Лягушонок лежал на постели бледный, вытянув руки поверх одеяла. Заметив Лили, потянулся к прикроватной тумбочке, нацепляя на нос очки:
– А, Эванс? Привет. Какая честь для меня принимать у себя такую гостью, – улыбнулся он.
У Поттера была заразительная улыбка. Так и тянуло улыбнуться в ответ.
– Как ты? – спросила Лили.
– Проблевался, и теперь в полном порядке. Но поначалу было такое ощущение, будто проглотил ощетинившегося ежа…нет, постой! – дикобраза. Вот. Что ты там мне притащила? Пирожные? О нет, Лили! Унеси обратно. Я не только не смогу их съесть, но даже смотреть на то, как их лопаешь ты, мне пока не по силам. Зато теперь смогу бездельничать на законных основаниях!
– Особо–то не залеживайся. Скоро, как–никак, конец полугодия.
– И Святочный Бал.
– Это удовольствие не для нас. Нам дадут посмотреть разве что на елку.
– Ну может быть, и найдутся какие–нибудь глупцы, которые этим удовлетворятся. Только Джеймс Поттер не будет в их числе. Я пойду на бал.
– Ты хоть и задавака жуткая, но все равно малявка. Тебя не пропустят.
– Пропустят, Эванс, – заговорщицки улыбнулся Поттер. – Есть у меня одна идейка…
– Джеймс! – строгим голосом «я сегодня за МакГонагалл» проговорила Лили. – Гриффиндор ещё не все очки восстановил после реализации твоей прошлой идеи!
– Не напоминай, Эванс. Вот если бы ты не полезла за нами с Блэком… хотя ладно! К Мерлиновым штанам все угрызения совести! Было же весело?
– Да уж! – в ужасе передёрнулась Лили, вспоминая, как бездна кружилась под её ногами.
– Да и баллы мы почти заново набрали, так что… – Поттер от энтузиазма резко сел, но в следующий момент болезненно скривившись, откинулся на подушки.
Лили кинулась к нему:
– Джеймс! Джеймс, ты в порядке?
– Нет. Мне плохо, Лили. Мне очень, очень плохо…
– Господи, Джеймс! Что мне сделать?! Позвать миссис Вэл? Миссис Вэл…!
– Нет, лучше не надо. Лучше ты сама посиди со мной, пожалуйста. Просто держи меня за руку… вот так… так гораздо лучше. Так даже совсем хорошо, – засмеялся противный Лягушонок.
– Джемс, так нельзя! Так нечестно! Я же думала, тебе правда плохо.
– Успокойся, Эванс. Мне не слишком хорошо. За руку меня, так и быть, можешь не держать… но дай слово, что пойдешь со мной на Святочный Бал!
– Никакого слова я тебе не дам!
– Ну Эванс…? Ну разве тебе меня нисколечко не жалко? Посмотри, какой я бедный, несчастный, слепой и одинокий – как брошенный у дороги котенок. Ну сделай для меня эту малость, а?
– Какую малость для тебя сделать? У тебя, наверное, осложнение? На бал пускают с пятого курса. С пя–то–го! А мы – на первом, Поттер. Помнишь?
– У любого человека есть две возможности. Первая – следовать всеобщим правилам и прокиснуть со скуки. А вторая…
– Поттер! Я в этом не участвую…
– Тогда ты не узнаешь, что я задумал. А я придумал одну очень интересную штуку, Эванс.
– Взорвать Хогвартс?
– Не угадала. Танцевать на руинах неудобно. Кстати, Эванс, а танцевать–то ты умеешь? Ну Эванс! Ну обещай подумать над моим предложением? А я в ответ исполню любое твое желание.
– Джеймс, у меня только одно желание: поправляйся.
– Обещаю поправиться как можно скорее. А ты подумаешь?
***
На следующий день Лили окликнула Северуса после завтрака:
– Нужно поговорить, – решительно сказала она, игнорируя осуждающие взгляды друзей и заинтересованные взгляды слизеринцев, их многозначительные ухмылки и приподнятые брови.
– Позже нельзя? – стрельнул глазами Снейп.
– Нельзя! – отрезала Лили.
Северус без всякого энтузиазма, но без сопротивления проследовал за девочкой в одно из боковых ответвлений бесконечного коридора. Лили утянула его в одну из укромных оконных ниш.
– Я вчера ходила к миссис Вэл…
Сев смотрел на неё в ожидании, чуть–чуть склонив голову к плечу.
