- Я у этого деньги одолжил, а возвращать нечем,- ответил Гилка, указывая на еврея, у которого он только что затянул петлю.
- Так, и за это ты его решил казнить. Ну, правильно, убил человека, и никому и ничего не должен. Хорошо придумал. А этих, что тут стоят, за что вешать собрались?- продолжал спрашивать Головань.
- Да за то же самое. А еще за то, что молятся они не так, как мы. Одно слово - нехристи,- ответили из толпы.
- Так, понятно. Значит. Если человек другому Богу молится, то его нужно повесит?- обратился полковник к отвечавшему на его вопрос.
Все замолчали. Похоже, было, что способность мыслить начала возвращаться к людям.
- Вы все хорошо придумали,- заговорил Головань, пытаясь не раздражать возбужденную толпу, чтобы не пришлось применять оружие.- Но сделаем мы так. Все ваши долги до сегодняшнего дня вам прощаются, а панов евреев мы отпускаем. Что скажете, израилево племя, возражать никто не будет? А для всех остальных скажу, если еще кого-нибудь казнят без суда, то тех, кто это сделает, я сам лично почастую саблей. Всем всё понятно?
- Понятно, Батько атаман,- ответили люди, стоявшие на площади.
Освобожденные евреи подбежали к полковнику Голованю. Так, как Игнат сидел на коне, они не могли до него дотянуться. Поэтому целовали ему ноги и гладили его коня, приговаривая:
- Спаси Вас Бог, пан атаман. Всю жизнь Вас благодарить будем. Скажите, как Ваше имя, чтобы знать, кого благодарить в молитвах.
- Не надо мне ноги целовать, я вам не князь ясновельможный,- сказал смущенный Головань и, тронув поводья, поехал к выходу из площади. Люди расступились, пропуская Игната.
- Это полковник Головань - правая рука Гетьмана Шульги,- сообщил евреям казак, ехавший следом за Игнатом. -
Полк выехал из села. Головань обратился к хлопцу, назвавшего его имя на площади:
- Ты прекращай рассказывать про меня, что я какая-то правая рука. И где ты только таким ухваткам научился?
Подобные события происходили во многих населенных пунктах Украины. Угнетаемые люди пытались покарать своих обидчиков, которые попадались им в руки. Иногда доставалось и невинным. Известное дело, что огонь во время пожара никого не щадит.
31. Отъезд полковника Ружанского.
Имение полковника Ружанского располагалось в лесу. Поэтому даже в знойные летние дни в доме было прохладно. После событий в Порубежном, Гресь отпросился у князя Вишневецкого на несколько дней съездить домой. Девушка, спасенная им, оказалась дочерью старосты села Натальей Корень. Приехав в Ружевку, так называлось имение полковника, девушка первые дни молчала и почти не выходила из своей комнаты. Гресь приказал заботиться о ней и выполнять все её пожелания.
В тени деревьев, росших у самого дома, была беседка со столом и лавками внутри. Ружанский любил посидеть там, когда было о чем подумать. Сейчас он размышлял о событиях в Порубежном:
“Больше такие задания я выполнять не буду. Я воин, а не палач. У князя и без меня найдется, кому такие поручения исполнять”.
Полковник поднял голову и увидел, что рядом с ним стоит Наталья и смотрит на него. Ружанский встал и предложил девушке присесть. Она пристально посмотрела ему в лицо. Взгляд темно-синих глаз девушки вызывал у него беспокойство. Гресь почувствовал себя неуютно. Вместе с тем, он любовался её красотой. Темно-русые волосы рассыпались по плечам. Белое платье, плотно облегающее упругую девичью грудь, и перехваченное на узкой талии чёрным поясом, плавно ниспадало до земли, подчёркивая привлекательные формы бедер.
Наталья перевела взгляд вниз, и черные бархатные ресницы коснулись нежной кожи ее лица. Она присела на лавку. Ружанский продолжал стоять.
- И долго Вы намерены держать меня у себя в плену,- спросила девушка.
Гресь впервые услышал ее голос. До этого она только плакала. Ему показалось, что ангел заговорил с ним.
- Бог с Вами, пани, какой плен?- волнуясь, заговорил полковник.- Вы вольны уйти, когда захотите. Только прошу Вас оставаться, как можно дольше у меня. Да и куда Вы пойдете?
