– Что-то мне не хочется за обедом отбиваться от стаи элв’инских девиц.
Брови Ричалда приподнялись – для элв’ина это означало высшую степень негодования.
– Следи за своим языком. Принц ты или нет, но я не позволю, чтобы полукровка смеялся над моими сородичами.
Джоак с трудом подавил усмешку. Наконец-то ему удалось пробить панцирь равнодушия и заставить элв’ина показать свое истинное отношение к нему. Полукровка! Наполовину элв’ин и наполовину человек.
За последний месяц элв’ины не давали Джоаку прохода. Эти среброволосые существа, будь то мужчины или женщины, так и лезли к нему на глаза со своими дочерьми и племянницами. Его представили бессчетному количеству знатных дам – от юных, едва вступивших в пору зрелости, до пожилых, годящихся юноше в матери. Но вскоре он начал ощущать какую-то червоточинку внутри этого повышенного внимания – подспудную неприязнь, проявляющуюся то в неосторожном слове, то в косом взгляде. Хотя в жилах юноши текла королевская кровь, большинство считали его полукровкой. И презирали Джоака, хоть и знакомили с чередой своих родственниц. Для элв’инов он оставался лишь дальним потомком королевского рода, племенным жеребцом для оплодотворения одной из девиц их несчастного племени, чтобы возродить династию. А после его можно и выбросить за ненадобностью, как обесценившийся грош.
Повторения тоскливой церемонии он и стремился избежать, удирая сегодня с пира. Сколько можно ходить вокруг да около? Пора с этим покончить.
Джоак смерил Ричалда взглядом.
– Я, несомненно, раздражаю ваше высочество, – прошептал он, почти не разжимая губ. – Как же тебя, сына королевы, должно бесить, когда ты видишь самых знатных дам народа элв’инов, которые лебезят перед полукровкой и пренебрегают тобой!
Губы Ричалда искривились, он задрожал от ярости, не в силах вымолвить ни слова.
Обойдя его, будто мебель, Джоак направился к выходу.
– Передай всем своим тетушкам и вообще всем, что полукровка больше не играет в ваши игры.
Принц не пытался его остановить. Проходя через кухню, Джоак боковым зрением заметил пару служанок, выглядывавших из-за полок с посудой. Два глаза следили за ним. Марта… Она сняла косынку и распустила волосы, будто покрывало из золотых и бронзовых нитей.
Юноша споткнулся о порог.
Его оплошность вызвала у девушки улыбку. Джоак поправил плащ и ответил ей дружелюбной усмешкой. Марта застенчиво опустила голову и скрылась в темноте за полками.
Поглядев ей вслед, Джоак покинул кухню. Лед эл’винов остался в прошлом. Тепло здешних очагов растопило его. Уже за дверью Джоак оглянулся. Сказать по правде, печи тут ни при чем – всему виной скромная девушка по имени Марта.
После месяца утонченной лести простота и открытость тронули его. Любовь не может возникнуть по договору или согласно купчей. Она должна начинаться со случайного взгляда, проникающего в самое сердце, а потом разрастаться в нем.
Кухни остались за спиной Джоака, но он не сомневался, что непременно вернется туда.
Не только ради вкусной еды, но и для того, чтобы проверить – что же можно выковать в жаре очагов.
Едва закатилось солнце, Мерик уселся на носу «Бледного жеребца», оперся спиной о релинг и вытянул ноги. Пристроив лютню на коленях, он прикоснулся к струнам, импровизируя. Мелодия плыла над портом, где стоял на якоре «Жеребец». Взгляд Мерика следовал за нею к потемневшим небесам.
Луна еще не взошла, и звезды сияли в вышине, будто драгоценные камни, покрывающие мантию. Высоко в небе, окружая кольцом остров А’лоа Глен, виднелись летающие суда, закрывающие звезды. Боевые корабли народа элв’инов нависали над замком, будто позолоченные облака или, вернее, грозовые тучи. Магическое сияние их килей, которое поддерживала сила стихий, можно было различить даже с такого расстояния.
Мерик нахмурился. Он знал, что его мать, королева Тратал, где-то там и наверняка задается вопросом, почему ее сын проводит больше времени на «Бледном жеребце», чем на собственном флагмане «Солнечный охотник». Прожив почти месяц среди людей, она все еще не понимала тяги принца к существам не его крови. Да, королева терпеливо выслушивала истории о его приключениях, пережитых на этих берегах, но они ее не трогали. Элв’ины, дети ветра и облаков, мало интересовались тем, что находилось под килями их кораблей. Даже слушая рассказы сына, мать не могла проникнуться его чувствами к существам, населявшим землю.