– Она сказала, что Поттера отравили маггловским ядом. Идентифицировать яд полностью ей так и не удалось…
Сев продолжал смотреть.
Лили набрала побольше воздуха и выдохнула:
– Сев, из всего нашего курса ты единственный помешан на зельях и ядах. И ты единственный, кто в них разбирается. Я должна знать, что в том, что случилось с Поттером, ты не замешан…
– Должна знать? – повторил он, кривя губы. – А от меня ты чего хочешь?
– То есть как: «что я от тебя хочу»?!
– Что ты там «должна», Лили, – это твои проблемы и твои сложности.
– Ты юлишь, Сев! А значит, это твоя работа? Да как ты посмел?!
– Тебе процесс в краткой или в развернутой форме изложить?
– Сев, ты что, не понимаешь…? – сузила глаза Лили.
– Что я должен понять?
– Я…я не могу прощать подобных вещей!
– Тебя это вообще никак не касается, – отрезал Сев.
– Ты понимаешь, что мог его убить?! Или ты этого добивался?!
– Не ори, – поморщился Снейп. – Я пока не планировал убивать Поттера. Волшебник не может умереть от маггловского яда. Если правильно его лечить, конечно…
– У меня нет слов! Тебе…тебе даже не стыдно?!
– А чего стыдиться?
– Я знаю, знаю, Сев, – это твоя работа!
– Ну и знай себе на здоровье. Только не кричи.
Лили в ярости смотрела на невозмутимого друга.
«Изгоните его из ваших мыслей, – всплыла в памяти цитата из любимой книги, – он не доброй породы и вам не чета… Грубое создание, лишенное утонченности и культуры; пустошь, поросшая чертополохом и репейником. Я скорее выпущу канарейку в парк среди зимы, чем посоветую отдать ему свое сердце. Поверь, дитя, только печальное непонимание его натуры позволило такой фантазии забрести в твою голову! Не воображай, моя милая, что под его суровой внешностью скрыты доброта и нежность; что он этакий неотшлифованный алмаз, раковина, таящая жемчуг, – нет, он лютый, безжалостный человек волчьего нрава. Я никогда не говорю ему: « Не трогай того или другого врага моего, потому что будет жестокого и неблагородно причинить ему вред». Нет! Я говорю: «Не тронь их, потому что я не желаю, чтобы их обижали»…
– Не тронь Поттера, Северус, если дорожишь моим обществом, – жестко сказала Лили, повелительно глядя в бездонные глаза–колодцы. – Позволишь себе отравить его ещё раз и можешь вообще забыть, что мы когда–то были знакомы…
– Ты снова шантажируешь меня?
– Это не шантаж. Это факт. Я не смогу дружить с человеком, который настолько мелок и труслив, что мстит, как баба, сыпля травки в чужой чаек. Я не могу называть своим другом труса, Северус Снейп! Когда Поттер заехал тебе по морде, – я его не оправдываю и не одобряю, – но он делал это в открытую. У тебя был шанс защищаться. А твой способ мести – он просто…откровенно мелок и гадок.
Глаза юного колдуна превратились в щелочки, заполнились мглой:
– Гриффиндорка… – прошипел он, словно змея.
– Что ж? Если ты показал все, на что способен Слизерин, то я горжусь этим.
Глава 16
Шутка Гриффиндорца
– Эй, Эванс!
– Чего тебе?
– Ты подумала?
– Да.
– Ну так что?
– Нет.
–Ну Эванс…
– Не канючь. Все равно ничего не добьёшься.
– Ну Эванс…
– Я сказала, отстань от меня! Я занята.
– Ты все время занята. Если я стану дожидаться, когда это прекратится… Эванс, мне очень, очень нужно чтобы ты сказала да! Потому что без тебя ничего не выйдет.
– Поттер, уйди! Ты загораживаешь мне свет. Из–за тебя я не вижу, что читаю.
– Как можно читать, если не видишь? И, к твоему сведению, я не уйду, пока не скажешь да!
– Ты хуже ночного комара! Так и вьёшься, так и вьёшься… отстань уже!
– Нет.
– Хорошо! – досадливо хлопнула девочка книгой. – Тогда уйду я!
– Эванс!!!
Толстая Тетя опустилась за её спиной, ставя точку в диалоге.
***
Лили продолжала старательно учиться, изображая из себя примерную ученицу.
