Пустынные улицы, иллюзорный свет фонарей окрашивающий все в синее, изредка откуда-то доносятся до нас звуки проезжающих автомобилей, и конечно манекены, манекены вглядываются нам в душу, сверлят нас взглядами своих пустых глазниц...
11.
В лунном свете плюс свете фонарей дом выглядел просто как с... голливудского фильма из жизни миллионеров - две роскошных пальмы обрамляли по сторонам фасад выкрашенный в темно-розовый цвет, полукруглые арки с колонами на балконе второго этажа, широкое крыльцо на террасу которая тоже с колоннами и арками, высоченные дубовые что ли двери с латунными, под бронзу ручками и украшениями, а может это и была бронза...
Но при утреннем свете дом показал свое истинное лицо, лицо дома, который был опущен своими хозяевами лет пять назад, затем в нем поселились панки с Андалузии, и наконец в нем осели Вилли, Инесс, Роса, Хуан, Ева, Дани, Алис, и я...
Кое-где разбитая плитка террасы и двора, местами ободранная, отбитая, отпавшая штукатурка, вымытая дождями и ветрами с моря краска, поросшая травой грязно-красная черепичная крыша, рассохшиеся и то и дело норовящий выпасть из своих гнезд квадраты паркета, отсутствующие люстры и розетки на ободранных и разрисованных панками стенах... И мебель, явно оставшаяся от прежних хозяев, немногочисленная, старая, расшатанная и обшарпанная мебель, явно видевшая девятнадцатый век с его балами, сеньорами с напомаженными башками и сеньоритами с мушками в уголке губ и вуалью на шляпке с вишнями, цветами и прочей флорой... Скорей всего в этой вилле? особняке? жило и привидение, которое в самое ближайшее время даст о себе знать каким-нибудь особо брутальным способом... Даже наши многочисленные собаки предпочитали проводить большую часть своего времени или во дворе или на террасе, стараясь лишний раз не входить в дом, видимо своим собачьим чутьем чуя это самое привидение...
И пальмы, пожелтевшие когда-то роскошные пальмы, показавшиеся мне вчера ночью просто великолепными, не выдержали испытания дневным светом и показались в своем истинном виде... Стволы уходили столбами на высоту крыши, пожелтевшие листья с картонным шелестом шумели об давно прошедших днях, грустили об давно умерших людях, что когда-то бегали наперегонки вокруг шершавых стволов... Стволов, как бы сверху вниз надрубленных по всему кругу и с самого низу до самого верха, это остатки когда-то отрубленных листьев, по этим надрубленным как будто остаткам когда-то отрубленных листьев при определенной сноровке можно подняться к самой вершине, как по ступеням... К желтым картонным листьям, засохшим гроздьям мелких коричневых плодов, еще какому-то мусору, выросшему в кроне пальм...Среди всего прочего на одной из пальм болтался оставленный панками уехавшими в Голландию маленький флаг с черепом и костями, Вилли предложил мне как пирату слазить за ним, я же именно ссылаясь на свое пиратское настоящее отказался от этого опрометчивого шага...
Я сидел на террасе в кресле когда-то имевшем темно-вишневую бархатную обивку, теперь же можно без труда разглядывать набивку кресла и его внутренний мир. Кресло при моих редких движениях как-то подозрительно и угрожающе скрипело, но я на это не обращал ни какого внимания. Через распахнутое окно доносились звуки моющегося в ванной Вилли, как ни странно, но вода в этот замке с привидениями текла... холодная правда, но подогрев ее в баке на треноге во дворе, использовав как дрова разрубленный старый книжный шкаф, Вилли первый мужественно залез в голубую с потрескавшейся голубой же эмалью, ванну... Мне было интересно - как долго я проживу здесь... Мне нужно на Гомеру, я уеду на Гомеру, говорят там еще есть место, где в пещерах живут хиппи, я уеду, это понятно, но сказать об этом ни с того, ни с чего людям проявившим ко мне столько много участия, людям ставшими моими друзьями, это было выше моих сил... И еще мне обязательно нужно разгадать, расколоть, расшифровать что ли, ну понять эту сранную странную фразу...
Sucedio gue un Fama bailaba tregua y bailaba catala delante de un almacen lleno de cronopis y esperanzas. Именно эта фраза сверлила мне мозг, не давала ни как покою, мешала жить. Да - Фама не живая, это я отчетливо вижу, но почему сранный cronopis с маленькой буквы - ума не приложу...
Во дворе было чисто и пустынно, герлы подмели все, что могли, тяжелый мусор мы сложили в черные мешки и приготовили к относу в ночи на соседнею улицу к мусорным бакам... С мусором и мусорщиками у меня очень болезненные воспоминания, лучше сменить тему... Разноцветными пятнами там и там лохматыми кучками дышащего меха валялись вдоль чугунной решетчатой ограды наши собаки, ни как не реагируя на редких прохожих, изредка прошедших с той стороны нашего забора по тротуару...
