Татьяна оправилась от опьянения немного, выпила таблетку, ещё легче стало. Но чем трезвее становилась, тем холодней и неприступней.
- Ты о чём поговорить хотел?
- А чтобы к тебе прийти, надо обязательно хотеть поговорить? В принципе, мы уже поговорили, я понял, что хотел понять.
- Проницательный, я знаю… и опасный. У тебя манера мысль не заканчивать, и ждёшь, когда я закончу, а если я заканчиваю, то вся раскрываюсь.
- Почему опасный то, Татьяна?.. вроде не скрываю ничего, планы коварные не строю. Это ведь не я, а люди во мне видят то, что хотят видеть. Вот ты не выдумывай, а принимай, как есть, и всё понятно будет.
- Как, Елисей?.. ты ведь уезжаешь и не со мной.
- И хорошо. Ты сама же говоришь, что вырвал… вот пристрою, и приеду.
- Не приедешь, а если приедешь, то не ко мне.
- Почему, Танюшка, кончай бузить, скажи всё, тогда решим и вместе. Ты ведь решила, вот в чём дело, а сейчас своё решение хочешь утвердить, как и я, кстати. Только я пытаюсь оправдать свои действия, по отношению к тебе и потому ищу гарантий, а ты всё уже определила чётко. Вот видишь, я честен и открыт.
- Ещё одна особенность!.. быть честным и откровенным, не договаривая мысль и этим вызвать на такую же честность и откровенность собеседника.
Елисей, будто не заметил обличения:
- Наша беда в том, что мы хотим получить друг от друга подтверждение. Не лучше ли принять общее решение, тем более, если мы так прекрасно друг друга понимаем?.. Ты пойми, у меня в жизни было уже что-то подобное… И тогда решение за меня жизнь приняла, сейчас то же происходит. Вижу, чувствую, не знаю, делать что.
- Ты уверен в верности моей?..
Вспомнился Дамир, неуютно стало и немного стыдно.
- Вот, Елисей!.. каково тебе?.. упрёки и ожидание оправдания?.. Я, конечно, оправдалась, так только потому, что пьяная была, а зачем?.. Мы оба попали в какую-то ловушку, друг с другом не определились, даже не знаем, любим или нет, а пытаемся что-то создать заочно.
- Умна-а!.. – удивился Елисей.
- Это плохо?
- Хорошо, конечно хорошо!.. Кто же нам мешал или мешает?..
- Это невозможно просто.
- Почему?
- Как в поле сорняков нужный цветок найти?.. прежде нужно почву прополоть.
- Так в чём же дело?
- Нужно понять, что сорняки, а что не сорняки. Тут ещё сложнее, среди не сорняков найти полный аналог, а на это время надо.
- Мы с тобой мелем, что попало, если слушать со стороны, и понимаем!.. разве не показатель аналога?.. может время и не при чём?.. Давай, я провожу, в поезд посажу и вернусь дня через три. Обещаю даже верным быть, знаешь ведь, что не обману, если пообещаю.
Задумалась Татьяна, стала трезвая совсем.
- Нет. Я же сказала, что ты создал ловушку. Не поедешь, это с нами останется на всю оставшуюся жизнь. Поедешь… только мы останемся сами перед собой, может, и справимся, а вот по отношению к другим?.. не получится. У тебя не получится, ты другой!.. и я другая!..
- Тут мы знаем, что от своих ошибок только мы сами и страдаем, а когда кто-то страдает от наших ошибок, это стыдно… перед собою стыдно, - закончил мысль Татьяны Елисей.
- Ты поезжай, я всё переживу, и если встретимся, не буду упрекать.
- Ты подождёшь?.. месяц, может меньше…
- Не буду обещать, а то опять, будто обязательство, но надейся – помолчала чуть, - пусть идёт, как идёт. Боюсь я обещать… боюсь, что вот тогда точно что-нибудь случится. От тебя не надо обещаний, всё не так, как мы думаем… как ты думаешь.
- Что не так?.. ты скрываешь что-то?
- Может и скрываю, но только то, что мне необходимо, может даже для того, чтобы тебя понять, себя понять. Всё, прекращай, решили вместе – улыбнулась, - наливай, отметить надо.
- Не хочу, Танюшка… я трезвую тебя хочу.
- Не получится, я пьянею от тебя и без вина, а выпью?.. вроде, как от водки…
- Ты играешь?.. ведь знаю, что не пьёшь!.. даже терпеть не можешь.