Учиться в Хогвартсе было интересно. К тому же старательность и усердие давали возможность забыться, отвлечься от личных проблем.
Сначала Петуния. Теперь Северус? Их дружбе, по всей видимости, пришёл конец.
Лили не жалела о поставленном условии, о сказанных другу словах. Она была уверенна в собственной правоте. Нельзя сыпать людям яд. Нельзя!
«Но на самом деле Сев не собирался никого убивать, – жалобно пищал внутренний голос. – Он ведь знал, что Лягушонку окажут помощь…».
Вторая Лили, с поджатыми, как у МакГонагалл, губами, утверждала, что так не играют. Можно бессмысленно рисковать собственной шкурой, если хватает на это храбрости или дури. Но играть чужой жизнью значит проявлять низость.
А низкого человека нельзя уважать и не за что любить.
Сев не разговаривал с Лили. А Лили не разговаривала с Севом. Это по–настоящему страшно – быть рядом и одновременно с этим недосягаемо далеко.
Факультет тем временем продолжал жить своей обычной, насыщенной жизнью. Поттер из кожи лез вон, чтобы не скучать и другим не дать.
Раздобыв в теплице навозных бомб, что использовались для подкормки какого–то вредоносного растения, они вместе с другими мальчишки (даже серьёзный, мрачный Люпин оказался втянут в бурную деятельность) забросали проход к кабинету Зельеделия. Бомбы ожидаемо взорвались.
Занятые своим увлекательно–пакостным делом гриффиндорцы–первокурсники проворонили слизеринский патруль.
Очередной скандал.
Очередное разбирательство.
Люциус был в восторге от того, что гриффиндорцы снова утратили с таким трудом скопленные баллы.
– Поттер!!! Ты хоть раз пытался думать башкой, а не тем, на чем сидишь!? – орал, как гиппогриф в брачный период, Пруэтт. – Мы целый месяц старались выровнять счет! И нам почти удалось! А снова – ты…! Ты меня когда–нибудь доведёшь, Поттер! Я тебя сам убью! Опередив Малфоя!
– А почему, собственно, в виноватых числится один Джеймс? – тихо, как всегда, заговорил Ремус. – Мы все там были.
– Начхать! Мы потеряли баллы! Потеряли баллы – снова! Гриффиндор на последнем месте. На последнем!!! Для вас честь факультета хоть что–нибудь значит, а, Мародеры?! Черти безмозглые!
Лили была с ним согласна.
Последние недели она из кожи вон лезла, чтобы искупить свою вину перед факультетом. Она принесла Гриффиндору около сотни баллов. И вот, по вине Лягушонка, они снова начинают с того места, с которого ушли.
– Эванс!
Лили мысленно застонала.
– Эванс, я больше не могу ждать… Мне нужно твое согласие. Прямо сейчас!
– Твои проблемы. Поттер, я вообще–то не единственная девочка на факультете…
– Зато ты единственная, кто разбирается в зельях!
– При чем тут зелья? – насторожилась Лили.
Поттер поиграл бровями и поблестел глазами:
– Соглашайся на моё предложение, и я всё расскажу.
– Да я и так поняла.
– Что ты поняла?
– Что ты собираешься под Оборотным проникнуть на Святочный Бал. И, скорее всего, потащишь за собой хвостом Петтигрю и, возможно, Люпина. Ну и ещё парочку–тройку доверчивых глупцов, которым не терпится в очередной раз выслушать Пруэтта.
Поттер смущенно и немного обиженно посмотрел на Лили, ероша волосы:
– Как ты догадалась?
– Ты не можешь пробраться на бал так, как есть, – раз. Тебе нужно зелье – два. Складываем один плюс один и получаем…?
– Я понял, – Поттер выдержал паузу, соображая, что делать дальше. – Теперь я от тебя точно не отстану, Эванс. Потому что если я не заручусь твоим участием…
– Всё, Поттер! – потеряла терпение Лили. – Разговор окончен.
– Не окончен!
– Подкатишь ко мне с этим ещё раз, и будешь объясняться с МакГонагалл. Понял?
Поттер понял. Поттер больше не подходил.
Подошёл Люпин.
– Лили?
Тихий–тихий голос, как всегда, заставил девочку вздрогнуть. Взгляд желтых глаз, которые вполне можно было бы назвать кошачьими или цвета бренди, упорно ассоциировался у Лили с волчьим. Самое неприятное, что глаза Люпина жили словно отдельно от всего остального – спокойного, незаметного, уравновешенного.