Наталья резко, повернув голову, метнула на полковника гневный взгляд. Ружанский понял, что сказал лишнее.
- Прошу простить грубого солдата, пани. Если бы я мог что-то изменить, я бы отказался выполнять тот приказ. Пускай бы меня лучше казнили,- оправдывался полковник.
- А другой приказ не отказались бы, выполнять?- поинтересовалась Наталья.
- Какой другой приказ?- непонимающе переспросил Гресь.
- Жечь мирные села,- уточнила девушка.
Ружанский молчал. Он понимал, что никакие слова и извинения не помогут.
- Ваша Милость,- раздался голос слуги, бежавшего к беседке,- гонец от князя Вишневецкого со срочным приказом.
- Извините, пани, служба,- сухо сказал Гресь, обращаясь к Наталье, и ушел.
В княжеском послании говорилось, что полковнику необходимо срочно прибыть в замок ясновельможного. Сообщалось так же, что завтра они выступают на войну с казаками.
Ружанский приказал, чтобы слуги готовили его военную амуницию и седлали лучшего коня, а сам вернулся к Наталье.
- Я сейчас уезжаю. Не знаю, увидимся еще или нет?- говорил Ружанский, опустив голову.- Только прошу Вас, если Вы посчитаете возможным для себя, дождитесь моего возвращения. Будьте здесь, как хозяйка.
Девушка ничего не ответила. Гресь щелкнул каблуками, сделал поклон головой и быстро ушел. Наталья еще долго сидела в беседке. Размышляя о случившемся, ей не удавалось свои же мысли помирить друг с другом.
“С одной стороны, он мой враг,- думала девушка,- он сжег наше село, его солдаты убивали моих односельчан. А с другой - пан полковник такой благородный, такой красивый, сильный, смелый, меня спас.
- Что пани хочет на ужин?- услышала Наталья голос позади себя. Она обернулась и увидела слугу полковника.
- Мне все равно,- безразлично ответила девушка.- А где пан Ружанский?
- Пан полковник еще в полдень уехали,- сообщил пожилой поляк.- А все равно, не годится, пани, надо есть, надо пить, а то ясновельможная пани заболеет. А пан полковник очень расстроится.
- Ладно, буду, есть, буду пить,- сказала Наталья, оживающим голосом.
Ружанский прибыл в замок Вишневецкого вечером. Там все кипело. Прибывающие войска располагались лагерем у крепостных стен. Стояли шатры, вокруг горело множество костров. Проезжая через лагерь, Гресь встречал много знакомых. Его радостно приветствовали. В армии он был хорошо известен.
В кабинете у князя было оживленно. Постоянно входили и выходили люди. Князь отдавал приказания. Ружанский давно заметил, что в любой войне присутствует множество суеты. Люди, как будто специально выполняют большое количество сложных ритуалов. И все для того, чтобы сойтись на поле, и убивать друг друга. Князь заметил полковника и подозвал его к себе, сделав жест рукой.
- Я назначаю тебя командовать гусарским полком. Мы выступаем со всей армией завтра утром. Выдвигаемся в район Пряжина. Туда же прибудут войска Острожского и Потоцкого. Ты с полком выедешь сегодня ночью. Пойдешь в авангарде. В большие сражения не втягивайся. Твоя задача обеспечить наше продвижение к общему месту сбора. Твой полк уже готов и расположился южнее за рекой. Ну, да будет с тобой Иисус Христос и Пресвятая Дева Мария.
Князь перекрестил полковника. Ружанский браво щелкнул каблуками и вышел из кабинета.
Как только ночные светила заняли на небе положение соответствующие трем часам ночи, и это подтвердили петухи своим криком, гусарский полк стал выстраиваться в походную колонну.
- Строиться по три всадника в шеренгу, хоругви вперед колонны,- командовал Ружанский.- Хорунжий Быстряк проследите, чтобы в обозе грузили только боеприпасы и провиант. Ничего лишнего. Двигаться будем быстро, отставших быть не должно.
Всадники имели грозный вид. Высокие крылья за спинами и длинные копья в руках делали их похожими на Георгия Победоносца. А все войско походило на рать вооружённых архангелов. Ружанский стал во главе полка, сзади него развивались боевые хоругви в руках гусар. Он произнес:
- Полк вперед!