-Ты грустный, Майкл? -
поинтересовалась моим внутренним состоянием улыбчивая Инесс. Смуглое лицо пытливо вглядывается мне в фейс, пытаясь понять, что у меня на сердце.
-Или уставший, Пирато? -
это уже конечно Роса, выглядывая из-за плеча Инесс, с улыбкой на мордашке. Ежик белобрысых волос, серые глаза, курносый нос, вот тебе и испанка!..
-Да нет, я просто задумался... -
пытаюсь я отбрехаться, но понимаю - не получается. Инесс качает головой, Роса улыбается еще больше:
-Наверное ты грустишь по кому-нибудь, Майкл-пирато?
Я неопределенно пожал плечами и стряхнул пепел с джойнта на пол террасы - действительно, я просто грущу по Майклу-Данило, был такой длинный хипарь, веселый и слегка хулиганистый, прошедший и абсцесс, и эмиграцию, и ебаную работу Микки-Маусом, и общение с совками в страшном сквоте, и полет-падение... и сейчас работающий пиратом, но где же все то, от чего тащился, чем гордился и чем-кем был?.. куда подевалось, японский городовой!.. неужели все смыло, ампутировано вместе с теми шутовскими крыльями, да же ангел из меня не вышел, крылья и те были картонные...
-Ей, ты уснул или помер, Майкл, я больше не буду тебя называть русо локо, хочешь?.. не буду, что с тобою, ты что?!.. Передо мною сидя на корточках махая руками прямо перед моим фейсом, почему-то орал и прыгал как обезьяна, Вилли совершенно с сухими волосами...
-Вилли, ты что - голову не мыл? -
как то глупо и неизвестно почему спросил я. Вилли подпрыгнул и заорал изо всех сил:
-Ты русо локо!.. Ты сидишь в кресле весь день, ни с кем не разговариваешь, ни чего не жрешь, не пьешь, и даже не куришь!.. Ты наверное с ума сошел, русо локо!.. Я с тобой уже полчаса пытаюсь разговаривать!.. Что с тобой?!.. Что с тобой?!.. Что с тобой?!..
...Майкл не знал - спросить прямо про сумку или подождать, когда сами заговорят об ней. В его новой комнате, в этой вилле с пальмами и скорей всего с привидениями, все его вещи были на месте. Все его личные вещи, заботливо собранные скорей всего Росой. Были на месте, она ни чего не забыла на почте, ни чего, даже то, о чем он уже забыл, какие-то безделушки, почти мусор. Все было заботливо собрано и уложено в две больших коробки. И перевезено в этот новый сквот, и поставлены коробки в его новую комнату, окно которой как и все окна других комнаты на втором этаже, выходило на балкон с колоннами и арками. А по углам виллы? особняка? стояли две пожелтевших пальмы и шелестели картонными листьями, как фольгой от шоколада...
...Ла Фама золотом по алому на шоколаде за 0,85, Фама вообще не живая, Вилли похож на Че Гевару, я на упавшего ангела, выложенное плитками с красивыми буквами название неизвестной мне улицы, Инесс с Росой в своих школах штурмуют вершины знаний, я вглядываюсь, вглядываюсь и вглядываюсь в темный проем окна в ночное небо - нет, Гомеры не видно...
Ужинали мы при свечах, но не ради романтики, а просто и в этом сквоте электричество было давным-давно обрезано. Я сидел на одной стороне стола вместе с Росой, Хуаном и Евой, на другой стороне стола разместились Вилли, Инесс, Алис и Дани, а вот их зачем перевезли - непонятно, хотя скорей всего это у них такой вопрос по отношению ко мне... У Алис с Дани. Я для них лишний. Не испанец, один и не современный. Я лишний здесь да и везде для всех... Потому что я не модный, не современный... У меня нет дредов, пирсинга, штанов с накладными карманами и висящей мотней, линялых тричек с капюшоном и приклеенным лозунгом на груди и спине «УБЕЙ МЕНЯ!!!», бейсболки и прочая, прочая, прочая... Я не тащусь от той какофонии, от которой тащатся Алис и Дани, мне совсем неинтересно ни чего из того, что может быть хоть немного интересно им... Мы разные... И я чужой, всем чужой, ко всему прочему я еще и чужой, и Алис с Дани видимо ни как не могут понять, что же может связывать меня с Вилли, Росой и Инесс... А я сам толком не пойму, ведь действительно, у нас так мало, так мало на первый взгляд, точек соприкосновения, так мало общих интересов, так... но мы не чужие друг другу, нет-нет, мы почему-то дружим... и даже нам вместе интересно, но я скорей всего уеду на Гомеру, говорят там еще есть место, где в пещерах живут хиппи, не может же быть, что в целом мире ни кого не осталось, это просто мне не везет, пока, а потому ни как не могу пересечься с западными волосатыми, не возвращаться же в говно Совка... тем более дважды в одну реку не вступить... да и сменилось там много... ну и не тянет меня туда совсем, ну ни сколько не тянет...
