Эта датировка подтверждается и тем, что телеграмма Толстого (№ 172), посланная, как это видно по телеграфному бланку, 20 декабря, извещавшая о выполнении поручения Черткова, была отправлена, очевидно, на следующий день после этого письма, так как приписка к этому письму написана после 3-х часов дня, а телеграмма послана в 2 ч. 5 м. В письме от 19 декабря Чертков писал Толстому: «Дорогой Лев Николаевич, еще раз обращаюсь к вам за помощью в добром деле, которое для тех, кого оно ближе всего касается, остается добрым делом, несмотря на то, что не чиста причина, побудившая меня принять в нем участие. У Архангельской, проходом в городской госпиталь, остановилась и родила одинокая, нищая женщина. Она вперед решила отдать ребенка в воспитательный дом, чтобы не ходить с ним зимою по миру. Так и сделала; но, родивши его, успела так к нему привязаться, что рассталась с ним с отчаянным горем, но все же таки рассталась, дала унести от себя в воспитательный дом, не видя возможности идти с ним по миру зимою без всякого пристанища. У нее очень много молока, и если врач, которого мы ожидаем, признает необходимым испробовать молоко другой женщины, то эта может нам быть очень полезна, хотя мы хотим, если только есть какая-либо возможность, обойтись Галиным молоком»... «Теперь важно, как можно скорее, получить ребенка из воспитательного дома, так как со дня на день его могут услать в уезд и тогда может произойти большая проволочка и вообще большие затруднения. Обращаюсь к вам опять в надежде, что кто-нибудь из ваших семейных или близких возьмется исполнить это поручение для того, чтобы избавить вас от хлопот, требующих отвлечения вас от занятий, более вам свойственных, нужных для людей, и в которых никто не может вас заменить. Сделать вот что нужно. Отправиться безотлагательно с прилагаемым билетом в воспитательный дом и заявить там, что ребенка под этим номером мать берет назад к себе, и чтобы поэтому его не высылали в деревню. Если есть у вас в Москве подходящий знакомый человек, то поручите ему сейчас же взять ребенка и привезти сюда. В противном случае сообщите мне телеграммою для того, чтобы я мог в воскресенье послать зa ребенком отсюда (нужно только узнать, выдают ли детей по воскресеньям). Вы получите это письмо завтра утром. На тот случай, что вы найдете, кому поручить привезти ребенка, я завтра же (т. е. в субботу) пошлю лошадей на платформу 33-й версты к тому поезду, который выезжает из Москвы в 6 ч. вечера».
1 В письме Бирюкову от 19 (?) декабря 1887 года Толстой писал о Чертковых: «Вчера была Марья Александровна... Она приезжала за детским доктором: их девочка очень плоха. Очень жалко их и хочется съездить к ним, не знаю, удастся ли».
2 Толстой имеет в виду квартиру, которую хотели нанять Чертковы, думавшие на время переехать в Москву. Просьба помочь в поисках квартиры, повидимому, содержалась в утраченном письме Черткова или была устно передана М. А. Шмидт.
* 171.
1887 г. Декабря 20. Москва.
Посылаю вамъ, милый другъ, ребенка. Все сдѣлалось легко. Боюсь за морозъ, но и боюсь держать безъ матери. Очень жалѣю, что самъ не могу пріѣхать. Посылаю письмо Директора.1 Отвѣтьте ему о матери. Помогай вамъ Богъ. Я тороплюсь заня[ться].
Любящій васъ Л. Т.
Печатается впервые. Написано на обрывке листка почтовой бумаги. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «№ 169, М. Дек. 87». Судя по тому, что Толстой пишет «посылаю... ребенка», а телеграмма о выезде женщины с ребенком помечена 20 декабря, надо думать, что записка эта была написана 20 декабря и, вероятно, послана с женщиной, везшей ребенка.
1 Директор воспитательного дома, к которому обращался Толстой по просьбе Черткова, чтобы отыскать ребенка женщины, приглашенной кормить дочь Чертковых (см. прим. к письму от 19 декабря 1887 г. № 170). Директором воспитательного дома состоял в то время Антон Яковлевич Германов.
