— Поосторожней, старый ты копченый кашалот! Из-за тебя я чуть не сорвался! — заорал он. — Ты что думаешь, мы сюда шутки шутить забрались? Хочешь шутить — шути над кем-нибудь другим, не то как дам в зубы!..
— Я тут ни при чем! — возмутился Пламмер. — Я тебя даже не трогал. На кого ты ругаешься?
— На тебя, на кого же еще! Ты…
Окончание фразы заглушил визгливый вопль Пламмера.
— Эй, Пламмер, что с тобой? — окликнул я его. — Ради всего святого, прекратите драться, иначе мы все отсюда свалимся!
Но ответом мне была лишь громкая, испуганная ругань. Потом Пламмер начал кричать изо всех сил; когда же он ненадолго останавливался, чтобы набрать в легкие воздуха, я слышал яростные проклятья Стаббинса.
— Они сейчас свалятся! — воскликнул я в отчаянии. — Ей-богу свалятся!
И я схватил Джаскетта за ботинок.
— Что там происходит? Что они делают?! — крикнул я. — Ты видишь?
Говоря это, я потряс его за ногу, но старый осел — во всяком случае, таковым я счел его в этот момент — сам заорал испуганным голосом:
— О Господи! Помогите! Помогите!
— Заткнись, болван! — рявкнул я. — Заткнись и дай мне пролезть, если ничего не хочешь делать!
Но Джаскетт только кричал все громче и громче, словно с ним случилась истерика. Я как раз раздумывал, что еще можно предпринять в моем положении, когда до моего слуха донесся нестройный хор многих голосов. Кричали где-то на гроте; я различал проклятья, яростные выкрики, даже визг. Один голос перекрыл всех; он призывал матросов спускаться.
— Вниз! Все вниз! Скорее! Черт… — Все дальнейшее — целый залп хриплых ругательств.
Нужно было что-то делать, и я попытался обогнуть Джаскетта, но он буквально прилип к вантам — распластался на них, если можно так выразиться, и сдвинуть его в сторону не было никакой возможности. В темноте над ним продолжали кричать и браниться Пламмер и Стаббинс, а ванты тряслись так, что можно было подумать: эти двое дерутся не на жизнь, а на смерть.
На миг мне показалось, что Стаббинс кричит что-то осмысленное, но, в чем дело, я разобрать не мог.
Сознание собственной беспомощности привело меня в ярость, и я снова принялся трясти и дергать Джаскетта за ногу, пытаясь заставить его хоть немного сдвинуться в сторону.
— Черт тебя возьми, Джаскетт! — кричал я. — Будь ты проклят, старый трусливый дурак! Пропусти меня, слышишь?! Пропусти немедленно!
Но Джаскетт, как видно, совершенно обалдел от страха: вместо того чтобы подвинуться, он начал спускаться. В отчаянии я схватил его правой рукой за штаны в районе «кормы», а левой вцепился в трос где-то на уровне бедра и рванулся вверх, на несколько мгновений буквально оседлав старого матроса. Правой рукой я вцепился в ванты над его плечом и, получив, таким образом, точку опоры, перенес выше левую руку. Одновременно я нащупал ногой очередную выбленку и поднялся выше, миновав, таким образом, Джаскетта. Тут я ненадолго остановился и бросил взгляд наверх.
— Стаббинс! — позвал я. — Пламмер!..
В ту же секунду башмак Пламмера опустился мне прямо на лицо. Боль была такая, что я едва не свалился, удержавшись лишь чудом. Мертвой хваткой вцепившись левой рукой в трос, я кулаком правой несколько раз ударил Пламмера по ноге, громко проклиная его неловкость. Пламмер отдернул ногу, и в тот же миг до меня с невероятной отчетливостью донеслось то, что кричал Стаббинс:
— Ради Бога, пусть скорее спускаются!
Едва я услышал эти слова, как что-то схватило меня за пояс. К счастью, я продолжал крепко держаться за ванты, ибо в то же самое мгновение ощутил столь неожиданный и сильный рывок, что мог запросто сорваться. От испуга у меня едва не остановилось сердце; кажется, я даже не закричал. Повинуясь не разуму, а, скорее, инстинкту, я яростно лягнул ногой темноту. До сих пор не знаю, попал ли я во что-то или нет, так как от страха почти ничего не соображал, и мне трудно сказать с уверенностью, достиг ли мой удар цели. Мне, впрочем, показалось, что нога моя угодила во что-то мягкое и податливое. Возможно, я только вообразил, будто попал во что-то или в кого-то, однако сам я склонен считать иначе, поскольку сразу после этого почувствовал себя свободным. Разумеется, я не стал мешкать и выяснять, в чем дело, а со всей возможной скоростью устремился вниз.