Мерик провел ладонью по голове. Там, где когда-то багровела обожженная голая кожа – память о пытках в Тенистом Потоке, – вновь отросли серебристые локоны, щекотавшие шею и уши.
Но всех шрамов волосами не скроешь. Длинная неровная отметина пересекала левую щеку.
– Сыграй что-нибудь, – послышался голос от бочек, принайтованных канатами к борту. Там сидел Ток. Он кутался в толстое шерстяное одеяло, почти затерявшись в его складках. Только взъерошенные песочно-желтые волосы мальчика торчали из этого кокона. Осень надвигалась на Острова, и ночи становились все холоднее и холоднее. Но Мерик радовался ночной свежести – она проясняла его разум.
– Что тебе сыграть, Ток?
Мальчик с радостью присоединялся к элв’ину, когда тот брал в руки лютню Ни’лан. Мерик любил часы, которые они проводили вдвоем, наслаждаясь музыкой и неспешным общением. Иногда Ток просил разрешения поиграть на лютне и пытался разучивать песни. Последний раз им удалось посидеть вместе две недели тому назад.
– Неважно. Просто играй.
Элв’ин понял настроение мальчика. Мелодия не имела значения, оба они больше всего ценили сами звуки лютни. Инструмент был некогда изготовлен из сердцевины одного из вымирающих деревьев коа’кона, связанного с духом нифай Ни’лан. Магия стихий звучала в нежных переливах отшлифованной древесины. Она пела о потерянной родине и утраченной надежде.
Любовно склонившись над лютней, Мерик обхватил гриф и легко коснулся струн. Водопад звуков вырвался из-под его пальцев, будто бы инструмент надолго затаил дыхание и лишь сейчас запел в полный голос. Мерик улыбнулся и вздохнул. Слишком давно он играл, поэтому забыл, как музыка успокаивает сердце.
Но когда он вновь пробежал пальцами по струнам, рядом грохнул открывшийся люк и кто-то рявкнул:
– Сколько?
С нижней палубы поднялись два человека и оперлись о релинг неподалеку от Мерика. Чтобы не подумали, будто он подслушивает, эл’вин поднялся, держа лютню за гриф, и спросил:
– Что случилось?
Более высокий и широкоплечий из двоих повернулся в сторону принца и кивнул. Буйную гриву кровавый наездник Каст заплетал в косу, татуировка крылатого дракона покрывала половину его щеки и шею.
– Мы только что услышали решение совета, – едва сдерживая гнев, резко бросил Каст. – Ты уже знаешь?
Мерик покачал головой.
Худенькая девушка, стоявшая рядом с наездником, погладила приятеля по руке. Тот накрыл ее ладонь своей, невзначай коснувшись нежной кожи между большим и указательным пальцами. Подобными бессознательными знаками они часто выдавали трогательную привязанность друг к другу.
– Моя мать отправила гонца. – Сай-вен указала подбородком в сторону моря. – Похоже, Элена вынудила совет принять решение.
Поглядев вдаль, Мерик увидел, как среди барашков и гребней волн промелькнула горбатая спина левиафана – одного из живых чудовищ, в чреве которых мер’ай обитали и путешествовали по океану.
– Она поставила их перед выбором, – продолжала Сайвен, – согласиться с ее предложением или убраться прочь этой же ночью.
Не сумев скрыть потрясения, Мерик приподнял бровь. Кажется, Элена полностью вжилась в роль правительницы и ведьмы. В ее жилах текла кровь древних королей элв’инов. И наконец она проявилась.
– Главный шкипер уже поддержал ее, – сказал Каст. – Корабли дри’ренди остаются.
– Так же как и мер’ай, – добавила Сай-вен. – Мастер Эдилл убедил мою мать, что после нападения на остров обратного пути у нашего народа нет.
– А другие? – спросил Мерик, размышляя, каким же будет решение его собственной матери. – Мне нужно вернуться на «Солнечный охотник», чтобы увериться, что флот элв’инов тоже останется.
