— Я боюсь, что может, сержант.
Кайлен, Барей и Перс развернулись и увидели высокую, массивно сложенную личность в развевающейся белой мантии, возникшую из теней, сопровождаемую сгорбленным человеком с обритой головой. Черные волосы высокого человека были коротко острижены, три золотых штифта сверкали в его лбу. Привлекательные черты лица скривились в усмешке. Барей быстро выхватил болтерный пистолет и выпустил целую обойму в облаченного в мантию человека. С каждым попаданием, вспышка света взрывалась рядом с человеком, но сам он оставался невредим. Кайлен мог видеть неясные очертания Розариуса под его мантией. Небольшой амулет защитит Пророка от их оружия, и Кайлен знал, что эту защиту практически невозможно преодолеть. Стеклянные стены, опоясывающие арену, скрылись в полу, и множество вооруженных людей вышло на арену, нацелив свое оружие на троих Космодесантников. Барей бросил пустой болт-пистолет, Кайлен и Перс неохотно сделали то же самое.
— Как это может быть правдой — еще раз спросил Кайлен — И кто ты такой?
— Это очень просто, сержант. Меня зовут Цефес, и я когда-то был Темным Ангелом, как и ты. Когда тот, что сейчас является лишь мертвой оболочкой Императора, еще ходил среди вас, мы были преданы Львом Эль'Джонсоном. Он покинул истинного магистра нашего Ордена, Лютера, и отправился с Императором покорять галактику. Примарх оставил Лютера прозябать на захолустной планете, пока сам он тщеславно присваивал почести сражений, которые должны были быть нашими! Неужели он ожидал, что мы не вступим с ним в битву, когда он вернется?
Барей вышел вперед и снял шлем, отшвырнув его в сторону и уставившись на высокую фигуру с нескрываемой ненавистью. Он поднял Крозиус Арканум и нацелил его в грудь оппоненту.
— Я знаю тебя, Цефес. Я читал о тебе, и я добавлю твое имя в Книгу Избавления. Лютер должен был оставаться на Калибане! Он был на очень ответственном посту!
— Необходимость, капеллан, это оправдание любой глупости совершаемой вашим Империумом. Это аргумент тиранов и вера рабов — резко оборвал Барея Пророк — Протри глаза, нас изгнали! Нас разбросало по времени и пространству, так мы стали Падшими. И за это я убью тебя.
К нему вернулось его прежнее самообладание, он кивнул на мертвое чудовище и произнес:
— Вы убили Ангела Лезвий. Я впечатлен.
Пророк улыбнулся и скинул мантию, упавшую к его ногам. Под ней он носил силовую броню, древнюю, несшую символы и окрашенную в цвета Темных Ангелов. Причудливой формы розариус, идентичный тому, что носил Барей, висел на его груди, поверх орла на нагруднике.
— Я был Цефесом, но это имя больше для меня ничего не значит. Я отрекся от него в тот день когда Лев Эль'Джонсон предал нас.
— Примарх спас нас — проревел Барей, его лицо исказил гнев — Ты смеешь поганить его имя?
Цефес медленно покачал головой
— Ты обманываешься, капеллан. Я думаю самое время для того, чтобы ты посмотрел на себя, и задумался, в какой лжи ты живешь. Ты можешь обратить это на меня, но я лишь то, что живет внутри каждого из вас. Я ваше отражение.
Усмехаясь, он сделал несколько шагов и встал перед капелланом-дознавателем, и достал тонкую цепь из сумки на поясе. К цепочке были прикреплены несколько небольших отполированных клинков, каждый из которых был искусно покрыт узором из золотой проволоки. Глаза Барея расширились от изумления, когда он потянулся к ножнам на бедре и обнажил аналогичный клинок.
— Вы называете эти орудия Лезвиями Довода. Какая ирония. Это такой же символ твоего положения, как и крозиус, не так ли? Здесь их у меня одиннадцать, каждый был снят с трупа капеллана Темных Ангелов. Я возьму твой клинок и составлю полную дюжину.
Без предупреждения он сорвал клинок с цепочки и крутанулся на пятке, перерезав глотку Персу. Космодесантник рухнул на землю, хлеставшая из артерии кровь залила его нагрудник красным.
