— По-моему, совершенно не нужны, — сказал Сварог. — Вникать еще и в них — получится сущий «синдром штурвала»…
— Простите, что?
— Пустяки, — Сварог небрежно махнул рукой и, чтобы не пускаться в совершенно ненужные объяснения, добавил: — Есть одна подзабытая старая поговорка… Сколько времени занимает такое вот… мероприятие?
— Несколько недель… а то и пару месяцев. Тут нужно работать филигранно, если хочешь иметь надежного, качественного «барабана». Тщательнейшим образом его изучить, чтобы не стал двурушником, не выложил все тому, за кем его подряжают следить.
— Ну, в таком случае… — сказал Сварог. — И не начинайте никакой разработки. Не тот случай. Я с этим делом собираюсь покончить как можно быстрее.
— Штурм вашими силами?
— Ценю я ваши золотые мозги, Интагар… — усмехнулся Сварог.
— Ну, не так уж трудно было догадаться, — скромно потупился Интагар. — Вариантов мало. Если не внедрение агента, то штурм…
Сварог кивнул. Сегодня с утра штабисты Серебряной бригады и офицеры обоих подчиненных ему спецназов засели за планирование штурма, каковой намечалось произвести в самом скором времени. Дело привычное для всех — разве что операция получится даже более масштабной, чем вторжение в Гартвейн. Для вящей надежности, чтобы в замке не успели уничтожить нечто уличающее, спецназ должен был ворваться в каждую дверь, в каждое окно, не озабочиваясь запорами на дверях и наличием в окнах стекол.
— А впрочем, и у вас будет свой участок работы, Интагар, — сказал Сварог. — Брать герцога будете именно вы. У вас много опытных людей, уж к этому не стоит привлекать кого-то… со стороны.
— Вы уже наметили какой-то план, ваше величество, или этим заняться мне?
— Наметил, — сказал Сварог. — В ближайшие дни я лишу его титула камергера, снова объявлю опалу и велю немедленно удалиться в свое поместье. По дороге ваши ребятки его и возьмут. Это, по-моему, эффективнее, чем врываться к нему в дом?
— Безусловно, государь. В особенности если это проделать уже за городом, на некотором отдалении от застав. Примеров хватает. Покинув город, человек расслабляется, ему кажется, что самое скверное позади, его охрана — а у герцога она есть — тоже чуточку утрачивает бдительность… Дело знакомое.
— Вот и отлично, — сказал Сварог. — А что там с этим герцогским маркизом… как, бишь, его?
— Маркиз Гибер. Имена у них там, в провинции… Наблюдение за ним неустанное. Из шести слуг, которых он нанял, когда снял дом, четверо — мои люди. И повар тоже.
— А повар-то зачем? — с любопытством спросил Сварог. — Он-то что может подсматривать и подслушивать со своей кухни?
— Все просто, государь. И здесь примеров хватает. Иногда, чтобы кого-нибудь арестовать, нет смысла врываться в дом целой оравой. Все зависит от обстоятельств. Иногда проще подлить в питье доброго снотворного или подсыпать его в еду. Здесь как раз тот случай. Маркиз, как выяснилось, обожает грог по-пачальски и перед сном выхлебывает приличных размеров чару. Которую ему всегда приносит повар, большой умелец такой грог делать. Порошки и эликсиры без вкуса и запаха есть…
— Совсем хорошо, — сказал Сварог. — Снабдите повара… — он жестко усмехнулся, — особыми ингредиентами, делающими грог особенно оригинальным на фоне традиционной рецептуры. Брать его, я думаю, лучше всего в ночь, предшествующую тому дню, когда герцог получит приказ покинуть столицу. А если перед отъездом герцог пошлет к нему людей… Придумаете что-нибудь на этой случай?
— Легко, — так же жестко усмехнулся Интагар. — Маркиз обожает шляться по дорогим борделям и дорогим девкам-надомницам, часто там и ночует. Мои лакеи так и объяснят… а двух посторонних мы для надежности в ту же ночь подберем. Что-то еще, ваше величество?
— Да нет, пожалуй, — сказал Сварог, подумав. — Наступил тот блаженный момент, когда не предвидится никаких срочных дел, и в дверь никто не ломится с тревожными вестями. Благодать… Так что теперь самое время поговорить о делах неслужебных. Вы тут мельком упомянули, что у вас домашние сложности. Что там? Если нужно, всегда помогу, вы же знаете…
— Да нет, помощь не нужна, государь, — досадливо поморщился Интатар. — Не тот случай. Вчера ко мне заявился один гвардейский лейтенант при полном параде, по всем правилам попросил руки младшей дочери. Велеретта, когда я с ней об этом заговорил, согласилась так, словно этого ждала…
— В чем же здесь домашние сложности? — спросил Сварог с искренним недоумением. — Или за ним что-то такое неприглядное числится? Вы ведь, конечно же, моментально его проверили…
— Разумеется. Вполне приличный молодой человек, как и жених старшей. Родители не бедные, репутация хорошая, гулеванит, конечно, по-гвардейски, с вином и картами — но в меру, головы не теряет. И с девками не путается.
