Он также был слеп на один глаз, от некого ранения зрачок затянуло молочного цвета пеленой.
Мужчина нахмурился. — Ты в порядке?
Не-а. Она была зла до чертиков и ужасно напугана… и все без веской причины.
— Да… я собиралась приготовить завтрак.
Будто он сам не додумался до этого?
Эдриан прохромал к квадратному столу в центре кухни, и когда он сел с такой же грацией, с какой роняют игральные блошки, то всем телом напоминал мешок с костями. Но это не значило, что он был слабаком.
— Что происходит? — спросил ангел.
Ага. Исходя из того, что она знала, это вполне типично для него: говорит в лоб, без прелюдий.
— Хочешь четыре яйца? — Сисси отвернулась от него. — Или даже три.
— Поговори со мной. — Раздался еще один стон, и Сисси представила, как он оперся на руки. Или скрестил ноги. — Почему бы и нет. Мы здесь одни.
— Похоже, у Джима выдалась трудная ночь.
— Он рассказал тебе о поражении?
— Да.
Так держать, Джим. Фантастика. Надеюсь, оргазмы того стоили.
— Так, сколько тебе яиц?
— Семь.
Она посмотрела на то, что осталось в коробке. — Могу предложить четыре. Два я разбила и два хочу съесть сама.
— Сойдет.
А Джим пусть сам о себе позаботится. Или пусть просит свою подружку приготовить ему завтрак…
— Подружку? — переспросил Эдриан.
— Я же не сказала это вслух.
— Ага, сказала.
Вскинув руки, она повернулась к нему.
— Слушай, не удивительно, что Джим проигрывает. Он слишком занят какой-то женщиной, чтобы уделять достаточно внимания своему делу.
Эдриан просто посмотрел на нее.
— Я могу спросить, как ты пришла к такому заключению?
— Скажем так, я застукала его, когда он возвращался в четыре утра.
Эдриан выругался на выдохе… и больше ничего не сказал.
Сисси покачала головой.
— Значит, ты знаешь о его подружке, сопостельнице или кто она там. Ты знаешь, чем он занимался прошлой ночью.
— Слушай, все сложно.
— Это статус в «фэйсбук». А не оправдание для косяков. Особенно учитывая ставки библейских масштабов.
И на этой ноте она занялась делом. И с успехом справилась со всей коробкой. Плеснула в чашу молоко. Отмахнулась от своего сердца, поставив греться сковороду на плиту, чтобы растопилось масло.
— Мама всегда говорила, что лучше подождать, — пробормотала она.
— Чего?
Окей, либо ей надо заткнуть рот, либо Эдриану — оглохнуть. Она что, собиралась говорить с ним о сексе?
С другой стороны, разговор будет не долгим, по крайней мере, с ее стороны.
Сисси окинула взглядом его большое, сильное тело… и поняла, что он может говорить часами. — Когда масло растает. Ну, перед тем, как выливать яйца.
Иронично, но эта девственность — причина, по которой демон забрала ее, была исходной причиной, запустившей механизм в движение, который привел ее сюда: всего в паре миль от своей семьи, но разделенная пропастью, с таким же успехом она могла быть на другой планете.
— Что-то горит.
— Блин! — Сисси бросилась к дымящейся сковороде и, схватив ее без прихватки, обожгла ладонь… — Да черт возьми!
На ровном месте вспыхнула убийственная ярость, вселявшая желание рушить и ломать. Плиту. Кухню. Весь дом. Ослепленная гневом, она хотела облить бензином деревянные отмостки особняка и поджечь. Хотела стоять близко к огню, чтобы съеживалась кожа и опалялись ресницы.
И может, только может, она хотела, чтобы Джиму пришлось с трудом выбираться наружу.
На ее плечи опустились большие ладони.
— Сисси.
Она не была настроена на разговоры по душам.
— Я не нуждаюсь в…
— Джим — не твоя проблема. Ты меня слышишь?
Она рывком отошла от него.
— Тебя не беспокоит тот факт, что он отвлекается?
Эдриан посмотрел на нее, его глаз был абсолютно непроницаемым.
— О, еще как. Поверь на слово.