-Майкл, тебе привет от Кармен, -
донеся до меня из полутьмы освещенной свечами голос Инесс. Вилли сразу заинтересовался:
-Это ты у ней пропадал? И вчера-позавчера, и в ту ночь, когда к нам полисы приходили?
-Это когда к вам полисы приходили? - удивился я. - Вроде бы я все ночи в сквоте ночевал...
-А вот и не все, не все, -
Роса улыбнулась из полутьмы и слегка, дружески толкнула меня локтем в бок.
-Что-то не помню, -
я переводил взгляд с одного лица, чуть освещенного колеблющимся светом свеч на другое, и ни как не мог понять - разыгрывают меня или я что-то не пойму...
-Инесс, я сейчас серьезно... Я что, кроме вчера-позавчера... и еще не ночевал? Я просто ни чего такого не помню...
Я вспомнил слова доктора, в далеком-далеком отсюда Париже, уездного города Парижске - частичная амнезия, ну провалы памяти, возможны, но ни чего страшного, после такого падения еще и не такое бывает, вы молодой человек, еще счастливо отделались...
Роса соскользнула со стула с высокой прямой спинкой, на секунду исчезла и вернулась с какой-то толстой тетрадью.
-Это мой школьный дневник, я сюда записывая разное - когда надо в школу, какие будут уроки и многое другое, -
пояснила мне Роса, с понтом я ни разу в школу не ходил.
-Вот видишь, - Росин палец указал мне на какую-то страницу в ее дневнике. Я тупо взглянул - эта дата мне ни чего совершенно не говорила.
-В этот день у меня были экзамены, я отнесла фотографии в школу, потом печатала допоздна в лаборатории и только вернулась, как сразу и нагрянули полисы... Ну проверка документов, сообщили нам что почту будут ломать и все... Ну прошли по комнатам, заглянули в твою, а тебя и не было... Ты пришел только на следующий день вечером...
Я внимательно вгляделся в лица сидящих за столом - Вилли, Инесс, Росы, Хуана, Евы, Алис и Дани, все были серьезны и ни кто ни только не смеялся, но даже и не улыбался...
Порыв ветра распахнул окно, глухо ударив рамой об стену, собаки лежащие у нас в ногах вскочили как по команде по полу балкона изо всех сил забарабанил дождь. Неужели началось...
Сильный дождь монетками звенит по плиткам двора и террасы, я вглядываюсь в распахнутый проем окна в темное небо - Гомеры не видно...
Sucedio gue un Fama bailaba tregua y bailaba catala delante de un almacen lleno de cronopis y esperanzas. Эта фраза мне сверлит мозг, не дает ни как покою, мешает жить и спать. Да - Фама не живая, это я отчетливо вижу, но почему сранный cronopis с маленькой буквы - ума не приложу...
12.
Свет фонарей, вечерний сумрак, мелкий дождь, зачем я здесь, зачем?.. Бреду, стуча костылем в плитки вечернего города по каким-то пустынным улицам, где-то слышен гомон прогуливающихся людей, убыстряя шаг...Бреду, почти бегу, быстро как только позволяет проклятая нога и костыль, шарахаюсь с одной улицы на другую, неизвестно - то ли что-то ищу, то ли с чем-то прощаюсь... Из темноты ко мне выходят на свет странные фигуры - бомж в купальном халате с полотенцем на шеи, какой-то дилер в алой блестящей курточке и черных штанах в обтяжку, наркоманка лет двадцати, босиком, в перевязанных грязным бинтом руках сжимает разовый шприц и посасывает иглу... Фигуры выходят и исчезают в темноте переулков, освещенных светом луны и фонарей...
Наверное я потерял самого себя, наверное я ищу свою молодость, когда все было по барабану, на все было наплевать и все было ништяк. Но войти в одну и туже лужу портвейна действительно невозможно и мне сверля в душу своими пустыми глазницами многочисленные манекены, блестя своими лысыми башками в свете фонарей и луны... Стук костыля разносится по темным пустынным переулкам, освещенным светом луны и фонарей...
Пустынные улицы, куда подевались все люди, черт их всех побери, я вспоминаю вчерашний разговор с неизвестным мне туристом, отставшим от основной массы, которая с окончанием сезона откочевала скорей всего на Канарские острова. Турист мне пожаловался на одиночество и предложил за его счет выпить... Или это было не вчера? может быть это было позавчера или поза позавчера, но я точно помню - это было уже по такому внезапному переезду в новый сквот..
