Говорить на Ролле каралось смертью. Таким образом, это означает, что возможно, только возможно, Блисс Ллевеллин была даже другом.
Он усиленно думал. Если она не была одной из людей Ромула, чего она хотела?
Почему она ищет их? Почему Окулюс показал ему тот образ? Его медленно осенило, он просил Окулюс, чтобы она показала ему Талу. Но вместо этого она показала ему Блисс. Должна была быть связь между девушками. Но что это было? Может Блисс должна привести его к Тале в некотором роде? Должны же быть причины, почему он показал именно её.
Не помогало то, что, когда он посмотрел на Блисс, его внутренности как будто превратились в желе. Окулюс замаскировал ее красоту, и теперь, когда Лоусон больше не считал ее своим врагом, то не был готов к её присутствию, даже тогда, когда хотел убить её.
Стремительно. Сильно. Болезненно. Он засунул это чувство подальше, он должен был игнорировать ее. Он был не таким волком.
— Она проснулась, — отозвался Малкольм с заднего сиденья.
— Куда вы меня везете? Кто вы, ребята? Что вы сделали с моей тетей Джейн? Что, черт возьми, происходит? — потребовала она.
— Лоусон сказал, что ты говоришь на Ролле. Это означает, что ты не причинишь нам никакого вреда. Он сожалеет о том, что произошло еще в магазине. Я Малькольм, кстати, — сладко сказал Малкольм. — А это мой брат, Лоусон.
— Рада познакомиться с вами обоими, — сказала Блисс, в ее тоне были саркастические нотки. — Теперь, почему бы вам не рассказать мне, куда вы меня везете?
Лоусон поймал ее взгляд в зеркале заднего вида.
— Я хотел бы рассказать, но мне нужно знать в первую очередь, кто ты. Я не знаю, что делать с тобой. Я думал, ты работаешь на Ромула, но ты говоришь на нашем языке, который означает, что ты не шпион, кто ты? Но я забегаю вперед. Во-первых, что ты знаешь о Тале и где она?
Блисс нахмурила брови.
— Тала? Я не знаю, кто это, я никогда не слышала о ней. Я сказала вам, что я ищу мою тетю Джейн.
Сердце Лоусона замерло. У него было чувство, что это будет не так просто, как он надеялся, но была возможность, что Блисс может привести его к Тале, даже, если она не понимала этого сама. Он просто должен был выяснить, каким образом. Он прочистил горло.
— Следующий вопрос, кто ты? Ты не простая смертная.
— Я думаю, нет. Я была вампиром, — отрезала она. Он не ожидал, что она заговорит. Малкольм вскрикнул с заднего сиденья.
— Полегче, Maк, — сказал Лоусон, оглядываясь на Блисс. — Ты одна из падших.
Он не был доволен. У Падших не было друзей волков. Они оставили их на произвол судьбы, их проклятие. Волки сыграли свою роль в их истории, Артур сказал ему, но Лоусон не хотел в нем участвовать.
— Я была им. Это долгая история. — Она отвернулась.
— У меня есть время.
— Я думаю, что со мной что-то не так. Я убила себя. Или, по крайней мере, я убила вампирскую часть меня. Кем бы я ни была, я больше не та. Я сейчас просто человек.
И она ожидала, что он поверит в это? Он хотел смеяться.
— Никто не просто человек, тем более из падших.
— Может быть, ты прав, — сказала она. — Но это моя история.
— Не все это, — сказал он. — Почему ты искала нас?
Блисс остановилась, и Лоусон подумал, что это означало, что она собиралась солгать.
— Я точно не искала вас, — сказала она, наконец. — Как я уже сказала вам, я искала мою тетю Джейн. Ее схватили, и я думаю, что это собаки.
— Псы? Почему ты так думаешь?
— По тому, как ее схватили.
— А как это было?
Она рассказала о номере: все разорвано, как будто острыми когтями, не осталось ничего целого, покрывала, шторы, постельное белье, подушки — все измельчено на кусочки.
— Повсюду была кровь, и странные отпечатки когтей на стене.
Лоусон почувствовал, как волосы на руках встали дыбом, когда он слушал ее рассказ. Собаки приближались, захватывая жертв. Но почему? Кто была эта Блисс Ллевелин, и какая у нее связь с собаками? Был ли он по-прежнему прав, думая, что она приведет его к Тале?