— Так почему ты ничего не делаешь! Поговори с ним или… не знаю. Вы же друзья, разве нет? Скажи ему прекратить… это. Может, если он сосредоточится, то начнет выигрывать. — Не получив ответа, она выругалась. — Тебя совсем не волнует происходящее? Твой лучший друг лежит на чердаке, мертвый из-за…
Эдриан резко приблизился к ней. — Прекрати немедленно.
Тон его голоса заставил ее заткнуться.
— Ты и я? — начал ангел. — Мы вполне ладим. Все окей. Но это не значит, что ты имеешь право рассуждать о том, в чем ничего не смыслишь. Это у тебя проблемы с Джимом? У меня их больше, чем ты можешь представить. Тебе не нравится, что он помешался на какой-то цыпочке? Добро пожаловать в клуб. Беспокоишься о будущем? Вставай в конец очень длинной очереди. Но следи за своим языком, когда говоришь об Эдди, потому что это произошло задолго до тебя, и вообще тебя не касается.
Неясно почему, но его частичное согласие с ней взбесило еще больше.
— Я должна выбраться отсюда. Я просто… мне нужен воздух. Сам готовь свои яйца… и мои съешь.
В своей настоящей жизни она никогда не устраивала скандалов. Она была примерной девочкой, вместо бойфрендов ее окружали лучшие друзья, она всегда ездила по правилам и никогда не дергалась, ни по какому поводу.
Смерть все изменила.
Сисси подошла к двери и, дернув ее так, будто хотела сорвать с петель, с шумом вышла на улицу. И когда она закрыла с громким хлопком дверь за собой, то выяснилось, что ей некуда идти. Проблема решилась сама, когда она уловила блеск металла.
Харлеи были припаркованы в отдельно стоявшем гараже, и она подошла к тому, на котором ездила ранее. Ключи торчали в замке… опрометчиво, но район был благоприятным, и можно многое сказать о Джиме и Эдриане, но они способны вернуть свой байк в случае кражи.
Не обращаясь при этом в полицию.
Перебросив ногу через сиденье, она завела двигатель и наклонила байк, чтобы убрать подставку… мгновение спустя она нажала на газ, с ревом уносясь прочь от старого особняка.
Без шлема на голове, а вокруг гудел ветер, смешиваясь с ревом двигателя. Из ее майки вышла неважная защита от ветра и утреннего холода, совсем отвратительная — от падения на асфальт.
Но она ведь уже мертва.
К тому же, кому какое дело?
***
Джим Херон проснулся так, словно в него выстрелили из пушки — он резко подскочил, выхватывая сороковой, готовый спустить курок.
Но цели не было. Только выцветшие обои с цветами, кровать, на которой он лежал и две стопки вещей, валявшихся на полу в углу — чистая и грязная.
На мгновение время предстало перед ним в виде спагетти, потеряв линейные свойства, превратилось в спутанный клубок, в котором прошлое обвивалось вокруг настоящего. Кого он искал, оперативника? Солдата, оказавшегося не в том месте не в то время. Убийцу, пришедшего по его душу?
Или это утро было из второй главы его жизни? И за ним пришли приспешники демона? Может, Девина собственной персоной.
Или эта сука одела иную маску. Став похожей на…
Он резко повернул голову на рев Харлея, заведенного на улице. Подскочив на ноги, он подбежал к окну и отодвинул тонкие шторы.
Сисси Бартен сидела на байке Эдди, выжимая газ, заставляя Харлей разговаривать. Быстрым рывком она сняла байк с подножки и отъехала, ее светлые волосы развевались в лучах весеннего солнца.
Он чуть не бросился за ней, либо на втором Харлее, либо призраком по ветру. И он поддался импульсу, натягивая первые попавшиеся джинсы и футболку «Хайнс». Он уже запихивал ноги в военные ботинки, когда остановил себя.
И мысленно представил своего врага.
Девина была сексуальной брюнеткой шести футов ростом… по крайней мере, когда одевала свою оболочку красивой плоти. Но под ложью она была красива только по стандартам «Ходячих мертвецов». С другой стороны, у нее был фокус лазерной указки, улыбка кобры и сексуальный аппетит студента, сидевшего на препаратах.
