– Письма не розыгрыш. Я – гей. Ты мне нравишься, – и замолчал, ожидая моей реакции.
Хорошо, что я уже как бы играл роль, потому только челюсть моя не отвалилась от такого признания. Не мог же он быть уверенным во мне – не настолько мы друг друга знали. Всего лишь работаем на одном предприятии, и практически наше знакомство было на уровне «здрасти - до свидания». Я довольно быстро пришел в себя – а со стороны наверняка даже не было заметно, что я несколько подзавис – и, хмыкнув, непринужденно так спросил напряженного парня:
– Ну и что дальше?
Вот чем мне нравится курение: если не знаешь, что сказать, то можно закурить, тем самым оттягивая ответ. А здесь эту роль сыграло пиво: Сергей взял бокал и медленно так отпил почти половину.
– А что бы ты хотел? – он аккуратно поставил полупустую емкость на стол, не спуская с нее глаз. Словно этот бокал из дорогущего хрусталя сделан, и он боится его разбить.
«Хм, что я хочу?» – пришла моя очередь прикрываться пивом. Я потягивал свою порцию, но вот глаз я не отводил от Сергея: интересно было – такой смелый в письмах и при встрече, и такой скованный сейчас. Видимо, другой реакции от меня ожидал. «А кстати, он что, ждал, что я обрадуюсь или сделаю подобное же признание? И почему это? Неужели как-то заметно, что я не отказался бы?» – эти мысли встревожили меня. Я ведь был уверен: здесь все начинаю с нуля, и никто ничего не знает. Нормальная типичная семья. «А впрочем, нет худа без добра: все равно от себя не уйдешь – это я уже понял. Так почему бы и нет?» – мой взгляд на Сергея при этих мыслях как-то изменился, потому что он, взглянув коротко на меня, вдруг стал краснеть. Забавно было наблюдать, как сперва заалели щеки, постепенно краска залила все лицо и даже шея не избегла этой участи. Он вроде как ненароком ослабил узел галстука – на нем, как и на мне, был костюм.
– Чего я хочу-у… – медленно так и задумчиво протянул я, продолжая рассматривать парня.
Высокий, поджарый, даже несколько излишне худощав, тем не менее, смотрелся он не плохо. Лицо узкое, но зато светло-карие глаза на нем казались больше и выразительней, а на красивую линию слегка полноватых губ я давно, еще при первом знакомстве, обратил внимание.
– Ты точно хочешь это знать? – понизив голос и придав ему некоторую чувственность, спросил, одновременно раздумывая о сложившейся ситуации. Я надеялся довести его до крайней стадии смущения, заставить потерять уверенность в себе. Но мне это не удалось: он словно в очередной раз переключился на другой режим. Опустошив бокал и разлохматив пятерней аккуратно до этого уложенные длинные русые волосы, он смело встретился со мной взглядом:
– И не только знать, – он окинул быстрым взором всего меня.
По выражению глаз было заметно, в каком направлении идут его мысли, отчего мне тоже стало жарко, и жутко захотелось ослабить галстук и вообще снять пиджак, но я решил не копировать его действия. Пусть не думает, что я поддаюсь на его уловки.
– Я, между прочим, ко многому готов, – продолжил он и так – небрежно, как бы ненароком – коснулся и провел пальцем по своим губам. – И многое умею.
Воображение тут же принялось за работу: я представил, как эти губы касаются меня, целуют, плотно охватывают го… Стоп! Возникающее в брюках напряжение сейчас ни к чему. «Блядь! Я хочу!» – четко прорезалась основная мысль. Я прям закаменел, боясь выдать себя. Он же, видя внешнюю мою невозмутимость, прищурил глаза, чуть наклонил голову, отчего прядь волос мягко упала на лицо, и ее захотелось убрать на место. Он медленно провел языком по верхней губе, а затем прикусил нижнюю, одновременно обводя кончиками пальцев край пустого бокала, а правой рукой неторопливо расстегивая пиджак и ненавязчиво касаясь пуговиц на светлой рубашке. Для меня это оказалось пределом.
– Куда пойдем? – хрипло спросил я, потому как в горле моментально пересохло, и сопротивляться своему влечению не было никакого желания. Я сдался.