— Сейчас моя очередь задавать вопросы, — сказала она. — Кто вы?
— Я волк, — сказал он с гордостью. — Мы были когда-то Абиссус Прэториум.
— Преторианской гвардией, — прошептала она. — Стражи бездны. Хранители времени, защитники проходов.
— Ты знаешь нашу историю. — Он был доволен.
— Да, я знаю. Собаки Люцифера. Гончие ада, — прошептала она, и лицо ее застыло.
— Никогда не зови нас таким именем! — взревел Лоусон.
Автомобиль свернул на обочину и остановился. Блисс была брошена на переднее сиденье, и кровь потекла с её лба. Она дрожала.
Лоусон повернулся и посмотрел на нее.
Малкольм съежился.
— Лоусон, пожалуйста, — просил его брат. — Она не знает.
Блисс посмотрела на них сердито.
— Не знаю что? Вы волки, собаки, все же, не так ли?
— Нет! — Лоусон покачал головой. — Никогда.
Он посмотрел на руль, на свои белые костяшки пальцев.
— Мои братья и я сбежали из стаи год назад, и мы прячемся до сих пор. Мы никогда не будем собаками, я не могу помогать ему.
Он на мгновение подумал о Тале, что это были пустые слова, вспомнил всех своих друзей, которые все еще остались позади.
— Мастера обращают волчат в адских псов на восемнадцатый день луны. Мы должны были бежать, пока не были превращены.
— Да, — сказала Блисс, и тон ее голоса сказал ему все, что нужно знать. Она не верит ни одному слову.
Он завел двигатель и направил машину обратно на дорогу, и никто не говорил, пока они не добрались до пещеры.
Глава шестнадцатая
— Артур говорит, что это пещера наша с 1960-х, — рассказывал ей младший мальчик — Малкольм. Блисс последовала за ними из машины внутрь темной пещеры. Она не видела, чтобы на данный момент у нее был выбор. Она была их заложником, даже, если Лоусон и все остальные не хотели в этом признаться. Она только надеялась, что он возьмет ее к Джейн, по крайней мере, они будут вместе. Блисс не была уверена, что его история не о церберах. Даже когда она была свидетелем его гнева, она знала, что он собирался сделать ей больно тогда в мясной лавке. Адские псы неконтролируемы, жестоки, и порочны — и да, это все был он.
Лоусон. Она ненавидела его за то, что не достаточно сильна, и даже, кажется, ревновала. Раньше она была вампиром, бессмертным, мощным, теперь она была просто обычной девушкой с раненными ногами. Блисс была раздражена на себя, за то, что заметила его привлекательность, сильную челюсть, высокий лоб, густые, темные волосы. И он был убийцей — она видела это в его глазах. Он был опасным, жестоким. Она должна была бы наблюдать за каждым его шагом, но почему-то она рассказала ему так много о себе.
Лучше больше ничего не рассказывать, решила она.
Пещера была одним длинным пространством, свернутым в дугу, как серп луны, с импровизированной кухней в середине и несколькими разрозненными и темноми подсобными помещениями в стороне. Блисс вошла.
— Артур сказал, что тогда они не заботились о сохранении природной красоты, вместо этого они постелили линолеум и все здесь переделали. Но у них есть некоторые интересные экспонаты в задних комнатах.
— Кто такой Артур? — Спросила она.
— Он вроде… заботится о нас, он переехал сюда после нападения. Думал, что будет безопаснее, если собаки вернутся.
— Собаки? Они напали на вас тоже? Почему?
Блисс заметила, как Лоусон одарил брата тяжелым взглядом, и Малкольм стих. Она оглянулась в новой для нее обстановке. Здесь пахло плесенью и пылью, они наполнили ее нос. В пещере было холодно и влажно, как в подвале со сломанной паровой трубой.
— Мы вернулись, — сказал Лоусон, когда они приблизились к трем фигурам, сидящим у костра. — Это Блисс Ллевеллин. Мы нашли ее в магазине. Вот Артур, — сказал он, указывая на старого джентльмена в углу, который мягко ей улыбнулся. — Это Рейф, — сказал он, указывая на коренастого юношу. — И это Эдон.
Блисс приветствовала их кивком головы. Ни один из них, казалось, не удивился, увидев ее.
