Через пару недель Мальком решил, что достаточно хорошо понимает заклинание, чтобы попробовать его.
– Хотя мне понадобиться помощь всех, – предупредил он. Он определил задание для каждого: Эдон должен вырезать руны на входной двери, Рейф должен собрать необходимые травы для смеси, а Тала и Лоусон обмажут ими весь дом, не оставляя пробелов.
Окружение дома смесью из трав, которую создал Мальком, было кропотливой работой, намного труднее, чем ожидал Лоусон. Они начали ночью, когда он вернулся раньше с работы. Солнце только начало заходить, и мерцающий розовый цвет походил на цвет волос Талы. Лоусон держал огромный чан с дурно пахнущим, дымящимся веществом, пока Тала вычерпывала его и покрывала им землю. Они работали в тишине, по их ощущениям почти несколько часов, пока Тала не сказала, что ей нужен перерыв.
– Конечно. – Сказал Лоусон.
– Может, пройдёмся, разомнём немного ноги?
– Звучит здорово. Я бы воспользовался возможностью уйти подальше от этого запаха.
Они побрели прочь от дома, пройдя несколько кварталов в сумеречной темноте, не произнеся ни слова. Воздух был прохладным, небо ясным. Пару раз рука Лоусона задевала Талу, но она её не отдёрнула. Они не находились так близко друг к другу с тех пор, как она, не так давно, покрасила себе волосы. Второпях у них не было возможности остаться наедине. В конце концов, он не смог больше это вынести, и схватил её за руку и притянул к себе поближе. На мгновение, это было естественно; она упала в его объятья и его губы встретились с её. Он едва успел задаться вопросом о том, ответил ли она, прежде чем она начала целовать его в ответ. На вкус она была как жевательная резинка, сладкая и мягкая.
Она отодвинулась на мгновение. Она посмотрела ему в глаза в темноте.
– Ты помнишь, что ты сказал мне пару недель назад?
– Возможно ли забыть?
– Ты имел в виду это?
Лоусон гладил её щеку.
– А разве может быть иначе?
– Хорошо, я тоже люблю тебя, – прошептала она.
Он усмехнулся.
– Конечно же, ты любишь.
Напускное высокомерие, но то, что он действительно чувствовал, так это облегчение. И счастье.
Тала рассмеялась.
– Не будь дерзким.
– Замолчи и поцелуй меня снова, – сказал он, проникая своей рукой под её куртку и слои тонких футболок, желая почувствовать её кожу под своей, желая стать даже ближе, чем сейчас. Она поцеловала его в ответ, ему показалось, что это произошло слишком быстро, затем она отпрянула.
– Пойдём, нам нужно вернуться.
Мы должны убедиться, что дом защищён.
Они поплелись обратно в дом и произнесли заклинание. Лоусон надеялся, что Тала обратит особое внимание на свою задачу, потому что он не мог ни на чем сосредоточиться, это новое его чувство, полное радости, которое он никогда не чувствовал раньше. Он надеялся, что оно никогда не исчезнет.
Глава четвёртая
Одним холодным декабрьским утром Лоусон проснулся и обнаружил, что часы мигают бледным красным неоном и показывают 12:00. Он вышел из своей комнаты, чтобы найти Талу и своих братьев, сидящих в гостиной и пялившихся в выключенный телевизор.
– Что случилось? – Спросил он.
Эдон пожал плечами.
– Электричества нет. Они, должно быть, обнаружили, что здесь никто на самом деле не живёт. Мы должны внести залог.
Это была мантра Эдона, бесконечный гул: им необходимо было двигаться дальше; если они задержаться где-то слишком долго, Гончие найдут их. Но в этот раз Лоусон сопротивлялся. Старшие братья нашли себе реальную работу в городе в мясном магазине; Мака зачислили в местную школу. И что было лучше всего, он и Тала часто могли улизнуть ночью и проводить время вместе. Каким-то образом в прошлом месяце, он перестал делать то, что клялся больше не делать. Он успокоился; начал чувствовать себя комфортно. Он должен был признать – он устал от беготни, устал от того, что приходилось оглядываться. Кроме того, всё ещё был шанс – конечно, совсем маленький, но всё же был – что другие волки каким-то образом смогут убежать через портал, который он держит открытым, всё ещё был шанс, что Маррок присоединится к ним. Он не хотел уезжать прямо сейчас. Кроме того, применив немного труда и изобретательности, они сделали этот заброшенный дом своим, повесив занавески и сделав книжные полки, и на кухне всегда пахло чем-то похожим на корицу и мёд. Завтра они убегут, всегда завтра.
