Как-нибудь.
Соседский пeс, аккомпанируя себя звоном цепи, завыл вслед исчезающим за горной грядой близняшкам-лунам. Есть старинная земная примета: собака на рассвете громко пасть разевает — жди мертвяка. Значит, порядок — улыбку шире; не забыть бы, обязательно надо угостить джалеш-пророка каталкой варeнки: заработал зверюга, честно заслужил.
У, барбос! Симпатяга…
От окна-бойницы к лежаку два шага переступить: одеяло на полу — вне сектора обстрела. Виски посеребрило — давно уже, а он так и не научился спать в кровати. Не единожды пробовал (и с женщинами и самолично) — сердце захлeбывалось, бросало в пот, патокой спазмов глушило горло. Он просто физически не мог. Не мог и всe. Как не мог в полный рост проходить в дверной проeм или курить, не прикрывая ладонями, огонeк папироски.
Гены, инстинкты и опыт: не подставляйся.
Комбез и не снимал, а ботиночки зашнуровать необходимо; напялил кепи — пора, не опоздать бы.
У двери оставил денег (на тот случай, если не вернeтся) — мелкими купюрами трeхмесячную зарплату доярки придавил камешком, чтоб сквозняком не сдуло, и отдельно, рядом, — вдвое больше: может бабуся хоть паранджу себе новую купит?
Из европейского бархата. И чтоб обязательно на желтом фоне листики-цветочки кремово-розовыми да светло-зелеными узорами завивались. А подкладка — из адраса. И тесьма чтоб бирюзовая, вышитая крестом. И накидка чтоб тоже с вышивкой — из чeрного шeлка.
А впрочем, что хочет, то пусть и покупает…
Теперь по лестнице вниз (первый этаж: сарай и хлев).
Калитку за собой на засов. Заборчик низенький — не шибко ногу подымая, переступишь, но — на засов. Глупо, а что поделаешь? — в чужом-то монастыре, как известно, на образа не харкают… Столкнулся с дедом — тем самым — седая борода, черкеска и тюбетейка. Отшатнулся дед — боязно перед ликом смерти своей: дечигпондар перед собой выставил — прикрывается так, и бормочет невнятно — небось, ругается.
А овцы не блеют; странно… — чего это? Ага, понятно: морды сыромятными шнурками перевязаны — тихо дед хотел уйти, незаметно.
Обидно — не получилось.
…В госпитале, валяясь с простреленной шеей (аккурат снесло кадык), он решил окончательно: всe, хватит, пора на покой. Тридцать с мелочью земных лет «горячего» стажа — это не цацки-пецки. Специалисты его профиля столько не живут: всему своe время, каждому — добрую пулю. Если вспомнить поимeнно почивших — и однокашников и с кем свела судьба на ратных тропах — не хватит и всего храмового запаса свечей. Так что обойдeмся без панихид: стакан за упокой — и будя; парафин нынче не в моде.
Подлатанный медициной, как только появилась возможность нормально разговаривать, он зафрахтовал яхту до Цыси, планеты, с которой, собственно, и начался его «гусиный» полeт. Аттестация, военный билет и первый штамп в трудовой книжке. Диплом с отличием: казалось бы, море по пятки, крови — не жалко, а карьера почему-то не задалась. И ведь преддипломная практика была — как в сказке: выгрузился ночью, выпрыгнув над лесом со сверхмалой, дело сделал технично — без сучка и пороховых газов, а так до старости выше «Ворошиловского стрелка» (4, 9) и не поднялся. Всe хранил погончики «на вырост» — не пригодились. Звания и должности «коврами» бомбили кого угодно, а его лишь контузило отдельно пролетающими осколками.
Ну да ладно, чего уж теперь-то?..
Лeгкая трусца огородами — вдоль картофельных рядов и пучков укропа, потом вязким шагом — через лужицу-болотце (и смех и грех — десяток камышин да полчища малярийных комаров). В лиственной роще у края посeлка припал на брюхо и тихонечко прополз под колючкой: не зацепился за «коготки» и даже умудрился в движении подобрать с десяток махоньких яблочек (кислые — на то она и дичка).
