Когда я снова увидела Казанского Алексея и поняла, что он теперь будет гораздо чаще мелькать в моей жизни, я почти не вспоминала о нём в течение дня. Донимал он меня только перед сном, в виде ярких красочных фантазий довольно сексуального толка. Наверное, мне стоило найти себе мужчину, который бы перечеркнул все мои воспоминания, но почему-то до сих пор я этого не сделала. Не завела жениха, который впоследствии станет моим мужем, и от которого я рожу детей. В общем и целом не сделала ни шага к тому, чем занимаются миллионы женщин во всём мире.
Но после встречи в приёмной я поняла, что теперь вся правда о том, кто именно стонал под ним в ту ночь откроется. Если конечно, он не забыл обо мне за минувший год, что само по себе казалось неправдоподобным.
Он жал мою руку с такой силой, что я едва удержалась от того, чтобы поморщиться. И его взгляд, которым он безотрывно смотрел в мои глаза, будто говорил о том, что у Алексея на меня есть свои планы. Только вот суть этих планов была мне пока недоступна.
– Что ж… – только и смогла выдохнуть я в ответ на его слова о том, что нам теперь придётся работать вместе. – Значит, поработаем вместе.
Кивнув своему боссу, я вновь уселась за стол и продолжила работать, не поднимая головы.
– Вера, вы что, даже не хотите узнать, куда я денусь в ближайшее время? – со смешком в голосе спросил у меня начальник, и я подняла глаза на него, намеренно не обращая внимания на Казанского.
– А вы куда-то денетесь? – уточнила я на всякий случай, мысленно страшась ответа.
– Да, моего присутствия требует наш филиал, который мы открываем во Владивостоке. Я отправляюсь туда на неопределённое время, а меня будет замещать Алексей. Тебе уже доводилось работать с ним, поэтому проблем со взаимопониманием быть не должно.
Я едва удержалась от того, чтобы не хмыкнуть насмешливо. Уж чего-чего, а взаимопонимания с Казанским у нас не было никакого. Ни тогда, ни сейчас. Но говорить об этом начальнику естественно не стала. Решение уже было принято, и у меня оставалось только два выхода: либо уволиться прямо сейчас, либо сделать вид, что мы действительно сможем существовать с Алексеем на вполне комфортных друг для друга условиях.
– Никаких проблем не будет, – самым уверенным голосом проговорила я в ответ. – А сейчас извините, у меня очень много дел.
В голове моей был настоящий хаос. Я представляла, как теперь буду проводить свои рабочие дни, предвидя разговор с Казанским, который непременно состоится. И будет он весьма содержательном, ведь нам есть, что обсудить. Но сейчас, когда оба мужчины вышли из приемной, давая мне возможность сделать спасительный глоток кислорода, я наконец смогла взять себя в руки.
Итак, в принципе ничего особенного не произошло. Если Алексей заведёт разговор, я буду вынуждена сделать вид, что эта ночь ничего для меня не значила. А если не заведёт, тем лучше. Не придётся лишний раз касаться той темы, которая вызывают у меня такой шквал эмоций.
В тот день больше Казанского я не видела, что позволило мне взять передышку и дало то необходимое время, когда я смогла смириться со своими мыслями, и выстроить их в относительно ровном порядке.
Вечером я взяла бутылку вина, немного сыра и фруктов и вновь вернулась к тому занятию, которое оставила несколько месяцев назад – начала вести дневник. С той лишь разницей, что не собиралась показывать эти записи никогда и никому.
«Случилось непоправимое. Или оно кажется таковым только мне. Всколыхнувшая все мои чувства встреча в баре, сегодня имела продолжение. И снова внутри меня возникло то, от чего я бежала весь последний год. Моя влюблённость в Казанского никогда не была чем-то разумным, хотя спросите обо мне кого-то, кто знает меня более-менее близко, и услышите, что человека с более здравым рассудком, чем у меня, встретить сложно. Но во всём, что касается Алексея, я не узнаю саму себя.
Пока у меня полный сумбур в голове, и непонимание, что же будет завтра».