– Нет нужды, – возразил Каст. – Хант, сын главного шкипера, сказал мне, что элв’ины решили поддержать наследницу древней династии.
Мерик кивнул, хотя столь быстрое решение королевы показалось ему подозрительным. Но, может быть, его истории все-таки нашли путь к ее сердцу? Или имелась иная причина для благородства ее величества Тратал.
– А остальные?
– Пусть Добрая Матушка, – нахмурился Каст, – проклянет жалких трусов. – И сплюнул за борт.
Сай-вен прикоснулась к его плечу.
– Еще не успеет взойти солнце, как почти все представители прибрежных городов снимутся с якорей. – Она указала на державшиеся особняком корабли, освещенные палубы которых были заполнены суетившимися людьми. – Я надеюсь, что те, кто останется, утром выслушают Элену, но разве можно что-то утверждать наверняка? Многие сбегут ночью.
Тень пробежала по лицу Мерика. Кровавые наездники, мер’ай, элв’ины – все они чужие для Аласеи, но, похоже, единственные, кто согласен сражаться плечом к плечу с ведьмой. Неудивительно, что эти земли были завоеваны пять веков тому назад.
– И что теперь? – спросил он.
– Дождемся рассвета, – ответил Каст, пристально разглядывая море, будто хотел выискать еще кого-нибудь, вознамерившегося покинуть остров.
Сай-вен прильнула к нему, стараясь лаской смягчить его суровость. Прижавшись друг к другу, они смотрели на волны.
Покинув парочку, Мерик вернулся на свое место на носу судна. Глаза приподнявшегося навстречу Тока отражали свет восходящей луны. Принц обещал сыграть для мальчика и не собирался его разочаровывать.
Облокотившись о борт, Мерик прижал лютню к груди, пробежал пальцами по струнам. Звуки показались слишком громкими в сравнении с поскрипыванием снастей и мягким шелестом волн. Элв’ин поморщился. Какие резкие ноты, можно сказать – злые.
Ток напрягся под одеялом, также заметив изменившееся звучание лютни. Сай-вен и Каст глянули в их сторону.
Мерик заиграл, стараясь вернуться к привычной печально-нежной мелодии, но из-под его пальцев вырывались лишь дребезжащие аккорды, несогласованные и безумные. Подкручивая колки, принц попытался вернуть инструменту былую напевность.
Мелодия ускорилась, но не потому, что элв’ин того желал. Казалось, сам инструмент потребовал от него быстроты движений. В звуках лютни явно слышались барабанная дробь и звон стали. Что же это за песня такая? Музыканта бросило в жар, несмотря на ночную прохладу, на его лбу выступили капли пота.
– Мерик? – встревоженно пробормотал Каст.
Элв’ин почти ничего не слышал. Его пальцы плясали вдоль длинного грифа, зажимая звенящие струны. И вот сквозь звуки лютни пробился далекий голос:
– Как долго я ждала…
Изумленный Мерик едва не отбросил инструмент, но что-то ему помешало. Он продолжал играть. Со стороны казалось, будто тело перестало ему повиноваться, пальцы жили своей жизнью. Каким-то образом лютня зачаровала принца.
– Приди ко мне… – продолжал голос.
Каст, ощутив состояние Мерика, потянулся к лютне.
– Нет! – выкрикнул принц. – Погоди!
Словно колокольчик, голос пел вместе со струнами, и казалось, будто его обладатель стоит здесь же, на палубе.
– Принесите мне лютню, иначе все пропало.
Глаза Мерика расширились, он узнал говорившую. Но ведь это невозможно! Он сам помогал хоронить ее.
– Н-Ни’лан?
– Принеси мою лютню, элв’ин. Только с ней можно противостоять Ужасу.
– Где ты? – выдохнул Мерик.
– Западные Пределы… Камень Тора… Приходи поскорее… – Голос таял.
Пальцы Мерика сами собой замедлились. Он попытался ускорить игру, но почувствовал, что заклятие рассеивается.
– Ни’лан! – выкрикнул принц, борясь с собственной слабостью.
Аккорды рассыпались на разрозненные звуки. Последние слова почти затерялись в них.
– Уничтожьте врата! Иначе все будет кончено!
Лютня выпала из обессилевших рук Мерика, но Ток в прыжке подхватил инструмент прежде, чем тот ударился о доски. Колени элв’ина подогнулись, и он осел на палубу.