…И холмы и горы отделены от посeлков тысячами километров колючей проволоки под напряжением. Чтобы преодолеть заграждение, нужно быть профи высокого класса. Или местным жителем — как-то же они умудряются проводить овец на пастбища?!..
…На солнце гербарий, вплетeнный в масксеть, быстро привял.
Мысли о вечном.
И о том, что на конце цевья ложи есть соединительная втулка. К втулке той крепятся сошки. Благодаря шарниру, имеем чистых четырнадцать градусов и три плоскости отклонения винтовки относительно опоры…
Спусковой крючок — на себя…
3.2
Колючка.
Самый неприятный отрезок пути. И в обход бесполезно — замкнутая система.
Замаранные разведeнной зелeнкой пуговички легко, как смазанные, выскальзывают из петелек — никаких змеек, крючков, липучек! — раздеться: чтоб как на столе у акушера. Комбез упаковать и перекинуть. «Девочку» просунуть в зазор — бережно. Теперь самому…
Основа — дыхание. Дышать надо уметь. Надо настроить ритм сердца.
…какие-то местные соловьи чирикают — красиво; брачный сезон что ли?..
Никто и ничто не должно отвлекать. Содержание кальция до минимума. И ещe меньше.
…на бледное заросшее тeмным ворсом бедро вскарабкался муравей…
Прежде всего, голова: где пройдeт голова, там и телу найдeтся тропа.
Кажется, так любил говаривать вечно пьяненький препод по анатомии. Сколько лет прошло, а как только что было: и ротационные подвывихи, и ногтем в сонную артерию, и…
…а муравей-то неприятно кусается…
Спрессовать виски — мягко, но уверенно. Это называлось «непрямой массаж мозга». С этого момента отсчeт слоится опасными мгновениями: кровообращение высшей нервной системы нарушено.
Упасть на грудь — диафрагму сплющить, лeгкие на выдох, сердце застопорить.
И вперeд, ползком под нижним ярусом — девять секунд, отключиться, не думать, вовремя восстановить ритм, не раньше, чем редеформировать грудину, внутричерепное повысить — кровь из ушей… норма!
Откатиться на пару метров — ощущая боками сучки и прелость листьев — и жрать яблоки, жрать, жрать, жадно жрать яблоки, вцепившись непослушными пальцами в цевьe. И дышать — выдуть свернувшиеся сгустки из носу.
Знатные яблочки. Нет, пока ещe зна-а-ат-ные. Ещe немножко надо подождать: от пульса подрагивают волосы.
Тяжко что-то.
Но яблочки-то знатные?!
Особенно на голодный желудок: перед выходом не завтракал — вчерашний ужин дюже калорийно переполнил — вздул! — живот. Но всe равно — есть хочется.
Ничего, недолго терпеть осталось.
…Если бы в детстве он знал, кем станет, кем бы он мечтал стать?.. Точно не снайпером.
Первая сессия…. Как давно это было…
Обычный комплексный экзамен в мангровых болотах Венеры. Иногда он думал, что дикие, не пожелавшие подчиняться людским законам племена только потому и не извели до сих пор, что Профсоюз не позволяет: старая добрая традиция — первая пристрелка обязательно на Венере.
Задание, действительно, не из простых: за 3600 секунд с момента касания почвы подошвами найти и пристрелить восьмерых представителей коренного населения, аборигенчиков, так сказать, аборигешичек. Причeм кучность засчитывается, только если цель поражается в глаз…
…Уже через сорок минут в серо-бурой грязи кверху пузом плавало тринадцать дохлых «лягушек». А в оставшееся время до выхода на связь, он развлекался отловом огромных разноцветных бабочек, беззаботно планирующих мимо: пенорожденный рай — для энтомолога-любителя.
Ра-а-а-ай!..
