Саша вышел на дорогу и тормознул проходящую машину – ЗИС‑5, гружённый ящиками.
– Браток, ты куда?
– В Чечерск.
– Подбросишь?
– Не положено попутчиков брать.
Саша сунул ему под нос свои документы.
– Тогда другое дело, – смягчился водитель. – Садись.
Саша обежал машину и уселся на сиденье рядом с водителем.
– Ты чего же в одиночку едешь? – спросил он водителя, чтобы завязать разговор.
– Я не в одиночку. Мы колонной шли, да подломался я в Терновке. Пока движок отремонтировал, колонна ушла. Вот, догоняю теперь.
– Понятно. Новости с фронтов слыхал?
– Откуда? Говорю же – машину делал. Одно знаю – наш корпус в наступление перешёл, Днепр форсировали, вроде как Рогачёв и Жлобин взять должны. Я как раз снаряды на артиллерийский склад везу.
– Что‑то не слышал я о наступлении. Всё больше плохие новости – один город сдан, другой…
– О, у нас в двадцать первой армии командующий мировой! Кузнецов. Не слыхал?
– Нет, не доводилось.
Плохо учил Саша историю в школе, не помнил, чем кончилось сражение у Жлобина. В памяти только Смоленск застрял да Ельня, где в июле велись тяжёлые бои, и где была окружена и разбита не одна армия РККА.
– Далеко ли до Смоленска? – спросил Саша.
– Сам там не был – точно не скажу, но немногим более двухсот километров.
– Далековато.
– А тебе туда?
– Военная тайна.
– Тогда не говори.
Руки водителя, лежащие на руле, были чёрными от моторного масла, белки глаз покраснели от напряжения. И болтал он, скорее всего, для того, чтобы не уснуть за рулём.
К полудню Саша выбрался из кабины грузовика на въезде в Чечерск. Ему надо принять безошибочное, а потому очень непростое решение: двинуть к Смоленску или воспользоваться услышанными от водителя сведениями и пробираться к Жлобину? Из курса истории СССР XX века он помнил, что все наши контрнаступления в начале войны заканчивались одинаково трагично. Незначительный тактический успех, потом окружение и дальше – как повезёт. Или немецкий плен для десятков, а то и сотен тысяч красноармейцев, или прорыв кольца и выход к своим. А коли так, чего ему идти в Смоленск?
Пока он стоял и размышлял, в небе завыли моторы.
Саша запрокинул голову. Над городом повисли пикировщики «Ю‑87». С боевого курса они стали сбрасывать бомбы на неизвестную ему цель на другой стороне городка.
Саша благоразумно лёг в кювет у дороги. Защита небольшая, но всё же лучше, чем на ровной земле.
Приподняв между разрывами бомб голову, он увидел, как по дороге к городку пылил мотоцикл. Треск его мотора был всё ближе и ближе. Он что – не видит, как бомбят городок?
На одинокую цель, явно развлекаясь, спикировал истребитель «МЕ‑109». Он зашёл в спину мотоциклисту. Тот всё время оборачивался и, когда «мессер» открыл огонь, резко затормозил. Фонтанчики от пуль двумя ровными рядами пробежали по дороге, но мотоциклист остался цел.
Промах вывел пилота «мессера» из себя. Он описал полукруг, снизился и теперь атаковал мотоциклиста спереди. Треск очередей – и мотоцикл летит в одну сторону, а мотоциклист – в другую.
Истребитель, победно качнув крыльями, ушёл к бомбардировщикам.
Саша бросился к мотоциклисту. До него оставалось не больше сотни метров.
Это был боец в красноармейской форме с командирской сумкой на боку.
Когда Саша подбежал к нему, раненый приподнялся на левой руке навстречу ему. Правая рука была прижата к животу, из‑под кисти сочилась кровь.
Похоже – не жилец, и протянет не дольше нескольких минут, так как кровь была почти чёрного цвета. Это бывает при ранениях печени. В таких случаях даже срочная операция не гарантирует благополучного исхода.
