А.М. Василевский отозвал комкора в сторонку. Присели они в междурядьях кукурузы и минут десять беседовали наедине. Генерал Попов позже нам сказал:
– Завтра пятая гвардейская танковая армия Ротмистрова нанесет здесь удар.
Бились несколько суток, а тут еще удар… Силами целой танковой армии! Есть, однако, резервы у советского командования – радостно было это сознавать.
С полчаса пробыл маршал А.М. Василевский на нашем НП. А только уехал, и сразу же будто взорвалась тишина. Налетели с воем и смертоносным грузом бомбардировщики, начался массированный артобстрел. Разверзся на поле под Прохоровкой тот же ад кромешный, который бушевал здесь в предыдущие несколько суток… За это село, ничем особым не примечательное, дрались, как за крупный город».
Хауссер планировал, что «Мертвая голова» и «Лейбштандарт» должны перейти в наступление одновременно в 5.15
11 июля. Однако к этому времени обе дивизии были еще не готовы к началу атаки. В 4.00 штаб мд «Мертвая голова» доложил: наведение переправы через Псёл затягивается и понтон может быть установлен лишь в 8.00. Но потом ситуация осложнилась. Поступило сообщение, что мостовая колонна из 680-го инженерного полка при уходе от огня русской артиллерии застряла в балке и ее выдвижение к реке пока откладывается. А без поддержки танков атаковать с плацдарма бригаденфюрер Прис не решился. Тем более что контратаки советской пехоты следовали одна за другой. Это была важная, но не единственная проблема во 2-м тк СС. Низкая облачность и дождь не позволяли утром использовать главный козырь – силу люфтваффе для поддержки боевых групп. Бои
10 июля наглядно продемонстрировали слабую эффективность наступления без поддержки с воздуха. Вероятно, по этой же причине было перенесено начало наступления и «Лейбштандарт». В донесении ее штаба детали не указаны, лишь отмечается, что решение принято «из-за плохих погодных условий».
Тем не менее по установившемуся правилу примерно за два-три часа до начала атаки дивизий СС начала действовать их разведка. Перед ней стояли три основные задачи: обнаружить слабо укрепленные участки обороны русских, установить места сосредоточения танков и путем наблюдения или захватом пленного определить намерения противника в ближайшие часы.
Боевая группа «Лейбштандарт» – 2-го грп СС оберштурм-баннфюрера Х. Красса перешла в наступление примерно в 6.00. Из-за того, что 2/58-й мсбр вышел во второй эшелон, а артдивизион бригады находился еще в пути, эсэсовцы без особых усилий преодолели рубеж, где должен был развернуться батальон бригады подполковника Е.А. Болдырева, и подошел к позициям 227-го сп. Это было первое ЧП в целой цепочке событий, которые в конце концов привели к тому, что, несмотря на значительные силы, собранные к утру 11 июля юго-западнее Прохоровки, советским войскам не удалось удержать третью армейскую полосу. Майор В.Е. Сажинов вспоминал:
«Примерно в 7-м часу утра туман рассеялся и моросящий дождь прекратился. Враг начал артиллерийско-минометную подготовку по переднему краю и боевым позициям нашего полка и сразу же на склон, обращенный к нашей обороне по обе стороны железной дороги, стали выползать вражеские танки. Хорошо запомнилось, что они медленно выползали, часто останавливались и изредка стреляли из пушек, видимо, не сумев обнаружить наших хорошо замаскированных огневых точек. Впереди и уступами в глубине, шли «тигры», которые выделялись своими размерами и длинными стволами орудий, а в промежутках и за ними стали появляться другие танки (офицер, вероятно, спутал Т-4 с «тиграми». – В.З.). Пехоты противника еще не было видно. Полк как бы замер в ожидании и высоком нервном напряжении, но огня не открывал. Было условлено – открытие огня после залпа «катюш».
