– Ну вот и славно. А теперь я хотел бы перекусить. Мне нужен хороший ресторан или, на худой конец, приличное кафе.
– В отеле «Венская роза» есть ресторан, – сказал парень. – Внизу… И это, руку отпустите. Не беспокойтесь, не сбегу.
– Хорошо, – ответил Артур и отпустил руку.
Ресторация была первоклассной. Мрамор, зеркала, окна за бархатными занавесями, крахмальные скатерти без единого пятнышка и электрические фонарики на столах.
Администратор провел Артура и его спутника к столику.
– Вам здесь будет удобно? – поинтересовался он.
Артур ответил ему по-французски: да, дескать, здесь им вполне удобно.
Администратор понял и удовлетворенно кивнул. Мигом подлетел официант в белоснежном костюме, похожем на фрак с укороченными фалдами, положил перед Артуром книжечку-меню и принял выжидательную позу.
– Ты что будешь? – спросил парня Артур.
– А что можно? – спросил парень.
– Все, – ответил Артур просто.
– Тогда я буду мясо. И фрукты.
– Принято, – ответил Артур и сделал заказ, могущий составить честь как минимум пятерым едокам. Здесь были венгерский шашлык, шниц по-венски, бараньи лопатки, телятина парная и отварная, копченая грудинка, поросенок с горчицей и хреном, пять видов пастетов, икра зернистая, супчик-тарталет, грибы маринованные и соленые, два овощных салата с длинными французскими названиями, рыба во всех ее видах и огромная ваза с фруктами.
В фигурных графинах из богемского стекла томилась водочка и просилась быть испитой. А блюда, необычайно вкусные, особенно для местного щипача, который в ресторане был всего-то второй раз в жизни, запивались мадерой самого урожайного года и самой наивысшей цены.
Артур немного побеседовал с парнем, как бы прощупывая его на предмет использования в собственных целях. Кажется, остался доволен, но виду, конечно, не подал.
Затем два часа без малого мелкий вокзальный карманник и аферист самого высокого полета расправлялись с многочисленными яствами и закусками, что получалось у них весьма эффектно, поскольку стол заметно пустел. Когда принесли десерт, оба были настолько сыты, что не могли разговаривать и еле ворочали языками. Артур даже расслабил брючный ремень и почти полулежал в кресле, маленькими глотками отхлебывая кофей и нехотя ковыряя серебряной ложечкой десерт. И вдруг, поднеся очередную ложку ко рту, он побледнел. Затем, едва не опрокинув стол, поднялся и прорычал:
– Эт-то что такое!
Немногочисленные посетители повернули в его сторону головы. Мигом, будто из-под земли, вырос у стола официант и вопросительно уставился на Артура.
– Это что такое?! – еще громче рыкнул Артур, обращаясь к официанту.
– Что? Где? – дугой изогнулся официант.
– Вот это, – грозно сказал Артур и сунул под нос официанту десертную ложку. На ней, вымазанный в креме, уютно возлежал небольшой засахаренный таракан. Насекомое выглядело живым: будто изрядно обкушавшись сладкого, оно просто легло передохнуть. Вот сейчас соберется с силами и вновь приступит к трапезе.
Подошел администратор, еще кто-то из рестораторов. Все с удивлением воззрились на таракана в десертной ложке. Привстали со своих кресел даже посетители, пытаясь разглядеть, что такое демонстрирует служащим ресторана высокий господин с острым взглядом и благородной осанкой. Его осоловелый товарищ хлопал глазами и ничего не понимал.
– Я граф де Ламбер, – заявил высокий посетитель с сильными нотками негодования в голосе. – И я не позволю, чтобы на десерт меня кормили засахаренными насекомыми. Да если бы подобное случилось где-нибудь в Париже, то я немедленно бы…
– Успокойтесь, ваше сиятельство, – ответил побледневший администратор, поглядывая на другого ресторатора, вероятно, выше его рангом. – И прошу вас, граф, ради бога – он оглядел зал, в котором посетители с интересом наблюдали за происходящей сценой, – тише…
– Что значит «тише»? – продолжал негодовать Артур. – Вы кормите меня тараканами и мне же смеете говорить «тише»?!
