- Глюки, блин – взял за руку Марию: - пошли домой.
- Что с тобой?.. я не узнаю тебя.
- Скажи, ты меня любишь?.. – спросил вдруг Елисей.
- Люблю, конечно!..
Не нравилась ему приставка к слову, типа – конечно. Не понимал, зачем люди добавляют к такому слову…
- А если я исчезну?.. как с этим быть?.. ведь я не обещал тебе, не клялся…
- А разве нужна клятва, чтобы любить?
- Нет, я не о том. Вот смотри, я уеду и не вернусь… что делать будешь?..
- Ничего не буду.
- За что меня ты полюбила?
- За глаза, за нежность, за понимание, за ласки, за твою любовь.
- Но я не говорил тебе, что я люблю… или говорил?
- Нет. А разве об этом надо обязательно говорить?.. Ты сам по себе такой, когда ласкаешь, нежишься и нежишь. Без любви так просто невозможно.
- Понятно. В моих глазах любовь струится!.. – с иронизировал Елисей.
- Вот-вот!.. – не поняла иронии Мария.
- Это не любовь, а блуд, Мария.
- Почему ты так считаешь?
Улыбнулся Елисей:
- Я от красивых самок зависаю.
- Каких самок, - не поняла Мария.
- Типа тебя – опять улыбнулся Елисей.
Но Мария опять не поняла, игру не поддержала. В этот момент проходили мимо кинотеатра, Елисей на Марию посмотрел:
- Сходим?
- Пошли, прямо сейчас…
Мария к Елисею прижималась плотно, будто потерять боялась.
«Вот так всегда, появятся в жизни, любят, исчезают… или я?.. исчезаю» – подумал Елисей, - «а потом возвращаются и упрекают». И понял он, что это он сам себя в чём-то упрекает…
Билет купили в кассе и в зал пошли, двери открыты настежь. Прошли и сели на свободные места, народу мало было. Спустя пару минут, к ним билетёрша подошла:
- У вас, молодые люди, есть билеты?
- Есть – Елисей повернулся, стал шариться в карманах, нашёл и протянул. Женщина, не молодая уж, взяла билет, чуть надорвала, улыбнулась:
- А сразу-то почему не дали?.. Сижу, гляжу, проходят, взявшись за руки, и меня не замечают… даже, сначала растерялась.
Елисей виновато улыбнулся:
- Извините, не заметили.
- Понятно, что слишком маленькая я, заметить трудно. Ладно, не буду вам мешать кино смотреть…
- Спасибо.
Любит ли он Марию?.. Любил ли он Татьяну, Люсю?.. и многих, многих?.. Елисей понять пытался, есть ли тот иль та, что он любит больше жизни?.. Всегда, когда влюблялся, он влюблялся, как ему казалось, на всю оставшуюся жизнь. И осенило Елисея – он просто любит, без объектов и образов, как Солнце светит всем. Кто-то отвечает и та, кто отвечает больше… больше любит Елисея, больше получает от него любви.
Время на юге летело незаметно. Елисей, считай, не протрезвлялся. Настроение лёгкого кайфа атрофировало полностью мыслительный процесс, будто плыл по волнам вниз по течению жизни. Всё прекрасно, нет заторов для него и нет проблем. Попробовал думать о Татьяне, о бурной встрече, оригинальном расставании, но не вспоминалось чётко. Он с ней играл, она умела подыграть, казалось иногда, что насквозь видит его, и было увлекательно весьма создавать непредсказуемость момента, смекалка развивалась хорошо.
Но и в этом случае яркие моменты жизни будто растворялись в какой-то вязкой массе опьянения. Более того, он стал забывать, вернее, словно всё ушло на задний план, всё то, что казалось раньше очень важным для него. Жизнь текла, а не бежала, если что-то вдруг всплывёт, то в следующее мгновение растворялось без остатка. Елисей никогда не держался за прошлое, но прошлое всегда открыто было. Сейчас для него, хоть прошлое, хоть настоящее значенья не имело, оно просматривалось, как нечто существующее в глубинах океана, даже быстрый, но бурный роман с Татьяной забывался, и чтобы вспомнить, следовало приложить усилия большие.
