Новый виток безуспешных попыток найти виновных, новые передовицы в газетах о происках врагов советской власти и всё в этом духе. И куда более важные разговоры на верхних ярусах, где серьёзно обсуждалась возможность начала открытой кампании против малейших проявлений троцкизма. Невзирая ни на какие прошлые заслуги перед советской властью. Припекло болезных!
Лишь к сентябрю от меня отвязались, перестав с утра до вечера мучить очередными беседами со всей их безграничной занудливостью. Вовремя. Потому как именно в этом месяце, пусть и без привязки к определённому моменту, должно было произойти очередное весьма интересное событие. Нужно было только дождаться его, а потом уже начинать действовать, плетя паутину таким образом, чтобы в неё попались нужные жертвы.
В кои то веки выходной день! Возможность прогуляться по городу в раннюю осеннюю пору, насладиться отсутствием вокруг опостылевших по самое не могу чекистских физиономий. Никого не мог удивить факт моего желания прогуляться по улицам столицы. Затеряться на них и того проще, если знаешь местность и некоторые специфические маршруты. Это мы с Ларисой и сделали, предварительно убедившись, что за нами никто не следит. Кто мог бы? Родное, мать его, ОГПУ, причём исключительно из беспокойства за ценного сотрудника. Но нет, до такого пока не дошло.
- Что, милый ты мой муженёк, совсем замучили тебя на работе? – источая иронию пополам с ехидством, поинтересовалась Лара. – Расспросы, допросы, желание выяснить всё и обо всех?
- Допросами они это не называли. Все из себя такие благожелательные, улыбающиеся. И сама знаешь, что они мне как очередной подарок вручили за «заслуги перед партией и трудовым народом».
Девушка цинично усмехнулась, благо на память сроду не жаловалась.
- В твоём положении и второй орден… Иронично.
Что да, то да. Был орден Красной Звезды, теперь вот «Красное знамя» вручить изволили, сделав, таким образом, дважды орденоносцем. Лично председатель ОГПУ вручал, Менжинский Вячеслав Рудольфович. Благодарил за проявленные мужество и героизм, выразившиеся в мертвом Троцком, ликвидированных «предателях» и доставленном архиве. Аж плакать хочется от умиления… и сдерживаемого смеха.
- Полезно, Лариса. Два ордена, четыре кубика в петлицах – это для моего возраста и стажа работы более чем успешный карьерный рост.
- Смена кубиков на шпалу была бы ещё полезнее.
- Бесспорно. Но по сути повышение я получил авансом, перед отправкой в «зарубежное турне». Для нового взлёта потребуется очередной весомый повод.
- Но ты ведь его уже придумал?
- Есть такое, - не стал я скрывать.
- Значит, сейчас и расскажешь, - улыбнулась очаровательная и опасная леди, - после чего посмотрела в сторону одного из двориков, который, как она знала, отличался как малолюдностью, так и удобными лавочками. – Надоело ходить, пойдём туда, присядем. Там тебя и попытаю.
Возражать, отказывая девушке в такой малости? Даже не собираюсь. Так что уже через несколько минут мы с ней сидели на одной из лавочек, украшавших тот ещё, старого вида московский дворик, не особо испоганенный даже пронесшимися переменами. Людей в нём и правда почти не было. Только одна женщина гуляла с карапузом лет трёх, не более, да четверо мальчишек играли в ножички. Безобидная публика, к излишнему и неуместному любопытству не склонная. Но даже если и попытаются греть уши, то мы это заметим. Осторожность у меня на уровне инстинкта вбита, у Лары немногим менее серьёзное отношение к подобному. Иначе с такой как у нас жизнью просто не выжить.
- Рассказывай уже, - игриво ткнула мне пальцами под рёбра Лариса. – Не заставляй добропорядочную девушку применять недозволенные меры.
- Даже интересно, какие именно, - усмехнулся я, но заострять внимание на этом аспекте не стал. Знал, что у Лары с фантазией… богато. – Скоро в тех же газетах, которые получили «предсмертное письмо Троцкого, опасающегося смерти от рук людей Сталина», появится кое-что новое. Вроде как от тех же «верных троцкистов».
- И что это будет в этот раз?