Глаза у Сергея прямо вспыхнули от радости: ну конечно, добился желаемого. Он порывисто качнулся в мою сторону:
– Пошли ко мне, я тут недалеко живу, – не раздумывая, предложил он.
Черт, парень основательно подготовился. Видимо, потому и выбрал это кафе, что близко от дома. Но тут же спохватился:
– Впрочем, как пожелаешь.
Мне уже не было смысла шифроваться:
– Уже пожелал, – усмехнулся. – Веди, Сусанин.
Сергей махнул рукой, привлекая внимание официанта. Тот услужливо подлетел, держа наготове блокнот для записи заказа, но мы его разочаровали:
– Нам счет, пожалуйста, – несколько торопливо произнес парень, доставая из внутреннего кармана деньги. Я даже попытки не сделал, чтобы предложить оплатить свою часть, – еще чего, пригласил – плати! Сижу спокойненько, наблюдаю за ним. А он, видимо, ожидал не такого действия с моей стороны: глянул на меня, что-то понял, хмыкнул и ухмыльнулся. В ответ я улыбнулся во весь рот, всем видом своим выражая ехидство.
Дом Сергея оказался в десяти минутах ходьбы. Пока я раздевался в прихожей, он прошел в дальнюю комнату и по квартире полились звуки музыки. Транс, кажется. Это я после знакомства с – будущей тогда еще – супругой стал лучше разбираться в современных музыкальных направлениях. Клубная музыка мне нравилась.
– А ничего у тебя так, приемлемо, – рассматривая обстановку обычной двухкомнатной квартиры, прокомментировал я громко. После посещения туалета и ванны я прошелся по всем помещениям.
В общем, все как у всех. Только десятиметровая спальня была отделана в стиле хай-тек: сплошное стекло, пластик и металл. Я даже поежился – предпочитаю более теплые тона.
Впрочем, кровать была великолепна – настоящий сексодром, занимающий почти всю площадь. Я вернулся в дальнюю комнату, играющую роль гостиной, где у него заранее был накрыт журнальный столик: бутылка вина, фужеры, легкая закуска, фрукты. Можно подумать, он тут девушку собирался встречать. А впрочем, молодец. Старается произвести впечатление.
– Присаживайся. Отметим наш праздник, – бутылка в его руках была уже открыта.
– Ты служил? А, не важно. Давай наливай, – я протянул ему один бокал.
– Нет. Военная кафедра и все.
– Что это за музыка-то? – спросил я просто так, чтобы не молчать, пока он разливал вино.
– Транс, Above and Beyond. Нравится?
Я пожал плечами:
– Да ничего. Послушать можно.
– А я люблю. И еще Drum and Bass, – он протянул мне бокал. – Ну, с праздничком!
Фужеры от соприкосновения хрустально зазвенели, мы выпили.
– Странно, у тебя только одна комната в современном стиле отделана, что, на остальное денег не хватает? – подковырнул я его.
– Да нет. Это я года два назад разорился на свою комнату. Я с родителями живу, мы только недавно в долевое строительство вписались – родичи все боялись, а одному мне не потянуть кредит. Зато будет отдельная новенькая квартирка, когда дом достроят.
– И когда же?
– Года через полтора, наверно, – он пожал плечами и разлил еще вина.
– Давай за будущую мою квартиру выпьем, чтоб строилась скорее, – улыбнулся хозяин.
– Ну, давай.
Мы выпили по второму разу. В голове уже немного зашумело. Закусывали мы оба молча.
«И что, долго я еще буду ждать?» – задал я сам себе вопрос, раздумывая, когда же Сергей проявит инициативу. Странно, вроде как сам позвал, так подготовился, а теперь вот тормозит. Сидит, жует этак спокойненько. «Не, я так не согласен» – съев несколько виноградин, я решительно разлил еще понемногу вина и протянул удивленному моими действиями парню:
– Давай за дружбу, – и голосом змея-искусителя продолжил: – На брудершафт.