Эти минуты были очень напряженные, так как никто из нас, хотя и много раз до этого уже участвовал в боях, еще не видел перед своими глазами такого большого количества танков врага. А вот то, что они не неслись лавиной, а ползли медленно, это успокаивало. Вскоре и как-то сразу за танками появились плотные цепи пехоты противника. Я отдал приказ на открытие огня, майор Садовников по телефону подал соответствующие команды артиллеристам. Заревел залп «катюш», и сразу же ураган огня артиллерии и минометов обрушился на врага и бушевал в течение пяти минут с предельным темпом скорострельности всех систем. Почти весь обращенный к нам скат высоты забурлил в грохоте разрывов, подняв огромное облако черной пыли, закрывшей поле боя. В этом плотном земляном тумане то тут, то там виднелись багрово-темные расплывчатые очаги пламени от разрывов термитных реактивных снарядов и горящих машин. Но вот огневой шквал прекратился, и поднятая земля быстро осела, относимое ветром с нашей стороны облако черной и серой пыли стало исчезать, огонь с переднего края стал затихать. Лишь отдельные огневые точки, орудия и минометы продолжали вести прицельный методичный огонь. Пехота противника в этой атаке была буквально сметена нашим огнем и лишь жалкие, разрозненные и ошеломленные ее остатки, вместе с уходящим облаком пыли, исчезали за гребнем высоты.
Перед передним краем дымилось около десяти единиц бронетехники, в том числе и несколько танков. Успешное отражение этой атаки, показавшейся на первых порах очень грозной и устрашительной, ободрило весь личный состав полка и вселило твердую уверенность в собственные силы».
Но это была лишь первая атака. Не добившись успеха, противник начал обычную в таких случаях усиленную обработку позиций обороняющихся. Через некоторое время, после того как боевая группа 2-го грп СС отошла назад на 300–400 м, на позициях наших войск первого эшелона, подымая вверх тонны земли, начали рваться тяжелые снаряды и мины шестиствольных минометов. Рубежи подверглись удару и с воздуха. Полковник Василевский, начальник штаба 183-й сд, доносил:
«…В 7.00 в районе Сторожевое и свх. «Сталинское отделение» противник бомбардировал с горизонтального полета 20–25 Ю-88 в сопровождении небольшой группы истребителей, эти же районы продолжают подвергаться бомбардировке с воздуха в течение всего дня группами 10–13 Ю-88».
Вражеская разведка быстро сумела установить, что сплошной линии обороны у русских нет, поэтому уже около 7.00, пройдя первый эшелон, взвод разведбатальона 2-го грп СС просочился к переднему краю 9-й гв. вдд. Но командование 26-го гв. вдп успело организовать службу охранения, усилив ее выдвинутыми вперед и замаскированными расчетами станковых пулеметов «Максим». Кроме того, подполковник Г.М. Кашперский в качестве засады выслал вперед боевого порядка полка (к противотанковому рву) с левой стороны от железной дороги стрелковую роту 2-го сб. Командир взвода БО 3-го батальона, располагавшегося на правом фланге полка, А.В. Селянин после войны писал:
«В Прохоровку пришли примерно в 22.10 и остановились на короткий привал. Командиры ставили задачу на оборону. Я сдал взвод связи, и командир 3-го сб капитан Д.И. Борискин начал формировать для меня взвод из личного состава 9-й стрелковой роты. Он хорошо знал людей и сам называл фамилии опытных и надежных бойцов и сержантов. Взвод усилили двумя противотанковыми ружьями, станковым пулеметом «Максим» и ручным пулеметом. Всего было выделено в мое распоряжение 32 человека.
Д.И. Борискин поставил нам задачу:
– Товарищи! Вы назначены в боевое охранение. Ваша задача – не допускать разведку немцев к переднему краю нашей обороны. Помните приказ № 227. Ни шагу назад! Без приказа не отходить!
Заняли оборону. На правый фланг поставил ПТР и станковый пулемет «Максим», на левый фланг– ПТР и ручной пулемет, в центре – автоматчики и ручной пулемет взвода. С командного пункта батальона мне дали связь. Ночь была тихой. Вдали видны отблески взлетающих осветительных ракет и слышны редкие глухие раскаты артиллерийских выстрелов. К рассвету выкопали окопы полного профиля и хорошо их замаскировали.