О том, что было дальше, у меня сохранились довольно смутные воспоминания. Не знаю, Джаскетт ли пропустил меня вниз или я каким-то образом перебрался через него… На палубу я спустился, ничего не соображая от страха и волнения, и сразу очутился в толпе вопящих, обезумевших от ужаса матросов.
Поиски Стаббинса
Какое-то время спустя я начал сознавать, что капитан и старший помощник тоже находятся на палубе и пытаются хоть немного успокоить поддавшийся панике экипаж. В конце концов им это удалось, и они велели нам отправляться на корму. Когда мы собрались у люка, ведущего в кают-компанию, капитан собственноручно налил каждому по чарке рома, после чего старший помощник произвел перекличку.
В первую очередь он проверил матросов своей смены, потом перешел к нашей. Должно быть, старший помощник был слишком взволнован или возбужден, так как первым вызвал Джока.
На несколько мгновений на палубе воцарилась гробовая тишина, и я отчетливо услышал, как воет ветер в снастях и хлопают на ветру незакрепленные брамсели.
Ради Бога, пусть скорее спускаются!
Второй помощник поспешил на помощь начальнику и выкликнул следующее имя:
— Джаскетт!
— Здесь, сэр!
— Джессоп?
— Я!
— Куойн!
— Здесь.
— Стаббинс!
Ответа на было.
— Стаббинс! — снова крикнул второй помощник.
И снова никто не ответил.
— Стаббинс!! Где он, черт побери?! — Голос второго помощника зазвучал резко, встревоженно.
Последовала непродолжительная пауза, потом заговорил один из матросов:
— Его нет, сэр.
— Кто видел его последним? — спросил второй помощник, оглядывая наш строй.
Пламмер выступил вперед, попав в полосу света, лившуюся из люка кают-компании. На нем не было ни куртки, ни шапки, а рубаха, как мне показалось, была разорвана во многих местах и висела клочьями.
— Наверное, я, сэр, — сказал он.
Капитан, стоявший рядом с вторым помощником, шагнул к Пламмеру и впился взглядом в его лицо. Второй помощник снова заговорил.
— Где это было?
— Наверху. Он поднимался чуть впереди меня. Мы как раз добрались до фока-салинга, когда… когда… — Пламмер неожиданно замолчал.
— Так-так, — кивнул второй помощник и повернулся к капитану. — Кому-то придется подняться на фок и посмотреть… — Он заколебался.
— Но… — начал капитан и тоже осекся.
— Я готов, сэр, — негромко сказал второй помощник и повернулся к матросам.
— Тэмми, — приказал он, — принеси из ламповой пару фонарей.
— Есть, сэр! — отозвался юнга и убежал.
— Ну вот, — добавил второй помощник, обращаясь к остальным. — Мне нужны двое храбрецов, которые готовы подняться со мной наверх — искать Стаббинса.
Никто не отозвался. Я был почти готов выступить вперед, но мне помешало воспоминание о яростном объятии, которое чуть не сбросило меня с мачты; оно лишило меня остатков мужества, и я промолчал. Ни за что на свете я не хотел бы пережить подобное снова.
— Ну, ребята, не дрейфь! — сказал второй помощник. — Не можем же мы оставить нашего товарища в беде. Возьмем фонари, так что наверху будет светло как днем. Итак, кто пойдет?
Я шагнул вперед. Мой страх не прошел, но стыд оказался сильнее. Я просто не мог не вызваться.
— Я пойду с вами, сэр, — сказал я негромко, чтобы никто не заметил, как дрожит мой голос и стучат зубы.
— Вот это уже больше похоже на дело, Джессоп, — одобрительно кивнул второй помощник. Голос у него был такой, что на душе у меня потеплело.
Тут подоспел Тэмми с фонарями. Второй помощник взял один, а другой велел отдать мне. Подняв свой фонарь над головой, он вгляделся в лица команды.
— Эй, смоленые души, вы же не допустите, чтобы мы с Джессопом поднялись наверх вдвоем, правда? Мне нужен еще один человек, лучше — двое. Неужели вы трусите, морские волки?!
Куойн внезапно вышел из строя.