Каст и Сай-вен осторожно приблизились к нему. Девушка склонилась над принцем, но прикоснуться поостереглась.
– Ты в порядке?
Мерик кивнул.
– Кто это был? – спросил Каст.
Принц промолчал, потому что не был готов ответить на этот вопрос даже себе.
– Ты можешь отвезти меня в замок? – обратился он к мужчине. – Мне нужно поговорить с Эленой. Немедленно.
Сай-вен глянула на Каста. Кровавый наездник кивнул. Вдвоем они вышли на середину палубы. Каст быстро ра-зулся, сбросил рубашку и штаны. Мгновение – и он стоял в одной лишь набедренной повязке.
Пока Сай-вен бережно складывала одежду кровавого наездника, Мерик заставил себя подняться и принял лютню из рук Тока. Девушка подошла к Касту, который наклонился и поцеловал ее на прощание.
Они не расставались уже очень давно. По щеке Сай-вен скатилась слезинка, упав на драконью татуировку ее друга.
– Я буду скучать… – нежно прошептала мер’ай.
Каст вздрогнул в ее объятиях, и в мгновение ока обоих окутал вихрь черной чешуи, серебряных когтей и широких крыльев. Трубный рев взлетел к небесам, и к палубе припал крупный морской дракон, глубоко вонзив когти в прочные доски.
Выгнулась могучая шея, блеснули клыки длиной в локоть. Торжествующий клич пронесся над кораблем.
Ток, затаив дыхание, прижался к Мерику. Он никогда не видел превращение Каста в дракона Рагнар’ка.
Сай-вен уже сидела на спине зверя и протягивала руку Мерику. Дракон скосил в сторону элв’ина круглый черный глаз.
– Забери одежду Каста! – воскликнула девушка. – Мы отправляемся!
Глава 2
По длинной лестнице Эр’рил спустился с площадки для наблюдения за небесными светилами в книгохранилище. На плече у него висела сумка, набитая книгами, в руке он сжимал маленький светильник с коротким фитилем. Воин сбежал из библиотеки, из нагромождения книжных полок и шкафов, ища уединения в тиши обсерватории. Здесь, среди старинных медных астролябий и отшлифованных линз, необходимых для наблюдения за звездами, он углубился в изучение древних сочинений. Однако его старания не были вознаграждены должным образом – ни в одной книге, ни в одном свитке он не нашел упоминаний о вратах Вейра. Разве что неясные сведения о самом Вейре, больше похожие на легенду.
Ну и что с того? Эр’рил не считал себя ученым. Он неплохо разбирался в оружии, в лошадях, еще в кое-каких мелочах. Но подводить Элену не хотелось. Воин видел решительный блеск в ее глазах, когда речь зашла о беде, в которую угодили Мисилл и ее спутники. Новые врата Вейра где-то на севере, неподалеку от замка Мрил… Почему именно там? Желая помочь Элене, он отправился искать нужные сведения на пыльных полках книгохранилища, но нашел лишь новые загадки.
Вейр.
В единственном источнике упоминалась сила стихий, присущая всему земному. Древний философ полагал, что ни одна стихия не может существовать без своей противоположности. У каждого явления есть две стороны, зеркально отражающие друг друга. Солнце и Луна. Огонь и Лед. Свет и Тьма. Даже два сверхъестественных духа, Чи и Чо, являются в какой-то степени противоположностями: мужское и женское начало. Такое двуначалие помогает поддерживать мировое равновесие. В книге допускалась возможность существования силы, противоположной силе земли. Магия стихий заключает в себе все естественные, природные явления, а ее «зеркало» – противоестественно, чуждо земному миру. Ученый называл эту вымышленную магию Вейром.
Сходя с лестницы, Эр’рил содрогнулся. Его личный опыт подсказывал: Вейр – вовсе не выдумка. Когда-то воина втянула в себя черная статуя виверна – одни из врат Вейра. Правда, он ничего не помнил из этого приключения – разум загнал воспоминания в самый отдаленный уголок памяти и огородил их непроницаемой стеной. Эр’рил не противился, поскольку подозревал: если потайная кладовка памяти однажды распахнется, то его земному существованию придет конец.
Он прошел вдоль стеллажей книгохранилища и взгромоздил сумку с книгами и светильник на стол перед одетым в белое братом, который вызвался помочь ему в поисках сведений о Вейре.