– Произошло недоразумение, – мягко сказал второй ресторатор, подошедший вслед за администратором. – Мы сожалеем, но совсем не обязательно, чтобы о нем знали остальные посетители нашего уважаемого заведения… Что же касается вас, то администрация ресторана готова выплатить ущерб, нанесенный вашей чести, в размере, скажем, двухсот пятидесяти крон.
– Что?!
– Трехсот, – мгновенно последовало новое предложение. – И, конечно, ваш обед и обед вашего друга – за наш счет.
Возмущению «графа» не было предела. Он, правда, сел в кресло, но явно продолжал внутренне кипеть и сильно хмурил брови. На деньги, принесенные ресторатором и аккуратно пододвинутые к нему, он не обратил ни малейшего внимания. Затем, допив в сердцах кофе, он буркнул своему товарищу «идем» и, почти вырвав свою альмавиву и шляпу из рук администратора, широким негодующим шагом вышел из ресторана. Никто – ни официант, ни администратор, ни вор-карманник не видели, как он взял деньги со стола. Однако там, где они лежали, теперь было девственно чисто…
– Ну, как тебе представление? – довольно спросил карманника Артур, когда они отошли на достаточное расстояние от ресторана.
– Какое представление? – не понял поначалу парень.
– Ну, с тараканом, – ответил Артур и достал из кармана металлическую коробочку. Он открыл крышку, и взору маравихера предстали штук пять-шесть засахаренных тараканов, лежащих в коробочке рядком.
– У-ух ты!
– Это так, на всякий случай, – пояснил Артур, закрывая коробочку и пряча ее в карман. – На предмет отсутствия денег, но при желании или необходимости хорошо и плотно покушать.
– Блеск! – только и сумел ответить карманник, восхищенно глядя на «графа».
– А теперь мне нужна самая лучшая гостиница в городе, – произнес Артур.
– Это «Гранд-отель», – с ходу ответил парень. – Но у них там дорого.
– Это не имеет значения, – заявил Артур. – Важно, чтобы гостиница была лучшая.
Велев зайти к нему вечерком «для предметного разговора» и одеться получше, Артур отпустил парня и купил в ближайшем магазине галантерейных товаров пару вместительных чемоданов, ремни, плед и дорожную подушку. Потому как путешествующий без вещей человек всегда возбуждает у хозяина гостиницы невольное подозрение. И вояж чаще всего заканчивается неприятным общением с полицейскими чинами, нередко пользующимися сведениями и наблюдательностью хозяев гостиниц и обслуживающего персонала: коридорными, швейцарами, прачками, уборщиками. Едва ли не каждый из них был негласным информатором полиции, а то и ее агентом. Полицейские чины начинают пристально интересоваться подозрительными приезжим, внимательно наблюдать за их действиями и контактами, а то и вовсе начинают вести профессиональные розыскные мероприятия. Нужно это графу Артуру де Ламберу? Разумеется, совершенно ни к чему.
Нумер в лучшей гостинице Кракова «граф» тоже снял наилучший. Причем почти подружился с хозяином «Гранд-отеля», поскольку тот был француз, а «граф де Ламбер», само собой разумеется, «прибыл из Парижа». Хозяин оказался весьма словоохотливым перед соотечественником, а выговорившись, не спросил никаких документов и не потребовал платы вперед, так и записав Артура «графом Ламбером из Парижа». Впрочем, в хороших и дорогих гостиницах и отелях Европы почти никогда не требовалось оплаты нумера вперед. Потому-то Артур и предпочитал останавливаться именно в таковых.
Карманник заявился около восьми вечера, заинтересованный предстоящим разговором. Встретил его Артур в шлафроке, с сигарой во рту и чашечкой кофею в руке.
Разговаривали они довольно долго. А затем стали производить действия, которые на первый взгляд показались бы игрой. Или репетицией двух театральных актеров, готовящихся к премьере, что, собственно, не так уж и далеко было от истины.
– Итак, – говорил Артур, – я владелец лавки. – Он поднял раскрытую ладонь. – Видишь ладонь?
– Вижу, – ответил парень.
– А где удивление? Изобрази удивление!
Парень поднял брови.
– И это все? – почти возмутился Артур. – Ты же видишь настоящий раритет!