— Вы тут называете нас трусами, сэр, — сказал он. — Может, оно и так, только взгляните сперва на него… — Куойн указал на Пламмера, который все еще стоял у всех на виду в полосе падавшего из люка света. — И объясните нам, кто сделал все это с его одеждой… сэр.
Второй помощник машинально перевел взгляд на Пламмера. Вид у него был действительно еще тот: как я уже упоминал, его рубаха была разорвана и висела полосами, которые развевались на ветру. Второй помощник, однако, ничего не сказал; казалось, при виде Пламмера он лишился последних аргументов и не знал, что возразить.
Затянувшееся молчание нарушил сам Пламмер.
— Я тоже пойду с вами, сэр. Только нам понадобится больше чем два фонаря. Света нужно много. От двух фонарей никакого прока не будет.
Я был удивлен, ведь Пламмер вызвался идти после того, что ему пришлось пережить. Все-таки у парня было мужество. Меня, однако, ожидал еще больший сюрприз. Капитан, который за все время произнес не больше десяти слов, обернулся к второму помощнику и положил руку ему на плечо.
— Я тоже пойду с вами, мистер Тьюлипсон, — сказал он.
Второй помощник несколько мгновений пораженно смотрел на Старика.
— Но, сэр, мне кажется… — пробормотал он.
— То, что вам кажется, меня не интересует, — перебил капитан. — Это решено, Тьюлипсон.
И он обратился к старпому, который пристально следил за этим странным разговором, но никак в нем не участвовал:
— Мистер Грейндж, возьмите двух юнг, спуститесь в кладовую и принесите ящик фальшфейеров и несколько осветительных патронов.
Старпом пробормотал что-то и отправился вниз с двумя юнгами из своей вахты, а капитан повернулся к матросам.
— Не трусь, ребята! — громко сказал он. — Сейчас мы со вторым помощником поднимемся наверх, и я хочу, чтобы пять-шесть человек светили нам фальшфейерами. Пламмер и Джессоп вызвались сами. Нужно еще четверо. Ну, кто хочет — шаг вперед!
На этот раз матросы почти не колебались. Первым вышел из строя Куойн. Мгновение спустя его примеру последовали трое матросов из смены старпома и старина Джаскетт.
— Прекрасно, шестерых хватит, — сказал капитан и повернулся ко второму помощнику. — Где же мистер Грейндж? — спросил он раздраженно. — Что он там копается?
— Я здесь, сэр!.. — донесся голос старшего помощника, а через секунду он и сам показался из люка. В руках он держал коробку с фальшфейерами; позади него двое юнг несли ящик сигнальных патронов.
Капитан нетерпеливым жестом выхватил у старпома коробку и открыл крышку.
— Кто-нибудь из вас шестерых, подойдите сюда, — сказал кэп.
Один матрос из старпомовой вахты первым бросился к нему. Капитан достал из коробки несколько фальшфейеров.
— Смотри, — сказал он, — пока мы будем подниматься, ты должен сидеть на фор-марсе и следить за тем, чтобы одна из этих штук постоянно горела. Понял?
— Так точно, сэр.
— Знаешь, как их поджигать? — спросил капитан.
— Да, сэр.
Капитан вручил матросу фальшфейеры и бросил взгляд на второго помощника.
— Где этот ваш парнишка, мистер Тьюлипсон… Тэмми, кажется?..
— Здесь, сэр! — звонко отозвался из темноты Тэмми, прежде чем второй помощник успел раскрыть рот.
Капитан достал из коробки новый фальшфейер.
— Слушай меня внимательно, сынок, — сказал он, протягивая фальшфейер юнге. — Возьми эту штуку и встань на полубаке. Когда мы полезем наверх, будешь светить нам до тех пор, пока первый матрос не поднимется на фор-марс. Ясно?
— Да, сэр, — кивнул Тэмми и взял фальшфейер.
— Постой… — Капитан вынул из коробки второй патрон. — Первый фальшфейер может выгореть еще до того, как твой товарищ будет готов, так что на тебе еще один. На всякий случай, как говорится. А теперь — марш!
Тэмми взял второй фальшфейер и умчался на нос.
— Осветительные патроны готовы, мистер Грейндж? — спросил капитан у старпома.
— Заправлены и готовы, — отрапортовал тот.
Капитан сунул один фальшфейер в карман своей тужурки и решительно выпрямился.
— Очень хорошо. Выдайте каждому по фонарю и коробке спичек. Да не забудьте захватить жестянки с парафином.
