Экран мигнул и перестроился на максимальное увеличение. Искореженная кормовая часть эсминца раскалилась докрасна; дюзы вспыхнули и погасли. Из средней части корабля вырвался язык плазмы - взорвалась пусковая установка. Корабль начало вращать.
- Отлично, - сказала Нг. - Начинаем маневр уклонения.
Снова зарычали скачковые: штурман включил программу, автоматически ведущую корабль по сложной кривой во избежание внезапной атаки кораблей неприятеля, спешащих на призывы о помощи от их жертвы - если она оборудована, конечно, сверхсветовой связью.
Они ждали. Ром-Санчес отпустил несколько шутливых замечаний насчет попыток рифтерского корабля справиться с управлением, но ему никто не ответил: все напряженно следили за экраном тактической ситуации. Наконец, когда Крайно раздраженно заерзал в своем кресле, Нг тряхнула головой.
- Что ж, значит так. На этом сверхсветовой нет. - Она помолчала: отдавать следующую команду не доставляло ей никакого удовольствия. Одно дело убивать в горячке боя - и совсем другое хладнокровная казнь.
- Управление огнем - залп раптора, носовая башня, полная мощность!
Мгновение спустя "Гробовой Джонс" превратился в яркое облако раскаленного газа и обломков, которое быстро растаяло.
- Связь, сигнал эскадре. Цель два. Запись этого боя на передачу бакенам, передача по полной сфере.
Последовала короткая пауза, потом на пульте связи коротко пропищал сигнал.
- Запись размещена, капитан.
Когда зарычали скачковые, Нг успела подумать о том, повезло ли Арменауту и КепСингху. Имея в распоряжении три эскадры, в состав каждой из которых входило по линкору, три фрегата и корветы охранения, у них были все шансы довольно быстро обнаружить то, что им нужно, - особенно с учетом того, насколько система Артелиона нашпигована связными бакенами. Их количество удивило даже Нг. "Впрочем, у них была тысяча лет на их установку". Сочетание тысяч бакенов связи и грамотно используемых курьерских катеров обеспечивало им связь, почти не уступающую Эсабиановой гиперрации. Но только "почти".
"И в масштабах Тысячи Солнц преимущество Эсабиана становится бесспорным".
Эта мысль лишний раз утвердила ее в правильности своих действий, но ничуть не уменьшила боли при мысли с том, какую цену за это им придется заплатить. Она снова вспомнила Метеллиуса - как раз сейчас он должен вести огонь по "Кулаку Должара" над Артелионом.
"...И ЗАПЛАЧУ ТУ ЦЕНУ, КОТОРАЯ ПОТРЕБУЕТСЯ, РАДИ ИСПОЛНЕНИЯ ПРИСЯГИ И ВО СОХРАНЕНИЕ ЧЕСТИ", - вспомнились ей слова присяги, а перед глазами все стояло лицо Метеллиуса на исходе их последней ночи. Они платили за честь порознь, но только тот, кто выживет, будет знать истинную цену верности присяге.
"ФЛАММАРИОН"
Стигрид бан-Арменаут застыл в командирском кресле на мостике "Фламмариона", свирепо глядя на экран.
- Корабль готов к скачку в первую точку, - послышался голос Бар-Химелиона с штурманского пульта. - Десять световых секунд, предельная дальность стрельбы.
Арменаут зажмурился.
Пошел!
Скачковые взревели и тут же осеклись. Экран прояснился, и уже через несколько секунд служба наблюдения засекла цель.
- Есть идентификация. "Отец Духов", фрегат. Дежурный офицер-тактик забарабанил по своим клавишам, анализируя перемещение их жертвы, рассчитывая оптимальный угол подхода к ней для того, чтобы с предельной дистанции пронзить лазерным лучом ее двигатели - полагаться на более разрушительные, но менее точные рапторы они не могли.
Арменаут мрачно грыз ноготь. Нынешнее повышение Нг в должности до командующего флотилией пусть и не противоречило Уставу, но уязвляло его, а то, что при этом он должен был ей еще и подчиняться, делало ситуацию и вовсе невыносимой. И к тому же в голове постоянно маячила еще одна неприятная мысль: если Эренарх мертв, его карьера уже достигла зенита, а дальше пойдет под уклон.
На мостике царила тишина, от которой время, казалось, тянется еще медленнее, Арменаут не сомневался, что на мостике "Грозного" стоит невыносимый треп. Он презрительно фыркнул. Чего еще ждать от выскочки поллои?
