- Всё, Елисей, больше не буду задавать вопросы. Сходи, конечно, к Таньке, она рада будет, только пораньше.
- Почему пораньше?
- Дамир к ней ходит.
- Дамир?.. а ты откуда знаешь?
- Видела как-то утром, в пять часов шёл от неё.
- А ты-то в пять часов чё делала?
- Домой шла с поезда. Помнишь, задержался поезд?
- Нет.
- Не ты работал.
Елисей почувствовал в себе одну деталь – он ревнует Татьяну!.. Что это с ним такое?.. В жизни никого не ревновал, даже жену… Неприятно?.. Да, а ревность?.. Это что-то новое!.. и кого?.. она свободный человек и к нему никаким боком не привязана, как и он к ней… Надо сходить, поговорить, решил безоговорочно. От весточки Марии Елисею стало чуть не по себе. Он нагнетал в себе искусственно к Татьяне неприязнь, хоть и понимал, что он себя пытается обмануть, причину ищет оправдаться. Вот вечером придёт и всё ей скажет.
Но Елисей прекрасно понимал, что не скажет, даже если душа на части разорвётся. Пытаясь о ней думать плохо, мысли уводили к её взгляду, кокетству, её улыбке, голосу, что ручейком звучал, к её игре прекрасной… вспомнил, как прекрасно подыгрывала она ему, брала инициативу и опять плавно отпускала, позволяя насытиться ему победой.
- Елисей!.. ты сегодня какой-то сонный. Не узнаю тебя.
Встряхнулся Елисей, вдруг со стула соскочил и заключил в объятия Марию.
- Сейчас я буду насиловать тебя, - нахмурил брови.
- Мне надо кричать?.. на помощь звать? – теперь Мария узнавала Елисея, он становился прежним, непредсказуемым и дерзким.
- Ты должна сопротивляться, я же не дурак, чтобы подставляться…
Мария, действительно, стала сопротивляться, чего Елисей и добивался. Он будто мстил кому-то, не понимая зачем и почему. Нет, и Мария не понимала коварство Елисея. Интересно, сейчас игра с Марией воспринимается, как какая-то измена и это что-то необычное весьма.
- Елисей, ты меня задавишь – тихо прошептала Маша.
Он, действительно, держал её так крепко, что руки заболели. Отпустил, нежно поцеловал…
- Ты целуешь так прекрасно.
- Как?
- Не грубо. Прикасаешься, и мурашки проходят всюду. Даже не объяснить.
Елисей целовал Марию, ласкал руками, она всё больше возбуждалась, но ещё ничего не понимала. Он просто молча мстил кому-то, просто мстил, ни о чём не думал, не рассуждал и не мыслил.
- Пойдём в номер, Елисей, сгораю я от нетерпения.
При станции была небольшая комната, она использовалась иногда, как номер в гостиной.
- Подожди, успеем.
Видно было, что Мария наскучалась, она хотела Елисея до дрожи в теле, до желанья раствориться. Понимал и Елисей…
- Ух ты!..
- Ты чего?.. – встрепенулась Маша.
- Забыл, - Марию отпустил. Она стояла перед ним вся взлохмаченная, потрёпанная, с расстёгнутыми пуговицами на платье, в котором оголились груди.
- Что забыл?..
- Мне же надо журналы заполнять, - посмотрел на часы, - не успеваю, блин. Ещё всю станцию обегать, переписать номера вагонов.
Мария ошарашенная стояла…
- Я поняла!..
- Что поняла?.. – улыбнулся Елисей, садясь за стол и доставая из тумбочки журналы.
- Ты специально!.. издеваешься-а… - стала застёгиваться, чуть не плача.
Встал Елисей, к ней подошёл, взял за руки:
- Ты не застёгивайся, - улыбнулся, - так выглядишь прекрасно, просто посиди. Успеем Маша, у нас будет время. Не хочу я вот так, скрываясь в спешке. Иди домой, мне, действительно, надо всё закончить.
Он и сам не понимал, зачем так делает, но как только начинал её ласкать, воображение рисовало образ её и её мужа в постели. Почему раньше не возникал подобный образ?.. видимо, потому, что раньше он не думал. У него с ней связи не было. Надо, чтобы образ полностью растаял, иначе мерзко как-то.
Мария поправила причёску, поняв, что закончено свидание, решила, что из-за мужа. Зря она у него спросила о Татьяне…
- Ты нас где ждать будешь?
- Билет у тебя, посадка ночью… Встречу на вокзале, отдохнёте, целый день в запасе… Если не приедешь, то всё. Сделать ничего будет невозможно, билетов не купить на проходящий.