И он продолжил подробно инструктировать нас:
— Когда мы с мистером Тьюлипсоном будем готовы, двое матросов из вахты мистера Грейнджа должны подняться на оттяжки гика-топенанта и зажечь осветительные патроны. На верхнем марса-pee Куойн и Джаскетт расходятся в разные стороны и зажигают на ноках еще по одному патрону. Смотрите, будьте осторожнее, держите патроны подальше от парусов. Пламмер и Джессоп пойдут с нами — со мной и вторым помощником — еще выше. Есть вопросы?
— Никак нет, сэр! — дружно откликнулись мы.
Тут капитану, похоже, пришла какая-то новая идея, и он скрылся в кают-компании. Через минуту он вернулся и протянул второму помощнику какой-то предмет, тускло блеснувший в свете фонарей. Я успел заметить, что это был револьвер. Еще один револьвер капитан сунул себе в карман.
Прежде чем взять оружие, второй помощник немного помедлил. На его лице ясно читалось сомнение.
— Я думаю, сэр… — начал он, но капитан его перебил.
— Думать не ваше дело, мистер Тьюлипсон, — резко сказал он. — Лучше спрячьте его в карман, да смотрите, чтобы не выпал.
И он повернулся к старшему помощнику.
— Пока мы будем наверху, вы отвечаете за порядок на палубе, мистер Грейндж.
— Слушаюсь, сэр, — ответил старпом и велел одному из юнг отнести коробку с фальшфейерами в кают-компанию, а капитан повел нас на нос.
Свет фонарей, которые мы несли с собой, освещал оборванные канаты и перепутанные снасти брамселей, и я подумал, что матросы, ударившись в панику, попросту побросали их незакрепленными; пока же они в слепом ужасе метались по палубе, ветер доделал остальное. Разгром и беспорядок, которые я увидел, словно пробудили мое сознание, и я с новой силой ощутил всю странность и необъяснимость происходящего. Отчаяние шевельнулось в моей душе, и я спросил себя, чем же завершится эта череда странных и страшных событий, к чему она всех нас приведет?
От этих невеселых размышлений меня отвлек крик капитана, раздавшийся довольно далеко впереди. Он приказывал Тэмми подняться на баковую надстройку и зажечь фальшфейер. Не успели мы поравняться с вантами фок-мачты, когда палубу залил дрожащий мертвенно-голубоватый свет, в котором всё — снасти, паруса, рангоут — казалось каким-то незнакомым, одномерным, плоским.
Теперь я видел, что второй помощник уже поднялся по вантам правого борта. Стоя на выбленке и держа в руке фонарь, он кричал Тэмми, чтобы тот был поаккуратнее и следил за тем, чтобы искры с фальшфейера не попадали на стаксель, уложенный на крыше надстройки. Откуда-то с левого борта донесся голос капитана, который приказывал нам пошевеливаться.
— Поживей, ребята! — кричал он. — Поживее!..
Парень, получивший приказ занять позицию на фор-марселе, поднимался сразу за вторым помощником. Пламмер был на пару выбленок ниже.
— Где Джессоп с другим фонарем? — снова услышал я голос капитана. — Куда он провалился?!
— Я здесь, сэр! — отозвался я.
— Марш на мою сторону! — приказал он. — Два фонаря на одном борту не нужны!
Обогнув камбуз, я увидел капитана. Старик ловко карабкался по вантам наверх, следом поднимались Куойн и матрос из вахты старпома. Повторяю: именно такая картина предстала передо мной в тот момент. Я не стал медлить — подпрыгнув, схватился за ворст и встал ногами на планшир. Как раз в это мгновение фальшфейер Тэмми погас, и наступила темнота, показавшаяся после яркого света особенно плотной и непроницаемой.
Я замер на месте — одна нога на планшире, колено другой — на ворсте. Мой фонарь едва цедил тусклый желтый свет, который точно в стену упирался в чернильную мглу, казавшуюся почти осязаемой. Я не мог разобрать ничего, если не считать второго фонаря, жалким желтым пятнышком раскачивавшегося на вантах правого борта футах в сорока-пятидесяти надо мной и на несколько вымбовок ниже путенс-вантов марсовой площадки. Все остальное тонуло в непроглядной тьме. В этой-то темноте и раздался вдруг жуткий, прерывистый вой, напомнивший мне надгробное рыдание. Что это было, я не знаю, но — можете мне поверить — звучало это по-настоящему ужасно.