- Играю!.. Зато ты давно уж не играешь, так что наливай себе или уходи.
Елисей налил и выпил.
- Вот видишь, ты боишься, уйти боишься, и остаться страшно. Ты сейчас, как в тёмный лес попал, не жена тебе нужна, а мама. И ко мне пришёл в надежде, что я тебе определю дорожку, не можешь сам решение принять, дрейфуешь на волнах чужого океана.
Встряхнулся Елисей, налил ещё и выпил, но просветления не получил, стало ещё хуже. Встал.
- Ладно, я пошёл, больше всё равно не буду, а двух стопок и на полчаса не хватит, - к Татьяне наклонился, - дай, хоть поцелую на прощанье, - улыбнулся.
Возникла пауза, глаза у Татьяны наливались влагой.
- Не-ет, не уходи!.. – она обняла его, повисла, - не пей, но и не уходи-и?.. – умоляюще смотрела на него, - я пошутила.
- А ты говоришь, что разучился!.. трудно одному играть, трудно одному идти против всех ветров, ужасно трудно… Сегодня сам дьявол я!.. что может укротить безумство?..
----------------
На другой день уезжал Елисей. Ехал он не в вагоне, в тепловозе. Вокруг бушевала гроза. Молнии сверкали часто, часто, гром грохотал, словно кричал на прощанье Елисею:
- Безумству храбрых поём мы песню, безумству жизни петь будешь ты!..
В ярких вспышках возникали образы тех, кого оставил где-то там, за горизонтом, на границе жизни, которую не уловить, не обозначить, не понять. Не понимал пока, не понимал, что нет пути назад, нет и вперёд, куда стремится, есть только то, что взял, сделал собой, не частью, даже если это весь необъятный мир.
Глава седьмая.
Юг!.. здесь Елисей ни разу не был. Он всё более по северным широтам шлялся, правда, был и в центральных, но только был. На юг, в принципе, не собирался. Рождённый в лесной глуши Урала, любил просторы, независимость, раздолье. Тайга не угнетала, ей не было конца. Вероятно, и остроги делают в тайге лишь для того, чтобы узник чувствовал ограничение в бескрайности тайги и в то же время, неспособность эти просторы преодолеть без помощи и подготовки.
В степи бескрайней вольный всадник чувствует себя так же свободно, как таёжник в тайге сибирской, но это другая свобода, хоть и похожа. Он всегда думал, что юг предназначен для отдыха, жить там не комфортно, мало места для души раскрытой. Такое представление сложилось не потому что там людей много, а потому что туда, обычно, ездят отдыхать. Он и ехал отдыхать, так ему казалось.
С Марией всё хорошо сложилось, как говорится: без проблем. Встретил в городе её и её сына, и через три дня были уже на месте. Юг встретил и поразил его, прежде всего, запахами жизни, здесь они были другими, более экзотическими для него, а воздух густой, но добрый, будто жизнь остановилась. Что поразило до глубины души, так это отсутствие заката и рассвета. В северных широтах, к которым он привык, они, порою, часами длятся, здесь всего минуты. Вроде светло и через пять минут уже темно совсем, быстрый переход от света к мраку и наоборот от мрака к свету.
Что ещё удивило Елисея… Встретили родственники Маши их просто прекрасно, это же юг, вино и праздник. Вино домашнее и этого он раньше не знал, не крепкое и создавало лёгкий кайф. Было вино у всех, как сначала показалось, пили его, как чай, а не как вино, скорее. Чудно для жителя северных широт.
Вечером в гости пригласили… Он всегда мечтал увидеть, как виноград растёт и тут увидел. В доме, куда их пригласили, стол на улице накрыли, было темно уже, и только электрические лампочки освещали место у стола. Ух ты!.. прямо над столом висели гроздья винограда, руку протянул и ягодку сорвал… не кисть, а ягодку одну, и это казалось причудливо весьма, даже загадочно немного. Имея развитое воображение и творческий склад ума, под лёгким кайфом в мерцании электрического света создавались загадочные формы таинственных теней, что будоражили сознание успокоением, будто песни сирены пели, но не в шуме океана, а в лёгком шелесте природы. Вся эта райская идиллия, божественными дополнялась ароматами неведомых соцветий юга.