И вижу в конце улицы какой-то странный освещенный круг, в нем под зонтиками с рекламой пива «Хейнекен» за столиками в плетеных креслах сидят какие-то незнакомые мне люди и молча пьют... Я подхожу ближе, еще ближе, почти к самой границе резко очерченного светового круга, лица незнакомцев как то странно напоминают мне когда-то знакомых мне и близких людей... Вот если этому прилепить бородку, то он будет напоминать моего приятеля Гарри, а вот эта дама в длинном платье была бы похожа, если бы ей сменить прическу, на мою, когда это было! подругу, с которой так связано много хорошего и разного...
Я бреду дальше, дождь то усиливается, то утихает, но мне все равно, я почему-то пьян, я где-то выпил и прилично, наверное меня напоил тот турист, которому так одиноко в пустынном городе, что он согласен напоить длинного хипаря неизвестной национальности и гражданства, ноги и костыль разъезжаются, еще не хватало брякнуться в лужу, тогда точно будешь как свинья, Майкл, Майкл, ты совсем охренел старый, ты совсем охренел... Надо немедленно выпить кофе, обязательно выпить кофе, где я, надо сориентироваться, помнишь - в Москве, в жопу ушедших сранных семидесятых, которые тем не менее вспоминаешь с тоской и слезой, будь они прокляты, помнишь как с Томми ориентировался на месте в незнакомом районе, очнувшись неизвестно от чего?...
Итак, смотрим на угол здания и ни чего не видим, надо переться на начало или конец улицы, слава богу это не далеко, не сильно далеко, насквозь промокшие шузняки из неплохой рыжей кожи издают насосные звуки, обходить лужи нет сил да и ни к чему уже, так, и что тут написано? Уставившись на надпись выложенную красивыми плитками, я читаю, и читаю, и читаю, и ни как не могу понять - где это... Название улицы - Сан Данус - мне совершенно ни чего не говорило... И надпись на балконе третьего этажа - СЕ ВЕНДЕ - меня так же оставила равнодушным... Ну продают флет и пусть продают, все равно у меня таких прайсов скорей всего ни когда не будет, но мне на это плевать, хипарю ништяк и в сквоте... И все же, где эта сранная Сан Данус, и кто это был?..
Бреду спотыкаясь, шлепая по лужам и скользя костылем по мокрым плиткам улиц, бреду в неизвестном направлении, пытаясь сориентироваться хотя бы по фонарям, бреду мелко дрожа, по спине сбегают холодные струйки дождя, чувствую. что замерзаю, наверно это будет сенсация - на Маллорке замерз хипарь! уссатся можно, кстати... Останавливаюсь над решеткой ливневой что ли канализации, куда с шумом и водоворотами грязная вода уносит различнейший мусор, ширкаю зипером и начинаю отливать. Немного мочи в общем количестве грязной воды ни чего не изменит и не добавит... Застегиваясь, чувствую чей-то взгляд, явно укоризненный, поворачиваю башку - за стеклом магазина пара манекенов в мужских костюмах и не спускают с меня глаз...Гады. А на соседнем здании вижу знакомое уже название улицы - Кордерия - так вот я где, сейчас за углом будет знакомый бар...
И действительно - за углом плаза Куартера со странной скульптурой увенчанной бронзовой летучей мышью, чуть в стороне груда столиков под зонтиками с рекламой «Кока-колы», в плетеных креслах из пластика сидит группка странных на первый взгляд людей... Сеньора в короткой юбке, шея укутана мехом, в длинном мундштуке длинная сигарета, рядом высокий джентльмен в белом пиджаке и черной рубашке, на голове соломенная шляпа с черной лентой, следующий в круге Ричи-клоун, в черных линялых шмотках и черной же линялой бейсболке, и еще пара разномастно одетых сеньоров, то ли бомжей, то ли плейбоев в загуле... И пустое кресло, видимо оставленное специально для меня.
Плюхаюсь в плетенный пластик, джинсы издают хлюпающий звук, все сидящие за столиком поворачивают ко мне головы с улыбками на синеватых фейсах, я вижу мелкие детали и подробности... У сеньоры на чулке или колготках огромная дыра, мех явно при жизни мяукал и было это скорей всего очень и очень давно, джентльмен в белом пиджаке, который ближе оказался и не такой уж белый, а больше желтоватый в пятнах различного оттенка серого, был небрит и скорей всего и не мыт, так как от него несло, плейбои в загуле оказались действительно бомжами, не просыхающими лет так несколько, и только Ричи был тем, кто он есть - дилер по профессии, клоун по жизни и яркий представитель местного современного андеграунда, аполитичного направления. И я, неизвестно кто, неизвестно откуда и неизвестно куда идущий...