Исида и Нефтида лично пряли и ткали. Ни тень, ни цветные нити не упадут на царскую тунику из белоснежного льна, предназначенную для Осириса. Эта одежда — вся пламя и свет — станет покровом тайны…
Изготовив нити нужной длины, девушки связали их концы. Смотав нити в клубки, они поместили их в глиняные горшки. Для работы они использовали старинные челноки, которые по традиции передавались поколениям жриц богини Хатхор при посвящении. При этом они строго соблюдали непререкаемое правило: шестьдесят четыре нити и сорок восемь рядов на квадратный сантиметр ткани.
— Когда бог Ра почувствовал крайнюю усталость, — вспоминала вслух Нефтида, — капли его пота упали на землю, проросли и превратились в лен. Впитывая в себя солнечный свет, омываясь в лунном сиянии, лен стал пеленками новорожденного и покровом воскресшего.
Эту драгоценную одежду хранила одна из молелен храма Осириса.
— Я потерпела неудачу, господин! Какое бы ни грозило мне наказание, я согласна на все.
Несмотря на все свое обаяние, показную скромность и абсолютную покорность, Бине так и не удалось рассеять недоверие постоянных жрецов. Ни чарующая улыбка, ни самое лучшее пиво, ни восхитительные блюда самой изысканной кухни на них не действовали. Бина металась от одного к другому в надежде найти какую-нибудь лазейку и одновременно не привлечь внимания к своим судорожным поискам. Она не хотела, чтобы ею заинтересовался ритуальный служитель, в обязанности которого входит проверка печатей, наложенных на гробницу Осириса. Этот жрец не желал разговаривать с женщинами и был абсолютно безразличен к роскошному телу новой служанки.
Вопреки всем талантам и затраченным усилиям Бина так и не достигла своей цели.
Провозвестник ласково погладил ее по волосам.
— Мы с тобой на вражеской территории, моя милая. Здесь ничто не дается легко. Эти жрецы ведут себя совсем не так, как простые смертные. Твой опыт доказывает, что они гораздо сильнее преданы своему делу, чем собственным страстям. Что ж, видимо, бесполезно подвергать тебя неоправданному риску.
— И вы… Вы меня прощаете?
— За тобой нет никакой вины.
Бина почтительно поцеловала колено своего повелителя. И хотя ей больше нравились его борода и тюрбан на голове, его новое обличье ничуть не умаляло внутренней мощи ее хозяина. Скоро, очень скоро Провозвестник сокрушит любые заслоны духовной и материальной защиты служителей Осириса.
— Когда же наконец мы взломаем тайное святилище? — тревожно спросила Бина.
— Успокойся, мы преодолеем все.
Икер долго беседовал с начальником сил безопасности. Ему было нужно подробно разузнать, как была организована и действовала система временных жрецов. Сторожа, скульпторы, художники, рисовальщики, ваятели ваз, хлебопеки, пивовары, цветоводы, жрецы для приношений богам, музыкантши, певицы и остальные служители — все были вписаны в служебную таблицу. Это было целое расписание, в котором фиксировались и область занятий, и часы работы, и даже возраст и социальное положение каждого жреца. Длительность службы каждого колебалась от нескольких дней до нескольких месяцев. Временные жрецы населяли целый город и предназначались для службы при храмах Осириса, чтобы бытовые неурядицы и заботы не нарушали гармонии места.
Вызвать всех и проверить качество работы каждого было невозможно. Но комендант стоял на своем: ни одна паршивая овца не ступит на землю богов! Разумеется, кто-то был более усерден, кто-то менее, но начальники работ немедленно это фиксировали, и ленивцев ждало наказание. Любая жалоба доводилась до сведения Безволосого и почти всегда приводила к окончательному отстранению провинившегося.
Икер пожелал встретиться с теми, кто работал в Абидосе дольше других и был наиболее усердным. Такая встреча принесла ему удовлетворение: действительно, эти люди были не только профессионалами в своем деле, но и в полной мере осознавали всю ответственность за исполняемый долг. Они никогда бы не позволили себе преступить очерченные границы.
Бина вошла в комнату, где Икер беседовал со старым временным жрецом, преисполненным единственной надежды умереть, исполняя свой долг.
