, если вас приговорят к смерти?.. Итак, что будем делать?