– Мы в порядке, – сказал Лоусон. – Заклинание с кизилом защитит нас.
– Ты так думаешь. Не забудь, что мы волки, создания, выращенные для сражений, не для заклинаний и зелий, – возразил Эдон.
– Я думаю, мы должны остаться, – сказала Тала, многозначительно взглянув на Лоусона.
– Я тоже так думаю, – сказал Рейф. – Мне здесь нравится.
– Что ж, если мы остаёмся, было бы здорово найти способ вернуть нам телевидение, – сказал Малкольм.
– Мы проверим, – быстро сказал Лоусон, и махнул рукой Тале, чтобы она шла за ним.
Оказавшись на улице, они быстро вышли из тупика по направлению к более населённой местности, где вскоре стало ясно, что света нет во всём городе, не только в их доме. Тайна разгадана, у них было немного времени побыть наедине.
Они нашли пустую лавочку и сели. Лоусон уткнулся носом в шею Талы.
– Не думаешь, что пришло время рассказать парням о нас? – спросил он. Тала покачала головой.
– Я думаю, всё ещё надо подождать. Рейф и Малкольм, возможно, не готовы узнать, и Эдон всё ещё грустит об Ари.
Это была правда; неделю назад был восемнадцатый лунный день Ахрамин, и Эдон впал в хандру, не выходя из неё несколько дней. Лоусон был довольно подавлен и сам. Они все знали, что это значит. Если Ахрамин была еще жива, не было никакой гарантии, что Гончие позволили ей жить после их побега, она была, конечно, и сейчас гончей, поэтому они никогда не смогут вернуть её.
– Я думаю, ты права, – сказал он. – Мы просто должны быть осторожными.
– По крайней мере, ты вовремя спас Эдона, – сказала Тала. Самый старший смог протянуть до восемнадцати дней, не превратившись, а волк, которому удалось протянуть так долго, не превращаясь в цербера становится свободным навсегда. Они планировали вечеринку-сюрприз для него в эту ночь, что было для него неожиданностью. Лоусон скопил немного денег, чтобы купить небольшого поросёнка у местного мясника, Рейф и Малкольм установили самодельную решётку для гриля, сделанную из бочки и оконной решётки.
– Мы должны вернуться домой и начать обед, – сказал Лоусон.
Он провёл этот вечер, готовя пищу и радуясь, что гриль не требует электрического питания. Эдон, казалось, оценил жест и задул свечи на торте с улыбкой. После съеденного куска торта, Малкольм вдруг заявил, что у него появилась боль в животе.
– Не нравится глазурь? – Пошутила Тала. Малколм покачал головой.
Он был худой и бледный, костлявые ребра виднелись через его тонкую футболку, и, когда он наклонился, лопатки торчала из его спины, словно небольшие крылья. Лоусон надеялся, что он станет сильнее, и подкладывал ему добавку, но, кажется, ничего не помогало.
– Должно быть это из-за поросёнка: возможно, я снял с огня его слишком рано, может быть, он ещё слишком сырой, – сказал Лоусон, виня себя за боли в животе у Малкольма.
Тала помогла Малкольму лечь на кушетку и поставила миску рядом с его головой, как раз когда Малкольма стошнило тем, что он съел за обедом.
– Нам нужно ведро! Немедленно! – Прокричала она, и все быстро кинулись помогать.
Лоусон нёс пластиковое ведро в гостиную, когда услышал стук в дверь. Странно – никто не приходил к ним за всё то время, что они здесь жили.
Ещё стук. В этот раз сильнее, настойчивее.
– Кто там? – Спросил Эдон, подходя к нему.
У него был страдальческий и встревоженный вид, и Лоусон знал, это потому, что у них не было соседей, и никто не знал, что они жили там. Никто не должен был знать об этом доме.
И теперь кто-то пришёл. Но кто? Он чувствовал, как в его груди растёт тревога, напряжение, темнота. Лоусон мог чувствовать, что конец близок, но он не хотел осознавать это, не хотел думать о том, что это значит. Это ничто, просто незнакомец за дверью, никто, это ничего не значит, говорил он сам себе.