Парень вновь начал краснеть. Бля! Я не понимаю, он гей или нет? А письма? Я встал, потянул его за руку и выполнил ритуал, не отпуская его встречного, отчаянно-решительного, взгляда. Тут же потянулся за поцелуем. «Вот, теперь то, что нужно» – удовлетворенно пронеслось в голове, когда он ответил мне. Больше отпускать его из объятий я не собирался.
6. Артур. Будни.
Возвращаясь домой совершенно удовлетворенный и умиротворенный, я удивлялся: надо же, словно сам с собой вечер провел. Нет, Сергей, конечно, не я. Но так много в нем похожего: реакции, поведение, предпочтения. Даже то, как легко у него меняется настроение – это тоже мое. И я не ожидал от себя некоторого копирования Олега. Странно было: я совершенно непроизвольно иногда вел себя как он. То ли поведение Сергея эдак повлияло, то ли так выразилась моя тоска по Олежке, то ли это проявилось желание побывать в его роли. «Нет, на прошлом я уже поставил крест, так что нечего зацикливаться на воспоминаниях. А Сергей в этом мне поможет. Прошлое – в прошлом. Это отрезано. Забыли». Я очень чеканно проговорил мысленно эти слова, словно занимаясь самогипнозом. Но на заднем фоне, за этими четкими словами, как эхо шло понимание: прошлое так легко меня не отпускало, раз это отразилось в моем поведении. Но ведь я осознавал: Олега я не увижу, я – здесь, он – там. Значит, надо забыть. У меня жена, будет ребенок. И как миллионы других мужчин, я могу изредка изменять своей супруге, а с кем – это уже не важно. Пусть сейчас это Сергей. А там дальше – как получится.
Танюша не спала. Я ожидал, что сейчас начнутся упреки, но, как ни странно, она лишь подошла, поцеловала меня, мимоходом принюхиваясь – думает, я не заметил! – и, проговорив «Долго вы свой день отмечали», ушла в комнату. Фу! Все же я несколько волновался. Но когда проблема домашних разборок оказалась позади, на первое место опять вылезли мысли о произошедшем.
Я не знал, радоваться мне или нет тому, что случилось. Да, мне было хорошо, даже отлично – я именно тогда окончательно понял, что от себя не уйдешь. Что если я раньше думал: все может быть как у всех, то теперь я однозначно понял: мне мало иметь жену. Мне мало женщины. И я был дураком, когда так резко порвал с Олегом. Ведь я сам – сам! – пришел к нему. Я хотел его. Я… Наверно, я все же любил его по-настоящему, а думал, что это просто… так, пройдет со временем. Да что я вообще знал? Я рос домашним мальчиком – один ребенок, я как свет в окошке для матери. Застенчивость была основным препятствием для сближения с одноклассниками. Девочки, конечно, привлекали меня, но не так, чтобы очень. В общем-то, я считался хоть и симпатичным, но маменькиным сынком. А к таким относятся с легким пренебрежением. Вот и получилось так, что мне было уже 19 лет, когда я познакомился со Светланой, а она меня, в свою очередь, познакомила с сексом. Моя первая женщина была красива, опытна, смела, но и властна. Конечно, я был влюблен в нее. И захоти она выйти замуж за меня – не сомневаюсь, сейчас я бы был женат именно на ней. Но, видимо, во мне ее привлекало что-то иное – уж больно быстро мы с ней разбежались. А затем… А затем был Олег. Олежек. И я до сих пор не могу его забыть, хотя и понимаю, что – надо.
А вот заводить отношения с Сергеем мне бы не хотелось. Все же мы работаем близко друг от друга. Не хватало еще, чтобы кто-то что-то заметил. Но, тем не менее, мы все равно встречались. Он хороший парень. Да и тело мое требует свое, и я иду у него на поводу. А еще я заметил, что стал легче переносить беременность жены – эти ее перепады настроения. Как-то отстраненней стал. И она это заметила. Только вот обижаться стала чаще. На восьмое марта я ей подарил букет и духи. Вроде как нормальный подарок. А она сказала, что ей запах не нравится. Я-то выбирал то, что мне по вкусу пришлось. И вот, не то взял. Но если раньше мне было бы досадно, то теперь я просто пожал плечами и заявил, что нюхать-то мне, а значит, духи что надо. А она опять обиделась.