– Стоять, – силился сказать раненый. Но из горла вырвался только шёпот. – Ты кто?
– НКВД, рядовой Сахно.
– Хорошо, – с облегчением выдохнул раненый. – Забери у меня сумку, там пакет. Передай его в штаб командующему.
– А где штаб?
– Срочно, – едва слышно прошептал раненый и испустил дух.
Какой штаб, как ему соваться туда с его документами? Но в пакете наверняка содержится срочная и важная информация. «Была не была, доставлю!» – решил Саша.
Он стянул с погибшего командирскую сумку, подошёл к мотоциклу. Внешних повреждений он не имел. Саша поднял мотоцикл, завёл его. Где этот штаб – в Чечерске или дальше?
Саша въехал в небольшой, в основном одноэтажный городок.
Штабы обычно располагают в больших зданиях вроде школы, исполкома, дома культуры, которые искать надо в центре.
Вот и небольшая площадь. Военные снуют в разные стороны.
Саша остановил мотоцикл, спросил проходивших бойцов.
– Как найти штаб? У меня пакет!
– Вот он! – бойцы указали ему на двухэтажное здание.
Когда Саша подъехал к нему, то прочитал на вывеске – «Дом культуры».
Он заглушил мотоцикл, поставил его на подножку, взбежал по ступенькам и тут же был остановлен часовым. Направив на него примкнутый к винтовке штык, боец приказал:
– Стой! Пропуск!
– Нет у меня пропуска, – пожал плечами Саша. – Я к командующему со срочным пакетом, – для убедительности он приподнял висевшую на боку сумку.
Часовой повернулся к дверям и крикнул в дверной проём:
– Товарищ старшина!
Увидев выходящего из дверей старшину, Саша вытянулся по стойке «смирно»:
– Срочный пакет для командующего!
– Подожди, позову адъютанта, – остановил его старшина.
Старшина исчез, но вскоре вернулся в сопровождении старшего лейтенанта и показал ему на Сашу.
– У него пакет.
– Наконец‑то, заждались уже! Давайте его сюда.
Саша расстегнул сумку и протянул лейтенанту бумажный, с пятью сургучными печатями, пакет.
– Жди здесь, – сказал лейтенант. – Старшина, накорми.
Адъютант быстро ушёл.
– Есть хочешь? – повернулся старшина к Саше.
– Очень!
Саша попытался вспомнить, когда он в последний раз ел. Выходило – три дня назад.
Старшина провёл его мимо часового в столовую и приказал накормить.
– Так не время, товарищ старшина! – запротестовал повар. – У нас почти ничего не осталось.
– Вот этим «почти» и накорми, – жёстко отрезал старшина.
Саше дали железную эмалированную миску, почти доверху наполненную гречневой кашей с тушёнкой. От запаха – просто потрясающего – в желудке возникли голодные спазмы.
Повар поставил на стол кружку с чаем и хлеб.
– Всё, больше ничего нет.
– Спасибо, – невнятно пробормотал Саша с набитым ртом.
За пару минут каша была съедена, потом дошла очередь до чая и хлеба. Впервые за несколько дней Саша почувствовал себя сытым.
Не спеша, вразвалку прошёл он по коридору к выходу. Неожиданно из боковой комнаты вышел уже знакомый ему адъютант.
– Стой здесь, сейчас пакет повезёшь к своему командиру. В нем – приказ.
Саша открыл было рот, чтобы объяснить, что он не посыльный, что тот убит по дороге сюда, а он не знает, куда ехать. Но в последний момент счёл за лучшее промолчать и терпеливо подождал в коридоре.
В штабе царила суета. Сновали военные, из‑за двери слышны были приглушённые голоса, зуммеры полевых телефонов. Из‑за дальней двери доносился писк и треск работающих радиостанций.
Появился адъютант, махнул рукой.