И грозное воинство тронулось с места. Все всадники были в железных латах. От тяжелых шагов их коней, загудела земля. Бравый вахмистр запел походную песню:
Ой, мы славно погуляем на степных просторах.
А враги, как нас увидят, прячутся по норах.
Нет на свете такой силы, чтоб нас одолела.
Мы всю нечисть в узел скрутим, чтобы околела.
Наш полковник молодец, равных ему нету,
Как орел летает он по белому свету.
Полк растянулся по степи, и только вспышки серебристого лунного света, отраженного в начищенных до зеркального блеска латах, прорезали ночную темноту.
32. Кабацкая драка.
Инга подошла к зеркалу и, посмотрев на свое отражение, подумала:
- А все-таки я очень красивая. Не может быть, чтобы Игнат меня разлюбил. Я ради него не такие жертвы иду. А ну, как я ему больше не нравлюсь? Что тогда. Ладно, есть только один способ это проверить. Надо с ним встретиться и поговорить. Да и должен же кто-то его предупредить об опасности.
Девушка взяла ножницы, лежавшие на столике, и начала срезать свои роскошные волосы, оставляя короткую стрижку. Закончив эту карательную процедуру, она стала переодеваться. Широкие казацкие шаровары, просторная сорочка - вышиванка частично скрыли её прелестные женские формы. Инга надела на голову каракулевую шапку. Получился молодой хлопец с ангельским личиком. Вошедший Прищепа хотел доложить, что все к отъезду готово, но, не увидев хозяйки, обратился к казачку, вертевшемуся у зеркала:
- Эй, хлопче, а где панна Кульбас?
Девушка повернулась и сняла шапку. Федор открыл рот от удивления.
- Что не узнал?- спросила Инга,- это хорошо, богатой буду.
- Ей Богу, вылитый хлопец,- заговорил опомнившейся староста.- Только лицо у Вашей Милости слишком женское. Вы его, как-то нахмурьте, что ли.
Девушка попыталась, двигая бровями, придать своему лицу суровое выражение. Но вместо этого, у неё получались лишь смешные рожицы. Прищепа рассмеялся и сказал:
- Нет, лучше не надо, оставьте все, как есть. Только шапку на глаза надвиньте.
Они вышли во двор. Четыре лошади уже стояли оседланные с притороченной походной амуницией, оружием и провиантом. Панна Кульбас вскочила в седло, как бравый казак. Федор последовал за ней. Путешественники сразу же перевели коней на рысь. Пыль, поднимающаяся за ними, растворялась в прозрачном утреннем воздухе.
Часто пересаживаясь на отдохнувших коней, Инге и Федору удалось преодолеть довольно приличное расстояние к вечеру.
- Если так будем продвигаться, то завтра к ночи будем на Запорожье,- проговорил Прищепа, когда они остановились, чтобы сменить лошадей.- Но на ночь надо сделать привал. Кони должны отдохнуть, да и нам не помешает хорошенько выспаться. Вон там, справа, я вижу, как будто дымок в небо поднимается. Поедем туда, может, пустят на ночлег.
Как только солнце спряталось за край степи, оставив после себя, залитое красной краской небо, панна Кульбас и староста стояли у подорожной хаты. Строение имело неопрятный вид. Побелка со стен кое-где осыпалась, солома на крыше была вся черного цвета, явно давно не ремонтированная. Висевшее у двери деревянное кольцо, напоминающее круг колбасы, говорило о том, что это шинок.
- Ну, вот заодно и поужинаем,- предложил Федор, слезая с коня.
- Что-то не нравится мне это место,- проговорила Инга, спешившись. Она засунула за пояс пистолет и поправила саблю на боку.
- Так другого же нет,- растерянно сказал Прищепа и вооружился по примеру панны.
Они вошли в шинок. В длинной комнате стояло несколько столов с лавками т приятно пахло жареной колбасой с чесноком. В дальнем углу сидела компания из четырех человек. По всему было видно, что они изрядно загрузились горилкой, так как весь стол был заполнен пустыми глечиками. К вошедшим подошел хозяин, пожилой еврей с пейсиками на висках и угодливо спросил:
- Что угодно ясновельможным панам?
