«Может, мне стоит задать ей вопрос?» – послал он встревоженную мысль Наде. Что угодно, лишь бы Вивиан заметила его.
– Ватт, это не формат интервью, – заметила Надя.
Очень скоро на кафедру взошел представитель от Стэнфорда, прокашливаясь перед речью.
Ватт вскочил со стула и, чертыхаясь, стал пробираться к выходу.
«С ума сошел?» – одними губами проговорила Синтия, когда он оказался рядом с ней. Но сейчас Ватта волновало лишь одно: он хотел поговорить с Вивиан. Стэнфорд был всего лишь запасным вариантом.
Не обращая внимания на укоризненные взгляды окружающих, Ватт вылетел за двойные двери аудитории и завернул за угол коридора, ведущего к выходу из школы.
– Мисс Марш! Подождите!
Женщина остановилась, положив руку на дверь и изогнув брови. Что ж, по крайней мере, его запомнят.
– Должна сказать, редко кто бегает за мной из аудитории. Все-таки я не знаменитость.
Ватту послышались нотки любопытства в голосе Вивиан, но он не был уверен на все сто.
– Я с детства мечтаю поступить в МТИ, и я просто… очень хотел поговорить с вами.
«Имя!» – крикнула Надя.
– Ватзан Бакради, – представился он, протягивая руку.
Вивиан ответила на рукопожатие.
– Ватзан Бакради, – повторила она, устремляя взгляд внутрь.
Ватт понял, что профессор просматривает на линзах его досье. Моргнув, женщина снова сосредоточилась на нем:
– Вижу, вы участвовали в летней программе юных инженеров, по стипендии. И повторно вас не пригласили.
Ватт вздрогнул. Он знал, почему его не позвали, – преподавательница поймала его на создании нелегального квантового компьютера. Конечно, она обещала не выдавать Ватта полиции, но эта ошибка дорого ему обошлась.
Надя вывела на линзы информацию по Вивиан, но это мало чем помогло: Ватт узнал лишь, что она выросла в Огайо, изучала психологию и имеет диплом бакалавра.
Профессор ждала от него ответа.
– Та программа была четыре года назад. С тех пор я многому научился и хотел бы вам это доказать.
Вивиан склонила голову набок, принимая от кого-то импульс-вызов.
– Я разговариваю со студентом, – сказала она своему собеседнику, возможно ассистенту. – Знаю, знаю. Секундочку.
Когда она завела за ухо прядь волос, Ватт заметил на ее запястье дорогой наручный компьютер из платины. Что же она на самом деле думала о Ватте, спустившись на двести сороковой этаж на собрание, пусть и специализированной школы? Неудивительно, что она спешила уйти отсюда.
– Мистер Бакради, почему вы выбрали МТИ?
Надя высветила основные принципы института и текст их миссии, но Ватт не хотел выдавать заготовленный ответ.
– Из-за микросистем. Я хочу работать с квантами, – дерзко ответил он.
– Вот как. – Профессор оценивающе взглянула на него, и Ватт понял, что сумел ее заинтересовать. – На эту программу, знаете ли, претендуют тысячи абитуриентов, но попадают лишь двое за год.
– Знаю. Но это очень важно для меня.
«Мой единственный шанс», – подумал Ватт, адресуя Вивиан свою самую очаровательную улыбку: такими он обольщал девушек во время их с Дереком совместных приключений.
Профессор чуть смягчилась:
– Вы когда-нибудь видели кванты? Знаете, насколько они мощные?
«В данной ситуации лучше солгать», – предложила Надя, но Ватт предпочел уклониться от прямого ответа.
– Знаю, что их осталось немного, – сказал он.
Кванты были в НАСА и Пентагоне. Ватт подозревал и о существовании нелегальных и незарегистрированных квантов – таких как Надя, – но правительство вряд ли призналось бы в таком.
– Мне кажется, их должно быть больше. Есть много мест, где очень бы пригодился квантовый компьютер.
«Например, у тебя в голове? Ватт, включи мозг», – одернула его Надя, но он не слушал.
– Сейчас мы нуждаемся в них больше, чем когда-либо. Можно провести революцию в мировом сельском хозяйстве, искоренить бедность, можно избежать непоправимых катастроф, терраформировать Марс…
Собственный голос громко звучал у Ватта в ушах. Он понял, что Вивиан настороженно смотрит на него, и затих.