Городок, куда приехали, не на берегу у моря находился, поэтому воздух был сухой и аромат природы не укрывался влагой. Праздник продолжался до глубокой ночи, надо было собираться. Лёгкая истома наполняла тело, не хотелось двигаться, не говоря о том, чтобы идти куда-то, если даже и домой, но делать нечего, в гостях… пора и честь знать, как говорят. Идти недалеко, погода шепчет, но!.. гром вдруг загрохотал… лучше поторопиться. Гром загрохотал?.. и небо всё закрыли тучи, молнии сверкали часто, как тогда, там, на Урале, когда из дома уезжал.
Тогда гроза будто провожала в дальний путь, а сейчас?... встречала, но думать не хотелось, все образы жизни были размыты, в лёгком хмеле растворялись будто. Он всё забыл. Забыл прекрасные мгновенья жизни, или начал забывать… Необычное состояние увлекало, это не угар от перепоя, а истома жидкой вязи. Дождь не начался всё ещё, хоть и пришли уже домой… до кровати бы добраться и полностью отдаться состоянью неги в лени.
Мария не мешала, не просила, не требовала ничего, по-видимому знала, что происходит у новичков на юге. И вот уже лежит на кровати Елисей, рядом Мария, она просто лежала и молчала, и он стал проваливаться в крепкий сон. Вдруг падать кровать стала…
- Что это?.. – мигом Елисей проснулся.
- Не знаю – так же мгновенно откликнулась Мария.
Гром всё ещё гремел, но появилось нечто… шум земли!.. Вспомнил Елисей, как по радио передавали о небольших землетрясениях на юге. Это было тогда, когда дома ещё были. Вспомнив и поняв, в голове мгновенно наступило просветление, истома испарилась, появился интерес.
- Это землетрясение, Мария.
- А ты откуда знаешь?
- Знаю, - быстро встал, трико одел и выбежал во двор. Мария кинулась за ним.
Во дворе росли какие-то деревья, он ещё не знал, но что увидел, так это то, как земля идёт волнами, и хоть волны были небольшими и видел Елисей и понимал, а воображение нарисовало образ живого существа, которое передвигается в глубинах его жизни. Почувствовал какую-то деталь бесспорного единства со всей планетой, будто весточку она передавала… вот только от кого или чего?..
Землетрясение недолгим было, быстро началось, так же закончилось… Природа на мгновенье замерла, даже гроза затихла, прислушиваясь, будто к гулу земли, что терялся где-то там, опять за горизонтом. Елисей стоял опустошённый, сердце улетело вольной птицей. Не понимал причину, но чётко ощутил, что это уже было. Где?.. Когда?.. он в деталях видел, что произойдёт сейчас и происходит.
В сознании картина создавалась, и создавалась не в реальности, что очевидно, а всплывала из памяти его. Даже две слезинки появились на глазах, которые быстро стряхнул, пока никто не видит. Вспыхнула ещё картинка – стеклянный магазин, и всё в магазине, что на полках находилось, на пол упало. И эта картинка непонятна.
Подошла Мария, взяла его за руку, крепко прижалась:
- Я так испугалась.
Очнулся Елисей.
- Испугалась?.. а куда исчезла?
- Там шкаф с посудой… чуть не упал, его держала.
- Шкаф?.. – пытался Елисей понять.
- Да, сервант, а мама держала телевизор.
- А я что держал?.. – спросил вдруг Елисей.
- Не знаю.
- Не знаешь?.. и я не знаю, но знаю, что держал, но, видать, не удержал.
Забеспокоилась Мария.
- Елисей!.. ты чего?.. что не удержал?.. ты здесь был.
- Был?.. да!.. а что-то улетело и не могу понять… - повернулся, Марии улыбнулся, - всё, успокойся. Скажи лучше, у вас есть здесь магазин стеклянный. Ну, большие стеклянные витрины, - пояснил.
- Не знаю, я сама здесь давно уж не бывала. Хотя, что-то припоминаю… в центре-е… А ты откуда о землетрясении узнал, что приходилось видеть?
- Так, по радио слыхал… или услышу?.. всё, пошли, хотя-я… я здесь ещё ничего не знаю. Вон там что?..
- Типа веранды летней.
- Пошли туда.
- Пошли, - обрадовалась почему-то Маша, я сейчас маме скажу, а ты иди пока.
На веранде, если так назвать, было уютно – стол, стулья, диван кровать, шкаф какой-то, но главное, что всё пространство свободно и открыто, Елисею почему-то места не хватало. Гроза не кончилась, а только начиналась. Гром и молнии давно сверкали и гремели, но всё дождём вылиться на землю не могли. Земля ещё гудела после землетрясения, но еле уловимым эхом.