На это письмо Толстого Чертков отвечал письмом от 21 декабря 1887 года: «Ребенок доехал благополучно. Радуюсь за всех, кто принял участие в этом деле. У нас — духовно Гале лучше, а мне хуже, потому что я слаб и плох. Физически не хорошо — ребенок наш голоден, потому что молока у матери мало, а прикорм из коровьих сливок не переваривается ребенком. Московский врач много разумного и симпатичного нам высказал, но дочурка наша его не поняла и продолжает хворать по-своему, пренебрегая всякой наукой. У меня шум и путаница в голове, что, разумеется, не имеет никакого значения, но чувствую в себе приступы раздражительности против людей, что очень скверно, и я с этим борюсь. Я заметил, что, как ни становишься раздражителен, против себя никогда не раздражаешься, даже в самые раздражительные минуты. А потому невозможно раздражаться против того, кого любишь, как себя. И оказывается, что я никого на свете не люблю, как себя. Неужели это так с каждым человеком? С вами как?
Я обрадовался тому, что вы подчеркнули слово «не могу» приехать, так как мне и нам всем грустно было в вашем предыдущем письме, что вы боитесь стеснить нас. При братских отношениях, при жизни общей, не личной, не может быть ни стеснения, ни боязни стеснить. И я утешаю себя тем, что вы, вероятно, (что с вами так редко бывает) не верно выразили свое чувство».
* 172.
1887 г. Декабря 20. Москва.
Ребенка везетъ женщина почтовымъ. Толстой.
На телеграфном бланке: Бр[естская] дор[ога] ст. Голицыно Крекшино Черткову.
Телеграмма. Пометка на бланке: отправлено 20—12, 2. 5 д. получено 3. 20 д. » На обороте бланка надпись, очевидно, сделанная на телеграфе станции Голицыно: «ИЗ Москвы г. Черткову. Крекшино отправлено 20/12—3 час. 25 мин.»
1888
* 173.
1888 г. Января 10. Москва.
Я только что соскучился о томъ, что нѣтъ извѣстій о васъ, какъ получилъ ваше письмо, и очень радуюсь тому, что у васъ все хорошо и увижу всѣхъ васъ. Нынче ходилъ смотрѣть комнаты и лучше Столицы на Арбатѣ не нашелъ. Хороши толстыя стѣны; и похоже на то, что пищу можно имѣть здоровую. До свиданья.
Л. Т.
На обратной стороне письма: Брестская желѣз[ная] дор[ога] Голицыно. Крекшино.
Владиміру Григорьевичу Черткову.
Печатается впервые. Письмо открытое. Почтовые штемпели: «Москва 10 Янв. 1888», «Голицынская Моск. г. 10... » На подлиннике карандашная надпись рукой Черткова: «№ 171 М. 10 Янв. 88».
Письмо это является ответом на письмо Черткова, которое, повидимому, не сохранилось, и связано с предполагаемым приездом Чертковых в Москву. Об этом приезде Чертков писал Толстому 29 декабря: «Я начинаю чувствовать, что в Москве мы пробудем самый короткий срок на пути в Лизиновку, а после нашего отъезда туда не предвижу, когда мне с вами придется лично свидеться. Разумеется, будет, что бог даст, но мы с Галей думаем, что следует и хотим зажить там, в деревне, безвыездно. А между тем очень и хочется и нужно с вами повидаться спокойно до предстоящей, повидимому, долгой разлуки. Приезжайте сюда, если можете, захотите и найдете нужным».
Толстой приехал к Чертковым в Крёкшино в первых числах января 1888 г., причем в это свое посещение он впервые сообщил А. К. Чертковой план повести, «как муж жену убил», впоследствии названной «Крейцерова соната». Вероятно, во время этого посещения шла речь о том, чтобы нанять для Чертковых меблированные комнаты в Москве, о поисках которых Толстой пишет в комментируемом письме. Выезд Чертковых из Крёкшина в Москву произошел внезапно — скорее, чем они предполагали, вследствие неприятностей, которые у них начались с местным священником и сельской властью из-за некрещения ребенка и из-за отказа принять священника в день праздника крещения (6 января). Пробыв дней десять в Москве, Чертковы уехали в имение матери В. Г. Черткова Лизиновку, Воронежской губ., куда и адресуются следующие письма Толстого.
* 174.
1888 г. Января 24. Москва.
