Как продать за $12 миллионов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах - Томпсон Дональд 9 стр.

Частное консультирование и посредничество получили развитие в XIX и начале XX века, когда представители нового класса промышленников и купцов, считая себя недостаточно образованными в искусстве, предпочитали заказывать работы не непосредственно у художников, а через более подготовленных посредников. Некоторые из этих дилеров зарабатывали целые состояния. В 1879 году в возрасте тридцати одного года Поль Гоген зарабатывал 30 тысяч франков в год (что сегодня примерно соответствует 125 тысячам долларов) как биржевой брокер и еще столько же тем, что продавал другим брокерам картины своего учителя Камиля Писсарро. После биржевого краха 1882 года Гоген потерял место брокера, а рынок произведений искусства вообще рухнул. Он вынужден был стать профессиональным художником.

Иногда консультантов описывают так – «и брокер, и законодатель вкусов, и экскурсовод, и психоаналитик». Их называют также скользкими типами, паразитами и даже хуже. Галеристы в большинстве своем их терпят, так как иногда консультанты приводят к ним новых клиентов, но в частной беседе высказываются о них столь же нелицеприятно, как и об аукционных домах.

Их преимущество – обширные связи, опыт и целеустремленность; их недостаток – практически полная невидимость. Им не слишком часто предлагают произведения искусства, а отсутствие внешнего финансирования означает, что они не в состоянии ничего покупать. Многие частные дилеры просто выполняют конкретные заказы галеристов или коллекционеров и работают за комиссионные.

Частные дилеры предлагают свои услуги в качестве консультантов – ведь коллекционерам, говорят они, необходимо соблюдать осторожность. Дилеры и аукционные дома, подобно агентам по недвижимости, всегда выступают на стороне продавца, а не покупателя. Они заинтересованы в том, чтобы продажная цена – а значит, и комиссия – была максимальной; интересы покупателя их не заботят. Так, ни один агент по недвижимости не расскажет вам о высоком уровне преступности в районе или о заводике по сжиганию мусора, расположенном в миле с наветренной стороны. Так и дилер никогда не напишет на стене или в выставочном каталоге о том, в каком состоянии находится картина, насколько разумна ее цена, о том, что она совсем недавно осталась не проданной на аукционе, – или, скажем, о том, что имеются сомнения в ее подлинности.

Консультанты могут оказаться полезны, если коллекционер хочет получить возможность приобрести новую картину художника, на которого у дилера имеется длинный список желающих. Консультант не только распишет коллекционеру все достоинства художника, но и представит галеристу самого коллекционера в наиболее выгодном свете – и галерист обязательно прислушается к нему, если думает о будущем своего бизнеса. Консультанты работают и на продавца; в этом случае они собирают информацию о состоянии рынка и пытаются угадать момент, когда кривая цен на картины определенного художника выравнивается или даже начинает клониться вниз, а значит, пора продавать.

Выступая в качестве консультанта, частный дилер не является, по сути, ни дилером, ни агентом; он получает ежегодное вознаграждение или комиссионные в размере 2–10 % от стоимости произведений искусства, прошедших через его руки, – или некую комбинацию этих двух форм оплаты. Консультант может одновременно попросить у галереи или аукционного дома 1–2 % в качестве вознаграждения за нового клиента. Если клиент в курсе и не возражает, брать деньги одновременно у обоих участников сделки считается вполне этичным.

Отношения между клиентом и дилером могут испортиться и даже стать поводом для дорогостоящего судебного разбирательства. Иски с участием коллекционеров, комитентов, художников и дилеров – дело обычное. Манхэттенский адвокат Питер Стерн, чья практика включает и рынок произведений искусства, описывает, например, четыре случая. В первом коллекционер, передавший принадлежавшее ему полотно галерее для продажи, неожиданно обнаружил, что его картина давно продана (его родственник случайно увидел ее в музее). При этом галерея не сообщила ему об этом и, естественно, ничего не заплатила. Во втором случае комитент увидел принадлежавшую ему раньше картину в гостиной у приятеля и спросил, по какой цене она была куплена. Цена оказалась на 50 % выше той, которую объявила галерея. В третьем случае речь шла о работнике галереи, который подготовил два счета на разные суммы и случайно перепутал их при отправке, сообщив таким образом комитенту реальную цену продажи его картины. В четвертом случае галерея пообещала клиентам или даже продала вдвое больше картин одного художника, чем у нее было в наличии.