Наступило ясное утро 11 июля. Местность хорошо просматривалась далеко вперед. В 7 часов (у меня были часы) увидел группу спокойно идущих немецких автоматчиков, человек 40. Видимо, разведка. Они шли на нас, но из-за кустарника нас не видели. Решил преждевременно себя не выдавать, подпустить их поближе и внезапным огнем уничтожить. Дал команду приготовиться к бою. Доложил обстановку командиру батальона. Пока немцы подходили, Д.И. Борискин и даже Г.М. Кашперский несколько раз звонили мне и спрашивали, почему я не открываю огонь. Но я выдержал, когда немцы прошли кустарник, и дал команду: «Огонь»! Немцы сразу же открыли ответный огонь и пошли в атаку. Ни один немец не пытался повернуть обратно или сдаться в плен. Все немцы были уничтожены. Я доложил об этом командиру батальона».
Через некоторое время на позиции 227-го сп вновь появились танки, впереди двигались «тигры» при поддержке штурмовых орудий и более полутора десятков бронетранспортеров с пехотой. По противнику вновь заработала наша артиллерия. В это время комбриг-169 полковник И.Я. Степанов ударил танками по правому флангу 2-го грп. Все это в комплексе дало результат. Около 7.00 командир 1-го батальона хауптштурмфюрер Бекер доложил в штаб 2-го грп, что на пути батальона обнаружен противотанковый ров, который русские держат под сильным огнем, и просил помочь подавить их артиллерию. Штаб дивизии СС сообщил в корпус:
«7.25… Вследствие мощного артиллерийского огня с выс. 252.4 – Прелестное – Петровка наша атака захлебнулась. Танковые контратаки из леса юго-западнее ст. Прохоровки и южнее совхоза «Октябрьский» остановлены у противотанкового рва».
Бригаденфюрер Т. Виш решил приостановить наступление и попытаться подавить артиллерию русских. По его просьбе штаб корпуса вызвал бомбардировщики. Артполк и 55-й полк шестиствольных минометов получили распоряжение: сосредоточить огонь по выявленным огневым точкам артиллерии врага перед фронтом дивизии и по северному берегу Псёла. Началось обычное продавливание эшелонированной обороны.
Но главное, чего опасался командир «Лейбштандарт», это новых танковых контратак, особенно из района х. Сторожевой и с. Ивановка. Разведка докладывала, что в этом районе по-прежнему сосредоточены значительные силы бронетехники русских. Поэтому в 7.30 отдал приказ командиру 1-го грп СС, который в это время находился в районе Больших Маячек: выдвинуться к с. Лучки (северные) и изготовиться к удару по позициям русских в направлении леса севернее х. Сторожевого. А чуть позже, в 7.45, была поставлена задача командиру разведбатальона на прикрытие левого фланга дивизии и 2-го грп СС.
После бомбежки на грейдерной дороге появились тяжелые танки и при поддержке бронетранспортеров с пехотой медленно начали двигаться к противотанковому рву. Впереди под прикрытием огня танков начали выдвигаться саперы.
Войска первой линии обороны и противотанковые заграждения задержали противника примерно на 4 часа. Это позволило десантникам 9-й гв. вдд занять позиции и изготовиться к отражению атаки, но создать прочную ПТО и как следует оборудовать артиллерийские позиции не удалось.
Стрелковым частям явно не хватало поддержки авиации. Бомбардировщики люфтваффе буквально висели над полем боя. Наша же авиация группами по 5—10 самолетов иногда ввязывалась в бой с истребителями прикрытия, но влияния на общий ход событий это не имело.
Между 7.30 и 8.30 противник вел интенсивную обработку наших позиций дивизии полковника А.М. Сазонова артогнем и с воздуха. После 8.00 бомбежка особенно усилилась, в небе появились пикирующие бомбардировщики.
В то же время у противотанкового рва торопливо работали саперные подразделения 2-го грп СС. Они имели приказ как можно быстрее разминировать хотя бы один проход для танков и построить настил для быстрого перехода пехоты через ров. Лишь после этого могла появиться возможность переброски бронетехники. Из дневной сводки дивизии:
«В 04.50 усиленный 2-й грп СС «Лейбштандарт» подготовился к наступлению на Прохоровку под прикрытием участка леса в 1,5 км юго-западнее с. Ямки.