Какъ вы доѣхали, милые друзья? Я послѣ васъ еще нѣсколько дней находился въ томъ же упадкѣ духа и не могъ работать. Нынче 2-й день сталъ оживать и началъ о Гоголѣ — мнѣ интересно.1
Какъ вамъ понравилась сказка Кассирова?2
Печатается впервые. На подлиннике надпись синим карандашом рукой Черткова: «М. 24 Янв. 88. № 170». Число«170» зачеркнуто черным карандашом и заменено числом «173». Исправление это, так же, как и аналогичные поправки в следующих письмах, показывают, что в нумерация этих писем, по мнению самого Черткова, произошла какая-то ошибка, которую он и пытался исправить позднее. Так как это письмо, судя по его содержанию, является первым, написанным по приезде в Лизиновку, а следующее письмо могло быть написано позднее и, к тому же, как недатированное точно, должно быть помещено после датированных писем этого месяца, комментируемое письмо помещается здесь под № 174, а не 175. Датировка, сделанная Чертковым — «24 Января» до известной степени подтверждается датами ближайших писем Черткова Толстому: письмо Черткова от 26 января написано до получения, а письмо от 28 января — после получения комментируемого письма.
1 О своем самочувствии и о своей работе над статьей о Гоголе Толстой писал Н. Н. Страхову 24 января 1888 г.: «Не писал я потому, что был нездоров — желчь и упадок деятельности... Теперь хочется написать предисловие к статье о Гоголе прекрасной одного Орлова»... (См. «Толстой и о Толстом». Новые материалы. Сборник II, изд. Толстовского музея. М. 1925, стр. 56.) Толстой имеет в виду изданную «Посредником» брошюру А. И. Орлова. См. прим. 8 к письму № 159. Предисловие закончено не было.
2 О Кассирове см. прим. к письму от 24—25 апреля № 143. Упоминаемая Толстым сказка Кассирова не была одобрена Чертковым, давшим о ней отрицательный отзыв в письме к Толстому от 29 января 1888 г., и не была издана «Посредником».
На это письмо Чертков отвечает письмом от 28 января 1888 г.: «Очень вы меня обрадовали вашим письмом, дорогой друг Л[ев] Н[иколаевич], о том, что вы себя чувствуете бодрее. Я этого ждал и чувствую, что вам еще предстоит много поработать на общее благо. Статью о Гоголе мы как раз переписали. Теперь подожду вашего предисловия, так как важно подать в цензуру и то и другое разом. Пришлите мне его в черновом виде. Я живо перепишу, так как привык к вашей руке. В. Ч.
* 175.
1888 г. Январь? Москва.
Очень хочется, чтобъ лошадь удалась, хочется и васъ всѣхъ видѣть. Какъ Богъ дастъ, не знаю. Я живу въ усыпленьи, какъ и видѣлъ меня П[авелъ] И[вановичъ]
Л. Т.
Печатается впервые. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова «№ 172. М. Янв. 88». Письмо, повидимому, является ответом на приглашение Черткова приехать к нему в деревню. По сообщению А. К. Чертковой, упоминание о лошади означает, что Чертков искал подходящую верховую лошадь для Толстого на случай его приезда. В сохранившихся письмах Черткова к Толстому упоминаний о поисках для него верховой лошади нет. Возможно, что об этом говорил Толстому П. И. Бирюков, приезжавший в конце января на несколько дней в Москву из Воронежской губернии от Чертковых. Если это предположение верно, письмо следует датировать концом января и оно написано позднее, чем письмо от 24 января, на котором рукой Черткова поставлен № 173. Не вполне исключена, однако, возможность и другой датировки. Возможно, что комментируемое письмо является ответом на приглашение Черткова приехать к нему в Крёкшино, куда он неоднократно приглашал Толстого в конце 1887 года и куда, действительно, Толстой приезжал в первых числах января 1888 года. В этом случае оно должно было быть написано после того, как П. И. Бирюков, о котором упоминается в этом письме, приезжавший в конце декабря (1887 года к Чертковым в Крёкшино из Петербурга, побывал у Толстого. Если Толстой имел в виду приезд в Крёкшино, то письмо могло быть написано в последних числах декабря 1887 г. или в первых числах января 1888 года.
* 176.
1888 г. Февраля 2. Москва.