Жуткий тип этот Люпин.
– Чего тебе?
– Можно с тобой поговорить?
– Не знаю, – ответила она резко, судорожно собирая вещи со стола.
Час был поздний. Кроме неё и Люпина, никого больше не было. Даже библиотекарь куда–то ушла. Она не удивится, если этот тип начнет ей угрожать.
Лили стало очень страшно.
Люпин положил руку на руку девочке. Ладонь его была сухой и горячей.
Лили испуганно вскинула глаза, как кролик на удава.
– Чего тебе от меня надо, Люпин?!
– Не бойся, – вскинул он руки в примиряющим жесте. – Я ничего плохого тебе не сделаю.
Желтые глаза. Совершенно жуткие. Куда там Блэку? У Блэка они стылые от высокомерия, у Люпина – тоскующие.
Но у обоих какие–то обреченные…
– Я только поговорить хочу. Только поговорить… Решишь уйти – удерживать не стану.
Лили немного расслабилась:
– Насчет Оборотного разговор?
– Тс! Не так громко…
– Рем, – скрестила она руки перед собой,– а не проще ли вам самим его приготовить, чем за мной целый месяц гоняться?
– Видишь ли, – словно подыскивая слова, медленно говорил Люпин, – дело не в том, что нам хочется попасть на Святочный Бал. Сириусу очень нужно проникнуть в Слизеринскую гостиную.
– Зачем ему это?
Острый волчий взгляд снова нацелился в лицо. Отстранённый и внимательный:
– Ты задаешь слишком много вопросов.
Лили стала раскачиваться на стуле, придерживаясь руками за стол:
– Видишь ли, Ремус, если ты просишь человека ввязаться в нехорошую историю, нужно быть готовым к тому, что придётся отвечать на неприятные вопросы.
– Друзья так не поступают, Лили. Друзья помогают без лишних слов.
– Друзья – может быть. Но ты–то мне не друг, Рем.
– А Джеймс?
Лили вздохнула.
Джеймс? Провокационный вопрос. Друг ли ей Лягушонок? Он забавен и симпатичен. С ним весело. Вряд ли этого достаточно для того, чтобы назвать человека другом?
Ремус снова подался вперёд, накрывая лежащую на столе ладонь горячей рукой.
– Пожалуйста, Лили, сделай это. Мы же оба знаем, что Поттер не отстанет. И не остановится. Если ты не согласишься, он придумает что–нибудь похлеще. Уж если он что вбил себе в голову…
Лили отдернула руку от пальцев Люпина, словно он поднес к её коже раскаленный утюг:
– Зачем ему это?
– Джеймс считает, что Блэку нужна помощь. Джеймс хочет помочь.
– Тогда помоги Блэку Бог! Добром поттеровские хотения пока ещё ни разу не заканчивались, – Лили тяжело вздохнула, понимая, что Мародеры её «достали». – Я попытаюсь. Но я вовсе не уверена, что получится…
На следующий день, сразу после уроков Лили, Люпин, Поттер и Блэк отправились на самую высокую башню. Поттер постучал палочкой по стене, и прямо на каменной кладке появилась дверь.
– Заходите, – улыбнулся Лягушонок. – Милости просим в Выручай–Комнату.
Дети огляделись.
Комната была небольшая, но в ней, казалось, все нарочно устроено для них и для их затеи: котел, магический огонь, колбы с ингредиентами.
– Ух ты! А как ты про неё узнал, Джеймс?
– Мне о ней папа рассказал.
– Ты уверена, что справишься? – спросил Блэк, меряя Лили недоверчивым взглядом. – Это уровень четвертого курса, как минимум. И это ещё для чистокровных волшебников…
– Вообще–то… нет, – сладеньким «сиропным» голоском сообщила она. – Я ни в чем не уверена. И я не напрашивалась, помнишь?
– Да что мы теряем, Бродяга? Ну не получится – так не получится. Подумаешь?
– Нам это пить, – напомнил Люпин.
– Ай, да ладно! – отмахнулся Лягушонок. – После нюниковского яда меня ничем не напугаешь. Эванс, начнём?
Лили медленно вытягивала из сумки ингредиенты и складывала один компонент за другим. Шелкокрылые мухи. Пиявки. Водоросли, собранные во время прилива. Спорыш. Толченый рог двурога. Кусочек шкурки бумсленга.