Они должны были знать о ловушке в мясной лавке. Она смотрела на четырех мужчин. Существовало что-то дикое во всех из них, но что-то жестокое и прекрасное. Если Лоусон был красив, как пограничный ковбой, то Эдон был красив, как аристократ, со своими глубокими фиолетовыми глазами и золотыми волосами. У Рейфа была оливковая кожа и миндалевидные глаза, скроенный, как скала; его тело могло остановить грузовик Мака, но у него была милая улыбка.
Мужчины были одеты ужасно. Их одежда была грязной, слишком маленькой или слишком большой, несоответствующей им. Малкольм был одет в желтую куртку с капюшоном, зеленые вельветовые брюки и розовые Крокс.
Рейф был одет во фланелевую рубашку и изношенные штаны от смокинга.
Эдон, со всей своей надменностью и отчужденностью, был одет в глупую детскую футболку и шорты серфера. Вся их одежда была дырявой и изношенной, грязной и рваной. Даже благотворительный магазин не примет ее, это было похоже на то, будто они нашли её в мусоре.
Рейф пожал ей руку, в то время как Эдон оценил её холодно.
— Так что, это экс-вампир? — спросил Эдон. Его голос был красивым и мелодичным.
Блисс удивилась: откуда он мог знать?
Волки, должны быть, в состоянии общаться без слов, поняла она, возможно, использовали глом так же, как вампиры.
— Мне больше нравится думать о себе, как о человеке, — сказала она, еле-еле улыбаясь. — Так вы, ребята, волки, не так ли? Сбежавшие из ада, как сказал Лоусон.
— Лоусон говорит много вещей, — сказал Эдон. — Почему мы должны верить, что у тебя больше нет клыков?
— По той же причине, я полагаю, по какой вы не хотите делать работу дьявола, — парировала Блисс.
— Мы никогда не делали его работу. Мы убежали, прежде чем смогли причинить кому-нибудь вред. Не говори о том, чего не знаешь,
Эдон угрожал, его голос был низким и пугающее рычащим.
— Так что же это за имя такое Блисс?
Спросил Малкольм, меняя тему.
— Это фамилия?
— Нет, — она покачала головой. — Люди, которые вырастили меня, не были даже моими родителями. Блисс даже не мое настоящее имя. По крайней мере, не там, где это имеет значение. Я узнала, что мое настоящее имя Люпус Телиэль.
Малькольм одарил ее любопытным взглядом.
— Люпус Телиэль. Волчий аконит.
— Да. — Младший обменялся взглядами с Лоусоном. — Часть тебя должна быть волком, но… но ты одна из падших, и это не имеет смысла, — сказал он.
Блисс не ответила. Были вещи, которые она не могла рассказать им о себе, о своей бессмертной части, и о том, что ее отец был одним из них. Она не знала, как они отреагировать на то, что она была дочерью Люцифера, и не была уверена, что готова узнать.
— Это не намного лучше, чем Блисс, но что ты собираешься делать?
— Смени его, — ответил он. — Я имею в виду твоё имя.
— Это то, что ты сделал?
Малкольм поднял бровь.
— Твое настоящее имя Маккон, верно?
— Откуда ты знаешь?
— Потому что Маккон означает «волк». Точно так же как Рейф. И Эдон. У всех вас есть волчьи имена. Кроме Лоусона, — сказала она, садясь так далеко от него насколько это возможно.
Малькольм улыбнулся.
— Я бы предпочел называть меня Лоусоном, хотя меня зовут Ульф.
Все засмеялись, и Блисс обнаружила, что не может сдержать улыбку. Может быть, они говорят правду, может быть, они не были собаками, в конце концов.
— Так что же теперь? Если у вас нет Джейн, и вы не адские псы, то почему я здесь? — Сказала она, глядя на Лоусона. — Из-за девушки по имени Тала? Я сказала тебе, что я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь…
Лоусон бросил ей бумажку, и она поймала ее в воздухе.
— Что это? — Спросила она раздраженно, глядя на картину в ее руке.
— Похищение сабинянок? Какое это имеет отношение к чему-нибудь? — Она посмотрела на открытку, которая показывала знаменитую картину Николя Пуссена, изображение насильственной сцены в истории: группа женщин, взятых в плен римскими солдатами. Они вскинули свои руки в воздух и звали на помощь.