Спасибо за оба письма ваши, дорогіе друзья. Пожалуйста такъ и пишите почаще. П[авелъ] И[вановичъ] вчера уѣхалъ. Вчера же пришелъ Семеновъ и принесъ двѣ рукописи: «Ошибка» — очень хорошая повѣсть, и другая маленькая «Наслѣдство» — слабѣе, но можетъ быть напечатана, особенно, какъ онъ думаетъ, въ одну книжечку съ его маленькими разсказами о церкви и сиротѣ.1 Къ наслѣдству надо завострить конецъ, что я ему посовѣтую, когда онъ нынче зайдетъ ко мнѣ. Очень, очень хорошій молодой человѣкъ. Я долго съ нимъ вчера бесѣдовалъ. Это добрая почва, к[оторой] на пользу идутъ наши бесѣды и письма. Нынче я отдалъ Сытину нѣсколько рукописей «Тифлисск[ихъ] барышень»2 и въ томъ числѣ и двѣ Семенова и еще одну Никольскаго «Лядащій»,3 чтобы онъ переслалъ вамъ. Семенову я попросилъ его дать 20 р. въ счетъ его гонорара. Ему нужда сейчасъ. Никольскій это сельскій учитель въ Курской губерніи, молодой человѣкъ христіанскаго духа. Это его первый опытъ. Адреса его не знаю еще. Мнѣ передала это его знакомая, и когда она зайдетъ, я спрошу и сообщу вамъ. Съ нимъ надо войти въ сношенія.
— Въ Рус[ской] Стар[инѣ]4 запретили мое предисловіе и статью Бондареву.5 Я хочу ее перевести по англійски и напечатать въ Америкѣ. Еще читалъ комедію «Пить до дна, не вид[ать] добра».6 Есть много недостатковъ — кое что я вымаралъ, но очень много хорошаго, особенно о пьянствѣ, и напечатать бы ее хорошо, если бы пропустили. — Я все такъ же слабъ или лѣнивъ. Ничего не пишется, и потому съ статьей [о] Гоголѣ7 не дожидайтесь меня. Новоселова выпустили,8 и онъ очень хорошъ, не разсердился и очень бодръ и добръ.
9Цѣлую васъ всѣхъ милыхъ друзей отъ старыхъ до малыхъ и съ радостью думаю о васъ; только бы вамъ Богъ далъ еще и еще больше любви и единенія. Вѣчный этотъ обманъ (я для себя говорю), что важнымъ кажется видимое дѣло: дошить сапоги или дописать книгу, а приблизиться къ другимъ людямъ кажется ничѣмъ; а на волосокъ приближеніе къ людямъ важнѣе всѣхъ сапогъ и дѣловъ и книгъ. И какъ оглянешься назадъ на свою жизнь, такъ и видишь очевидное подтвержденіе этого. Плохо не отъ того, что нѣтъ сапогъ, дома, книги, а отъ того, что разъединился, когда могъ соединиться. —
Поповой разрѣшили выйти замужъ.10 — Илья женится в феврале.11
Полностью печатается впервые. Отрывки напечатаны в ТЕ 1913, стр. 60 и (последние три фразы) в журнале «Единение». М. 1916, № 1, стр. 8. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «М. 2 февр. 88 г. ». Синим карандашом проставлено «№ 171». Число «171» переправлено черным карандашом на «173». Датировка Черткова до известной степени подтверждается тем, что в письме к П. И. Бирюкову, датируемом 2 февраля 1888 г., Толстой так же, как и в этом письме, упоминает, что Бирюков уехал «вчера». Комментируемое письмо является ответом на письма Черткова от 26 и 28 января 1888 г. В первом из этих писем Чертков сообщает о том, как складывается жизнь его и его семьи по возвращении в Лизиновку, пишет, что М. А. Шмидт взялась вести хозяйство, что он перестал есть мясо и пить пиво, и что, как только привезут его верстак, он примется за столярную работу. Вспоминая о свидании с Толстым в Москве, Чертков в письме от 26 января пишет: «Я был так рад повидаться с вами в Москве, и, признаюсь, грустно было расставаться с вами, несмотря на то, что, уезжая далеко от вас, я никогда не чувствую, что мы в действительности расстаемся. Но есть какое-то личное материальное удовлетворение при личном общении, от которого плотски больно бывает отказываться. Но я знаю, что боль эта незаконная, и сознание это лишает эту боль той тягости, которая мешала бы радостности жизни. Мне очень хочется знать про вас. Пожалуйста, пишите. Так хотелось бы пользоваться хоть кратким, но постоянным письменным общением с вами. Общение с вами — самая светлая, радостная сторона моей жизни. Много сил я почерпнул и черпаю из него, и оно помогает мне двигаться вперед». Письмо Черткова от 28 января приведено в комментарии к письму Толстого от 24 января № 174, на которое оно является ответом.