- Пару колец колбасы, жареных карасей в сметане, каравай хлеба и два глечика молока,- заказал староста.- Я думаю, пока хватит. Да, поторапливайся, мы голодные.
Когда хозяин побежал выполнять заказ, Инга поинтересовалась:
- А ты не лопнешь? Неужели один человек может столько съесть?
- Почему один?- удивился староста.- А Вы разве не будете?
В это время к ним подошли два пьяных человека. Один из них бесцеремонно положил руки панне на плечи и задал вопрос:
- А что ты за хлопец такой странный? Налицо, вылитая девка.
- Эй, приятель, иди отсюда по добру по здорову,- жестко проговорил Прищепа.
- Как это иди?- продолжал нахал.- А ну, я сейчас проверю, баба ты или казак?
Он сунул свою руку Инге за пазуху и тут же закричал:
- Хлопцы, да это баба!
Панна Кульбас резко развернулась к обидчику лицом. И так, как наглец еще не вынул руку из-под рубашки Инги, сорочка разорвалась, обнажая девичью грудь. Из-за дальнего стола уже бежали приятели подошедших бандитов. Панна выхватила из-за пояса пистолет, и выстрелил в упор в обидчика. Тот рухнул замертво. Прищепа из своего оружия уложил рядом второго. Подоспевшие приятели убитых, с саблями наголо, набросились на Ингу и Федора. Завязалась драка. Панна Кульбас хорошо владела холодным оружием, но ей все время мешала раскачивающаяся из стороны в сторону обнаженная пышная грудь. Да и противник был выше её и сильнее. Она никак не могла его достать из-за длинных рук разбойника. Девушка начала слабеть. Было понятно, что ещё минута или две, и Инга выдохнется. Надо было срочно что-то предпринять. Девушка собралась с силами, и сделал резкий длинный выпад вперед, и нанесла смертельный укол в сердце противнику. В это время у нее сзади что-то треснуло. Детина стоял на месте с воткнутой в грудь саблей Инги. Панна Кульбас толкнула его в живот ногой. Разбойник упал навзничь, широко раскинув руки в стороны. Его ноги дернулись, и он затих. Девушка вытерла об него свою саблю от крови.
Противник Прищепы изловчился и хитрым ударом выбил оружие из рук Федора. Староста тут же схватил лавку за один конец и, размахнувшись, ударил разбойника по голове. От этого череп противника треснул, забрызгивая стену вылетевшими мозгами. Федор осмотрелся вокруг, плюнул и сказал:
- Ничего себе, поужинали!
В это время появился насмерть перепуганный хозяин. Руки у него дрожали, и голос запинался:
- Я-я, не виноват. Они здесь уже второй день пьянствовали и ничего не хотели платить.
- Теперь ты можешь получить с них сполна, они возражать не станут,- говорил Прищепа, показывая на убитых рукой.
Инга повернулась к Федору спиной и наклонилась, чтобы поднять шапку. В это время её шаровары разошлись, обнажая округлые ягодицы девушки. Прищепа обомлел от увиденного. Очевидно, штаны лопнули, когда панна сделала глубокий выпад в бою.
Инга ничего, не замечая, взяла свой головной убор и, прикрывая грудь разорванной рубашкой, обратилась к шинкарю:
- Принеси мне сорочку, а то моя совсем разорвалась.
- И шаровары тоже,- добавил Прищепа.
Инга с удивлением посмотрела на Федора, а тот, смущаясь, объяснил:
- Вам сейчас, Ваша Милость, лучше не наклоняться и ноги широко не расставлять.
Девушка потрогала себя ниже спины руками и, нащупав голое тело, покраснела. Шинкарь принес одежду.
- Еду нам заверни в рушник. Мы заберем её с собой. Лучше в поле переночуем, чем в этом чертовом месте,- выругался староста,- принеси нам два кожуха.
Хозяин выполнил все их распоряжения. Инга, спрятавшись за перевернутыми столами, переоделась. Они вышли на улицу и сели на коней.
- Оно, конечно, жалко, что погиб полковник Кульбас,- заговорил Прищепа.- Только хорошо, что Вы сейчас не замужем. Если бы Ваш муж узнал, что я видел, он бы мне точно, голову оторвал.
- А ты помалкивай об этом, и голова будет цела,- ответила Инга и пришпорила коня.