- Раскрытие личностей тех, кто участвовал в «подлом убийстве великого революционера». Как мёртвых, так и единственного живого среди исполнителей, так и тех, кто отдавал приказы, то есть цепочки Артузов-Менжинский-Сталин. Понимаешь, к чему я веду?
- Известность такого рода… может сослужить как хорошую, так и плохую службу.
- Верно. Если не предпринять кое-что дополнительное, способное повысить мою значимость в глазах власть имущих. И это…
Лариса лишь пожала плечами, тем самым признаваясь, что сей нюанс не просчитывает. И ждёт открытия карт с моей стороны.
- На кого обычно устраивают покушения «троцкисты»?
- Целями становятся важные фигуры на «шахматной доске». Мы специально… - тут Лариса осекслась и очень внимательно на меня посмотрела. Выражение глубокого изумления и неверия на её лице постепенно сменялось пониманием. – Алекс, ты… сумасшедший. Устроить покушение на самого себя, дабы показать собственную значимость и выводя из-под потенциально возможных в будущем подозрений. И те статьи, они подведут основу под покушение, сделав тебя публичной фигурой. Кто?
Последнее слово-вопрос в пояснениях не нуждалось. Лара спрашивала о том. кто именно будет это самое «покушение» осуществлять. А ещё, кого именно планируется подставить в качестве организатора. Что ж, у меня имелись ответы на обе части вопроса.
- На роль организатора очень хочется притянуть некоего Трилиссера, Меера Абрамовича, бывшего видного чекиста, ныне заместителя наркома Рабоче-крестьянской Инспекции. Главное для нас, что прослеживаются явные связи с Блюмкиным, Серебрянским и иными троцкистами, действительными и назначенными в результате определённых событий. Никто особенно и не удивится.
- Сам он с наганом наперевес в подворотне не окажется, - ехидно заметила Лариса. – Он же аж замнаркома!
-Группа Ларионова изымет в нужный момент парочку людей из его окружения, замеченных в симпатиях к Троцкому. И устроят так, чтобы их тела, лучше всего живые по поры, оказались на месте покушения с пистолетами в руках и следами пороха на руках. Про отпечатки пальцев и говорить не стоит.
- Коварненько… Мне нравится.
- Я и не сомневался. Жаль, меня придётся немного ранить. В неопасные для жизни места, но так, чтобы недельку-другую в больнице подержали, создавая впечатление лишь чудом спасшегося от неминуемой смерти.
Девушка откинулась на спинку лавочки с мечтательной улыбкой на лице. Она смотрела на небо, на деревья, листву которых шевелил лёгкий ветерок. Зная её, я понимал. что Лариса находится в состоянии лёгкой отрешённости, предвкушая очередное событие, радующее до глубины души. Три минуты, четыре… Всё, витание в облаках закончилась и девушка вновь стала тем. кем обычно и являлась – матёрой, опытной, безжалостной агентессой РОВС.
- Устроить покушение можно. Похитить в нужный момент кого-то из сотрудников, связанных с Трилиссером, тоже. Список лучше сделать с запасом. не двух, а человек пять.
- Подстраховка?
- Да. Вдруг кто-то уедет или окажется постоянно на виду.
- Разумно, - согласился я с таким подходом. – В окружении Трилиссера таких более чем достаточно.
- И вот ещё что… Почему именно он?
Хороший вопрос. Напрашивался ответ: «А почему бы и нет?». Только лучше будет более развёрнуто, а не ограничиваться обычной иронией.
- Во-первых, заместитель наркома весьма важного с политической точки зрения наркомата. Подозрения в его адрес и наверняка неминуемое в скором времени устранение – в той или иной форме - внесёт добрую толику хаоса в работу наркомата. Во-вторых, чекист со стажем с самого начала создания сей структуры, имеющий связи с Блюмкиным. Серебрянским и прочими. Первого, явного и открытого троцкиста, он и вовсе всеми силами защищал от расстрела. Этого ему не забыли и не забудут. В-третьих…
- Есть ещё и в-третьих?
- Есть, Лар, очень даже есть. Прямо вытекающее из «во-вторых». Если Трилиссеру не удастся «обделаться лёгким испугом» и последующим просто увольнением со значимой должности, то перед нами открываются обширные перспективы по дискредитации и подведением под троцкизм или пособничество оному немалой части сотрудников ОГПУ. А что значит расколотое ОГПУ в преддверии определённых событий?