В прошлом раунде, он провел слишком много времени в беспокойствах о Сисси и прогадал с душой. Как результат — упустил жизненно необходимую победу.
Он не мог позволить этого снова.
Творец положил в основу противостояния очень четкие параметры: семь душ, семь попыток для Джима повлиять на кого-то в переломный момент. Если душа выберет праведную сторону? Победа за ангелами. В ином случае очко засчитывалось Девине. Победитель получает души усопших и власть над Раем и Адом. Проигравший вылетал из игры.
Вполне понятно, да? Чушь собачья. На самом деле, война шла не по правилам, и самая большая подстава в ней — Девина, которой вообще не должно быть на поле боя. Технически контактировать с душами разрешалось только ему… но когда твой враг — лжец до мозга костей? Не действует ни одно правило. На протяжении всей игры демон отказывалась подчиняться правилам… с этим не возникает проблем, когда отсутствует понимание морали и слово «честная игра» — в лексиконе.
Черт… Сисси.
Джим потер лицо, чувствуя, как невидимая веревка тянет его в двух направлениях.
Будучи бывшим оперативником спецподразделения при правительстве США, ему не была свойственна чрезмерная забота. И, тем не менее, когда он нашел девочку подвешенной над ванной демона, когда ее жизнь принесли в жертву ради поддержания охранной системы для драгоценного зеркала Девины, Джим помешался на ней.
По правде говоря, она — причина по которой он оказался на грани поражения в этой войне. Он выменял у демона ее душу на одну из побед. А потом был так озабочен, пытаясь оградить Сисси от потрясений в переходный момент, что запорол последний раунд.
Если бы не Сисси Бартен, он бы шел вперед на два очка и был на грани положительного исхода.
Вместо этого, еще один косяк, и Девина станет главной сукой… после чего все концепции судного для покажутся рекламой элитных часов.
Он подумал о своей покойной маме в Бастионе душ, которая проводила заслуженную вечность с такими же праведниками. Если он все провалит? Пуф! Прости, мам, собирай чемоданы, тебя ссылают на юг. Далеко на юг, глубоко.
А все потому, что у меня мозги набекрень из-за девчонки с длинными светлыми волосами и голубыми глазами.
И все равно, он хотел отправиться за Сисси. Просто убедиться…
Он внезапно представил ее сидящей на своей кровати, в одной белой футболке, ее широко раскрытые глаза обращены на него.
Ее голос был таким мягким, но сильным. Один поцелуй, и я уйду. Я не попрошу о большем…
Он противился соблазну, а потом, обманывая самого себя, сдался, его мозг настаивал на всего одном поцелуе, в то время как эрекция твердила иное. Он, ясно как днем, видел, как наклоняется к ней, она приоткрыла для него губы…
А потом время резко застыло, когда голос Сисси позвал его по имени… из коридора. Девина мгновенно сбросила личину, на которую он купился, демон вернула свой облик, ее глаза блестели, улыбка источала зло.
Секунду спустя сучка испарилась: попытка не пытка.
К слову о перепутье. Сейчас он как раз оказался перед выбором. Либо отправиться за Сисси…. Или же сделать выводы и заняться делом.
Джим закончил зашнуровывать ботинки и направился к двери. Раньше он не страдал нерешительностью… был словно пластид, которому нужно всего мгновение перед взрывом. И все же, когда он зашел на кухню и увидел напарника, разбивавшего яйца в чашку на столешнице, то понятия не имел, что делать.
Эдриан поднял ладонь, обрывая все вопросы: — Нет, я не знаю, куда ушла Сисси.
— Все нормально.
Эд сузил глаза: — Дай угадаю… ты собираешься за ней.
Джим чувствовал, что его неумолимо тянуло к двери. От мысли, что Сисси была одна во внешнем мире, что ей больно и она сбита с толку… сердце билось как сумасшедшее.
Сжав руки в кулаки, он повернулся к столу. Подошел к нему. Уселся.
— Нам нужно поговорить.
Эдриан посмотрел на потолок, словно в поисках сил. — Не против, если я сперва позавтракаю? Ненавижу выслушивать плохие новости на пустой желудок.