Если вы хотите получить реальное представление о том, как работает брендовая или мейнстримная галерея, и при этом не хотите, чтобы на вас давили или с вами разговаривали покровительственно, никогда не начинайте разговора с тщательно одетой юной леди на рецепции, известной в мире искусства как «галерейная барышня». Скорее всего, это свежеиспеченная выпускница местного университета по специальности «история искусств», а на это место ее устроил по знакомству отец. В отличие от коллеги из аукционного дома, ей разрешается красить волосы и делать пирсинг. Она проводит свой день за чтением The Art Newspaper, отвечает на телефонные звонки и спрашивает: «Могу ли я вам чем-нибудь помочь?» – таким тоном, что все те, кто зашел «просто посмотреть», сразу разбегаются. Ей объяснили, с людьми каких категорий нужно разговаривать особенно грубо: это художники, желающие показать слайды своих работ, группы молодежи и женщины в больших шляпах, с дешевыми сумками – или те, кто приходит группами больше чем по двое. В ее обязанности не входит сообщать что-нибудь осмысленное даме с настоящей дизайнерской сумочкой или мужчине, который может оказаться настоящим коллекционером; в этом случае она должна всего лишь быстро пригласить менеджера. Если вы будете настаивать, девушка выдаст вам книгу записи гостей и позволит записаться, но галерея никогда и ничего вам не пришлет. Смотрите на нее сверху вниз, как и она смотрит на вас.

Вместо этого отыщите охранника галереи, который обычно сидит в самой дальней от входа комнате. Поговорите с охранником. Никто обычно этого не делает, и у него нет указаний ни с кем не разговаривать и ничего не рассказывать. Спросите, что ему нравится. Охранник ведь сплетничает с девушкой на рецепции, он знает, что продано, какие цены завышены, о чем спорят владелец галереи и художник, – он слышит все, но сам он на работе невидим.

Искусство и творцы

Современное искусство стало таким важным на рынке перепродажи отчасти потому, что лучшие образцы других школ в искусстве быстро исчезают с рынка и, скорее всего, никогда уже не будут выставлены на продажу. На протяжении веков лучшие произведения прошлого регулярно появлялись на частных распродажах или аукционах и меняли владельцев. Сегодня, стоит серьезному несовременному произведению появиться на аукционе, – и цены буквально взрываются. Картина Модильяни «Сын консьержки» (1918), проданная в 1997 году за 5,5 миллиона долларов, в 2006 году была перепродана уже за 31 миллион долларов. Чудесная акварель Сезанна «Натюрморт с зеленой дыней» (1902–1906) была продана на аукционе «Сотби» в Лондоне за 2,5 миллиона долларов в 1989 году и перепродана тем же «Сотби» в Нью-Йорке в мае 2007 года за 25,6 миллиона долларов. Небольшое полотно Гогена «Всадник у хижины» (1902), проданное на аукционе «Кристи» в Лондоне в июне 1998 года за 969 тысяч фунтов стерлингов, на аукционе «Сотби» в Нью-Йорке в мае 2007 года потянуло уже на 4,9 миллиона долларов. Образцы модерна и импрессионизма, которые еще десять лет назад просто не могли появиться на престижных вечерних торгах, теперь не только появляются там, но и продаются за семизначные суммы.

Резкое уменьшение числа произведений традиционного искусства, попадающих на рынок, обусловлено, в частности, двумя факторами. Во-первых, во всем мире наблюдается экспансия музеев; дарители ищут бессмертия, а города стремятся придать себе респектабельности и привлечь туристов. Произведения искусства дарят музеям, и лишь малая часть из этих работ когда-нибудь, возможно, снова будет продана, бóльшая – и лучшая – часть будет выставляться или лежать в запасниках, но никогда уже не вернется на рынок. За последние двадцать пять лет в разных частях света появилось не меньше сотни новых музеев, каждый из которых жаждет приобрести в среднем около двух тысяч произведений искусства.

Во-вторых, расширяется и круг частных коллекционеров. За последние пятнадцать лет число богатых коллекционеров выросло в двадцать раз – и многие из этих коллекций в конце концов окажутся в музеях, а не будут перепроданы. Конечно, на рынке появляются картины импрессионистов и других художников XX века, но качество этих работ ухудшается по мере того, как все больше лучших произведений оседает в музеях и постоянных коллекциях.

Произведений на рынке становится все меньше. И музеи, и частные коллекционеры остро ощущают эту нехватку и каждый раз, когда на продажу выставляется серьезное полотно, оказываются в ситуации «последнего шанса». Они боятся, что никогда больше не получат возможности добавить к своей коллекции картину определенного художника или определенного периода, – и покупают, не оглядываясь на прошлые цены. По логике вещей, нехватка более ранних работ не должна влиять на уровень цен на современное искусство и произведения живущих художников – ведь постоянно появляются новые работы. На самом же деле влияет, и еще как. Современное искусство превратилось в самый активный и модный сегмент рынка искусства.

Еще одним следствием недостатка на рынке брендовых произведений стало заметное уменьшение роли эстетических соображений в оценке произведений искусства. Описывая картины, критики говорят о загадке художника, о том, кто еще коллекционирует его работы, и о ценах, которые давали за него на последних аукционах. Ив Кляйн, умерший в 1962 году в возрасте тридцати четырех лет, создал серию из одиннадцати монохромных работ, предназначенных, вероятно, для медитации. На лондонском аукционе «Кристи» в июне 2006 года работа Кляйна под названием «IKB 234» – холст, равномерно закрашенный однородным синим цветом, – была продана за 994 тысячи фунтов, или 1,8 миллиона долларов. «IKB» означает «международный синий Кляйна». Вообще работы Кляйна максимально далеки от представлений о том, что художник должен, скажем, уметь рисовать или находить баланс цвета.