— Ну, тогда я решительно не понимаю, в чем тут сложности…
Интагар печально сказал:
— То же самое, что и в прошлый раз. Очень уж быстро Велеретта согласилась, очень уж обрадовалась, хотя и пыталась это скрыть. Полное впечатление, что знала заранее. Значит, и здесь что-то должно было предшествовать — а я снова упустил, недосмотрел, хотя принял кое-какие меры…
Знаю, подумал Сварог не без веселости. Давно засекли мои парни твоих плотно обложивших Велеретту шпиков. Вот только и вам, любезный Интагар, в «Медвежью берлогу» щупальцы ни за что было не запустить…
Он не сомневался, что Интагар испытывает искренние, нешуточные моральные терзания: великий мастер тайного сыска просмотрел что-то серьезное, казавшееся его собственных дочерей. В самом деле, жестоко уязвленная профессиональная честь должна рыдать горючими слезами…
— Бросьте вы терзаться, Интагар, — сказал он уверенно. — В конце концов, все кончилось превосходно: обе дочери помолвлены со вполне приличными молодыми гвардейцами, завидными женихами…
— Так-то оно так… А если бы дела пошли не так благополучно? А я не досмотрел…
— Но ведь не случилось ничего скверного? — сказал Сварог. — Да и не могло случиться, я уверен. Открою секрет: по данным уже моей полиции, ваших дочерей, когда они попали ко двору, словно окружала невидимая броня. Никто из вертопрахов, из-за которых с молодыми девушками порой случаются… скверные истории, не решался к ним приблизиться. Зная вашу репутацию добряка и гуманиста… Даже наш славный герцог Лемар опасался за ними ухаживать…
— Вот кого бы я в первую очередь, чуть что… — проворчал Интагар. — Хотя… Должен признать, вы в чем-то оказались правы, государь. С тех пор, как у него начались… отношения с маркизой Томи, он начисто забросил прежние потаскунские привычки. К моему несказанному удивлению.
— Ну, всякое в жизни случается, — сказал Сварог. — Поблудил с величайшим размахом, но потом встретил девушку, которой не тянет изменять… Не он первый, не он последний. Бывает.
И подумал с некоторым стыдом: черт, Лемар, получается, оказался в чем-то лучше меня. Я-то собирался хранить Яне верность, но случилась «Лазурная бухта». И не надо себя самого убаюкивать сказочками, будто все там происшедшее было поперек души, потому что это получится брехня…
— Оно, конечно, так… — проворчал Интагар. — Вот только других своих старых привычек он не оставил…
— Что, очередная афера?
Интагар мрачно кивнул:
— Как всегда, искусно задуманная и блестяще проведенная. Драгоценности на сорок тысяч ауреев золотом. Очередное уголовное дело завели…
— Ну, вы ведь сможете его уморить? — спросил Сварог несколько приказным тоном. — У вас всегда получалось.
— Смогу, разумеется, — сказал Интагар мрачно. — Но как он мне надоел, кто бы знал… Он вам еще долго будет нужен, государь?
И посмотрел со столь горячей надеждой, словно ожидал услышать обратное.
— Увы, увы… — сказал Сварог. — Долго. Черт его знает, насколько долго, может быть, навсегда, если не потеряет остроту ума… В общем вы уж там сами поработайте, как прежде, я не собираюсь вникать в детали. Что до вас самого… Разрешаю в этом месяце сэкономить пятьсот золотых — у вас две свадьбы на носу, и не стоит делать их скромными. Насчет приданого я сам что-нибудь придумаю. Никак не годится, чтобы они выглядели бесприданницами, взятыми в небедные дворянские семьи. Я к ним расположен, они хорошие девушки… наверняка благодаря вашему воспитанию (и приложил некоторые усилия, чтобы не рассмеяться, вспомнив обеих девчонок, лихо отплясывавших в Ассамблее Боярышника в платьях, способных довести Интагара до инфаркта). Среди выморочных имений, в последние месяцы отошедших к короне, есть, насколько я помню, парочка подходящих, не больших и не маленьких. Я уточню у главы департамента коронных имуществ… — он решительно поднял ладонь. — Не благодарите, запрещаю. Заслужили… Кстати, оба поместья дают право на баронские титулы, так что замуж ваши дочери выйдут баронессами. Тьфу ты, я же сказал! Не надо делать такое лицо! И так знаю, что вы благодарите от всего сердца, жизнь за меня отдадите и все такое прочее… Заслужили, повторяю. А если хотите сделать мне приятное; принесите из секретера бутылку келимаса и все, что там полагается. Оба можем чуточку расслабиться, благо с тревожными вестями никто не лезет…
Интагар с большим воодушевлением прямо-таки кинулся к высокому резному секретеру в углу кабинета. Мелодично мяукнул компьютер. Протягивая руку к клавише, Сварог подумал с неудовольствием: неужели накаркал? И стряслось что-то, резко нарушающее благостный покой и общение с бутылкой «Старого дуба»?