– Ваши слова сродни лозунгам писателей-фантастов прошлого века. Боюсь, мистер Бакради, такие взгляды нынче не очень популярны.
– Я считаю, – Ватт нервно сглотнул, – что катастрофы две тысячи девяносто третьего года с участием искусственного интеллекта можно было избежать. Он не виноват. Систему безопасности кванта установили ненадежно, проблема в программировании ядра…
Когда кванты были легальными, их всех программировали с основополагающим условием: квант не мог совершить какое-либо действие во вред человеку, невзирая на другие команды.
– Он? – удивленно повторила Вивиан.
Ватт запоздало понял, что говорил о компьютере как о человеке и замолчал. Профессор вздохнула:
– Должна признаться, буду с нетерпением ждать возможности лично просмотреть вашу заявку.
Она вышла за порог школы и села в ожидавший ее ховер.
«Надя, и что нам теперь делать?» – подумал Ватт в надежде, что у нее найдется блестящее решение: она подмечала детали, которые мог упустить он.
«Ты можешь сделать только одно, – ответила Надя, – написать самое сногсшибательное сочинение, которое Вивиан Марш когда-либо читала».
– Вот ты где, – выдохнула Синтия, когда Ватт приблизился к их шкафчику.
На самом деле он принадлежал Синтии. Ячейка Ватта находилась в конце по коридору в крыле искусств, но поскольку он никогда не ходил в том направлении и не носил с собой много вещей, то привык пользоваться шкафчиком Синтии.
Дерек, его лучший друг, уже стоял здесь с хмурым видом:
– Дружище, что случилось? Синтия сказала, ты сбежал с собрания?
– Я хотел поговорить с представительницей приемной комиссии МТИ, пока она не ушла.
– И что ты ей сказал? – спросила Синтия.
Дерек покачал головой и пробормотал что-то вроде: «Можно было догадаться».
– Не уверен, что все прошло гладко, – вздохнул Ватт.
Синтия сочувственно посмотрела на него:
– Мне жаль.
– Что ж, зато твои шансы увеличатся, если я провалюсь, – ехидно проговорил Ватт.
Он всегда прибегал к сарказму в целях самозащиты.
– У меня бы и мысли такой не возникло, – с обиженным видом ответила Синтия. – Я надеялась, что мы оба поступим в МТИ. Здорово оказаться так далеко от дома с кем-то знакомым…
– А я буду приезжать и доставать вас! – жизнерадостно сказал Дерек, обнимая их за плечи.
– Классная идея, – неуверенно сказал Ватт, глянув на Синтию.
Он и понятия не имел, что у них одна мечта. В самом деле – здорово вместе идти на занятия по припорошенному листьями студенческому городку, работать по ночам в лаборатории, обедать в огромной сводчатой столовой, которую Ватт видел по Инету.
Но что делать, если пройдет только один из них?
«Все будет хорошо», – заверил себя Ватт. Но интуиция подсказывала: и эта сторона его жизни не столь радужна.
В последнее время он как магнит притягивал неудачи.
Райлин
Близился вечер. Райлин Майерс склонилась над сканером кассы, считая минуты до конца своей смены в «Эрроукиде». С работой ей повезло: здесь платили больше, чем на монорельсовой станции, да и график был лучше, но время тянулось мучительно медленно.
«Эрроукид», розничный магазин детской одежды, находился в торговом центре пятисотого этажа манхэттенской Башни. Раньше Райлин не бывала в подобных магазинах. Сюда табунами стекались родители со средних этажей: в разноцветных спортивных штанах, за руку с малышами, с плывущими возле них колясками на невидимых магнитных поводках.
Райлин осмотрелась, вбирая головокружительный калейдоскоп звуков и цветов. Из колонок орала поп-музыка. Воздух был пропитан приторно-сладким запахом самоочищающихся подгузников «Эрроукид». На каждой полке грудами валялась детская одежда – от ползунков пастельных тонов до платьев для девочек-подростков, – и все с изображениями стрел. Джинсы для малышей с вышитыми стрелами, футболки с принтами. Даже на одеяльцах светились крошечные стрелочки. У Райлин уже рябило в глазах.