И предвкушение: с почестями и фанфарами вернуться на базу, побриться-помыться и перед отбоем сесть и, не спеша, спокойно, рассортировать чешуекрылых: здесь пинцетиком и стяжечку, а потом закрепителем и смолой, для прочности, и… Очень хотелось отправить сестре на Землю как можно больше мумифицированных красавиц-lepidoptera — в качестве сувенира, и вообще…
…Экзамен засчитали. Со скрипом, нехотя, оценив его способности всего лишь в три бала. Поощрительных ста граммов и грамотки за меткость не вручили. И это был, действительно, хороший урок, и поразила необычная многословность закреплeнного майора:
— Малыш, ты получил приказ — восемь штук. Именно это количество могло бы соответствовать стратегическим планам командования. А между «восемь» и «тринадцать» есть существенная разница, так что не обессудь — по тактике тебе «двоечка». Да-да, и не искажай морду лица — «двоечка». Однако — посоветовавшись, мы решили не портить общую картину успеваемости взвода… Месяц без увольнительных — для углубления теоретических знаний методом изучения материалов библиотеки. Вопросы есть?.. Не слышу?!
— Никак нет!
Он не любил города. Очень не любил. Но бахрому он не любил ещe больше.
Три метра ленты из зелeной ткани с кое-как прилепленными пучками травянистого мочала, — специальная приспособа, для уподобления хамелеону — а всe равно не любил. И понятно: то, что искусственно и неестественно, на местности демаскируют — особенно, если наблюдатель противника оснащeн добротной оптикой. А ведь оснащeн; как же без бинокля?
Потому предпочтительнее использовать сетку размером полтора на метр: весу крохотного, как будто бы и нет еe вовсе, места практически не занимает — как носовичок в кармашке. Прелестная штукенция. «Паутина для вольного стрелка» — шутка соответствует действительности, но для того, кто жизнью ей своей обязан, несмешная.
Бахрому не терпел, и стандартную синтетику не привечал: не годится стандартная синтетика в полевых условиях — шелестит, выдаeт.
Михаил свою масксеть себе сделал сам.
Древний рыбацкий метод вязки неводов: всe, что нужно, это крученная суровая нитка и деревянная вязальная игла. Ячейки два на два сантиметра — оптимально: мельче не надо, крупнее тоже излишне. Чтобы окрасить, ажурное творение пришлось залить водой в алюминиевом тазике, насыпать в eмкость картофельной ботвы, травы и берeзовых листьев, и прокипятить смесь на огне…
Знатные яблочки, кисленькие. Хрустят, демаскируют: кашель слышен за сорок метров, шаги — за тридцать, коварные сучья под ногами — за семьдесят; а ежели яблочки в челюстях добротно молоть, чавкая и облизываясь, то звукан уж точно не тише бронхиальных всхлипов.
Хорошо — отдыхать, когда вроде невсерьeз и можно расслабить булки, низводя инстинкты да житейский опыт до уровня непонятного, перенасыщенного мелочами ритуала.
Ха-а-ра-шо-о!
Ладно, пора одеваться — неча ягодицами отсвечивать. Фруктами сбил ржавую оскомину во рту, зрение восстановилось — отдых закончен.
…Оделся так же быстро, как и обнажился. Наматывая на ботинки марлю, вспоминал как…
— Содержимое карманов выложить для досмотра!
Закреплeнный майор (по кодировке Профсоюза это звание соответствует почeтному статусу «Вильгельм Телль», 4, 2, 3) щурится, подставляя солнцу загорелое лицо. Скуластое. Светлое рассечение шрама от подбородка до брови. Шерхан, Хозяин Джунглей… — майора по-разному называли за глаза.
Множество кучек у подножий каблуков ботинок — для каждого кармана отдельная.
Наконец шеренга перестала кланяться. Михаил покосился — справа налево — разнообразием предметов содержимое кучек не поражало: везде — укутанные в мягкий полиэтилен обязательные кусочки хлеба (от внезапного приступа кашля) и документы, иногда — совершенно бесполезные (стрижки под ноль) прореженные пластмасски расчeсок, реже — пачки папирос и зажигалки.
— Курить — здоровью вредить! — непонятно весело пропел Шерхан, останавливаясь рядом с Михаилом. — А эт-то что у нас такое?!
— Спички, товарищ майор, коробок спичек, — Михаил внутренне затрепетал.
— Эта, товарища курсанта, не спичка, однака. Эта — шта? — это пыгримушка, однака! — Шерхан довольно точно умел парадировать сибирский акцент; картонный коробок перекочевал в сухонькую ладошку, оттуда в брезгливо оттопыренные большой и указательный пальцы. Лeгкое движение — и спички внутри картонки отчeтливо затарахтели.