Я отпила сразу несколько глотков вина, которые совсем меня не опьянили. Глядя невидящим взглядом в окно, отчаянно пыталась составить план на завтрашний день прекрасно понимая, что вряд ли Казанский будет вести себя так, что я смогу претворить его в жизнь.
В ту ночью я почти не спала, в голове одна за одной мелькали сцены того, что ждало меня при встрече с Казанским один на один. Я рисовала себе в воображении, что он продолжает надо мной насмехаться, как делал это ранее. Или же напротив, видела, что Алексей станет напоминать мне раз за разом о нашей ночи, при этом имея под собой чёткую цель повторить всё то, чем мы занимались у него дома.
Завтракать не хотелось. Фасоль с яичницей и чашка кофе отправились в мусорное ведро. Правда, собиралась я на работу в это утро с особенным тщанием. Мне хотелось, чтобы Казанский видел во мне прежде всего ту женщину, которую он хотел в баре, а не неудачницу-толстушку которой я была когда-то.
Войдя в приемную, я чутко прислушалась к тому, есть ли мой новоявленный босс в своем кабинете. Но мёртвая тишина, которая была мне ответом, говорила, что Казанский ещё не прибыл в офис.
Он возник на пороге приёмной минут через десять. При виде меня широко улыбнулся, так что я удивилась тому, как у него ещё не свело мышцы лица, после чего без слов прошёл в свой кабинет, откуда через селектор попросил меня приготовить ему кофе.
Итак, мне предстояло остаться с ним наедине в его кабинете. Я поставила дрожащими руками чашку в кофемашину, и через несколько минут входила к Казанскому с подносом, вскинув подбородок повыше, как будто всем своим видом желала показать, что перед ним прежде всего – гордая женщина, а после уже та, которая умоляла его брать её быстрее и глубже.
– Доброе утро, Вера, – поздоровался со мной Алексей, кивнув, когда я поставила чашку кофе на стол. – Кажется, я задолжал тебе целых два «добрых утра», – намекая на мой побег, добавил он после паузы. – Так что второй раз – доброе утро.
– Доброе утро, Алексей Николаевич, – ответила я, чувствуя, что мой голос слегка дрогнул. – И если мы уж заговорили о «добрых утрах», я бы предпочла, чтобы эта тема на рабочем месте не всплывала.
– Отчего же? – вскинув бровь, спросил Казанский с полуулыбкой на губах. – По-моему, это весьма интересная тема для обсуждения в любом месте.
– И всё же… – выдавила я из себя, удивлённо посмотрев на босса, не понимая к чему он клонит.
Он что, собирается рассказать всем вокруг, что теперь нас связывает нечто большее, чем работа? Если это так, то он самая большая задница на всём белом свете.
– И всё же, я надеюсь, что ты не думаешь будто я начну делиться своей личной жизнью направо и налево, даже если эта самая личная жизнь напрямую связана с работой.
Я промолчала на эти слова, не понимая как к ним относиться в итоге. С одной стороны, хотелось протестовать, что никакой его личной жизнью я не являюсь. С другой – если он давал мне понять, что не станет распространяться о наших взаимоотношениях с кем-то, предпочитая обсудить это тет-а-тет, меня это устраивало полностью. Хотя, я бы предпочла, чтобы эта тема вообще стала негласным табу.
– Если так, то хорошо. Я могу уйти?
– Можешь, но через двадцать минут будь готова. Я сегодня не успел позавтракать, потому хочу, чтобы ты составила мне компанию.
– А я, напротив, позавтракала чересчур плотно, – соврала я Казанскому, делая шаг к двери, на что получила предупредительное:
– Не заставляй меня силой тащить тебя туда, куда я приказываю тебе отправиться со мной как твой босс, – со все той же улыбкой на губах, почти нежно проговорил Казанский.
Я недовольно поджала губы, предвидя, что Алексей так просто от меня не отстанет. Наверное, стоило согласиться на его "предложение ", чтобы уже расставить все точки над «i» и закрыть эту тему навсегда.
– Хорошо, – согласно кинула я. – Я буду готова через двадцать минут.