– Возможно, просто почтальон или кто-то в этом роде, я с этим разберусь. Иди, посмотри, как там Мак, – сказал Лоусон. Он взял на себя роль альфа-самца здесь, привык отдавать распоряжения, даже своему старшему брату. Эдон сделал, как ему сказали.
Разумом Лоусона завладел страх, но он просто нервничал, говорил он себе. Он отодвинул металлический затвор, который закрывал глазок. Было темно, почти непроглядная темень, и он не смог ничего увидеть. Он вытер стекло краем рубашки, и, когда посмотрел через него вновь, он увидел, что темнота объединилась в высокую, худую форму.
Девушка. Она стояла, соблазнительно изогнув тело, словно змея, её рука лежала на бедре, как у фотомодели. Её густые тёмные волосы жили своей собственной жизнью, развиваясь, как атласные ленты вокруг её лица.
Словно Медуза, у неё была холодная и опасная красота, красота кобры или львицы. Она одета для битвы, её доспехи блестят в сумерках. Лоусон стоял неподвижно у двери, не в силах отвести взгляд. Его сердце упало в живот; он не мог дышать.
Нет. Нет. Не сейчас. Нет.
– Лоусон! – Голос Талы выдернул его из оцепенения. – Что случилось? Кто там?
Когда он не ответил, она оттолкнула его в сторону, чтобы посмотреть в глазок.
– О нет, – прошептала она. – Лоусон! – прокричала она. – СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!
Её голос встряхнул его и заставил действовать.
– ОНИ ЗДЕСЬ! – Закричал Лоусон. Теперь он мог чувствовать запах Гончих. Они атакуют их в секунду, со всех сторон, ныряя в тень и прячась на деревьях, пробираясь к дому, принося с собой огонь и пепел.
– Убедись, что Эдон не видит! – сказал он, схватив Талу за руку.
Лоусон начал баррикадировать дверь, бросая всё, что мог найти – стулья, кухонный стол.
– Соберите всё, что нужно! Мы не вернёмся! – Тала кивнула и побежала собирать ценности их стаи.
– РЕЙФ! – Крикнул он. – Все в середину, приготовьтесь к прыжку!
– Понял! – Прокричал его брат, толкая Малкольма в гостиную.
Церберы! Здесь!
Сейчас!
Он был так напуган, что не мог думать. Он должен был сконцентрироваться, если он собирался вытащить их всех оттуда, если они собирались выжить.
– Это их задержит, – сказал Лоусон Малкольму, который дрожал. – Они не могут попасть в дом.
Молча, Тала показала на окна, её глаза расширились от страха и отчаяния.
Он повернулся посмотреть. Снаружи, по периметру был огонь. Если Гончие не смогли войти в дом, они сожгут его дотла.
Глава пятая
Кольцо пламени было всё ещё достаточно далеко, поэтому Лоусон мог видеть заснеженную траву между огнём и домом. Но это продлиться недолго, прежде чем огонь разгорится и начнёт приближаться к дому. Все его планы, все его ночи без сна впустую. Первый дом, который у них когда-либо был, вот-вот уничтожат. Его самый большой страх атакует их, и он ненавидит себя за мысли о том, что они в безопасности даже на секунду. Он сильно ударил кулаком по стене.
Тала взяла его за плечо.
– Не надо. Мы найдём другой дом. Мы построили этот все вместе, и мы построим ещё один.
Он сглотнул и быстро поцеловал её в лоб. Спасибо, Господи, за Талу.
Запах дыма теперь чувствовался в гостиной.
– Где Эдон? – Спросил Рейф.
Лоусон знал, где он. Он обменялся мучительными взглядами с Талой.
– Я схожу за ним, – сказала она.
– Нет – позволь мне, – сказал Лоусон. Он побежал в кухню.
Эдон стоял, как вкопанный, у входной двери, смотря в глазок.
– Ты не сказал мне, – произнёс он, не двигаясь; должно быть, он услышал шаги Лоусона за спиной.
Низкий, грудной голос шептал из-за двери: « Иди ко мне, Эдон... Я так сильно по тебе скучала».
– Это не она, – сказал Лоусон. – Ненастоящая. Её больше нет. Ты знаешь это.
Он видел её глаза, видел, как её голубые зрачки превратились в тёмные красно-чёрные.
– Ари теперь одна из них.
Ахрамин обратилась. Она больше не волчица; она поднялась; она носила чёрный меч; она была продолжением воли Ромула. Адским псом.