— Ой, извини, не тот, — сказал Лоусон, забирая открытку обратно и передвая ей другую картину. Потом она увидела, что это была фотография девушки. Она была маленькая, с простым, узким лицом, яркими голубыми глазами и розовыми прядями в волосах. Блисс подумала, что она показалась ей знакомой.
Она видела эту девушку раньше, но волосы её были другими, и с ужасом она поняла, что эту девушку она видела в психиатрической лечебнице.
— Лоусон, — тихо сказала она. — Это Тала?
Лоусон собирался ответить, когда Малкольм вдруг наклонился вперед, схватившись за живот, и его вырвало. В один момент мужчины встали, Артур бормотал заклинания, и Лоусон был наготове.
— Что не так? Что происходит? — спросила Блисс, чувствуя панику.
— Собаки, — зашипел Эдон. — Они здесь!
Глава семнадцатая
Прозвучал звук, похожий на треск кнута, и Лоусон рухнул на землю, из зияющей раны на его боку хлынула темная красная густая и вязкая река крови.
— Они нашли заклинание крови! — закричал Эдон, когда Рейф оттолкнул Малкольма, прикрывая его.
— Не смотри! — закричал Рейф самому младшему из них.
Артур работал неистово, шепча, махая руками над отверстием в туловище Лоусона. Лицо Лоусона стало серым, он не дышал, Блисс это видела. Она стояла, парализованная, пока Рейф не потянул ее за руку.
— Давай! — Закричал он, ведя ее в дальний конец пещеры. Он нес Малкольма на спине.
Она услышала приглушенный вой издалека и подумала, что видела тени, которые не мерцали на стенах, когда они бежали вниз по длинной дорожке из камней, окружающих пещеру.
— Где они? — Спросила она, ее сердце колотилось в груди.
— Если они вызвали заклинание крови, это означает, что они смогут сломать выступ. — Ответил мрачно Рейф. — Они будут здесь в ближайшее время.
— Черт, Лоусон в аду, — сказал Эдон.
— Ромул увидел его в Окулюсе. Это он привёл их к нам.
— Лоусон? — спросила Блисс. — Но почему?
Эдон проигнорировал ее вопрос.
— Или, может быть, это была ты. Может быть, ты шпион, в конце концов.
Она хотела дать ему пощечину.
— Остановись, Эдон! Лоусон говорит, что она говорила на Ролле. Она не может быть одной из них, — фыркнул Малкольм.
Они побежали так сильно и быстро, что Блисс сгорбилась на мгновение от судорог ноги. Она потрясла её, Блисс раздражали эти человеческие ограничения. Когда они дошли до конца кривой, Рейф сказал несколько слов, и скалы открылся на шарнире. Потайная дверь привела к небольшому плотному коридору.
— Ты можешь видеть в темноте? — Спросил он.
— Я не знаю.
— Держись, — сказал он, и Блисс схватила его. Она могла слышать Эдона, крик Лоусона, он еще не умер, Артура, выполнявшего свои исцеления, а затем услышала эхо мощной силы, громящей пещеру, тряся землю под их ногами. Ее сердце билось миллион раз в минуту.
— Не волнуйся, они не смогут войти, не по этому пути, — сказал Рейф, когда раздался другой жесткий стук, и земля загрохотала снова. Было такое чувство, как будто вся пещера на грани краха.
— Смогут ли они пройти через камень? — спросила она.
— Да. Но это замедлит их. Держись на этой стороне, — сказал он. — Или ты упадёшь с обрыва.
— А как насчет Лоусона? — спросила она, удивляясь, почему она заботится только о мальчике, который только что пытался убить ее. Она едва знала его, едва знала любого из них.
— Я не знаю, — сказал Рейф, и голос его охрип. — Он никогда не был таким. Он всегда заживал очень быстро, всегда.
Они бежали оттого, что чувствовалось за милю, позади них слышался стук шагов. Малкольм закричал, когда они увидели Лоусона. Он все еще выглядел бледным, но через дыру в рубашке, которую она видела, его кожа выглядела гладкой, а кровь высохла.
— Это не было заклинанием крови. Он все чувствовал. Это просто взрыв, — пояснил он, опираясь на Артура, который держал в руке факел и смотрел мрачно. — Но они разрушили выступы, как будто они были сделаны из стекла.