Глава 3
Высокооктановая ярость бурлила в венах, когда Сисси неслась по улицам пригорода Колдвелла, рывками уводя Харлей направо и налево, мимо светофоров и перекрестков, больниц, каких-то магазинов, школы…
Она ничего не замечала вокруг. Ни внедорожник, который подрезала, ни грузовик, в который чуть не врезалась. Ни пешеходов, отпрыгивавших с пути, бродячего черного кота, перебежавшего ей дорогу.
Она могла думать лишь об огне… том, что разожгла пару дней назад в гостиной особняка.
Красные, оранжевые, желтые языки пламени из камина, разгоревшиеся на пыльным накидках, которые она сорвала с мебели и закинула в печь. Огонь у ее лица, опаляющий брови и ресницы, обжигающий поры, эхо мерцающих вспышек перед глазами. Голод в ее нутре, жажда большего, большего…
Именно Джим остановил ее прежде, чем все окончательно вышло из-под контроля…
Краем глаза она заметила некий узор, он принадлежал внешнему миру, а не ее воображению.
Это была ограда. Десять футов высотой, блестящая черная ограда из кованного железа.
А за ней — могилы.
Кладбище «Сосновая роща».
Как она оказалась в этой части города? С другой стороны, не имея четкой цели, бак бензина и двигатель могут завести куда-угодно. Но ведь она не обязана заходить внутрь.
И Сисси правда хотела проехать мимо…но Харлей просто поехал в иную сторону. Ворота открыты, ведь было восемь утра, и когда она пронеслась между ними, ее желудок скрутило.
Ландшафт, усеянный серыми надгробиями, похожие на банковские хранилища гробницы, статуи ангелов из белого мрамора и кресты напоминали ей о татуировке на спине Джима, с Мрачным Жнецом.
И, конечно, о царапинах на его груди.
Продолжая сыпать проклятьями, она сделала широкий поворот, поднялась на невысокий холм и… оказалась у собственной могилы. Нажав на тормоз, она удивилась тому, что вспомнила дорогу. Кладбище напоминало лабиринт, а она бывала здесь лишь однажды.
Когда ее останки опустили под землю.
Забавно, она всегда боялась, что ее похоронят заживо, истории эпохи Эдгара Алана По о людях, скребущихся о крышки гробов, пугали ее до чертиков. А сейчас? Оказалось, это не самое страшное в жизни. Она бы оказала себе услугу, не отправившись в тот «Ханнафорд» за мороженым.
Заглушив двигатель, она слезла с байка на асфальтовую дорожку. Весенняя, ярко-зеленая травка уже пробивалась местами, крокусы и тюльпаны тянулись к солнцу, их бледные ростки искали тепла, бутоны готовились раскрыться навстречу миру.
По пути к надгробию с ее именем и датами жизни, она старалась не наступать на них.
Следивший за землями персонал работал из-под палки, участки травы расположены криво, что-то подстрижено чересчур коротко, что-то выбивалось по длине.
Она вспомнила свои похороны в соборе Святого Патрика. Ее мама плакала. Ее сестра. Ее отец.
Она видела свои картины, выставленные в нартексе… привратника, который был так добр к ней…всех тех людей, молодых и стариков, пришедших почтить ее память.
Внезапно стало трудно дышать.
Никто из них не заслужил страданий из-за нее.
И чем дольше она стояла над собственной могилой, тем яснее понимала, как переоценивали целомудрие. Если бы она не хранила девственность, то ничего бы не случилось. Сейчас она бы готовилась к выпускным экзаменам, занималась в студии с любимой преподавательницей искусств, Мисс Дугласс. Наверное, ей стоило лишиться девственности с Бобби Карне, на предпоследнем курсе средней школы. Несмотря на его руки-щупальца и язык, напоминавший мокрую губку…
В голове внезапно всплыл образ Джима, в то утро, когда она постучалась в его дверь, а он бросился открывать. Волосы взлохмачены, с голым торсом и свободными штанами, державшимися на бедренных косточках. Он посмотрел на нее так… как никогда не смотрел раньше.
Если бы она не знала точно, то могла бы поклясться, что так мужчина смотрит на женщину, когда он…
— Так, ты должна прекратить, — сказала она вслух.
Боже. В голове не укладывалось, что он завел себе подружку в разгар войны. Как и то, что ее это так заботило.