Увидев Икера в профиль, она его тотчас узнала и резко попятилась, едва не перевернув корзину, которую несла на голове. Косые лучи заходящего солнца освещали ее фигуру так, что старик из комнаты мог различить лишь ее силуэт.
— Не бойся, дитя мое. Поставь корзину у входа.
Бина-служанка послушно исполнила приказ и исчезла.
Сделай она еще шаг, и он бы ее узнал!..
Итак, Царский сын не ограничился разговорами с постоянными жрецами! А что если он пожелает встретиться с каждым временным жрецом?!
Хотя Абидос и завораживал его, Жергу ненавидел это место. Оно выбивало его из привычной колеи, лишало привычной уверенности в себе, вгоняло в тоску. Может ли быть, что они преодолеют все опасности и добьются победы? Главный инспектор запасов охотно остался бы на своем месте, рядом с кувшином пива и среди лучших потаскух Мемфиса! Но эти Медес с Провозвестником требуют от него все большего!
Да, хоть Жергу и хотел жить спокойней, но никакого выхода у него не было. Он должен был утешаться, думая о скором падении фараона и перемене порядков, уж тогда-то он станет важным начальником.
Мечтая о будущем, он привел в Абидос баржу с грузом товаров, предназначенных для постоянных жрецов. Судно приняли как нельзя лучше, и командир сил безопасности приветствовал Жергу, стоя у трапа.
— Как всегда, в форме!
— Я за собой слежу, комендант!
— Это прекрасно. Что ж, теперь, как и велят инструкции, проверим твой груз.
— Валяй! Но смотри, ничего не испорти. Знаешь, постоянные жрецы очень требовательны к качеству товара.
— Не беспокойся, мои стражники знают свое дело.
Жергу ждал, медленно потягивая пиво. На его вкус оно было слабовато. Ничего подозрительного, как обычно, найдено не было.
Временный жрец отправился в условленное место, где он встречался с Бега. Но на этот раз постоянный жрец выглядел холодно и замкнуто, он не выказал никакой радости при встрече с компаньоном.
— Почему ты приехал?
— Обычные поставки. Разве мы не вызовем подозрений, если изменим привычный порядок?
Бега кивнул.
— А что на самом деле является причиной твоего приезда?
— Медес обеспокоен туманными слухами и хочет знать, какова истинная миссия Царского сына Икера.
— Разве секретарю Дома царя не лучше всех все известно?
— Это, конечно, так. Но на этот раз официальный указ кажется ему слишком лаконичным. А вот тебе, конечно, информация известна.
Бега задумался.
— Я дам тебе новый список заказов для нас.
— Ты отказываешься отвечать?
— Пройдем к лестнице Великого бога.
— Ты снова хочешь отправить стелу? Мне кажется это опасным!
Оба заговорщика отправились по дороге, вдоль которой стояли жертвенные столы и были выстроены часовни, число которых возрастало по мере приближения к лестнице Осириса.
В маленьких святилищах, у каждого из которых был разбит садик, не покоилось ничьих останков. Святилища окружали лишь статуи и стелы с выбитыми на них именами людей, которые тем самым как бы присоединялись к вечной жизни Осириса. Место было пустынным и мирным. Время от времени Бега воскуривал благовония, «которые приближали к Богу». Дух живых камней поднимался с ароматом к небу и соединялся со светом.
Бега вошел внутрь одной из часовен, окруженной ивами. Их низко склоненные ветки укрывали от посторонних вход.
«Отсюда мы вынесем одну или парочку небольших стел, — подумал Жергу. — Что же, неплохо продать их какому-нибудь щедрому богатею. Еще один прекрасный случай поживиться!»
— Иди за мной, — приказал Бега.
— Я лучше подожду тебя здесь.
— Иди за мной.
Жергу робко двинулся вслед за жрецом. Ноги его дрожали. Умершие даже издалека грозили им своим присутствием. Нарушить их покой? Разве это не может навлечь на него праведный гнев мертвых?
И вдруг прямо перед ним — привидение?
Высокий лысый жрец! Налитые кровью глаза смотрели на него в упор и так пристально, что Жергу словно прирос к месту.
— Нет, невозможно… Вы, случайно, не…
— Кто предает меня, тот долго не живет, Жергу.