Да кафе мы добрались в полном молчании. Алексей придержал передо мной дверь, чуть задев мой локоть пальцами, когда я входила внутрь. Я могла пробиться об заклад, что он сделал это намеренно. И это возымело на меня свое действие – по телу словно прошел электрический разряд, а в голове хороводом закружились мысли о том, как мы с ним занимались любовью у него дома.
Устроившись за столиком, я взяла меню у подошедшего официанта и спряталась за ним, потому что каждое мгновение чувствовала на себе тяжелый взгляд Казанского, от которых мне становилось совсем не по себе.
– Я буду салат с рукколой и черри и зелёный чай, – сделала я заказ, на что получила усмешку, скользнувшую по губам Казанского.
– А ты изменилась, – продиктовав заказ официанту, захлопнул меню Алексей, оперся локтями на столик и чуть подался ко мне. – Хотя на язык все такая же острая.
– Я не думаю что мой язык стоит того, чтобы мы его обсуждали за завтраком.
– О, твой язык стоит того, чтобы обсуждать его круглые сутки, – улыбнулся Алексей, скользнув взглядом по моим губам.
Только сейчас я осознала, что Казанский наверняка будет из каждой моей фразы делать что-то двусмысленное, от чего я буду краснеть и бледнеть не переставая. Значит, не стоило никоим образом обсуждать ни мой язык, ни другие части тела.
– Скажи мне, Вера, а ты всегда убегаешь от мужчин, с которыми тебе хорошо ночью? – задал он неожиданный вопрос, и я поняла, что была к нему совершенно не готова.
– Вы позвали меня сюда, чтобы обсудить мои взаимоотношения с мужчинами? – вскинув брови уточнила, внутренне начиная закипать.
– Нет, отношения с твоими мужчинами меня пока не волнуют, – ответил как ни в чем не бывало Алексей, так и продолжая цепко вглядываться в моё лицо. – Меня больше волнует тот факт, что ты сбежала от меня на утро. Испугалась, что я всё-таки тебя узнаю?
– Нет, не испугалась. И кажется, вы не узнали бы меня, даже если бы я представилась вам по имени-отчеству.
– Но есть другое обстоятельство, – пожал плечами Казанский, чуть отодвинувшись на стуле, когда официант поставил перед ним чашку кофе. – Меня наверняка узнала ты.
Я предвидела этот вопрос, но так и не поняла, как именно на него ответить. Ведь я действительно узнала его сразу же, и отправилась к нему в квартиру со знанием того, с кем именно собираюсь провести эту ночь.
– И что? – ответила я вопросом на вопрос, ковыряясь в салате.
– И ничего, – со смешком в голосе ответил Казанский. – Это навело меня на мысль о том, что я не настолько тебе неприятен, как это было год назад.
– Вы и год назад мне не были неприятны, – призналась я, удивляясь тому, откуда у него такие выводы относительно моего к нему отношения.
– Правда? – с искренним удивлением уточнил он, впрочем этот вопрос был скорее риторическим. – Мне приятно это знать, – признался он. – И все же мне довольно интересно до сих пор, почему ты тогда убежала?
– Я не убегала, просто ушла домой.
Я понимала насколько абсурдно и даже примитивно звучат мои слова. В вопросе Казанского имелось определённое желание разузнать, что именно сподвигло меня завершить эту ночь ничем.
А в принципе он что, рассчитывал, что мы совместно позавтракаем а после разбежимся, обменявшись номерами телефонов, чтобы иногда встречаться на потрахушки?
– Ну, хорошо, – надеюсь, в следующий раз ты не станешь просто уходить домой без предупреждения, – проговорил Казанский, и я снова увидела в его взгляде ту самую тьму, которую наблюдала тогда в баре.
– В следующий раз? – уточнила я, старательно подпуская в голос насмешку. – С чего вы взяли, что у нас будет этот самый следующий раз? Никакого следующего раза не будет.
– Ты так уверена в этом?
– Абсолютно. Я видите ли, не одинока, – соврала я, лихорадочно соображая, кто мог бы сыграть роль моего жениха, если бы вдруг мне это понадобилось.