Кайлен закричал и кинулся, вперед ударив силовым кулаком в голову Пророка. Цефес отклонился в сторону и ударил покрытым лезвиями кулаком в ребра Кайлена. Нейронная проволока, покрывающая лезвия послала волну электрической агонии по нервам Кайлена, и он взвыл, когда нестерпимая боль затопила все клетки его тела. Его зрение поплыло, и он упал на землю, крича, а лезвия все еще торчали в его боку.
Барей завопил в ярости и обрушил свой Крозиус Арканум на Падшего. Цефес поднырнул под удар, и, подскочив близко, сорвал Розариус с шеи Барея. Сверкнуло серебро и золото, хлынула кровь. Капеллан рухнул на колени, его рот широко раскрылся в безмолвном ужасе, когда он почувствовал, как жизнь вырывается из его разорванного горла. Он упал рядом с Кайленом и выронил свое оружие недалеко от поверженного сержанта. Цефес приблизился и встал на колени около умирающего капеллана. Он снисходительно улыбнулся и вытащил замысловатый клинок Барея, продев цепочку через рукоятку.
— Полная дюжина. Благодарю, капеллан — прошипел Цефес.
Сержант Кайлен сжал зубы и попытался открыть глаза. Лезвия Пророка засели глубоко в его плоти. Чудовищным усилием воли, потому что каждое даже небольшое движение причиняло дикую боль, он потянулся вниз и вытащил оружие из тела. Его зрение прояснилось как раз, чтобы увидеть, как Пророк склоняется над Капелланом Бареем. Он зарычал от ненависти и с силой, порожденной отчаянием, кинулся вперед на еретика.
Вытянув обе руки, он резанул лезвиями и одновременно попытался сокрушить голову Пророка силовой перчаткой. Но Цефес оказался слишком быстр, отпрянул назад, однако рука Кайлена все таки успела схватиться за изукрашенную цепь на шее Падшего, и разорвать ее. Сержант покатился вперед, рухнув к ногам Пророка, задыхаясь от боли.
Цефес засмеялся и обратился к людям стоявшим по краям арены.
— Вы видите? Мощь Адептус Астартес лежит сокрушенной у моих ног. Чего мы не можем достичь, если мы справились с их силой так легко?
Кайлен почувствовал, как боль отступает из его тела, и, взглянув, чтобы посмотреть, что лежит в его руке, зло улыбнулся. Он поднял глаза на сияющее, безумное лицо Пророка и с ревом первобытной злобы атаковал предателя Темных Ангелов, силовой кулак потрескивал от смертельных энергий.
Он почувствовал, будто время замедлилось. Он мог рассмотреть все в мельчайших подробностях. Каждое лицо на арене было направлено на него, каждое оружие. Но это не имело никакого значения. Все, о чем он думал, это было убийство врага. Его взор сужался до тех пор, пока не осталось лишь лицо Цефеса, самодовольное и презрительное. Его силовой кулак коснулся груди Пророка и Кайлен испытал мимолетное чувство чистого наслаждения, когда он увидел, как резко меняется выражение лица еретика, узревшего, что сержант сжимает в другой руке.
Грудь Цефеса взорвалась, броня разлетелась под силой могучего удара. Силовой кулак Кайлена вышел из спины еретика, осколки костей и кровь брызнули на арену. Кайлен поднял пронзенного Пророка в воздух и прокричал собравшимся культистам
— Такова судьба тех, кто отвергает волю бессмертного Императора!
Он бросил на пол тело Цефеса, от которого остались сочащиеся кровью останки, и торжествующе зарычал. Кайлен представлял собой ужасающее зрелище, покрытый кровью и завывающий в жажде битвы. Пока он стоял в центре арены, стены из черного стекла начали быстро подниматься, и вооруженная толпа скрылась за ними, их хрупкое мужество было сокрушено со смертью их предводителя.
Кайлен рухнул на пол, и, разжав ладонь, выронил на пол Розариус, который он нечаянно сорвал с шеи Пророка. Рука коснулась его плеча, и он, обернувшись, увидел с трудом дышавшего Капеллана Барея. Человек пытался что-то сказать, но мог лишь безмолвно хрипеть. Его рука шарила вокруг тела, ища что-то. Догадавшись о желании Барея, Кайлен поднял упавший Крозиус Арканум и аккуратно вложил его в руку капеллана. Барей закашлял кровью и покачал головой. Он раскрыл кулак Кайлена, вжал в руку сержанта Крозиус и указал на тело Падшего Темного Ангела.
