«Надолго ли»?
«Сколько хватит. Иссякнут силы, новое мгновение мелькнёт и так всю жизнь, как лучик в сердце – Стучит!.. Стучит!.. Стучит»!..
Глава шестая.
«Что за день такой, сегодня»?.. – думал Елисей.
Понял, что в разнос пошёл, как он выражался, и знал, что в игре, под названием жизнь, всегда наступает момент, когда ситуация перестаёт зависеть от кого-то, остаётся только успевать реагировать на то, что происходит. Это для него не трудно было, более того, знал, что любое, даже самое малейшее, прикосновение мысли влияет на сюжет игры, меняя всю картину жизни. Труднее было ориентироваться при вхождении новых персонажей. Это, как актёра вытолкнуть на сцену, и роль не определить при этом… Он ещё не знает, не понимает своей роли, но включается невольно в сюжет игры.
Так и сейчас, игра втягивала в сюжет всё большее количество людей. Он понял, что если не выделит себя вне сюжета общей жизни, игра станет частью его жизни или он частью игры. Елисей всегда так делал… просто выходил и наблюдал, включался только при необходимости присутствия его, как непреложность, чтобы направить, изменить, или совсем прикрыть спектакль. Главное, всегда быть центром, который всюду. Легко сказать, но трудно сделать, искушения в виде дивных образов, событий, порою, увлекали в загадочную неизвестность или хаос. Вот это-то он и называл: пошёл в разнос. Трудно уйти от искушения, чтобы не втянуться в роль… Он делал так: просто выводил из игры того, кто с ним соприкасался и…
Мария вошла в дежурку, поздоровалась украдкой и ушла в вагон. «Что бы это значило»? – подумал Елисей, но спустя минуту, понял. Следом к вагону муж её ушёл, будто караулит. Вот этого Елисей не понимал… от чего её он караулит?.. и как, вообще, такое допустимо?.. Главное, что понял, что он вне игры и потому всё видит и осознаёт, а не играет роль. Важно проследить и не втянуться…
Опять вошла Мария. Ей по работе иногда приходится общаться с дежурными, да и той же воды набрать для пассажиров.
- Ты чего, Мария?.. – спросил её.
- Тебе Танька заявление передала?
- Да.
- Потом всё расскажу, и ты расскажешь, сегодня не могу. Витя сегодня поедет мать встречать… ты извини меня – виновато посмотрела.
- У тебя всё нормально?..
- Терпимо, Елисей, Таньке спасибо, - набрала воды и вышла.
Всё понял Елисей!.. Понял, что бросить он её не может, потому что она твёрдо решила, и надежда только на него. Он разрушил все иллюзии её, дал надежду. Она даже не допускает обмана с его стороны, так верит, и если он разрушит эту веру, просто убьёт…
Подумал о том, что он приобретает?.. Ничего!.. Только теряет!.. теряет деньги, да и наплевать, но!.. чувствовал, что что-то большее теряет… Возникшая альтернатива увлекала Елисея, он уже готов был чувства отпустить, уйти в разнос и центр тяжести перенести прямо сейчас!.. к Татьяне! Честь и совесть!.. Совесть перетерпит, честь никогда!.. Тяжело вздохнул, вспомнив о дивной ночке с Таней.
Когда-то это уже было?
На станцию стали собираться пассажиры, надо было продавать билеты. Душа бунтовала, хотелось идти, всё разрушать и жизнь свою… Мария не покинула игру, осталась в прошлой жизни и потому, невольно, он сам в неё втянулся, стал винтиком и неизвестно, когда освободится, а освободиться теперь возможно лишь, освободив её. Возможно ли?.. не втянет ли его в другую жизнь?.. Что ж, решил… лишь бы не забыть… Но сколько раз он в жизни забывал, терял возможности… вот и сейчас понял, что из режиссёра становится простым актёром, как маленькая щепка в потоках жизни не своей, а общего узора жизни многих.
Татьяна ночью не пришла. Были у него мысли поиграться, что-нибудь придумать, но он!.. не властен, он человек, отныне, качающийся на жизненных волнах. В это не хотелось верить, не хотелось принимать, сам себе выстроил ловушку. Пытался убедить себя… ведь это только принципы, мораль, но и жизнь, что невозможно отрицать.