В 9.50 был преодолен противотанковый ров южнее совхоза «Октябрьский» и в 11.30 начата подготовка к штурму северо-западного склона высоты 252.2 к северо-западу от совхоза».
Все утро эсэсовцы на узком участке настойчиво пытались пробить коридор в центре обороны 9-й гв. вдд, и к полудню им это удалось. Причем относительно небольшими силами в течение примерно 3 часов. В 11.05 боевая группа 2-го грп перешла в наступление уже непосредственно на позиции 26-го гв. вдсп. Несколько «тигров» и основная часть штурмовых орудий находились на левом фланге полка. Они получили задачу поддержать 2-й батальон СС штурмбаннфюрера (майор) Зандига. Параллельно с этим на левом фланге этого батальона начал действовать и дивизионный разведотряд.
«В 10.30 увидел идущие на нас немецкие танки и несколько бронетранспортеров с пехотой, – вспоминал командир взвода боевого охранения 26-го гв. вдд А.В. Селянин, – аза ними автоматчиков, развернувшихся в цепь. Танки и самоходки шли двумя группами. Одна группа (до 10 штук) левее нас на совхоз «Октябрьский» и вторая группа (более 10 единиц) правее нас в стык нашего батальона с соседом справа. Доложил об этом командиру батальона. Атака немецких танков сопровождалась огнем артиллерии и минометов.
В воздухе появились немецкие самолеты группами одна за другой, бомбили передний край нашей обороны. Нам было видно, как над нами бомбы отрывались от самолетов и летели в сторону окопов батальона и в поселок совхоза «Октябрьский». Нас не бомбили. По немецким танкам и мотопехоте открыла огонь наша артиллерия и минометы. В левой группе было подбито два танка, в правой группе – четыре танка, было подбито несколько бронетранспортеров. Мы также вели огонь по танкам и пехоте. Мне доложили, что бронебойщик на правом фланге подбил танк. Немцы отошли. Мы остались на месте.
После этого немцы снова пустили разведку, примерно взвод автоматчиков. Теперь немцы двигались перебежками, маскируясь на местности. Шли прямо на нас. Доложил об этом командиру батальона и попросил уничтожить немцев минометным огнем, чтобы не раскрывать нашу позицию. Минометчики удачно накрыли группу и почти всю ее уничтожили, но оставшиеся в живых продолжали упорно двигаться вперед и были уничтожены огнем из пулеметов и автоматов буквально в 40 м от окопов. О результатах боя я доложил командиру батальона. Он спросил о потерях. Я сказал, что потерь нет. Он поблагодарил меня и сообщил, что в ротах большие потери от артиллерийско-минометного огня и бомбежек».
Кстати, на упорство и стойкость эсэсовцев, как в ходе атаки, так и в моменты, когда они попадали в невыгодное положение и им приходилось обороняться, указывали многие участники сражения.
Подразделения 2/2-го грп, двигавшиеся на север между балкой, идущей от Андреевки и дорогой Прелестное – железная дорога, первой встретила 26-я тбр полковника П.В. Пискарева. Но держались танкисты недолго. Во время авианалета началась паника, пехота ее мспб в беспорядке начала отступать. Оставшись без прикрытия, экипажи боевых машин бригады тоже стали пятиться и ушли за противотанковый ров в направлении свх. «Октябрьский». После чего сосредоточились в районе деревни Ямки. Из донесения начальника политотдела бригады:
«…При бомбежке 11.07.43 г. боевых порядков батальона из 1-й и 2-й стрелковых рот около 40 бойцов и командиров самовольно покинули поле боя и ушли. Сейчас таковые собираются. Результаты расследования будут Вам дополнительно сообщены»
Около 12.00 1/2-го грп потеснил правый фланг 227-го сп у железнодорожной насыпи и с ходу вклинился в полосу 9-й гв. вдд, на левом фланге 3-го парашютно-стрелкового батальона 26-го гв. вдп у железнодорожной будки (на подступах к выс. 252.2, 3 км юго-западнее станции). Начался наиболее напряженный и тяжелый момент обороны Прохоровки 11 июля. От переднего края дивизии полковника А.М. Сазонова до западных окраин станции оставалось примерно около 4 км.