Миниатюрная голова Сета в глубине ладони больно ужалила Жергу, и он взвыл от нестерпимой боли.
— Верьте мне, господин!
— Твои уверения бесполезны. Я верю только результатам. Зачем ты здесь?
— Медес беспокоится, — немедленно признался Жергу. — Он хочет узнать истинную цель приезда Икера и считает, что Бега может дать ему информацию.
— Ты считаешь, что твой приезд законен?
Горло Жергу судорожно сжалось, и он едва смог сглотнуть.
— Вы сами решите это, господин!
— Хороший ответ, — едко хихикнул Шаб Бешеный.
Он всегда нападал сзади, вот и теперь его нож уперся своим острием в шею Жергу.
Мелкий разбойник, беззаветно поверивший проповедям Провозвестника! Ненавидящий женщин и египтян, он, не раздумывая, уничтожил уже не одного неверного по прихоти своего хозяина!
— Прикажете ли убить этого отступника?
— Я никого не предал! — в панике крикнул Жергу.
— Я дарую ему свое прощение, — спокойно сказал Провозвестник.
Острие ножа отодвинулось, оставив маленький кровавый след.
— Сейчас не время заниматься кражей стел, — произнес вождь сил зла. — Ты разбогатеешь позже, мой храбрый Жергу. Если будешь слепо служить мне. Бега, ты можешь ответить на вопрос Медеса?
— Царский сын и Единственный друг Икер призван сыграть главную роль во время отправления Великого таинства Осириса. Доверив ему золотую дощечку, фараон даровал ему право возглавлять братство постоянных и временных жрецов. Верные источники говорят, что Икер следит за созданием новой статуи Осириса и ремонтом его ладьи. Он привлекает к себе симпатии ремесленников, и те очень быстро закончат порученное им дело. Есть и еще одна сторона его миссии: он расспрашивает каждого постоянного и каждого временного жреца, потому что подозревает, что один или одна из них может быть соучастником заговора Провозвестника.
Жергу так и подпрыгнул на месте.
— В таком случае мы пропали!
— Конечно же нет. Вот здесь-то Царского сына Икера и ждет неудача. Его тщательные допросы не дали ему ни малейшего повода для обвинения.
— К сожалению, — сказал Провозвестник, — его интересуют и временные жрецы… К тому же он едва не столкнулся лицом к лицу с Биной. Не будем забывать, что он женат на Исиде, чье участие в этом деле может нам сильно повредить.
— Что вы рекомендуете? — жрец с бесстрастным лицом обратился к Провозвестнику.
— Здесь не следует спешить, зато полезно использовать твое, мой друг, прекрасное знание укромных мест.
Бега предпочел бы остаться в тени и не проявлять себя столь явным образом.
— Ты что, колеблешься?
— Вовсе нет, господин! Но нам нужно быть чрезвычайно осторожными и действовать наверняка.
— Наше присутствие в Абидосе дает нам решающее превосходство в позиции. Несколько ударов должны быть нанесены одновременно. Сесострис не сможет от них оправиться. Как только он убедится в окончательной смерти Осириса, его трон рухнет!
Спокойная уверенность Провозвестника убедила учеников, но он продолжал:
— Не забудьте, что у нас и другая цель — Мемфис. Что там происходит, Жергу?
— Возникло препятствие, господин. Это Собек-Защитник. Боюсь, как бы он не разрушил нашу тайную сеть. Его необходимо убрать, но вот как это сделать?
— Что ж, у меня есть решение этой проблемы.
Провозвестник вытащил сундук из акации и извлек из него царскую бирюзу.
— Доверяю ее тебе, Жергу. Не открывай ее ни перед кем, ни при каких обстоятельствах. Иначе ты погибнешь.
— Что я должен сделать?
— Этот сундук покинет Абидос вашим обычным путем, и ты поставишь его в комнате Собека.
— Это будет нелегко, и я…
Глаза Провозвестника вспыхнули огнем.
— У тебя нет права на ошибку, Жергу…
6
В мягкой темноте ночи раздавалась мелодия, которую играла Исида на большой, обтянутой зеленой кожей арфе. В ней была двадцать одна струна, инструмент позволял сплетать их звуки в удивительные мелодии и прекрасно звучал, а юная наставница жриц Абидоса великолепно использовала все преимущества обеих октав.