А сколько же он жизней загубил?.. Возник в сознании образ Люси, так звал Елисей одну знакомую свою. Она дочь народа Манси. Прекрасное создание. Когда казалось, что по уши в грязи, вспоминал о ней и помогало. Она очищала будто своей наивностью и простотой, детской доверчивой улыбкой, и неприкрытой радостью, когда он приходил.
Вот и сейчас он углубился в прошлое, вспоминая чистый образ Люси. В то время он!.. помнил, что и тогда он от чего-то убегал, от цивилизации подальше, от жизни может быть, а может от себя. Убежал на север, который бурно развиваться начинал. Вот там и познакомился, поняв, что если не найдёт для себя какой-либо сдерживающий фактор, просто сопьётся или совсем погибнет.
Милое создание. Замужем уже была, но муж ушёл, оставив ей ребёнка. Что удивляло, так это то, что это её не изменило, не сделало женщиной, которая зачатие познала и рождение дитя, сама, как ребёнок оставалась – чистая, наивная, простая, хоть и не глупая. Елисей все её качества к характеру её народа относил. Он купался в чистоте её, не понимая, почему муж от неё ушёл. Рядом с ней не просто пить, даже спать, как с женщиной немного стыдно было. Впоследствии, он узнал её мужа и понял, почему так у них всё получилось. Это целая история, конечно, хоть и так же наивна и проста.
Однажды, как обычно, они пришли из кинотеатра, поели, спать собирались. Слышит Елисей, по крыше кто-то ходит. Насторожился.
- Кто-то по крыше ходит, надо посмотреть, - спросил у Люси.
- Это Пашка, муж, - ответила она, не реагируя никак, не страха, не беспокойства даже…
Елисей не понял. Он, вообще, не всегда понимал её спокойствие в нестандартных ситуациях, она будто не понимала, что может быть опасно. Для неё самой большой трагедией было, когда киноаппарат ломался, терялась даже не от этой поломки, а от реакции зрителей. Сейчас он с ней постоянно ходит, вместе фильмы крутят, а он умел, в случае чего, успокаивать народ.
- А чё он ходит?.. – в душе у Елисея беспокойство появилось, ведь, как-никак, а он здесь лишним должен быть.
- Духов приманивает, чтобы навредить и меня их заставить слышать. Он с Угры, там дядя у него шаманит.
- И что?.. Накличет?..
- Ты веришь в духов?
- Нет. Я, вообще, ни во что не верю.
- Тогда не бойся, духи могут навредить, когда верой человеческой питаются. Я тоже не верю. Пашка обиделся, говорит, что у него из-за меня с духами разговаривать не получается. Говорит, что я совсем испорченная, поэтому такая.
- Здорово!.. и долго он будет ходить?
- Нет, сейчас уйдёт.
- А сюда не вломится?
- Нет, он же не дурак, знает, поди, что я не одна.
- Точно, не дурак, блин, я с тобой с ума сойду…
Люся вдруг оправдываться стала:
- Ты не думай, я не испорченная, просто в городе жила, на киномеханика училась… в городе много людей и никто не верит в духов, потому их и не стало, и я теперь не верю…
Елисей Люсю обнял, она была прекрасна – нежное, податливое тело, оно не просто соприкасалось, а проникало внутрь его.
- Испорченная ты моя!.. – нежно поцеловал, увлекая на кровать, она дочку накормила и та уснула. Дочка у неё была вся в неё, тихое, спокойное дитя.
- Я не испорченная, - надулась Люся.
- Нет уж, Люся, оставайся испорченной, а то я то ведь совсем испорченный!.. как же нам иначе?.. не поймём друг друга.
Елисей был молод и не понимал, что он и сам не успел ещё завязнуть в перипетиях жизни. Ему только казалось, что он опытный мужчина.
- Ладно, - согласилась Люся, - тогда раздевайся, я тебе сделаю массаж.
Елисей разделся, посмотрел на Люсю:
- Сама-то тоже раздевайся, сделаешь мене, потом я тебе.
Но она не обращала на его слова внимания, нежно прикасалась пальцем к его телу, просто прикасалась и говорила, говорила…
- У тебя такое тело интересное!.. нежное и мягкое, мне так нравится мять тебя руками, будто это я!..
Мурашки по телу стали пробегать, сначала крупные, что морозили, но уменьшались, пока в сплошную вибрацию не перешли, которая разогревала тело и наполняла силой. Елисей даже боялся шевельнуться.