- К Таньке то сходить, сказать?
- Как хочешь. Я знаю, что мне с ней надо поговорить, а там как получится.
- Проводи меня маленько.
- Муж то знает, что уезжаешь?
- Знает. Он, действительно, как-то изменился, как ты говорил, в первый день ударил один раз, сейчас ласковый стал. А сейчас сказала, что мама заболела. Они телеграмму прислали.
- Всё учла.
- Он завтра вечером придёт, думаю, чтобы проследить, как ты уедешь.
- Ты то точно всё решила?
- Да, Елисей, всё решила, боялась только за тебя, да и сейчас боюсь. Ты изменился…
- Изменился-а… точно. Всё как-то неправильно, не по-человечески… такое ощущение. Ладно, не грузись, пройдёт.
Она остановилась, пытаясь заглянуть в глаза:
- Ты ведь не обманываешь?.. скажи?..
- Билеты же у вас, ваши билеты, у меня свой, какой же обман?.. Сможешь и без меня уехать, если что.
- Не хочу без тебя.
- И не поедешь.
- Тогда иди, я сама дойду.
- А поцеловать?
Она чмокнула его и побежала. Посмотрел вслед Елисей, развернулся, отправился назад. Ему сейчас хотелось только одного, скорей уйти, уехать, с глаз долой и от всяких сплетен.
----------------------
Вечером Елисей к Татьяне собирался, мать увидела.
- Ты куда опять собрался?..
- Так, прогуляюсь.
Подошла к нему, руку положила на плечо:
- Сядь, поговорим.
- О чём, мам, я тороплюсь.
- Ты, Елисей, хоть бы нас-то пожалел. Уходишь на всю ночь, а мы думаем, придёшь домой иль нет.
- Мам, ты чего, мне ведь двадцать восемь уже, не пацан, да и что может произойти в деревне?.. Только сплетни… так не слушай.
- Сплетни?.. убьют и закопают когда-нибудь. Забыл, как нос ломали?..
Посмотрел на маму Елисей. Мелькнула мысль: переживает… обнял её:
- Не переживай, мамочка, не убьют. У меня ведь тоже голова есть на плечах и кулаки… а то, что нос ломали, так за битого больше дают.
Мать всхлипнула:
- Вот доживёшь до наших лет, да дети будут свои, тогда поймёшь.
- Долго ждать, - улыбнулся Елисей.
- Ничего, жизнь пролетит, и не заметишь.
- Не замечу?.. не получится, чтоб не заметил. Вот скажи, чё переживать, я же уже взрослый мужик?
- Вы для нас всегда дети, не хотим, что бы мы вас пережили.
- А когда меня дома нет, когда по союзу шляюсь, там ведь всякое бывает, и не то, что в деревне дома у себя, гораздо хуже и чё, не переживаете?
- Там не видим, а переживать?.. так всё равно. Вот женился бы скорее, тогда пусть жена переживает.
- Всё мам, завтра уезжаю и!.. короче, насовсем.
- Опять по общагам?.. Не надоело ещё?..
- Посмотрим, не переживай. А сейчас я к Татьяне собираюсь, надо поговорить. Не знаешь, она дома?
Мать засуетилась:
- Дома, дома, час тому, как с работы шла, видела… сходи, конечно.
- А ты чё так обрадовалась?
- Так хорошая бабёнка, да и я хоть знаю, где ты.
- Хорошая?.. Хорошая?.. а чё муж тогда уехал?
- В жизни всякое бывает, а ты не смотри, смотри, какая сейчас есть.
- Ну, хорошо, хоть в этом поддержала, а то думал, что ругаться будешь.
Понял, что в деревне никто не знает, что он с Марией уезжает. Никто?.. Никто?.. Знает Татьяна!.. и знала с самого начала. А ведь столько пакости могла наделать…
- Ты там хоть не ругайся и не пей. Она вон, совсем не пьёт и не любит пьяных.
- Я не знаю, конечно. Ладно, не буду пить и ругаться не буду – улыбнулся Елисей, - всё, я побежал, чмокнул маму в щёчку, - я рад, что ты довольна.
Остановила Елисея мама:
- Скажи, а чё в деревне говорили, что она выгоняла тебя тазиком?
- Да нет, ты не слушай, выходил, в тазик наступил, опрокинул и упал… посмеялись , тётя Маша видела.
- Вот и я об этом, чё она будет выгонять, ты вроде не урод какой, и Маша говорила так же, а я ей верю, она не скажет зря.
- Точно, не скажет.