- Падение эффективности работы. Атмосфера не просто страха, он после отрезанных голов не утихал толком, а взаимной подозрительности. Возможные доносы с целью упрочить своё положение или защититься от порочащих связей в прошлом. И возможности для тебя шагнуть ещё выше.
- Умница ты у меня, равно как и красавица. Ну так что, стоит это одной двух неопасных ран?
Лариса лишь кивнула, хотя посмотрела на меня с неслабой долей сочувствия.Догадывается, что мне ни разу не улыбается терпеть боль и потом валяться в больнице за ради полной достоверности покушения. Но игра по любому стоит свеч!
- Алекс, а ты не забыл, что скоро прибывают две новые группы через финскую границу? – вернула меня с небес на землю Лариса. - Планы насчёт них не изменились?
- Прежними остаются. Одна тут будет, другая в Ленинграде, - тут я привычно удержался от гримасы отвращения от одного упоминания нового названия великого города, Северной Пальмиры и бывшей столицы империи. – Документы им передадут самые что ни на есть настоящие, а те, кого они заменят, как я понимаю, уже «исчезли» или готовятся это сделать.
- Ага, на дно реки или в топки кочечарок, - улыбнулась девушка. – Павел Игнатьевич с Олегом умеют заметать следы.
- Замечательно. Пару месяцев на освоение и врастание в местный быт, а затем можно начинать подготовку.
- К новым устранениям?
- Им – да. А вот новые группы, те уже исключительно на внедрение в стройные ряды Рабоче-крестьянской Красной армии. Скоро начнётся новый этап нашей партии. Куда более интересный, масштабный, рассчитанный на весьма своеобразных людей.
- Я знаю, Алекс… Но ты уверен, что двух групп на силовые действия нам хватит?
- Будем надеяться. Не в числе дело, а в умении. Руководители групп люди с достойной подготовкой, сама знаешь.
Лариса знала, равно как и я. Дело в том, что группами руководили Солодов и Монахов – доверенно-перепроверенные, абсолютно преданные идеям РОВС и сработавшиеся лично с Ларионовым, который готовил их под свои цели, готовясь рано или поздно снова оказаться в СССР с вполне конкретными задачами. Это также было немаловажно. Группа Монахова в составе четырёх человек должна была прибыть сюда, в Москву. Солодов со своими тремя бойцами останется в Ленинграде. Работы что для одних, что для других будет более чем достаточно.
Был вопрос с внешностью. Монахов с Солодовым хоть и не настолько известны среди чекистов как Ларионов, но всё же и не абы кто. Агенты ОГПУ могли отследить контакты Ларионова, а ведь именно он давал им основы. Плодить же обожжённых как под копирку – не вариант. Зато изменение лица на постоянной основе – это другое дело. Я не говорю про такие нюансы как изменение причёски, усов с бородой, походки и прочие мелочи, тут требовалось нечто иное, более весомое.
И оно нашлось. Многим понимающим людям известно, что шрамы не только украшают мужчину, но, будучи расположенными на лице, меняют его – лица то бишь – выражение очень сильно. Вот оба и обзавелись парочкой заметных шрамов. Поневоле притягивающих к себе внимание и отвлекающих от остального. Эти «украшения» они получили заблаговременно, ещё только готовясь в заброске на территорию СССР. Доверенные врачи из числа состоящих в РОВС, затем изоляция от большей части своих боевых товарищей и появление исключительно в скрывающих лицо масках. Всё было более чем серьёзно, повторения ранее случившихся провалов обновляющийся РОВС не хотел. И берущее власть в свои руки радикальное крыло делало всё, чтобы избежать не то что провалов, но даже минимальной утечки информации.
- Не нами едиными, - перевела Лариса тему. – Помнишь, ты на днях говорил мне, чтона Украине, в Поволжье и в иных местах вот-вот начнётся голод?
- Как тут не помнить? – поневоле поморщился я. – Эти озабоченные исключительно пожеланиями вождя партийцы ничего ни понимать, ни даже думать о последствиях творимого не собираются. После коллективизационных безумий средняя урожайность по стране снизилась более чем на двадцать процентов. Ну нет энтузиазма у людей работать на чужой карман, пребывая при этом в положении, которое куда хуже, чем у крепостных крестьян. Зато план по заготовкам зерна и прочего по Украине и тому же Поволжью вырос более чем на треть. Вот ты только представь – урожайность снижается, а они план только вверх задирают. И это не я говорю, а неумолимая наука под названием статистика.