Я метался между Татьяной и любовником, понимая, что поступаю глупо. Но отказаться от подвернувшейся возможности восполнить те ощущения, что давало мне в свое время общение с Олегом, я был не в силах. Сергей частично заменил мне моего Олежку. Хотя нет, уже не моего. И это отдавалось где-то в глубине души глухой болью. Непроизвольно я все же сравнивал их в постели, а часто просто представлял. Что это Олег рядом, его руки ласкают, его губы целуют. Все же не отпускал он меня.
7. Олег. Я оживаю.
Потихоньку выхожу из депрессии. Интернет – великая сила. Окунаешься в сетевую жизнь с головой, знакомишься с интереснейшими людьми, и твои проблемы отступают, когда у каждого третьего они такие же, как у тебя. Сплошь и рядом разбитые сердца и жизни. У некоторых судьба еще хуже. Любимых забирает не соперница или соперник, а смерть, и ты начинаешь понимать: твоя боль от потери – ничто по сравнению с болью тех, у кого нет надежды вернуть свою любовь, выдернуть ее с того света.
Пусть Артур будет не со мной, но он жив и здоров, и всегда есть надежда увидеть его, поговорить, посмотреть в его глаза, просто дотронуться. Услышать от общих знакомых, что у него все хорошо, что он станет или даже уже стал папой, что любит и боготворит свою жену. И от этого разрывается сердце, и комок стоит в горле, но ты рад за него, просто потому, что он ЕСТЬ.
А как быть тем, у кого только могилка любимых и фото в черной рамке...
Все, не хочу о плохом. Жизнь продолжается, и я верю, что не всегда будет так плохо. На улице весна. Здесь, в Сибири, зима еще не уступила ей своих прав, не хочет сдаваться без боя. На днях был такой ураган – деревья ломались как спички. Срывало рекламные щиты. Люди старались без необходимости не выходить в это буйство стихии.
Вчера ехал в автобусе и созерцал улицы города. Подтаявший снег лежит грязный, все серо и неприглядно. Такой же серый, пасмурный день, как и мое настроение.
На одной из остановок в автобус заскочил парень. Яркое пятно на этом сером фоне. Пятно составлял его длиннющий самосвязанный шарф, из ниток всех цветов радуги и такая же нелепая шапка на голове. Шарф напомнил мне самотканые половики у Кости на даче. Это было так необычно для сибирского города. Здесь предпочитают одеваться просто и ординарно, только юные Эмо составляют исключения.
Я с интересом поднял взгляд на лицо владельца "половичка" и просто вперился в него как последний придурок, не в силах отвести глаза. Он слушал музыку через маленькие наушники и в его серых глазах плясали такие чертики, что, казалось, они сейчас выскочат. Улыбаясь, то и дело прикрывал глаза и качал головой в такт музыке.
Улыбка была потрясающей. В нем не было ничего общего с Артуром. Он был высоким, со спортивной фигурой, парнем. Лицо чисто мужское. Но эти его чертики в глазах, эта его улыбка, этот нелепый шарф и такая же нелепая шапка-гандончик делали его неотразимым.
Я сам от себя офигел, когда понял, что я не могу на него не смотреть. А он, по-видимому, почувствовав мой взгляд, то и дело стрелял своими чертями из-под ресниц, и было видно, как он посмеивается. Его улыбка становилась все шире, он уже чуть вслух не смеялся, а я все пялился и пялился на него, особенно на его красивые губы. У меня даже во рту пересохло от внезапного желания впиться в них поцелуем.
Выходя на своей остановке, он повернул в мою сторону голову, ехидненько улыбнулся и подмигнул. Меня от стыда бросило в жар. Женщина, сидевшая рядом со мной, ошарашено на меня посмотрела.
У меня не выходит из головы его улыбка и смеющиеся глаза. И в душе, наконец, потеплело. Я жив, я оживаю. Я стал смотреть и замечать людей. Я, наконец, пошел на поправку.
8. Встреча.
Артур.
В хрупком равновесии, которое я стремился выдержать между женой и Сергеем, прошел месяц. Март подошел к концу, унося с собой холода, снега и сильные ураганы. Весна все смелее вступала в свои права. Наступал апрель.