Мама что-то ещё говорила в след, но Елисей уже не слышал. Разговор настроение поднял, он летел на крыльях, хоть и идти недалеко, в деревне всё близко.
-------------------
Подошёл к дому Татьяны, оглянулся. Как обычно, улица пустая, только будто мелькнула где-то фигура тёти Маши. Он и не скрывался, ради интереса оглянулся, будто проснулся и опять играл. Калитка закрыта изнутри, но Елисею не составило труда её открыть. В деревне, вообще, все запоры, скорее всего, для видимости были, а не для преграды. То, что калитка закрыта изнутри, хороший знак, значит Таня дома. Дверь тоже закрыта изнутри, значит точно дома. Хотел постучать, но мысль предательская мелькнула: «Вдруг не одна?.. может с ней Дамир?» Да нет же… Дамир, молодой парень, недавно из армии пришёл, а ей уж двадцать семь. Что-то не вяжется-а… да и не пойдёт Дамир открыто днём, молод ещё.
Постучал негромко, но настойчиво, прислушался. Сначала услышал грохот, что-то упало, но терпеливо ждал и, наконец, дверь распахнулась, не открылась. Елисей вздрогнул даже, но в дальнейшем чуть тепловой удар не получил от изумления. Прямо ему в руки падала Татьяна. По сути, он её поймал в свои объятия. Её руки безвольно у него повисли на плечах, голова на грудь упала, которую она поднять пыталась, чтобы посмотреть, по-видимому, кто пришёл. С огромными усилиями ей это удалось, посмотрела на него с улыбкой:
- Елисей!.. я знала-а, знала-а… и ждала.
Она была пьяна настолько, что не стояла на ногах. Удивительно, как добралась до двери?..
- Ой-ё-ёй!.. Танюшка!.. много работы было?..
- Ка-к-кой работы?
- Не знаю. Вижу, что устала, ноги не ходят.
- Нет, работы мало… я не устала, тебя ждала-а… - освободилась от его объятий, хотела повернуться, но опять падать стала. Елисей поймал под мышки.
- Ты чё меня лапаешь, как попало?.. думаешь слабая, так всё можно?.. – посмотрела опять мутными глазами, заулыбалась, - Елисей!.. всё поняла, ты же играешься… и кто я сегодня?.. кур-куртизанка?..
- Нет, не куртизанка, милая жена, единственная и неповторимая, главное таинственная.
- Ты хотел сказать, пьяная?
- Жене допустимо иногда и пьяной быть, не всё же мужикам. Это, чтобы на себя мужики посмотрели как бы со стороны, - он вёл её к кровати, положил, сел рядом.
- Ты себя смотришь?
- Смотрю!.. ты прямо отражение моё…
- Да?.. здорово.
- И чё сейчас делать будешь?
Наклонился близко к её уху:
- Воспользуюсь слабостью твоей, ты же совсем не можешь сопротивляться, вот и буду делать всё, что пожелаю.
- Как с Клеопатрой?
- Не, как с пьяной бабой, - улыбнулся Елисей. Он понял, что о чём-то говорить серьёзном не имеет смысла, просто побузить немножко, чтобы скорее протрезвела. – А ты чё напилась?
- Тебя ждала.
- Вижу, что ждала.
- Волновалась сильно.
- Волновалась?.. а чё волновалась?
- Ну как, ты же ненормальный, с тобой просто так нельзя.
- А с Дамиром?..
- С каким Дамиром?
- Ну как каким…
Татьяна голову приподняла, но не удержала, опять уронила на подушку.
- Ты, Елисей дурак?
- Нет.
- То, что ненормальный, знала, а что дурак, не знала, это же дитя ещё.
- Кто дитя?.. – не понял Елисей.
- Твой Дамир.
- И что, что-то не понимаю…
- А ничего-о… Ой!.. я поняла, ты ревнуешь!.. – засмеялась пьяно, обхватила за шею Елисея, - иди ко мне-е…
Отстранился немного Елисей.
- Подожди.
Татьяна посмотрела как-то таинственно:
- Я тебе не изменяла, дурачок, - вдруг заплакала - и, вообще, не командуй…
- Всё, Танюшка, не буду, прости меня – нежно поцеловал.
Таня отстранилась:
- Мне стыдно, иди, выпей сначала, потом и поцелуешь.
- Почему, потом?..
- Запах чувствовать не будешь.
- А-а!.. ладно, - подошёл к столу и выпил, - ты поспи Танюшка, а я твой сон постерегу. Никого в гости то не ждёшь?
- Тебя.
- Я не считаюсь.
- А ты пришёл, чтобы у меня у пьяной всё узнать?