– Боец, ко мне! Распишись в получении пакета.
Саша поставил закорючку и получил пакет из плотной бумаги с сургучными печатями. На лицевой стороне – короткая надпись: «Комкору Петровскому Секретно».
– В случае опасности пакет уничтожить! – приказал адъютант Саше. – Ну да не мне тебя учить, небось – не в первый раз пакет везёшь. Исполнять!
– Слушаюсь! – Саша поднёс руку к виску, чётко повернулся и вышел. Вот это он попал! Куда ехать, где этот корпус и его командир? И не доставить пакет нельзя – там могут быть военные сведения, от которых будет зависеть исход войсковой операции и жизни сотен и тысяч бойцов. И спросить у адъютанта нельзя, сразу себя с головой выдашь.
Уложив пакет в командирскую сумку, Александр вышел на крыльцо. Там стоял тот же часовой.
– Слышь, земляк! – обратился к нему Саша. – Не подскажешь, где штаб шестьдесят третьего стрелкового корпуса? У меня пакет туда, – Саша похлопал ладонью по сумке на боку.
Часовой огляделся по сторонам – разговаривать на посту запрещалось.
– Говорят, под Рогачёвым. Его корпус наступает. Жми туда.
– Спасибо.
Саша завёл мотоцикл, отъехал от штаба. Он понимал, что надо ехать туда, откуда ехал убитый связной – это логично.
Едва он выехал на грунтовку, как увидел у тела убитого мотоциклиста нескольких местных жителей с лошадью и подводой.
Саша остановился.
– Товарищ военный, куда его?
Саша вытащил из нагрудного кармана убитого документы. Как бы там ни было, надо отдать их в штабе шестьдесят третьего корпуса – пусть узнают судьбу связного.
– Похороните его по‑христиански, – обратился он к местным жителям. – Он от вражьей пули погиб.
– На кресте‑то что написать? – поднялся стоявший до того на коленях перед телом убитого невысокий крепкий старик.
Саша открыл солдатскую книжку.
– Терёхин Алексей Митрофанович, рождения пятого мая одна тысяча девятьсот девятого года. А погиб сегодня. Запомните?
– Да уж не запамятуем, – наперебой заверили окружающие его люди.
Саша сунул документы Терёхина в свой карман и уже завёл было мотоцикл, но вдруг остановился:
– На Рогачёв как проехать?
– Сейчас перекрёсток будет, от него – сразу направо. Километров через тридцать шоссе будет – ещё раз направо повернёшь. В Жлобин упрёшься, а там спросишь.
– Спасибо! – Саша надавил на газ.
Трясло на дороге немилосердно. «Хватило бы бензина, – обеспокоился Саша. – Ладно, буду ехать, пока можно».
На перекрестке с шоссе он повернул направо и остановился. Надо было избавиться от документов Сахно – времени после побега из лагеря прошло много, и сейчас эти документы стали просто опасными.
Саша изорвал в клочья солдатскую книжку и швырнул обрывки в кювет. По‑хорошему надо было бы избавиться и от пистолета – по номеру можно определить владельца. Но оставаться безоружным так близко от передовой не хотелось.
Он проехал ещё. Показался мост через Днепр и указатель «Жлобин». Саша проскочил через мост и тут же был остановлен на заставе.
– Пакет из штаба армии, срочно, комкору Петровскому! – он похлопал ладонью по сумке.
– Так штаб корпуса под Рогачёвым.
– Как мне проехать?
Старшина, как старший, объяснил, и ещё через полчаса Саша въезжал в город.
Слева доносился шум боя. Громыхали пушки, едва прослушивалась пулемётная стрельба. «Километра три», – определил Саша.
Доехав до центра, он нашёл штаб в здании бывшей школы и вручил пакет офицеру.
– Свободен, боец!
– Есть!