– Рай, помоги покупателям в двадцатой примерочной. Я постою у кассы.
К Райлин подплыла Элия, двадцатилетняя менеджер магазина, и взлохматила ее коротко остриженные темные волосы. На футболке девушки красовалась ярко-лиловая стрела, которая медленно поворачивалась, словно показывала время. Райлин отвернулась, чтобы унять головокружение.
– Конечно, – ответила она, скрывая досаду.
Элия называла ее сокращенным именем, что позволяли себе только близкие Райлин. Сейчас начальнице, по-видимому, хотелось одного – забраться под стойку и позвонить своей новой девушке, считая, что подчиненные ничего не заметят.
Райлин постучалась в примерочную номер двадцать.
– Я лишь хотела узнать, как у вас дела, – громко сообщила она. – Помочь вам с размерами?
Дверь распахнулась, и Райлин увидела сидевшую на пуфике усталую мамашу со стеклянным взглядом – наверное, что-то смотрела на линзах. Перед зеркалом вертелась розовощекая девчушка с россыпью конопушек, скептически изучая свое отражение. Она примеряла белое платье с надписью «Будь головокружительной» и со стрелой, выложенной крошечными стразами. Обута она была в сапоги со стрелами. Девочка в них пришла, иначе Райлин заметила бы неяркую круглую голограмму, знак новой покупки, напоминавшую о необходимости пробить пару на кассе. А ведь были времена, когда они с Люкс, ее лучшей подругой, таскали из магазинов нижних этажей всякую всячину, но по мелочи: флакончик духов, губную помаду и даже коробку шоколадных слоек. Здесь такие фокусы не прошли бы.
– Что думаешь? – спросила девочка и повернулась, чтобы Райлин взглянула на нее.
Райлин слегка улыбнулась и посмотрела на мать – все же платить ей. Но женщина, казалось, не собиралась вмешиваться в выбор дочери.
– По-моему, здорово, – неуверенно проговорила Райлин.
– А ты бы это надела? – спросила девочка, очаровательно сморщив носик.
Отчего-то Райлин вспомнилась одежда, которую они раньше носили с Криссой. Кое-что отдавали Андертоны, семейство с верхов, где она подрабатывала горничной. В шесть лет любимым нарядом Райлин был хулиганский пиратский костюм с аксессуарами – шляпой с перьями и шпагой с золотым эфесом. Только сейчас она осознала, что эта экипировка наверняка принадлежала Корду. Или Брайсу. Вместо смущения Райлин испытала странное чувство утраты. С Кордом они не общались уже целый месяц. Возможно, она больше никогда его не увидит.
«И к лучшему», – сказала себе Райлин. Она каждый раз повторяла эту фразу, когда думала о Корде, но с нулевым результатом.
– Очевидно, нет, – фыркнула девочка, снимая платье, и надменно распорядилась: – Можешь идти.
Райлин слишком поздно поняла свою ошибку и решила пойти на попятную:
– Простите, я на секунду задумалась…
– Забудь, – выдохнула девочка, захлопывая дверцу перед носом Райлин.
Мать и дочь вышли из магазина, оставив в примерочной горы отвергнутых вещей.
– Рай! – Элия разочарованно цокнула языком. – Девочка была легкой добычей. Что пошло не так?
«Не называй меня Рай!» – со злостью подумала Райлин, но вслух ничего не сказала: она держалась на этом месте благодаря Элии. Пытаясь устроиться официанткой в соседнее кафе, Райлин увидела на головитрине летящую стрелу со словами «Требуются сотрудники» и, повинуясь порыву, зашла внутрь. Элия даже не посмотрела на отсутствие опыта работы в сфере продаж. Она мельком глянула на Райлин и восторженно завизжала:
– Тебе идеально подойдут наши подростковые вещи! Какие узкие бедра! Какая маленькая ножка – как раз для наших сандалий!
Так Райлин и оказалась здесь. Одевшись в самые скромные вещи, какие смогла найти в магазине, – топ на лямках и черные джинсы, без всяких стрел, – она вяло продавала вещи обитателям средних этажей. Неудивительно, что у нее плохо получалось.
– Прости. В следующий раз буду лучше стараться.