- Не буду, спи. Он присел и легонько, как ребёнка, гладил по голове.
- Я не могу спать, Елисей, - тихо прошептала.
- Тогда не спи. Может дать что?..
- Нашатыря… вон там лежит.
- Сейчас, - он встал и пошёл за нашатырём, - чего напилась то?
- Сказала ведь, что тебя ждала. Машка приходила утром, рассказала-а…
- Чё рассказала то?..
- Что уезжаешь завтра.
- Уезжаю, так ещё приеду.
- Не, не приедешь…
Елисей никак не отреагировал на её слова, устыдился. Получается, будто выпытывает, используя состояние Татьяны.
- Ты что пила?
- Как что?.. опять попыталась голову поднять, но отказалась от такой затеи, - водку… вон на столе стоит. Думала, придёшь, выпьешь, а… не дождалась…
- А мне-то зачем?.. нам вроде и без водки было хорошо.
- Было?.. не-е, это в другой жизни было… там, где была вера, надежда и любовь!.. Вот!..
- А сейчас?..
Елисей посмотрел на бутылку водки, которая стояла на столе, в ней было ещё больше половины:
- Ты с чего напилась то?.. сто грамм?..
- Ты чего-о?.. я вед два раза пила-а…
- Понятно. Надо чаще – улыбнулся, - тогда пьянеть не будешь.
Татьяна засмеялась пьяно:
- Ты такой дурачок!.. слов нет… Чаще?.. чё я дура что ли?..
- Нет, нет, не дура – он за разговором разбил ампулу нашатыря, ватку обмакнул и сунул ей под нос.
Татьяна вздрогнула и соскочила, как мышка забилась в угол кровати, казалось, что хочет раствориться на фоне обоев на стене. Поморщилась.
- Ты такой жестокий, - немного погодя, за голову схватилась.
- Болит?
- Болит, раскалывается просто, - руку на сердце опустила, - и здесь болит, - и тут прорвало, заплакала, даже зарыдала, уткнувшись Елисею в грудь.
Он гладил её по голове, не успокаивал, понимал, что надо Татьяне выплакаться, выговориться, но без насилия и вопросов. Так и произошло, всхлипывая, она заговорила:
- Ты очень жестокий, Елисей…
Елисей молчал. Татьяна, чуть поплакав, продолжала:
- Ты не втягиваешь в игру, ты вытягиваешь из игры, из привычной жизни и бросаешь, как листик на ветру, который неизвестно где опять прибьётся к жизни, да и прибьётся ли?..
- Значит, погибнет – вставил Елисей.
Татьяна отстранилась, посмотрела на него безумным взглядом, но трезвым и глубоким.
- Это же убийство, Елисей.
Но Елисей не внял.
- Погибнет или свой мир строить начнёт, выхода не остаётся.
- А если не умеет или силы мало?
- Не знаю я, Татьяна, сложно всё. Вот ты о листике заговорила, я о зерне подумал. Созревшее зерно, упавшее на землю или корни должно дать и строить свой мир или погибнет.
- Красиво говоришь, а сам себе не внемлешь.
- Как это?
- Например, меня ты с экрана жизни вырвал, на землю бросил, а сам обратно влез. Получается, что живой, свободный Елисей становится листиком в чужой картине жизни.
- Ты так меня видишь?.. Влез?.. влез?.. Наверное, лет через двадцать я пойму, Танюшка, чего мне не хватает.
- А скольких уничтожишь?
- Листики и так все упадут со временем, а зёрна?.. или погибнут, или корни пустят.
- Откуда знать тебе, где зёрна, а где листья?.. Вот Машку тоже вырвал, бросишь, погибнет.
Посмотрел на Татьяну Елисей уже совсем другим взглядом… он начал понимать…
- Машку?.. куда-нибудь прибьётся, хуже то не будет. Ты чё переживаешь?
- Без тебя не сможет.
- А ты?..
- Я?.. выживу, но мир построить не смогу.
- Почему?
- Ты чё допрашиваешь?.. – подумала немного, - чего-то не хватает… тебя, наверное.
Елисея осенило. Он схватил Татьяну, увлёк с кровати и закружился с ней по комнате, роняя стулья.
- Меня, меня?.. конечно же меня!.. Чё это я такой дурак?.. зерно не вырастет без почвы, мужчине женщина нужна, чтобы дитя родилось, но и зерно не вырастет на камне, разве, только видимость одна… здесь надо искать!..
- Чего искать?
- Не знаю, это я в общем говорю, без привязки к нам… Пара, пара!.. вот где тайна жизни человека!.. но что-то мы в философию ударились, надо прекращать…