"Надо же, как она культивирует этот свой образ: продвижение за боевые заслуги. Посмотрел бы я, где бы она была без этих Нессельринов за спиной?"
Он до сих пор помнил инцидент с одним из ее патронов; только наметившиеся отношения с Эренархом спасли тогда его карьеру. Какая-то вредная, можно сказать, предательская часть его сознания нашептывала ему, что он боролся с ней политическими средствами, потому что не мог составить ей конкуренции в других областях, но он подавил ее.
"Политика есть продолжение войны иными средствами". Эренарх любил цитировать эти слова. Собственные достоинства не слишком далеко заведут. Нг еще убедится в этом.
Убедится ли? Семион мертв.
Арменаут заерзал на месте и даже обрадовался, когда размышления его прервал голос коммандера Раджаонарива.
- Есть расшифровка его тактики, сэр, - доложил офицер-тактик и фыркнул. - Он использует тактические алгоритмы Омега, оптимизированные для эсминца. Телос знает, насколько они ему нравятся применительно к фрегату.
- Кто-то из их компьютерщиков поленился включить защиту, - заметил коммандер Гормен, старший помощник.
Арменаут поморщился. Какие-то безымянные рифтерские компьютерщики его сейчас не интересовали. Гормен отвернулся к своему пульту и поколдовал над ним, потом заговорил опять:
- Заходим в атаку, сэр. Тактический уровень четыре, огонь узконаправленными лазерными лучами, только по машинным отделениям, потом маневр уклонения в ожидании их реакции.
- Отлично, коммандер. Штурман, бросьте нас на дистанцию полсекунды. Пошел!
Взревели и смолкли скачковые. Экраны прояснились, и к их далекой цели протянулась узкая светящаяся нить. Секунду спустя на месте фрегата расцвел огненный цветок, быстро растаявший.
- Черт подрал, - рявкнул Арменаут, вскакивая. - Мне нужен был фрегат, а не проклятый Телосом клубок плазмы!
- Так точно, сэр.
Несколько секунд Арменаут молча стоял, свирепо глядя на младшего лейтенанта за пультом управления огнем. Женщина бесстрастно смотрела на него. Он повернулся к Гормену.
- Коммандер, примите управление огнем на время следующей атаки. Мы не можем позволить себе таких промахов.
В глазах женщины вспыхнула обида, но он не позволил себе сочувствовать ей.
- Связь, сигнал эскадре. Цель два. Запись боя на передачу бакенам, передача по полной сфере. Офицер-связист повиновался.
- Запись размещена.
- Штурман, бросьте нас на новую позицию, десять световых секунд. Пошел!
Он сел обратно, остро переживая неудачу "Фламмариона" и глядя на то, как младший лейтенант скованно идет к вспомогательному пульту рядом с коммандером Горменом.
Какое ему до нее дело? Какая-то высокожительница с окраин. Он ощутил напряжение на мостике и улыбнулся. Это напомнит им, кто здесь командир.
Арменаут выбросил всех их из головы и сосредоточился на предстоящей атаке.
32
"КУЛАК ДОЛЖАРА"
Геласаар Хай-Аркад стоял между двумя тарканцами. Модуль сбавлял ход. Грубая тюремная роба, выданная ему должарианцами, колола кожу, но это не так раздражало, как запах: представления его конвоиров о гигиене заметно отличались от его собственных.
Совсем недавно предметом его забот были экономика планет и миллионы жизней; теперь этот круг сузился до некачественной стирки и несвежей еды. Геласаар позволил себе усмехнуться, вспомнив свою мечту о простом и бесхитростном образе жизни.
- Мольбы, на которые небо мстительно отвечает сверх меры.
Он произнес это вслух, заставив одного из тарканцев тревожно напрячься. Он посмотрел на него и, к удивлению своему, увидел в глазах конвоира тень страха. "Так ты знаешь уни?" Вряд ли, возможно, только слово "мстительно": это должарианец должен понимать на любом языке.
"Наверное, он думает, что я сплетаю проклятия его господину".
Он снова засмеялся. Лифт остановился. Успех Эсабиана обрек Аватара на проклятие страшнее, чем мог пожелать ему любой из его врагов, но он слишком глуп, чтобы это увидеть.
Двери отворились, и Геласаар снова понял, насколько недальновиден его торжествующий противник: тарканцы толкнули его по короткому коридору на мостик "Кулака Должара". Он понял, что сейчас произойдет, и принялся ждать неизбежной развязки.