Что говорилось в каталоге «Кристи» об этом равномерно синем полотне? «Эти работы позволяют зрителям погрузиться в бесконечность, в мерцающее духовное царство Синего. Занятия дзюдо, интерес к учению розенкрейцеров, восхищение наукой и веком атома – все это позволило Кляйну создать картины, не имеющие рамок, а потому безграничные. Его полотна – окна в бескрайнее и вечное духовное царство». Только представьте: всего за 994 тысячи фунтов стерлингов вам предлагают окно в вечное царство. Этот каталог – прекрасный образец креативного маркетинга и тех заумных выражений, перед которыми, по мнению маркетологов от искусства, не может устоять ни один коллекционер.

Иногда дилер или аукционный дом заявляют, что произведение современного искусства имеет сюжет и смысл, что современный художник, вроде Энди Уорхола, – социальный комментатор. Критики и кураторы могут до хрипоты спорить, в чем именно состоит смысл того или иного произведения, но коллекционеры в большинстве своем просто хотят повесить на стену картину, которая трогала бы душу. Опытных коллекционеров не слишком заботят поиски смысла. Если цена картины достаточно высока, чтобы коллекционеру или дилеру задали этот вопрос, они, скорее всего, просто придумают какую-нибудь легенду позанятнее.

Итак, кого из современных художников можно назвать великими? Ответ на этот вопрос зависит от того, кому вы его зададите. Филипп Сегало, нью-йоркский художественный консультант и бывший менеджер отдела современного искусства «Кристи», утверждает, что в одном поколении не может быть больше десяти великих художников. Со временем цены на картины этого десятка будут расти, а остальные художники пропадут в безвестности.

Вот дюжина художников, которых Сегало назвал для 1980-х и 1990-х годов (уменьшить это число до десяти он не сумел): Джефф Кунс, Жан-Мишель Баскья (создатель полотна «Без названия»), Синди Шерман (фотограф), Ричард Принс, Феликс Гонсалес-Торрес (знаменитый своими сладкими скульптурами), Чарльз Рей, Майк Келли, Мартин Киппенбергер, Дэвид Хэммонс, Андреас Гурский, Дэмиен Хёрст и Маурицио Каттелан. По мнению Сегало, первые годы XXI века могут представлять Такаси Мураками, Люк Тюйманс, Мэтью Барни и Роберт Гобер. Сегало утверждает, что великого художника можно распознать практически сразу; в наше время неизвестен синдром Ван Гога, когда на то, чтобы узнать гения, могут потребоваться годы. Сегодня за новыми произведениями следит такое множество дилеров, кураторов, консультантов и критиков, что художники, чье творчество заслуживает внимания, распознаются очень быстро.

Я задавал вопрос: «Кого из современных художников можно назвать великими?» – дилерам, аукционерам и другим экспертам. У меня скопилось множество списков, и среди них нет двух одинаковых. Ниже помещен рейтинговый список двадцати пяти крупных современных художников, которых чаще всего называли мои собеседники, – и в нем нет пяти фамилий из списка Сегало! Включение в список того или иного художника определялось отчасти мнением экспертов, отчасти результатами аукционов, но не в последнюю очередь часто цитируемым замечанием Уолтера Сикерта, сделанным в 1910 году: «Писали ли они так, что после них уже никто не сможет сделать вид, что их не существовало вовсе?» Можно заметить, что в списке нет ни одного женского имени, – их вообще не было в списках экспертов, за исключением фотографа Синди Шерман у Сегало. Вообще почти каждый эксперт называл Шерман самой популярной художницей XX века, заметно превосходящей Джорджию О’Кифф или Фриду Кало.

Следует отметить, что тесной связи между рейтингом художника и ценами, за которые продаются его произведения, не существует. Выдающееся произведение современного художника может быть оценено вшестеро дороже, чем обычная работа этого же художника. Картина, успевшая побывать в коллекции какой-нибудь знаменитости или серьезного музея, может стоить гораздо дороже аналогичной картины, которой повезло меньше. Ценовые рекорды в аукционных залах возникают не только благодаря разным оценкам предлагаемой картины, но и в результате столкновения личностей, конкуренции и просто человеческой жадности. Бóльшая часть рекордов рождается на аукционах, причем особенно активно это происходило в 2006 и 2007 годах. Большинство рекордов принадлежит картинам импрессионистов и других художников XX века, но современные произведения быстро догоняют. В приведенном ниже перечне рекордных цен к современным относятся Энди Уорхол, Дэвид Смит, Виллем де Кунинг и Джаспер Джонс. К тому моменту, когда вы будете это читать, к этому списку, вне всякого сомнения, добавятся новые рекорды.