– Не одинока? – проговорил Казанский, не сумев скрыть удивления, мелькнувшего в голосе, впрочем, почти сразу со смешком добавил: – Какие у вас нравы оказывается, Вера Васильевна, раз будучи неодинокой, вы отправляетесь в бар, где совершенно откровенно снимаете понравившегося вам мужика.
Я задохнулась от возмущения, едва не подавившись рукколой. Нет, мне не стоило забывать о том, что этот мужчина может быть таким. Может переворачивать с ног на голову всё, и представлять в совершенно ином свете, как-то было сейчас. И спорить с ним было бесполезно, равно как убеждать в том, что это он меня «снял» в ту ночь, а я была настолько ослеплена своим желанием, что все грани между нами стёрлись, когда мы оказались в постели.
– Я то, возможно, изменилась, – после небольшой паузы проговорила, отставляя от себя тарелку. Аппетит совершенно пропал.– А вот вы, Алексей Николаевич, кажется не изменились совершенно. И если это всё, что вы желали обсудить, я бы предпочла вернуться на работу – у меня слишком много дел сегодня.
– Я помню, что ты весьма трудолюбива, – поднявшись из-за столика и давая понять тем самым, что мы действительно можем возвращаться в офис, ответил Казанский. И вновь в его словах я услышала тот подтекст, которого возможно там не было. – Мы ещё не закончили, Вера. Я бы предпочёл вернуться к этому разговору в более удобном месте. Как насчёт того, чтобы поужинать сегодня со мной?
– Не имею ни малейшего желания отправляться с вами куда бы то ни было, хоть на ужин, хоть на завтрак. И со своей стороны предпочту, чтобы между нами были исключительно деловые отношения, – проговорила я заготовленные фразы, впрочем, в тоне моём особой уверенность не было.
– И всё же, я пришлю за тобой машину сегодня к восьми.
В голосе Казанского явственно звучали приказные нотки, но отвечать ему я не стала, уже зная что сегодня на ужин с ним не отправить даже под дулом пистолета. Он может отдавать мне указания, когда я на работе. Нерабочим же временем я буду распоряжаться по своему усмотрению, и это Казанскому лучше зарубить прямо у себя на носу.
В этот же вечер я беру с собой надувной матрас и еду в свою новую квартиру. В ней жить невозможно, а вот переночевать где-нибудь между сложенных в углу рулонов обоев и вёдер со шпатлёвкой – вполне реально. А всему виной Алексей, который привык получать всё, чего бы ни захотел.
Я даже не желаю анализировать его потребности провести со мной время за разговором о нашей ночи – в этом просто нет смысла. В любом случае любые мои предположения, вероятнее всего, не будут иметь никакого отношения к действительности, а это значит – я заранее проиграла.
Он начинает названивать мне на сотовый ровно в восемь, но я решаю, что лучше уж проведу спокойно этот вечер среди бардака недоремонтированной квартиры, а завтра на работе выслушаю всё, что Казанский думает по поводу моего неповиновения, чем сейчас начну оправдываться по телефону.
И в эту ночь мне тоже почти не удаётся заснуть. В основном размышляю о том, какую же бяку подкинула мне жизнь сюрпризом. И что мне вообще со всем этим делать. Желание, в принципе, только одно – переждать до того момента, когда интерес Алексея ко мне пропадёт, и продолжать жить спокойно и дальше. Тогда ещё я верила в то, что это в принципе возможно. Впрочем, Казанский быстро сумел показать мне, насколько я всё-таки ошибаюсь.
На следующее утро, несмотря на то, что я прибыла на работу загодя, мой босс уже поджидает меня в офисе. Стоит возле моего стола в приёмной, сложив руки на груди, и по глазам вижу – зол, как чёрт. Что ж, ладно – мы ещё и не такое проходили.
– Доброе утро, Алексей Николаевич, – произношу как можно спокойнее, пытаясь обойти Казанского, чтобы снять пальто и повесить его в шкаф. Что босс мне сделать не даёт, перегородив путь своей немаленькой комплекцией.
– Доброе утро, Вера, – вкрадчиво отвечает он, и по голосу ясно, что ничего хорошего от следующих слов мне ждать не стоит. – Тебя вчера не оказалось дома.