- Хотел поцеловать тебя-а!..
- Так поцелуй.
- Нет. Это грубо по сравнению касания твоих нежных пальцев.
- У тебя пальцы тоже нежные, и сам ты нежный весь!..
Вроде она это уже говорила, но почему так приятно слушать её голос. Чисто говорила без акцента, но слова произносились мягко, по детски как-то.
- У тебя много родинок, а у меня нет почти, - сменила тему Люся.
- И что?.. говорят, это значит, что долго буду жить.
- Я посчитаю, сколько?..
- Посчитай. – Елисей просто проваливался в какое-то блаженство непорочности самой.
Он знал, что она насчитает много лет жизни ему, если родинок не хватит, то добавит. Она сначала считала на груди, потом на животе, перевернула, считала на спине, легко переходила к нежному массажу, но что удивительно, то, что каждый раз привносила изменения. При этом вся наливалась розовым румянцем, прижимаясь всем телом, словно проникая внутрь.
На этот раз Елисей ей не позволил, а расстегнул халат и груди оголил, сосков коснулся по очереди пальцем:
- Тебе не надо много родинок, хватит двух.
Груди тугие были, налиты молодостью. Она совсем недавно перестала маленькую дочку кормить грудью.
- Это не родинки, - смотрела на Елисея Люся широко открытыми детскими глазами.
- Не спорь со мной, я ведь испорченный, а значит, не верю, а знаю то, что говорю.
Она не спорила, она никогда не спорила, а отдавалась, вся!.. Удивительно!.. вся, без остатка и такое ощущение, что иначе она просто не умеет.
Почему он тогда уехал?.. почему?.. Ах да, вспомнил!.. он был женат. Надо же, как жизнь коварна, когда в игру проваливаешься с головой. Свою жену он больше даже не увидит, по сути, а сам факт только с ним сыграет злую шутку. Или так было нужно, чтобы Люсю не испортить, не убить в ней детство?.. Она от него не ждала ничего, не просила, не планировала, знала, что он женатый и уедет, рано или поздно…
Однажды он у неё спросил:
- Муж то долго бегать будет?
- Он вернётся. Как только ты уедешь, он придёт.
- И что?.. это же уже не жизнь?.. меня тебе он не забудет никогда.
- И хорошо.
- Как это?.. – не понял Елисей.
- Вот если бы ты на меня не обратил внимания, и никто бы не обратил, тогда бы было плохо. А раз я не осталась после того, как он ушёл, одна, значит я хорошая, и он будет любить ещё сильнее.
- Да уж, хороший обычай… Ты-то его будешь любить?..
- Нет. Я тебя буду любить!.. У него тело грубое.
- А если бы я остался?
- Тогда он не вернётся. Скорее к топикам уйдёт.
Топиками называли рабочих лесорубов, которые работали вахтовым методом, рубили трассы для дорог, нефтепроводов и ЛЭП. Люся никогда не заводила разговор о том, чтоб Елисей остался с ней, только, когда уезжал, зашёл прощаться, заплакала и робко попросила:
- Может, останешься?
- Я съезжу, брат телеграмму дал, что-то там произошло… приеду ещё.
Жизнь дальше так сложилась, что всё стало рушиться, и он только через полгода приехал в городок, где Люся жила, но её он не нашёл, видимо муж вернулся и увёз её в Угру.
---------------------------
Что-то в сознание мелькнуло… Ведь всё повторяется опять!.. Тогда телеграмма, чтобы приехал срочно насовсем. Вышло, только для того, чтобы сказать Елисею, что его жена ему же изменяет. Нет, чтобы написать открытым текстом… И пусть всё бы определилось сразу. Он зарылся в эту рутину раздела имущества, который ему не нужен был, но время утерял, да и только время ли?..
Татьяна тоже попросила робко и хорошо ему с ней было… чуть опоздала, наверное. Надо встретиться, поговорить, решил бесповоротно, но понимал, что он упустил инициативу и уже не властен, оставалось только надеяться и реагировать на всё мгновенно. Сейчас события стали развиваться быстро. С Татьяной больше встретиться не удалось, она через день в город уехала по делам работы, потом Елисей уехал отпуск оформлять…
Для кого было хорошо, так это для Марии, всё, как по маслу… Елисей в управлении договорился без проблем, купил билеты, и до отъезда оставалось всего неделька. Вот тогда наступило какое-то затишье, будто неведомый кудесник отдыхать пошёл, довольный тем, что всё происходит так, как надо. Кому надо?.. На этот вопрос никто не отвечал.