Время летело и стояло. Что интересно, так то, что в памяти не оставалось ничего. Попробовал любить, что дорого ему, но и это чувство не пылало откровением, как на Урале, а было, скорее, вязким и аморфным. Завтра уезжать, билеты куплены… не забыть бы только… Он попытался вспомнить, как отдохнул, но кроме землетрясения, грозы не вспомнил ничего, более или менее значимого. Было прекрасно и более чем после бурных будней на Урале. Здесь, скорее, как роман курортный. Понял, почему на юге отдых так прекрасен, но!.. как же здесь работать?..
Мария изменилась полностью, какая-то домашняя стала, как клуша. Мысли не работали совсем, не было контраста, вот и сейчас спросила без проявления эмоций:
- Ты вернёшься?..
Елисей не знал, не хотелось обманывать, а правды он и сам не знал.
- Ты твёрдо решила здесь остаться?
- Да.
- Тогда мне надо будет тебя уволить, а там видно будет. Ты паспорт свой не забудь мне дать.
Мария заплакала, но и слёзы казались неестественными, искусственными что ли. Нет, они были откровенными, но силой воздействия не обладали.
- Ты не приедешь!.. – сделала вывод Маша.
- Здесь пограничная зона, и чтобы мне сюда жить приехать, нужен вызов, - попытался подстраховаться Елисей.
Конечно, всё можно устроить, с некоторыми издержками, но по вызову всё бывает без усилий и проблем.
- Вызов вышлем – Мария обрадовалась даже. Она считала, что если для Елисея проблема только в этом, то это не проблема.
- Ладно, Мария, высылайте вызов, а там видно будет. Твой муж ведь там ещё и думаю, что догадался, так что не будем предопределять события, тем более, что он и сюда приехать может.
Он вчера случайно увидел письмо у Марии от её мужа.
- Откуда, Мария?.. – спросил её. – Что пишет?
Она дала почитать ему письмо, что было мерзко, но здесь особый случай. В письме Виктор клялся ей в любви, обещал исправиться, прежде перечислив свои мерзости по отношению к ней, готов был жить к ней сюда приехать. Был упор на жалость, на наличие детей, что не он и не она права не имеют их делить. Конечно же, на Елисея много грязи вылил. Он даже узнал о всех похождениях его за последние лет восемь, упор на его дела двухгодичной давности и всё ей описал.
Посмотрел число на печати:
- Пришло вчера, а ты мне не рассказала сразу?..
- Расстраивать тебя, любимый, не хотела.
- А если бы я случайно не увидел, не показала бы?.. – допытывался Елисей.
Он не понимал чего-то. Нет, не держался ни за что, но всегда хотел всё понимать. Мария вдруг сменила тему:
- Скажи, а то, что он о тебе написал, всё правда?
- А что написал?.. что он может знать из сплетен?..
- Всё равно, ведь что-то есть.
- Есть Мария, но всё гораздо круче – подцепил Марию Елисей, - то, что написал, так это проза только, а я песню люблю, только песня что-то у меня тускнеет.
Мария задумалась о чём-то.
- Разве ты со мной, не песня?.. Измена мужу, полянка и зарницы?..
- Я не понимаю, Елисей. Мне хорошо с тобой, а прошлое значенья не имеет, я даже Татьяну вспоминать не буду, знаю, что к ней ходил, она сама сказала…
- Сама?.. Татьяна?..
Елисей напряг мыслительный процесс. Будто что-то мелькнуло искоркой, типа, «она боролась» и тает всё в сознании хмельном.
- Давай договоримся, не трогать прошлое в упрёк друг другу, ты у меня самый хороший, Елисей и я люблю тебя.
Встрепенулся Елисей, он почему-то начал волноваться, но не хотелось просыпаться…пока не хотелось.
- Виктор пишет, что всё продаёт – вещи, мебель… он знает, что ты не вернёшься?
Мария чуть засуетилась:
- Я ему оставила записку.
Глядя на неё, понял Елисей, что записка не при чём, и это не первое письмо от мужа. Она, по-видимому, ему письмо из города отправила ещё, там на Урале. Не хотелось видеть Елисею фальшь, ой как не хотелось, и он, действительно, ослеп, так было легче. И потом, как он может упрекать, ведь и сам не принимает никаких упрёков прошлым, а прошлым всё считал. Надо прекращать, подумал Елисей.
Они сидели на веранде. Вот-вот наступит вечер и стемнеет.
- Пойдём, прогуляемся, Мария?..
- У нас сегодня последняя ночь – Мария возразила, - лучше посидим, а ты ложись, я буду тобою любоваться.
Мелькнули искорки в глазах… что-то родное, будто с Урала огонёк сверкнул с приветом.