На мостике должарианского флагмана было тише, чем было бы на линкоре панархистского флота в аналогичных обстоятельствах, зато в отсутствие тианьги здесь разило потом. Геласаару показалось, что пахнет здесь также должарианской дисциплиной, которая ощущалась в напряженных позах мужчин и женщин.
Вдруг суета на мостике усилилась. Главный экран мигнул и разделился на два окна, на каждом из которых заплясали вспышки света. Он напрягся, пытаясь разобрать торопливую должарианскую речь, но уловил только обрывки. Эсминец, атакующий на четвертьсветовой скорости, запрет на использование гиперснарядов, что-то происходит... Он испытал мгновенное потрясение. Атака на Мандалу? На десантных ботах?
Вздор. Это, должно быть, отвлекающий ход.
Потом он заметил Анариса, стоявшего рядом с низким, тучным бори за спинкой командирского кресла. Молодой должарианец был поглощен разговором с бори - несомненно, его секретарем - и еще не заметил его.
Атака захлебнулась. На втором экране было видно, как боты один за другим гибнут от ракет эсминца и еще нескольких судов. Он разглядел фрагмент доклада - подтверждение органических останков в обломках - и отвернулся от экрана, ощутив приступ дурноты.
Тут он вспомнил - и ему пришлось приложить все усилия, чтобы удержаться от улыбки. Он знал этот прием: Джаспар использовал его против Демагогов с Торигана. Он был до сих пор известен под условным кодом ШШЛК, расшифровку которого все давно забыли. Должарианцы явно не поняли еще, что происходит.
Облегченно переведя дух, он снова перевел взгляд на Анариса и с минуту разглядывал его. Возбуждение от удачного маневра его флота спало, и на его место пришла грусть. Бедная неприкаянная душа. Оказавшийся меж двух противоположных друг другу миров, Анарис не был ни должарианцем, ни дулу. В который раз Панарх пытался понять, сослужил ли плен добрую службу мальчику или, напротив, искалечил его душу.
Уже не мальчику. Геласаар вспомнил прерванную встречу в причальном отсеке перед атакой, снова увидел, какой гордостью и решимостью горели глаза Анариса.
"Что хотел он сказать мне тогда?"
И тут Анарис оглянулся и наконец увидел его. Тарканцы подвели его к капитану. Пока Ювяшжт вставал - военная служба обязывает проявлять почтение к противнику, которого ты уважаешь, - Геласаар продолжал смотреть на Анариса. Сына Эсабиана всегда трудно было понять по выражению лица, но Панарх давно славился своей наблюдательностью, и ему показалось, что он видит признаки борьбы чувств, гордыни и нерешительности - это лишний раз подтверждало противоречивость духа юноши.
Как должарианец, он тщательно подстроил встречу в причальном отсеке, но сейчас не находил слов при новой, незапланированной встрече. Но в одном Геласаар был уверен: как дулу, Анарис видит сейчас ошибку должарианцев, заключавшуюся в присутствии его, Панарха, на мостике, и готов использовать это в своих целях.
И все же Анарис не произнес ни слова, только кивнул с легкой улыбкой.
"Он ничего не говорит. Так кто он, враг мне или нет?"
Улыбка Анариса сделалась шире, и теперь Панарх увидел в ней иронию эмоцию, которую тот усвоил в бытность заложником.
Геласаар понял иронию, и она кольнула его: Анарис не собирался говорить.
Геласаар отвернулся, с новой силой ощутив скорбь по своим погибшим сыновьям. И еще он вспомнил свое требование: его люди должны были обращаться с Анарисом не как с пленником, а как с его собственными сыновьями. Тогда этот жест был мостом к взаимопониманию. Послужит ли это сейчас его народу?
"Возможно, есть еще и четвертый сын, которому не грозит палиах Аватара". Впрочем, Анарису грозят другие опасности.
Геласаар снова задумчиво посмотрел на лицо Анариса, наблюдавшего за экраном. Каковы теперь его планы?
"СМЕРТЬ-БУРАН"
Азиза бин'Шурат ерзала на месте, просматривая бесконечный поток сообщений, которые урианская рация переводила на ее пульт. Рифтерский эсминец "Смерть-Буран" выполнял патрульный полет на расстоянии светового часа от Артелиона. Большая часть сообщений была зашифрована должарианцами и предназначалась другим судам по всей Тысяче Солнц, но много было и рифтерских, которые посылались наобум под шифрами различных Синдикатов или просто так, открытым текстом. Должарианцев это наверняка бесило, но поделать они ничего не могли. А уж некоторые картинки...