– Чего я вижу? – тихо спросил парень.
– Ты видишь редкую и ценную вещь, – повторил Артур, чтобы было понятнее для простого карманника. – Весьма ценную.
Парень еще сильнее поднял брови и приоткрыл рот.
– Черт побери! – воскликнул Артур. – Ну, ты же не дебил! Зачем ты открыл рот?
– Чтобы изобразить удивление, – ответил парень немного обиженно. – И это, как ее… одухотворенность.
– Для этого совсем не обязательно раскрывать рот. – Артур вздохнул и уныло посмотрел на парня: – Ладно. Давай так: ты владелец лавки, я – прохожий. Готов?
– Ага, – ответил парень.
Артур сунул руки в карманы и неторопливо прошел мимо парня. Затем оглянулся, остановился. Еще раз прошел мимо. Вернулся. Остановился возле воображаемой витрины, которую заменяла ладонь парня.
Пристально всмотрелся в ладонь. Слегка поднял бровь. Сделал неопределенный жест пальцами, коснувшись лица, что явно означало раздумье. Затем спросил:
– Прошу прощения, эта скрипка продается?
Парень сморгнул:
– А что я должен отвечать?
– Ничего, – ответил Артур. – Ты следил за моими действиями?
– Следил, – кивнул головой карманник.
– Повтори.
Парень кашлянул, приосанился и, отойдя на несколько шагов от Артура, начал изображать прохожего. Он прошел мимо Артура. Вернулся. Прошел еще раз, а затем заинтересованно стал рассматривать ладонь «графа». Какое-то время потоптавшись возле нее, спросил:
– Прошу прощения, эта скрипка у вас продается?
Артур удовлетворенно хмыкнул:
– Вполне приемлемо.
– Правда? – облегченно промолвил маравихер.
– Да, – ответил Артур. – А теперь слушай, дружище, что надлежит делать дальше…
В течение последующих полутора часов аферист и карманник весьма оживленно беседовали, причем один больше говорил, а другой главным образом слушал.
Было разыграно еще несколько сценок, после чего маравихер был отпущен из нумера с поручением отыскать к завтрашнему вечеру еще одного «ассистента».
– Есть такой на примете? – спросил его Артур.
– Есть, – ответил парень, преданно и с восхищением глядя на «графа».
– Тогда вот тебе двести пятьдесят крон, – протянул Артур деньги парню. – Их вы будете использовать в качестве залоговых сумм. Да, если будет искушение присвоить эти деньги и больше передо мной не появляться, советую вспомнить, что гонорар за работу вам обоим по пять сотен… Арифметику знаешь?
– Разумею, – осклабился парень. – Можете не сомневаться, не сбежим.
– Вот и славно. Подельника своего сюда не приводи, приходи послезавтра один, и если все выгорит, получишь тысячу крон. Ну, все, – Артур протянул парню руку. – Удачи.
* * *
Утро следующего дня, если полдень еще можно назвать утром, началось для Артура хождением по комиссионным магазинам. В одном нужной ему вещи не оказалось. В другом было две, но слишком новые, а новую вещь он мог бы купить в любом магазине музыкальных товаров.
Наконец, в Старом городе на средневековой улочке имени Болеслава Хороброго он нашел что нужно: весьма подержанную скрипку с облупившимся в нескольких местах лаком.
– Сколько стоит вот эта скрипка? – спросил Артур у приказчика магазина.
– Пятнадцать крон, – не моргнув глазом, ответил приказчик.
Артур, не торгуясь, купил скрипку и такой же подержанный футляр к ней и вернулся в гостиницу. Там он облачился в некогда дорогой, но поношенный сюртук, такие же брюки и надел берет с кисточкой, который обычно носят люди искусства, дабы их могли отличить от всех остальных.
Магазин, куда Артур решил пристроить скрипку, он уже выбрал. Это была, скорее, лавка с большой стеклянной витриной, куда обычно выставлялись наиболее интересные и ценные вещи, принятые на комиссионную продажу.