«Эдон, открой дверь, чтобы мы снова могли быть вместе...»
– Я должен открыть, – сказал Эдон.
– Я не могу позволить тебе сделать это.
Лоусон оттолкнул Эдона от двери, когда Ахрамин начала стучать так сильно, что начались трястись стены, и светильники стали раскачиваться. Она стучала неумолимо сильно, и было такое ощущение, как будто, не только дверь, но и весь дом рухнет от её яростных ударов.
Насмешки девушки превратились в крики, когда дверь не открыли.
– ЭДОН! – Прогремела она, когда Лоусон утащил брата обратно в гостиную. – ЭДОН, ЕСЛИ ТЫ ВСЁ ЕЩЁ МЕНЯ ЛЮБИШЬ, ВПУСТИ МЕНЯ!
Теперь, когда Эдон был с ними, круг был замкнут. Эдон сидел ошеломлённый между Лоусоном и Рейфом, которые держали его по обе стороны на случай, если он попытался бы побежать к двери.
– Могут они за нами последовать? – Спросил Малкольм, у которого были красные глаза и он шмыгал носом.
– Гончие не могу проходить через порталы, – уверил его Лоусон.
– По крайней мере, через те, что я делаю, это точно. Он не знал, откуда ему это известно; это был просто инстинкт, но это было правильно. – Закройте глаза, и сфокусируйте сердца и разум.
Лоусон подождал, пока все закроют глаза, и затем начал открывать портал своим разумом. Это будет гораздо более опасный прыжок, чем их побег из преисподней; их души пройдут через портал первыми, а тела последуют за ними, в отличие от Ада, где их души и тела были едины. Вокруг них трескались окна и разбивались стёкла. Побелка падала с потолка. Запах дыма был удушающий. Снаружи небо было ужасающе чёрным, и дым обволакивал дом. Он мог видеть первые струйки пламени по краям окна. И тогда оно проникло в дом.
Комната вся стала оранжевой, когда языки пламени пробежались по старому ковру. Жар был невыносим, но знаком: чёрное пламя Ада. Потолок блестел и пузырился.
Лоусон чувствовал, что проход открылся, чувствовал, как вселенная расширяется, создавая это пространство, пространство, где они будут в безопасности. Своим мысленным взором он наблюдал, как один за другим его братья проходят через проход, даже когда он на самом деле не закрывал свои глаза, чтобы знать, что происходит в комнате.
Тала ждала его. «Иди», подгонял он её мысленно. «Иди же».
«Только с тобой», ответила она мысленно. Обугленная балка упала с потолка и ударила её. Она упала, потеряв сознание. Её разум потерял связь с его.
«ТАЛА! ТАЛА, ОЧНИСЬ! ОЧНИСЬ!» – Кричал Лоусон, стоя на границе между мирами. Но больше не было времени. Через раскалённый остов дома он видел, как тёмные фигуры собирались. Церберы, пихаясь в ожидании.
Нет. Он не может потерять её. Он начал разрывать связь, и портал стал закрываться. Их тела замерли в круге, спящие и невидящие того, как огонь бушует в комнате, как стены рушатся под натиском огня.
Его братья начали кричать: « ЛОУСОН! БЫСТРЕЕ!»
Он снова попытался установить связь с её разумом, но не смог найти её. На несколько отчаянных секунд, ничего не было. Затем внезапно, искра между ними вернулась.
«ИДИ!» – кричала Тала. – «ИДИ! НЕТ ВРЕМЕНИ! ОСТАВЬ МЕНЯ!»
«Я НЕ МОГУ», – кричал он в ответ. – «Я НЕ ХОЧУ!»
Парни стояли у открытого прохода в ожидании, пока комната горела. Скоро их тела будут принесены в жертву огню, и всё будет потеряно.
Но Лоусон всё ещё не двигался. Он был парализован так же, как Эдон ранее перед дверью.
«Тала, нет... Я тебя не покину, как Эдон Ари. Я не могу позволить этому случиться. Я не хочу».
«Иди…». Теперь её голос стал слабее. Но когда она увидела, что он колеблется, её голос вновь приобрёл свою силу, которую он так хорошо знал и любил. «Помни соглашение! Иди!»
«Никогда!»
Но она мысленно вытолкнула его, и прежде чем он понял, что случилось, он присоединился к своим братьям на другой стороне. Портал закрылся, и он услышал её крик, как кнут треснул в огне.