— Крыло Смерти — прошептал Барей на последнем издыхании и закрыл глаза, когда смерть забрала его.
Кайлен понял. Бремя ответственности легло теперь на него. Он держал символ власти Капеллана Темных Ангелов, и хотя он знал, что ему предстоит еще многому научиться, он сделал первый шаг по долгому темному пути.
Весть о гибели Пророка быстро распространилась по Ангеллику и в течение часа силы повстанцев объявили безоговорочную капитуляцию. Кайлен медленно возвращался по собственным следам через пределы собора, по вокс-связи связавшись с кораблем, с которого они провели атаку.
Хромая он вышел на главную площадь, прищурившись от яркого света занимающегося утра. Громовой Ястреб приземлился в центре площади, двигатели гудели, передний трап был опущен. Когда он приблизился к боевому кораблю, одинокий Терминатор в броне цвета белой кости спустился по трапу, чтобы встретить его.
Кайлен встал перед Терминатором и протянул тому Крозиус и тонкую цепь с двенадцатью лезвиями.
— Имя Цефеса теперь может быть добавлено в Книгу Избавления — промолвил Кайлен.
Терминатор, взяв предложенные вещи, сказал:
— Кто ты такой?
Кайлен несколько мгновений обдумывал вопрос, затем ответил:
— Я Крыло Смерти.
Пророк отвернулся.
Это было даже слишком легко.
Кинг Уильям - В брюхе зверя (In the belly of the beast)
Атмосфера в рулевой часовне «Святого духа» была напряженной, когда разведчики ввалились сквозь парчовые занавеси в холодную базальтовую твердыню командного центра. Техноадепты пели, отсчитывая расстояние. Невнятица машинного языка бритоголовых наблюдателей жужжала фоном, постоянным непонятным гулом. Над ними, на дорожках, силуэты в темных мантиях перемещались от управляющей пиктограммы к управляющей пиктограмме, проверяя печати чистоты на главных системах и размахивая кадилами с дымящимся ладаном. В часовне бушевала сдержанная паника, подобной которой Свен Педерсон еще не видел. Молодому космическому десантнику не нужны были красные сферы предупреждения с каждой стороны голоэкрана, чтобы сказать, что корабль угодил в переделку.
-А, господа, наконец вы здесь. Я так рад, что вы к нам присоединились.
Размеренный голос Карла Гауптмана, капитана судна, легко прорезался сквозь шум.
-Ты вызвал нас, ярл. Мы твои слуги и повинуемся.
Сержант Хакон говорил ровно, но Свен мог сказать, что насмешка вольного торговца задела его. Хакон был гордым старым воином, отслужившим свое терминатором, и его терзало это служение пижону-аристократу, при сопровождении стаи разведчиков на первое тренировочное задание. Но он все еще был Космическим Волком до мозга костей, и должен был повиноваться.
Гауптман развалился в кресле за аналоем, представляя собой непринужденный авторитет, единственный здесь, кто казался совершенно спокойным. Он казался также равным по росту Хакону, хотя огромный космический десантник на самом деле возвышался над ним.
Владелец корабля указал на голоэкран длинным пальцем с превосходным маникюром. Управляющие руны мигали на аналое, подсвечивая его лицо, и придавая ему замогильный, почти демонический вид.
-Предоставьте мне плоды своей мудрости, брат-сержант Хакон — что Вы думаете об этом?
Один из наблюдателей закрыл свои глаза-камеры и пропел молитву. Свен ясно видел провода киберсвязи, соединявшие человека с его рабочим аналоем. Каждое крошечное волокно мерцало светом. Ритм мерцания замедлялся, пока не сравнялся с ритмом молитвы. Когда наблюдатель вновь открыл глаза, их зеркальные линзы отразили свет, горя в темноте, как маленькие красные солнца.
На затухающем экране появился объект: сероватый и круглый, он напоминал маленький астероид. Гауптман снова ткнул в экран пальцем. Хорал техножрецов нарастал, отдаваясь эхом под крестовыми сводами потолка часовни. Запах галлюциногенного ладана стал приторнее и болезненней. Свен почувствовал легкую тошноту, когда его организм распознал наркотик, а затем обезвредил его. Воздух подернулся маревом, огоньки мигнули, и объект появился на экране вновь, в лучшем разрешении.