Ближе к вечеру, когда над Краковом посерело небо и солнце, спрятавшись за горизонтом, уже намеревалось отойти ко сну, Артур, напустив на себя озабоченно-усталый вид, прошел в лавку. За прилавком находился сам хозяин, который, вопросительно взглянув на посетителя, сразу определил, что вошедший господин имеет творческую профессию, что подтверждало наличие в его руках скрипки. Определил он и то, что в данный момент жизни господин творческой профессии испытывает материальные затруднения, хотя, если судить по дорогому костюму, раньше он жил вполне благополучно. К тому же господин со скрипкой явно обременен тяжкими заботами, отягощающими его и без того нелегкую жизнь. Произвести такое впечатление как раз входило в планы и намерения Артура, и, заметив оценивающий взгляд хозяина лавки, он печально вздохнул.
– Я принес вам скрипку, – усталым голосом произнес он.
– Вижу, – ответил хозяин.
– Я хочу, чтобы вы ее продали… У меня, – добавил Артур убито, – возникли финансовые проблемы.
– Хорошо, – промолвил хозяин лавки, поглядывая на Артура. – Покажите ваш инструмент.
При слове «инструмент» Артур нервически вскинул голову.
– Вы сказали инструмент? – произнес в неизбывной печали.
– Да, – недоуменно ответил лавочник.
– А вы знаете, что это за «инструмент»?
– Скрипка, надо полагать, – ответил хозяин.
– Вы правы, это скрипка, – каким-то замогильным голосом заключил Артур и добавил: – Это скрипка Страдивариуса.
– Вот как! – невольно вырвалось у хозяина лавки. – Позвольте посмотреть?
– Ради бога, – ответил Артур, передавая скрипку лавочнику.
Тот покрутил ее в руках, потрогал ногтем облупившийся в нескольких местах хрупкий лак, чем едва не вызвал стон у Артура, и вернул скрипку хозяину.
– Я не специалист по антиквариату, – ответил хозяин. – Отнесите ее в антикварную лавку, там ее оценят по достоинству и продадут для вас.
– Я уже был там, – убито произнес Артур. – Они оценили ее в такую сумму, за которую ее никто не купит. Ведь знатоков скрипок Страдивариуса не так уж и много, а человек, не знакомый с искусством, вряд ли выложит огромные деньги за старую вещь. – Артур печально потрогал корпус скрипки. – И я останусь без денег, а у меня… у меня… – он с трудом проглотил комок, подступивший к горлу, – очень больна жена, и требуется много денег на ее лечение.
Он с надеждой посмотрел на хозяина лавки.
– Может, вы просто выставите скрипку в витрине? – умоляющим тоном произнес Артур. – С надписью, что это скрипка великого мастера Страдивариуса. Уверяю вас, – «граф» чисто и ясно посмотрел в глаза лавочника, – за небольшую цену ее у вас оторвут с руками!
– А сколько вы за нее хотите?
– Восемнадцать тысяч крон, – быстро ответил Артур.
– Сколько? – брови хозяина взлетели вверх.
– Ну, пятнадцать. Пятнадцать тысяч крон. Столько необходимо для лечения моей дражайшей супруги…
На сей раз лавочник раздумывал довольно долго.
С одной стороны, он торговец подержанными вещами, но никак не раритетными предметами, стоящими огромных денег. Ведь даже беря редкости на хранение, за них приходится отвечать.
С другой же стороны, чем он, собственно, рискует? А вдруг и правда найдется покупатель на скрипку? Если это случится, он получит свои комиссионные, что с пятнадцати тысяч будет весьма ощутимой суммой, каковую ему не набрать и за целый год. К тому же высокий господин в берете и в поношенном сюртуке не просит аванса, так что никаких денежных трат, собственно, и не предвидится. А кроме того, помочь человеку, у которого тяжело больна жена, – это вполне по-христиански, и, возможно, зачтется, когда придется предстать перед судом Божьим.
– Хорошо, – лавочник постарался придать голосу снисходительные нотки. – Я приму вашу скрипку… условно.
– Что значит условно? – робко спросил человек в берете, у которого тяжело болела жена.
– Это значит, что я выставлю скрипку в витрине, но на комиссию не возьму, – пояснил Артуру хозяин лавки. – Купят скрипку – хорошо, не купят – ни вы мне, ни я вам ничего не должен. В таких случаях вам не полагается аванс, зато я не возьму с вас денег за ее хранение. Вас устраивают такие условия?