- Я не удивлена.
- Я тоже. Потому те, кто ещё не утратил разум, осознают, что грядёт голод. Большинство молчит, некоторые пытаются что-то сказать, вразумить власть имущих.
- Результат, я так думаю, отсутствует.
- Ну почему же? – скривился я. – ЦК во главе лично со Сталиным всё выслушал, ознакомился с докладами партийцев с мест и принял очень своеобразное решение… выполнить план заготовок зерновых культур и прочего в полном объёме. А для неукоснительного выполнения директивы послать на Украину и в Поволжье две чрезвычайные комиссии. Возглавлять их будут члены ЦК, правда. кандидатуры я пока не знаю. При них же значимые персоны из числа чекистов. По предварительным сведениям будут задействованы Ягода и Бокий.
- Не Артузов?
- Нет. А что вдруг?
- Алекс, разве ты не понял? Два наиболее вероятных кандидата на место Менжинского, ты сам говорил!
Твою дивизию под хвост кобыле Будённого и усами Джугашвили поглубже утрамбовать! Моя промашка, не обратил внимания совсем уж на очевидное, в глаза так и бросающееся.
- Каюсь, оплошал. Неужто своего рода последняя - или одна из последних – проверка?
Попробуй узнать. У самого Артузова, - подмигнула Лариса. – Он ведь очень хочет занять место Вячеслава Рудольфовича. Не станет отказываться поговорить об этом с тем человеком, которых так полезен ему, настолько оправдывает возложенные на него чаяния.
- Рано! – отрезал я. Впрочем, не сразу. а спустя полминуты размышлений. - Пусть комиссии отправятся, а на меня нападут «злобные и коварные троцкисты». Вот тогда и впрямь настанет время для разговоров по душам.
- Тебе виднее, - не стала спорить Лариса. - Но голод сейчас… он неестественный. Вот что действительно страшно. Даже разрухой не оправдать, её давно нет.
- Когда это им нужно было что-то оправдывать.
Невесёлая усмешка, поневоле появившаяся у меня на лице, к комментариям не располагала. Потому Лара и предпочла промолчать, давая мне немного посидеть в тишине и подумать. Мысли были тоскливые. Голод –это всегда ужасно. Я хорошо помнил то, что творилось в начале двадцатых. Достаточно сказать лишь о том. что каннибализм был отнюдь не редким явлением.
Излишний пессимизм ещё до того, как что-то произошло? Вовсе нет. Право слово, я хотел бы ошибиться, но весь мой опыт даже не шептал, а вопил насчёт того, что нет, не обойдётся. Если апологеты «единственно верного учения» сочли необходимым ради индустриализации пустить под нож сельское хозяйство, то непременно это сделают. План есть, план будет выполнен. И точка! Никаких сомнений. Никаких колебаний. Что до голода, возможных массовых смертей, каннибализма… им на это наплевать. Ведь по дороге к «светлому будущему» допустимо угробить большую часть идущих. Не себя, разумеется, себя они всегда будут холить и лелеять.
Две чрезвычайные комиссии с членами ЦК во главе и с участием высокопоставленных чекистов – заместителя Председателя ОГПУ Ягоды и главы Специального (шифровального) отдела Бокия. И поставленные перед ними задачи – выполнить план, не останавливаясь перед самыми жёсткими мерами. Понятно, какими они, эти самые меры, будут. Очередная реинкарнация печально известных продразвёрсток. Проще говоря, будут выгребать всё подчистую, оставляя лишь запас на будущий посев, да и то под личную ответственность партработников среднего звена. А что в колхозах будут, извините, жрать – это чрезвычайные комиссии точно волновать не станет.
Особых бунтов ожидать не стоило. Уж точно не через столь короткое время после активного раскулачивания. Пассионариев – хотя называть так пытавшихся защитить собственное добро значило очень сильно польстить последним – уже частью постреляли, частью посалили, а остаток просто выслали в далёкие северные края. Зато симпатии к соввласти напрочь испарятся даже у тех, кого она, власть, считала своей опорой. Когда в желудке волки воют, иллюзии быстро слетают у немалой такой части людей, даже если с мозгом не так чтобы хорошо дело обстоит.