Мария проводила свою свекровь с племянницей и старшим сыном. Общались с ней украдкой через племянницу. Даже стыдно было Елисею, как-то всё искусственно, будто во сне кошмарном. Он уже ничего не мог, не анализировать, не думать и не понимать, как в омуте крутился. Вот и последняя смена перед отпуском. Пришёл, как обычно в восемь часов вечера. Только смену принял, пришла Мария.
- Привет!.. – улыбается и вся сияет.
Удивило, что не оглядывается и не боится будто.
- Привет, Мария. Ты готова?.. и чё-то ты смелая сегодня?
- В лес ушёл. Сезон у них, надолго не уйдёшь, вся смола стечёт на землю.
- Понятно. Короче я через два дня уезжаю, жду вас в городе ещё через два дня. Поезд ночью.
- Сегодня приеду, поговорим?
- Поговорим. Только на полянку не получится, я на работе.
- Чё на полянке делать, вон, если надо, целая комната здесь есть.
- Ты не боишься?
- Нет, Елисей, я за тебя боялась. – Наклонилась, чмокнула его, - всё, я побежала, надо вагон помыть, жди утром.
Отправив пассажирский поезд, Елисей занялся подведением итогов. Не надо оставлять неопределённости в работе, в том числе. Он понимал, что он обратно не вернётся, не потому, что так решил, чувствовал и понимал, что всё меняется глобально в его жизни. Работы не было и потому, занялся заполнением журналов, привёл в порядок весь архив своей работы в качестве оператора движенья поездов, сходил на станцию, переписал весь подвижной состав, вагоны, загруженность и прочие рабочие моменты, сел отдохнуть.
Управился до прибытия пассажирского поезда, на котором уехала Мария. Бригаду в депо отправит и, по сути, полностью освободился.
«Повезло Марии» - подумал, но настроение было скверное. Чувствовал вину перед Татьяной. Прошло больше полмесяца, а он с ней так и не повстречался. Похоже, она от него скрывается. В деревне невесть что говорили, но внимания не обращал на это. Пугала какая-то неопределённость, незаконченность чего-то очень важного… казалось, что он совершает огромную ошибку, если что-то не закончит, что-то не скажет, не убедит кого-то, как тогда что-то Люсе не сказал или сказал не так, как надо было.
Свет появился вдалеке, приближался поезд. Взял трубку рации и вызвал бригаду тепловоза:
- Тридцать второй ответь Калине.
- Слушаю, Калина.
- Отбой ребята, в депо, работы нет сегодня.
- Понял, Калина – ответили из тепловоза.
Он видел, как тепловоз вагоны в тупик поставил и, издав длинный гудок, в депо ушёл. Пассажиры разошлись уже, сейчас придёт Мария и!.. она вошла, чуть загадочная, весёлая, даже шальная. За это время изменилась сильно, будто сбросила лет пять, а то и больше, была пухленька, стала, как девочка, худая, да и летала, не ходила. Вот и сейчас, будто подлетела и чмокнула его.
- Мария!.. не люблю такие нежности.
- А как надо?.. хочешь, чтобы сильно целовала?
- И не только целовала, - ответил Елисей.
- А чё нам торопиться?.. у нас времени скоро много будет.
- Много, - согласился Елисей, - ты вот что скажи; Татьяна помогла тебе, сама же говорила, а где она сейчас?.. будто скрывается…
- Дома. Вчера у него была. Тебе-то зачем она?
- Спрашиваю, значит надо, - ответил Елисей, отметив категоричность слов Марии.
- Я утром к ней пойду, скажу, что ты хочешь встретиться…
- Скажи, что вечером приду. Надо мне с ней поговорить.
- На счёт чего?
- Сказать спасибо, наконец. Если бы не она…
- Знаю я. Скажи, а ты с ней спал?.. – вдруг задала вопрос Мария, который Елисею показался неуместным.
- А ты с мужем спала, Мария?.. ну после нашей недели?..
- Он муж ведь… - удивилась Маша.
- Так я не муж, пока!..
Смутилась Маша, даже покраснела чуть, поняла, что ведёт себя бесцеремонно и это только напрягает Елисея, он свободу любит.