- Как в первый день?.. или ночь?..
- Да.
- Кто-нибудь придёт, рано ведь ещё.
- Не придёт, да и мы не будем торопиться.
Понял Елисей, что он меняется, становится каким-то примитивным, домашним и ручным.
- Тогда я выпью!.. чтоб не стыдно было – пояснил Марии Елисей.
- Не стыдно?.. тебе?.. – удивилась Маша, - да ты уже меня раздел глазами.
- Глазами не считается – ответил Елисей.
Встал, налил вина и выпил.
- И всё-таки пойдём, гульнём, прекрасная погода. Мы всё успеем.
И, конечно же, успели. Ночь была прекрасной. Всё Елисей забыл. Мария была на высоте. Она нежила его, ласкала, любимым называла, он словно плавал в неге, толи от ласок, толи от вина, да и какое это имело для него значение. В редкие моменты просветления ему было стыдно… Стыдно?.. почему?.. и перед кем?.. Он этого не знал.
Мария всю ночь периодически спрашивала у него:
- Ты любишь меня?..
- Люблю!.. – отвечал ей Елисей.
Он сейчас готов был хоть кому в любви признаться, и уверен был на все сто процентов, что не обманывает никого. Вот что значит курортный роман. Он не продолжителен, потому что тих, аморфен, силы не имеет, хоть и прекрасен, как маленькая песня ни о чём.
- Ты вернёшься?.. – не унималась Маша.
- Вернусь!.. – как эхо отзывался Елисей, это же роман курортный и не обязывает ни к чему.
- Поклянись!..
- Не буду.
- Почему?..
- Здесь нет падающих звёзд.
- Зачем они?.. – изумилась Маша.
- Чтобы подарить тебе, и ты смогла желанье заказать.
- А так поклясться ты не можешь?
- Нет. Вселенная клятвы не приемлет, она непорочна и чиста.
- Интересный ты, не умный и не глупый, не злой, не добрый, самый сильный и нет тебя слабее.
- Это ты так видишь Маша, на самом деле я не стараюсь быть каким-то, а просто есть, не стараюсь жить хорошо иль плохо, просто живу и всё, не стараюсь показать, как я люблю, а люблю, как есть, или не люблю.
- А почему клятву мне не хочешь дать, разве трудно?..
Елисей посмотрел на Машу, как на дурочку:
- Клятва – это то, что обсуждению не подлежит.
- Да.
- А вдруг меня прибьют в дороге или дома?.. – посмотрел многозначительно… - так и останусь должен.
- Нет, не прибьют. Я не переживу. Ты клятву не давай тогда, но приезжай.
- Переживёшь, Мария. Муж то приедет, пока меня нет, - вдруг сменил тему разговора Елисей, - и всё изменится.
Сколькие же пережили потерю Елисея, что он делает, зачем?.. вот и Марии суждено, видать?.. В данный момент он себя почти что ненавидел, в хмельном сознании всплывали размытые образы ис прошлых похождений.
- Ты боишься?.. – поняла Мария и обрадовалась… - значит приедешь!.. А муж?.. как приедет, так и уедет, здесь не в Казахстане, руки не распустит.
- Братья не дадут?
- Хотя и братья.
У Марии было два брата и две сестры и, в данный момент, все жили здесь.
- Так и мене бояться надо, слова лишнего сказать нельзя.
Мария даже испугалась.
- Нет, нет, Елисей, ты же сам видишь, они не злые.
- Нет, конечно, пошутил я, Маша – обнял её, привлёк к себе, - пусть идёт всё так, как будет. Я одно только хочу, чтобы ты искренняя была со мной всегда, но с тем… же письмом уже лукавство…
- А ты?
- Я-а?.. вот разберусь во всём на трезвую голову и буду. Обещаю!..
-----------------------------
Глава восьмая.
Домой Елисей приехал ровно через месяц ночью. Ноги несли его к Татьяне, а не домой. Время три часа, луна, Уральский свежий воздух, с таким знакомым хвойным ароматом, что душа поёт. А вот и дом, где живёт Татьяна, что-то остановило Елисея. Что?.. А вдруг у неё есть кто-нибудь?.. Она ведь верность не обязана хранить, да и он окажется в неловком положении. За себя он не боялся, станет неудобно за неё. Постоял ещё немного и отправился домой. Завтра всё узнает, сходит днём или когда она придёт после работы… Не знал, не ведал Елисей, что ждёт его. Жизнь играла, и кто переиграет, неизвестно.