– Надеюсь на это. Ты проработала почти месяц, но не выполнила минимума продаж даже за неделю. Я тебя выгораживаю, ссылаясь на то, что ты новичок, но если в скором времени ничего не изменится…
Райлин подавила возглас. Нельзя, чтобы ее уволили. Снова.
– Ясно.
Элия заморгала, переводя взгляд на часы у себя на линзах. Райлин с удивлением отмечала, что большинство работавших здесь девушек носили их, пусть даже самую дешевую модель. Правда, в основном они подрабатывали здесь в свободное от школы время, и им не приходилось обеспечивать младших сестер и оплачивать нескончаемые долги.
– Иди-ка ты домой и отдохни немного, – мягко предложила Элия. – Я сама закрою магазин. К завтрашнему дню будешь как новенькая. Хорошо?
Райлин слишком вымоталась, чтобы возражать.
– Супер, – проговорила она.
– Хочешь, возьми что-нибудь из этого… – Элия указала на полку рядом со входом, где лежали футболки с принтами ярко-лимонного цвета, покрытые лиловыми стрелами. – Надень завтра на работу. Вдруг это тебя немного воодушевит?
– Вещи для десятилетних девочек? – не сдержалась Райлин, растерянно глядя на майки.
– Здорово, что ты такая худышка!
Райлин задержала дыхание, схватила верхнюю футболку из стопки и выдавила улыбку:
– Спасибо.
Но Элия уже говорила шепотом по линзам, приложив руку к уху и посмеиваясь.
Помахав идентификационным кольцом перед сенсорной панелью на двери, Райлин зашла в квартиру. Здесь витали соблазнительные ароматы выпечки и горячего шоколада. Ее мучила совесть оттого, что Крисса пришла домой раньше. Теперь Райлин уходила на работу во второй половине дня, а не с первыми лучами солнца, как на монорельсовой станции, и на плечи сестры легла бо́льшая часть готовки и покупок. Райлин чувствовала себя виноватой: ведь раньше всем этим занималась она. Ей следовало самой заботиться о своей четырнадцатилетней сестре.
– Как дела на работе? – жизнерадостно спросила Крисса.
Взглянув на новую футболку Райлин, она поджала губы, чтобы сдержать улыбку.
– Не смей ничего говорить, а то подарю тебе на день рождения огромный пакет нижнего белья со стрелочками.
Крисса склонила голову набок, обдумывая предложение.
– И сколько стрелочек будет на каждой паре?
Райлин усмехнулась:
– Да уж, с такими темпами меня уволят задолго до твоего дня рождения. Продавец из меня так себе.
Она подошла к Криссе: сестра стояла у варочной панели и готовила банановые блинчики, любимые обеими сестрами.
– Завтрак на ужин? – Райлин достала из коробки горстку шоколадных хлопьев. – А что за повод?
Крисса шутливо хлопнула ее по руке, потом высыпала оставшиеся хлопья в тесто и принялась перемешивать с помощью инфраложки. Потом с нескрываемой радостью посмотрела на сестру и кивнула на конверт на столе:
– Для тебя новости.
– Что там?
Сейчас мало кто отправлял бумажные конверты. Тот, что Райлин прислали в последний раз, содержал счет из больницы – она и без того получала еженедельные напоминания с всплывающими окнами и сигналами, но в тот раз задолжала выплату за целый год.
– Открой и посмотри сама, – загадочно произнесла Крисса.
Конверт показался Райлин увесистым: явно что-то очень важное. Радоваться надо или бояться? На оборотной стороне красовался знакомый синий герб с золотистой надписью сверху: «Беркли-скул, основано в 2031». В этой школе, расположенной где-то в девятисотых этажах, кажется, учился Корд. Но зачем они прислали ей письмо?
Райлин ногтем подцепила тонкий край конверта и достала листок, не обращая внимания на подошедшую к ней Криссу: все мысли сошлись на этом странном, неожиданном письме.
Уважаемая мисс Майерс,
мы рады сообщить, что Вашу кандидатуру выбрали в качестве дебютного соискателя Памятной премии в честь Эрис Миранды Додд-Рэдсон в Академии Беркли. Данную стипендию учредили в память об Эрис, чтобы поощрить непризнанный потенциал малопривилегированных студентов. Подробности о размере стипендии Вы найдете на следующей странице. В нее включена полная оплата обучения, а также расходы на учебные материалы и другие сопутствующие нужды…