Майор, языком раздвинув густые усы, улыбнулся:
— Погремушку экспроприирую. Ты, Климук, вроде как уже не детского возраста мальчик, уси-пуси-забавы тебе ни к чему. На, дарю, — и майор протянул салатового цвета зажигалку. — Пользуйся, Климук, на здоровье. И курить бросай, да?
Холм…
Последнее пристанище… Здесь всe решится: лучший выживет, а остальные… — остальные падаль.
И есть один секрет: ведь не целясь, но обязательно в десяточку!..
3.3
Расправил масксеть. Надрал в ближайших кустах веточек. Вплeл веточки в сетку. Накинул эту конструкцию на голову и плечи. Передние концы окантовки к завязкам паховой латки, задние — в узелок на животе.
Готов к труду и обороне.
Глупо.
Боже, как глупо.
Ритуал, и ничего более. Ри-ту-ал…
Из принципу присел на пенeк — с тайной надеждой, что тот трухляво развалится громко; не развалился, крепкий, зараза. Достал из набедренного кармана зажигалку салатового цвета и закурил. Сначала даже попытался перебороть себя и целых три затяжки смог не прикрывать огонeк ладонями, потом рассвирепел и сдался.
Дымил долго, растягивая удовольствие. Прикидывал дальнейший маршрут и размышлял, почему он выбрал для отдыха именно эту планету.
Из-за преддипломной практики? которая была как в сказке? — без отказов и пороховых газов? Деду тогда подчистую оторвало голову — в брызги! — только что была принадлежность для ношения тюбетейки, и вот уже и нету: Михаил впервые испробовал плавающий калибр ствола под патрон авиационной пушки «либерейтора». Помнится, чуть плечо не сломал — даже гидравлический тормоз, замедляющий откат затвора, не скомпенсировал отдачу.
Громыхнуло дай Боже.
Черепушки как не бывало. А взял бы чуть ниже — раскидало бы кишки по траве.
Овцы врассыпную. И не блеяли даже — ещe подумал тогда: странно… может эхо от выстрела заглушило испуганное стадо?
Так почему же Цыси? Ностальгия по временам, когда казалось, что море по пятки, а крови — не жалко?
Нет. Никаких сантиментов. Ни миллиграмма сантиментов. Исключительно особенности орбиты, структура коры и необычная симметричность топографии определили выбор: несомненно, Цыси есть идеальное космическое тело — для Доброй Пули. Добрая Пуля превыше всего ценит равновесие, а ведь симметрия, как известно любому курсанту-«ганфайтеру», является основой несмещения центра тяжести при равномерно распределeнной нагрузке.
Интересная планета.
Еe как бы набрали из отдельных пришабренных друг к другу сегментов-долек.
Совершенно одинаковых сегментов. Невозможно одинаковых. И всe-таки одинаковых.
Горный кряж — какой-то чересчур узкий для высот в 5347 метров — опоясывает Цыси по экватору: острые иголки заснеженных пиков прокалывают почти всегда безоблачное небо, повторяясь с периодичностью что-то около 800 метров, точнее
Михаил не помнил.
И линия холмов с обеих сторон у подножья гор. Одинаковых холмов. Невозможно одинаковых. И всe-таки одинаковых. Холмов мeртвых и бесплодных — без намeка на бушующую вокруг растительность. Как будто вспученности эти выхватили из самой кошмарно засушенной пустыни и равномерно установили посреди лесов и лугов (на самом деле и леса и луга — плод работы озеленителей, подготовивших экосистему планеты для проживания людей; нужно ли говорить, что на холмах и корешком не зацепился ни единый одуванчик?)
И везде та же периодичность — 800 метров.
Интересная планета…
В каждом сегменте помещeн посeлок, брат-близнец соседнего, отстоящего от рядом лежащих ровно на… — и как по струнке; согласно генеральному плану застройки? или бригады монтажников со скуки веселились и шутковали?
И совсем нет городов…
Города… Тупая суета, бесконечная толкучка и голограммы реклам, завязшие в сетчатках логотипами фирм-производителей бытовой техники «Самсунг-Сони» и чeрного шоколада «Золушка Марса».