Почему-то вид его наполнил Свена ужасом. Он бросил взгляд на брата-курсанта Ньяла Бергстрома, своего ближайшего друга среди Космических Волков. Красный свет сфер предупреждения освещал его бледное лицо, делая выражение ужаса на нем еще ярче. Тесты выявили у Ньяла пси-способности и, если он переживет свое обучение, он тренировался бы как библиарий, а Свен — как Волчий Жрец. Как бы то ни было, Свен научился уважать интуицию товарища.
-В высшей степени необычно. Это что, шлюзы, на этой штуковине? Это что-то вроде базы?
Хакон явно был озадачен.
Гауптман огладил бороду и склонил голову набок.
-Астропат Чандара убеждал меня, что эта штука живая. Пророчество сенсоров подтверждает это.
Человек, упомянутый им, стоял у командного трона, схватившись за подлокотник так, словно только он удерживал его прямо. Пот стекал по его мрачному полному лицу и образовывал большие круги на подмышках его белой мантии. Чандара выглядел больным, как человек на последней стадии смертельной лихорадки. В его глазах застыло то непонятное выражение отчужденности, которое Свен видел у шаманов-охотников на китов, когда те впадали в смертельное безумие.
-Умоляю Вас, судовладелец, уничтожьте эту мерзость. Ничего хорошего из сохранения ей жизни еще хоть на секунду не выйдет.
Сухой голос Чандары странно резонировал, словно это было пророчество.
Гауптман убеждающе проговорил:
-Не волнуйтесь, друг мой. Если это будет необходимо, я тут же ее уничтожу. Но может ведь быть и так, что этот еретический артефакт содержит нечто, что может послужить Империуму. Мы должны исследовать его, чтобы расширить область знания ученых Адептус Терра.
Свен сказал бы, что Чандара был не согласен, однако он не мог оспаривать авторитет судовладельца. Астропат пожал плечами, умывая руки. Как и большая часть команды, он полностью привык подчиняться приказам.
Сержант Хакон понял, к чему все это ведет.
-Вы хотите, чтобы мои люди исследовали это гнездо ереси.
Гауптман улыбнулся, словно Хакон был ребенком, схватывающим на лету.
-Да, сержант. Я уверен, что Вы достаточно компетентны, чтобы справиться с этим.
Свен видел, как это утверждение подлавливало Хакона: отказаться значило поставить свои способности под вопрос. Им манипулировали только секунду, но этой секунды хватило. Хакон ответил медленно и гордо:
-Конечно.
Свен хотел бы, чтобы сержант задал больше вопросов, и видел, что когда сержант договорил, он и сам хотел бы так поступить. Теперь было слишком поздно. Дело уже было сделано.
-Подготовьте абордажную капсулу — сказал Гауптман. Ваше отделение начнет свое исследование немедленно.
Надев шлемы и обереги, космические десантники расселись в холодном, темном корпусе абордажной капсулы. Свен осмотрел всех своих товарищей по очереди, прежде чем они натянули свои насекомовидные дыхательные маски, пытаясь запечатлеть их лица в памяти. На все неопрятные лица была нанесены краска. Он внезапно с болью осознал, что это может быть последний раз, когда он видит своих товарищей в живых.
Сержант Хакон сидел ровно, напрягшись. Его болт-пистолет покоился у него на груди. Черты его тонкогубого лица с натянутой кожей также были ровными. Холодные голубые глаза его глядели из-под шапки серебристых седых волос. В отличие от курсантов, Хакон не брил голову, оставляя лишь прядь волос. Он был посвященным космическим десантником.
Ньял сел напротив Свена, перед окном из закаленного стекла, показывавшим звезды сквозь картину восхождения Императора на Трон Вечной Жизни. Ньял сложил руки в молитве, его тонкое аскетичное лицо расслабилось. Свен догадался, что он вполголоса читал литанию против страха.
-Почему Гауптман не послал своих людей? — спросил Эгиль, соорудив на своем бульдожьем лице гримасу насмешки. Он был самым дефектным из всех кадетов Космических Волков. В его глазах застыло холодное ледяное безумие, характерное для берсерков с кровью тролля. На тренировке по рукопашному бою на Фенрисе он сломал Свену два ребра и холодно улыбнулся, когда молодого разведчика несли в апотекарион. Свен слышал, как сержант Хакон говорил брату-капитану Торсену, что будет приглядывать за Эгилем. Было это хорошо или плохо, Свен так и не решил.