Определенно те же самые мысли пришли в голову Интагару, так и застывшему посреди кабинета с подносом в руках. Прочитав сообщение, Сварог шумно, облегченно вздохнул:
— Расслабьтесь, Интагар, все в порядке… Это один из моих дежурных в «Медвежьей берлоге». Только что прилетел самолет баронессы… впрочем, с «баронессой Вольмер» покончено. Самолет королевы Хелльстада. Барута уже отправил своих орлов-соколов, так что примерно через квадранс она будет во дворце, — усмехнулся. — Что нам нисколечко не помешает разделаться с этой славной бутылочкой: в ближайшие пару часов королеве ни до чего и ни до кого не будет дела… Наливайте.
Он не сомневался, что не ошибся в предположениях: где-где, а в Джетараме, поблизости от коего одно из самых крупных на Таларе месторождений янтаря, немало антикварных лавок, торгующих янтарем с «вкраплениями». Яна, теша коллекционерскую страсть, провела там весь вчерашний день — в сопровождении не только телохранителей, но и дюжины людей Сварога из оперативников девятого стола, прочесывавших антикварные лавки и «черные базарчики» в поисках того, что Яну интересовало. Джетарам — город большой, и слишком долго ей пришлось бы в одиночку объезжать все грибные и рыбные места…
Они успели осушить по две добрых чарки, когда в кабинет проскользнул заранее предупрежденный статс-секретарь и негромко доложил:
— Королева подъехала к воротам…
— Давайте посмотрим? — весело сказал Сварог, вставая.
Интагар проворно поднялся следом. Два высоких стрельчатых окна Синего кабинета как раз и выходили на главные ворота дворца, на ведущую аллею, обсаженную вековыми липами, помнивших не одного короля и не одно историческое событие (вроде убийства на этой самой аллее лет пятьдесят назад гвардейскими драгунами тогдашнего первого министр — слишком много о себе возомнившего, слишком много рычагов управления государством пытавшегося зацапать. Королю такое головокружение от успехов очень не понравилось, а гвардейцы поняли туманный намек его величества совершенно правильно, вот и случился досадный инцидент. К сожалению — или к счастью? — флора писать мемуары решительно неспособна…).
В широкие, настежь распахнутые ворота крупной рысью въехала пятерка всадников — Яна в не особенно богатом мужском дорожном костюме и четверо ратагайцев. Дворцовые стражники — как обычно, в пышных парадных мундирах — вытянулись, устремив в небо вычурные сверкающие лезвия гуф, — а непринужденно прохаживавшиеся здесь с видом праздных гуляк-дворян тихари военную стойку «смирно» принимать не стали, но подтянулись и дружно поклонились.
— Видели? — фыркнул Сварог. — Тут не двумя часами пахнет. Пожадуй, мы и со второй бутылочкой пообщаемся…
К седлу одного из ратагайцев был приторочен внушительных размеров мешок, вмещавший несколько ведер чего бы то ни было, от картошки до янтаря. Не оставалось сомнений, что поездка была крайне успешной.
Все идущие или едущие к воротам — ими могли пользоваться исключительно благородные дворяне — отвешивали поклоны, кое-кто даже снимал шляпы.
Сварог ухмыльнулся. Прошла уже пара дней с тех пор, как дворец облетела ошеломляющая новость — все узнали о том, что мнимая баронесса Вольмер на самом деле не «смазливая провинциалочка», а королева Хелльстада, то есть законная супруга короля Сварога Барга. Очень быстро новость выпорхнула из дворца и лесным пожаром пронеслась по Латеране — в первую очередь благодаря трудам не дворцовых сплетников, а людей Интагара, из тех, что прекрасно умели как мастерски распускать, так и мастерски гасить любые слухи. «Легализовать» Яну Сварог решил не из пустой прихоти — был у него план, только-только начавший осуществляться — крайне полный для определенной ситуации план…
Разумеется, он никому не собирался открывать, что это — Императрица Четырех Миров. Люди Интагара старательно поддерживали давно уже запущенный другой слух — что король Сварог по очередной прихоти велел подыскать ему девушку, крайне похожую на императрицу.