Зашла Мария.
- Хочешь выпить?
- Нет. И так глюки…
- Вот и не будет глюков – достала бутыль из шкафа и налила ему, - слабенькое, ещё играет, муст почти.
- А что такое муст?
- Это сок виноградный, который только-только бродить начинает.
- Брага!.. по сути, - понял Елисей.
Мария подала ему стакан:
- Пей.
Выпил Елисей… игристое, сухое, нежное вино. Опять стал появляться лёгкий кайф, и мысли в этом кайфе растворились.
- Что сделать для тебя?.. – Мария села на колени Елисею, - скажи любимый, я на всё готова.
- Я не готов, Мария. Кажется, порой, что и умею только брать и брать… но не грузись, это от резкой смены обстановки, хотя-а… сюда может кто-нибудь прийти?
- Не знаю. Здесь же барак, могут и соседи, но ты не бойся, всем наплевать.
- Всем?.. мне не наплевать. Давай посидим, грозу посмотрим.
Не успел произнести, как дождь пошёл потоком ливня с неба. Земля была сухая, настолько, что вода проваливалась, будто и устремлялась к речке. Река была недалеко, где-то там, внизу, под кручей. Елисей ещё не познакомился с тем местом, где жила Мария. Это завтра!.. понял, что сейчас им никто не помешает, кроме их самих… Кружилась голова!..
Ночью Елисею сон приснился. Лес, река где-то в северных широтах, а на берегу стояла Люся. Одета она была в национальное платье манси, вся сияет и зовёт к себе. Он подошёл, спросил:
- Зачем звала?
Смотрит на него широко открытыми детскими глазами:
- Разве ты не знаешь?
- Нет.
- Ты должен мне.
- Что должен, Люся?.. вроде не обещал, не клялся, честен был.
- Сердце моё забрал. Ты умеешь только забирать…
Понял Елисей, она ждала, когда приедет он, её найдёт… Ждёт и сейчас.
- Я не клялся, - чуть не плакал Елисей, чувствуя, что так и есть, - я не хотел, родная!.. Скажи, как мне найти тебя?
Печально на него смотрела Люся.
- Найдёшь!.. Чтобы меня найти, надо и Тане вернуть, что взял у неё и не только Тане, всем… Ты только брать умеешь, но я не упрекаю, просто говорю.
- А у неё то что?
- То же, что и у меня.
- К ней я ещё вернусь.
- Не вернёшься, всё останется с тобой, и всё исчезнет, а ты так и будешь идти, и забирать, и забирать…
- И сколько это будет продолжаться?
- Ещё двенадцать лет, а может больше, пока не насытишься или не встретишь…
- Кого не встречу? И откуда знаешь ты?
- Я ведь вернулась к мужу, а он знает духов, научил меня.
- Вернулась?.. это ж хорошо, будь счастлива.
- Вернулась, только любовь оставила тебе.
- Так возьми, пусть муж подключит духов… я поверю!.. честное слово, лишь бы тебе было хорошо.
- Не хочу.
- Почему?
- Я любить тебя хочу, с тобою быть всегда-а-а…
Повернулась Люся и пошла, весело смеясь, и её весёлый детский смех прекрасным ручейком струится в сердце.
- Ты нас найдёшь, а не узнаешь, всё вернёшь, а не поймёшь… - звук всё удалялся и вот-вот исчезнет.
- Как?.. Как вернуть всем то, что забирал, не понимая?.. Как, Люся-а?.. скажи, родная, - крикнул Елисей, что есть мочи.
- Полюбить сильнее тысяч жизней… - эхом откликнулось пространство, - тогда мы все придём к тебе тебя любить.
Сел на землю Елисей там, где стоял и думу думал: «Возможно ли такое?.. чтобы сильнее тысяч жизней?.. и кто такое выдержать способен»?..
-----------
Всё повторилось утром – стакан вина и лёгкий завтрак. Решили сходить в город прогуляться. Шли не торопясь. Елисей дурачился, Марию обнимал, она сопротивлялась:
- Елисей!.. люди смотрят, тебе ночи не хватает?
- Не хватает. Ночью надо спать и сны смотреть, - категорично заключил, при этом улыбаясь. - Сны смотреть?.. – вдруг остановился, огляделся. Перед ним был магазин с огромными стеклянными витринами. Всё, что внутри, было, как на ладони. Он это уже видел!