Саша вышел на крыльцо и остановился в раздумье. Пакет доставлен, и что делать дальше? Понятно, контрнаступление корпуса, сколь успешное в начале, столь и обречённое. Слишком неравны силы.
На крыльцо вышел коренастый, с пышными усами командир с орденами Красной Звезды и Красного Знамени и медалью на груди. В самом начале войны награды были редкостью. За ним шли другие командиры. Они остановились недалеко от Саши.
– Товарищ комкор, не удержит полк позиции без артиллерии! – доказывал командиру какой‑то майор.
А, так это он самый Петровский и есть! И не знал тогда Саша, что жить комкору остаётся месяц. Когда немцы подтянут дивизии из‑под Минска и возьмут в окружение его корпус, Петровского назначат командиром двадцать первой армии. При прорыве кольца, в три часа ночи, находясь среди воинов сто пятьдесят четвёртой стрелковой дивизии генерала Фоконова, Петровский получит смертельное ранение у деревни Слепня. И ещё семь километров бойцы его корпуса будут нести его тело, а похороны состоятся в братской могиле в деревне Старая Рудня.
Командиры ушли. По небольшой площади, скорее даже – широкому перекрёстку, сновали военные. Связисты сноровисто тянули телефонный кабель, пулемётчики провезли «максим» на колёсном станке, проехала бричка, заполненная патронными ящиками.
Только Александр стоял никому не нужный. Настоящий изгой. Подготовленный диверсант оказался невостребованным. И никому из начальства сказать о том нельзя. Какая, к чёрту, бригада спецназа? Нет у нас такой.
В корпусах если и слышали, то только о немецком полку «Бранденбург‑800». Там служили настоящие диверсанты, отлично знающие русский язык, одетые в форму красноармейцев и вооружённые советским оружием. В первые дни войны немцы сбрасывали их на парашютах в наш тыл, где диверсанты усиленно резали линии связи, убивали командиров и сеяли панику в войсках, крича о прорывах немецких танков.
Так что напакостили они нам изрядно. И заяви сейчас Саша о службе в бригаде, запросто мог попасть под горячую руку. Ну нет в РККА диверсантов, они появятся несколько позже, и то в НКВД – тот же ОМСБОН полковника Старинова. Хотя Старинов, тогда ещё капитан, начинал с боёв в Испании.
Пока Саша раздумывал, на прилегающей улице громыхнул взрыв, следом, уже ближе – второй. Стоять и дожидаться последующих Саша не стал, он бросился бежать по прилегающей улице к окраине. Едва успел пробежать полсотни метров, как почти на том месте, где он стоял, прогремел взрыв, разнеся мотоцикл на куски.
Немцы вели обстрел городка из миномётов – это Саша понял сразу.
Миномётная мина – особенно на излёте – издаёт характерный звук, нечто похожее на вой или свист, потому как летит медленно. Если услышал свист снаряда, то это не твой снаряд. Значит, он уже улетел далеко, и можно не опасаться.
И снова Саше повезло – он невредимым добрался до окраины, где залегли цепью красноармейцы. Наиболее запасливые, у кого сохранились сапёрные лопатки, успели отрыть себе неглубокие окопчики. Какое‑никакое, а укрытие.
Едва он упал в воронку от снаряда, как прозвучала команда:
– В атаку!
Красноармейцы дружно поднялись, выставив примкнутые к винтовкам штыки, и побежали в атаку на вражеские позиции. С окраины их поддержали наши миномётчики. Через головы наступающих, взрываясь на немецких позициях, полетели мины. Саша заскрежетал зубами. Не винтовки бы пехоте, а автоматы! Пока на трёхлинейке затвор передёрнешь, немец из своего МП‑40 уже полмагазина опустошит. И в траншее с винтовкой неудобно – длинная она, особенно со штыком, не развернёшься.
Вот только у Саши из оружия лишь ТТ. Бойцы рядом бегут, стреляют, а ему чего стрелять? До немцев ещё метров двести, куда сейчас попадёшь из ТТ?