Икер всей душой отдался во власть очарования супруги. Зачем беспокоиться, что его счастье исчезнет? Ведь его жена и он сам усердно заботились о его поддержании, и день ото дня оно становилось все прочнее, а они преисполнялись все большей благодарностью за ниспосланный им богами бесценный дар любви. И в каждое мгновение своей совместной жизни они старались осмыслить всю глубину посланного им счастья. Они делились друг с другом каждой мыслью, каждым ощущением и чрезвычайно остро чувствовали радость любовной близости.
Земной рай нашел свое воплощение в небольшом жилище Исиды. И хотя Безволосый считал, что оно недостойно Царского сына и дочери Сесостриса, влюбленные супруги не желали иного дома. Конечно, когда-нибудь, рано или поздно, им придется покинуть эти стены. И сейчас они стремились в полной мере насладиться общением здесь, где они соединились в супружеских объятиях.
Икеру нравились белые стены, резной известняк вокруг входной двери, теплая окраска внутреннего убранства, простая мебель. Порой юный супруг хотел даже верить в то, что он и Исида — обычные супруги, что они и дальше будут жить жизнью жрецов — ритуальных служителей.
И все же важность и сложность его миссии быстро возвращали Икера к реальности. Его успокаивала и одновременно беспокоила стремительность собственной карьеры. Казалось, она должна была кончиться чем-то нехорошим. Но внешне все было спокойно. Ничто не давало повода считать, что у Провозвестника имеется здесь, в царстве вечного Осириса, заговорщик. Но, может быть, это только он не может его заметить? Не в состоянии его выявить?
Серия переливов от самых высоких нот до самых низких завершила мелодию. Оставив свою арфу, Исида подошла к супругу и обняла его, положив свою очаровательную головку на его сильное плечо.
— Ты выглядишь озабоченным, — заметила она.
— Меня беспокоит какое-то странное чувство. Словно меня сознательно обманули. Я обязан был все увидеть, но словно ослеп!
Юная жрица не стала возражать. Ее тоже тревожило сходное чувство. Словно над Абидосом дул какой-то зловредный ветер, и волны отрицательной энергии смущали покой мирных будней.
— Интересно, здесь действует один или несколько помощников Провозвестника? — вслух задал себе вопрос Икер. — Но как бы там ни было, они ничем себя так и не выдали… Видишь, Исида, ни ты, ни Безволосый тоже не можете заметить хоть малейшего нарушения установленного порядка. Нет ни одного недоразумения и со стороны временных жрецов. И все же я все больше утверждаюсь во мнении, что на эту землю проник враг. Что же предпринять? Снова начать опрос жрецов? Это ни к чему не приведет. Нужно, видимо, дождаться, чтобы враг стал действовать. Но это опасно, чрезвычайно опасно для Великой земли! Знаешь, моя дорогая, я все чаще вижу себя на том острове КАрядом со змеем, хозяином Пунта. Словно слышу, как он говорит мне: «Я не сумел предотвратить конец этого мира. Сумеешь ли ты спасти свой?» И я чувствую, что не способен сделать это, Исида!
— Но ты ведь сейчас не терпишь кораблекрушение, Икер, а остров справедливых не тонет в морских водах…
— Я думаю о своем старом учителе, писце из Медамуда, моей родной деревни… Помнишь, в своем предсмертном письме он написал мне: «Какими бы ни были уготованные тебе испытания, я…»
— «Я всегда буду рядом с тобой, — подхватила Исида, — чтобы помочь тебе исполнить твое предназначение, о котором ты еще ничего не знаешь!»
Икер изумленно взглянул на супругу.
— Фараон и ты… Откуда вам известны эти слова?
— Многие изменяются под воздействием событий жизни, другие же сами отвечают на вызов судьбы, разгадывая действительный смысл своего существования. Призвание таких людей состоит в том, чтобы пройти через тайны этого мира и, не предав их, передать непередаваемое. В храме Осириса твой старый учитель научился различать и определять людей, открывать им внутреннее зрение на себя самих. Такую власть ему дали иероглифы.