Дверь дома мать открыла, она была испуганной какой-то.
- Ты чего мам бледная такая?
- Раздевайся, всё расскажу.
Елисей снял туфли, курточку повесил, в комнату прошёл.
- Уезжай отсюда, Елисей… завтра же.
- Что случилось?
- Муж Марии каждый день кругами возле дома ходит, ждёт тебя, убить грозится.
- С чего вдруг?
- Кто-то сказал, что видел с ней тебя в райцентре, когда она уехала.
- Кто мог?.. хотя, я её встречал на вокзале, там были и деревенские, видели, наверное.
- Вот.
- Ладно, понял, буду иметь в виду. Ты вот что скажи, как Татьяна?.. видела её?..
- Нет – и почему-то заревела.
- Мам, не томи.
- Уезжай, уезжай, Елисей – продолжала плакать мама.
- Да уеду. Вот уволюсь и уеду, деньги надо снять… Не переживай ты, разберусь. Ты мне не ответила, где Татьяна.
- Уехала она.
Елисей медленно на лавку опустился, побледнел, не зная, делать что. Руки мешали почему-то, всё никак не мог их приспособить.. Уехала?.. А разве могло иначе быть?.. Он не винил её, не винил и себя, всё рушится и на этот раз он слабее жизни оказался. Он понимал и другое, что стоит сдаться и жизнь его сломает, нельзя искать виновных, это уже отступление… Надо отдохнуть, завтра разберётся.
Мать продолжала причитать, но Елисей уже не слышал, молча разделся и залез под одеяло. Он лежал и вспоминал детали встречи с Таней, их последней встречи. Она была сама собой, игры не принимала. Решил, что завтра выяснит, куда уехала она и всё равно найдёт, чтобы упасть пред нею на колени и прощения просить. Помнится ещё при первой встрече, говорила, что работу предлагали где-то от райцентра рядом.
Он пытался вспомнить, но!.. что-то с памятью его стало… по-видимому не придал значения. Откуда же она?.. Вот это вспомнил. Из Белоруссии, там родилась и там её родные. Он не знал даже деталей, что занесло её в эту далёкую таёжную деревню, какие лабиринты жизни?..
Да что там думать, какие лабиринты жизни его гоняют по Союзу?.. что ищет он вдали от дома?.. или от чего бежит?.. от себя?.. И понял вдруг – он ничего не ищет, всё у него своё, достаточно не только для него… он убегает, пытаясь сохранить себя, ту чистоту и непосредственность свою, пытаясь детство сохранить, не понимая, что это невозможно. Мир свой, который он построил в детстве, юности своей, кто-то всегда пытается убить, и потому он убегает вечно, чтобы хоть крупицу сохранить. Один ли он такой?.. Нет, конечно, нет, ведь есть на свете Люся, Таня, Василиса, что повстречал в дороге.
Василиса?.. Как мотылёк мелькнула, а чистый след в сознании остался, как надежда, как напоминание о том, что не один он в мире, а значит надо жить и побеждать, и он, конечно, будет жить, даже не для себя, для них – прекрасных, чистых, непорочных, тех, кто жизнь утверждает на земле ценой страданий, слёз, лишений.
Василиса!.. Она в Кирове села к нему в купе. Он к этому времени один остался, попутчики чуть раньше вышли. Зашла, присела с краю на его полку почему-то. Видно было, что чувствует сябя немного неудобно. Поезд стоял минут пятнадцать, она так и сидела, словно мышка. Елисей смотрел в окно. Пауза уже давить начала. Чего она молчит?.. хоть бы спросила что-нибудь, но женщина молчала. На вид ей было чуть больше лет, чем Елисею… а может и ровесники совсем, милая, с чистыми глазами. Даже не глаза, сам взгляд. Она копалась в своей сумке, но понял Елисей, что это повод занять себя хоть чем-то, пока поезд тронется. Будто ждала кого-то.
И тут он понял, она ждёт, кто ещё в купе зайдёт… чтобы знать сколько будет людей. Её место сверху, потому и села на его уже расправленную полку. Мгновенно поставил себя на её место и так же почувствовал смущение. Конечно, может больше в Кирове попутчиков не будет, но могут позже сесть, так что не занять места пустые. Ей надо устраиваться, и Елисей мешает ей, нет пока контакта. «Надо создать контакт» - подумал.