Никаких осложнений ждать не следовало, а вот юмористический момент уже обозначился. Не далее как вчера к Сварогу неожиданно попросился на прием один из придворных ловеласов, капитан Черных Лучников, рухнул на колени и принялся истово каяться: он имел неосторожность написать баронессе крайне неосмотрительное письмо, но умоляет его простить: он представления не имел, кто она на самом деле такая, считал очередной мимолетной фавориткой, к которой, ходили слухи, король уже начал охладевать. Умолял не губить его молодую жизнь и карьеру — а уж он отслужит, жизни не щадя…
Сварог это письмо читал — Яна, смеясь, тут же принесла ему сей эпистоляр. В самом деде, достаточно вольный — не столь уж и сильно замаскированное, изложенное галантными фразами приглашение в постель — но Сварог, нисколечко не чувствуя в себе кипения ревности, не рассердился ничуть. В принципе, не за что было: еще одному мужику понравилась Яна — а кому она не нравилась? В конце концов, бравый капитан упирал исключительно на свои пылкие чувства и пылавшую в его сердце всепоглощающую страсть, денег, как тогда Везунчик, не предлагал. Так что следовало отнестись ко всему философски, что Сварог и сделал — не без труда успокоил пришедшего в панический ужас капитана, поднял с колен, дал королевское слово, что ни малейших репрессий не последует и милостиво выпроводил за дверь, покрутив годовой: хорошенькая же у него создалась репутация, если бравый вояка всерьез опасался плахи…
Всадники скрылись из виду — подъехали к парадному крыльцу.
— Пойдемте к столу, Интагар, — сказал Сварог. — Времени у нас — хоть поварешкой хлебай, чует моя душа. Такой мешок — это надолго…
А посему король королей и его правая рука, министр тайной полиции, безмятежно расслабились душой и телом. Благо никаких серьезных опасностей на горизонте не появлялось, а все государственные дела, имевшиеся на текущий момент, были второстепенными и не заслуживавшими личного вмешательства монарха. Неизвестно еще, когда удастся выкроить время для полноценного отдыха, на котором мягко, но методично настаивал доктор Латрок, но в остальном Сварог твердо решил избегать «синдрома штурвала». Все второстепенное уходило через статс-секретаря в его Канцелярию, давненько уж укомплектованную толковыми людьми (сплошь и рядом, подобно герцогу Брейсингему в свое время, молодыми и чертовски перспективными чиновниками, застрявшими на низших ступеньках из-за худородства или отсутствия должных связей) — на таких в свое время велением Сварога и под руководством Интагара устроили форменную облаву по всем подвластным Сварогу землям. Результаты оказались неплохи. Канцелярия больше года работала, как часовой механизм. Правда, самому Сварогу предстояло в сжатые сроки разобраться с герцогом Латери и его хозяйством — тут уж никому не передоверишь…
Правда, и сейчас не удавалось полностью отрешиться от дел. Где-то на середине бутылки они практически одновременно пришли к безусловно светлой идее. Вполне возможно, «необычный» янтарь до сих пор не обнаружили просто-напросто потому, что никогда не искали всерьез, ни имперские спецслужбы, ни таларские, ни ученые книжники. Парочка последних некогда предпринимала поиски (очень уж настойчиво традиция на протяжении тысячелетий связывала янтарь и чудовищ из моря, которым вроде бы не полагалось существовать) — но поиски оказались вялыми, да и серьезных возможностей у книжников не было.
Зато у Сварога их имелось, пожалуй что, в изобилии. А потому после короткого обсуждения было решено: тем сыщикам, что занимаются янтарем, в ближайшее время будут даны подробные инструкции: высматривать любой «неправильный», необычный янтарь, хоть чем-то да непохожий на уже известный с давних пор. И усилить их людьми из тайной полиции. Труды и расходы невелики, а итог мог получиться и дельным: ну очень уж настойчиво со старинных времен связывают вовсе уж старинных морских чудищ и янтарь. Как показывает опыт, порой подобные вещи оказываются чистой воды баснословием или случайным совпадением, но временами всплывает что-то крайне интересное. Сварог убедился на собственном опыте…