- Чем дальше будут представители ИНО и лично вы от этих комиссий, тем лучше. По сделанным прогнозам, исполнителей сначала похвалят, но случившееся потом… Может и не накажут, но не забудут, припомнив в нужное время.
- Опять ты за своё, Алексей! После таких слов мне ничего другого не остаётся, кроме как приказать рассказать обо всём, что привело к такому умозаключению.
- К вашим услугам, Артур Христианович. Началось всё с того, что я посмотрел кое-какую статистику, к которой у нашего ведомства есть полный доступ…
Поняв, что Артузов всерьёз заинтересовался, я вывалил на него прогноз о печальном будущем заготовок зерновых и надвигающемся голоде, который будет не слабее того, случившегося в 1921-22 годах. О том, что выгоды от участия в таком деле крайне сомнительны, а показное дистанцирование может в будущем принести много пользы. О вероятных масштабных арестах и судах над не желающими сдавать всё зерно, тем самым обрекая себя на вполне вероятную гибель от голода. О вполне вероятных голодных и просто бунтах, которые при мало-мальски серьёзной поддержке могут полыхнуть так, что и по ту сторону океана заметно будет. В общем. много чего было сказано и с карандашом в руках доказана весьма высокая вероятность подобного развития событий.
Глава Иностранного отдела хоть периодически и изображал саркастическую улыбку, но меня не прерывал. Более того, даже задавал уточняющие вопросы. Понимаю. вникать во внутренние дела, тем более такого рода, у него времени совсем не осталось. Тут бы с основным фронтом работ управиться.
- А ведь тебе очень хочется, чтобы именно я со временем сменил Вячеслава Рудольфовича на посту Председателя ОГПУ, - саркастически хмыкнул Артузов после того, каквыслушал мой прогноз от и до. - Каков предел мечтаний?
- Чем выше, тем лучше, - не стал я скрывать естественные для второго слоя личины стремления. - В моём случае естественно опираться на сильного покровителя, которому я могу быть полезен.
- Там посмотрим. Но насчёт голода и последствий не сгущаешь ли краски, Алексей?
- Отнюдь, Артур Христианович. Скоро начнутся действительно тяжёлые времена. И если к ним добавятся очередные акции сторонников покойного, но не ставшего от этого безопасным Троцкого… Советскому государству может стать очень неуютно. А они начнутся.
- Снова террор? Даже после устранения «головы».
- Скорее уж символа. Голова, а скорее даже несколько голов – они здесь, внутри СССР. Хотя и за пределами страны наверняка имеются руководители. Я пока не готов назвать их, мне нужно время и доступ к широкому пласту информации. Не только нашей, но и из других отделов. Тут документы из Секретно-политического сильно помогут.
- Время?
- На то, чтобы понять, где хотя бы одна из голов притаилась? Два месяца. Минимум полтора.
- Месяц! – сказал, как отрезал глава Иностранного отдела. - Нужны будут дополнительные документы, сразу обращайся лично ко мне. Я смогу достать почти всё. Может поможет архив Троцкого?
Тут я улыбнулся во все тридцать два зуба, показывая своё скептическое отношение к подобному. И объяснил такую реакцию.
- Столь важные вещи такие люди как Троцкий держат в голове. И уж точно не в архиве, который могут выкрасть. Но месяц сроку – это очень сложно.
- Больше дать не получится, -вздохнул Артузов. - Вячеславу Рудольфовичу приказано уже через три недели начать аресты виновных и вообще троцкистов. Внимательно прочитай про «рютинцев» и «смирновцев», дела на которых принесут из Секретно-политического. Возможно, они и есть организаторы террора. Не террористы, хотя… Сам Рютин бывший боевик.
- Тогда мне предстоит очень много работы. Разрешите начинать?
- Начинай! И с этого дня ты под охраной. Автомобиль с прикреплённым шофёром и охранник-порученец Хочешь прогуляться с женой – охранник идёт сзади. Выбрать что-то в магазинах – только на автомобиле.. Хорошо, что живёшь в центре города. не придётся переселять. Понял?
- Буду исполнять, Артур Христианович, - даже не пытался спорить я. Понимал, что всё едино не избежать, а подозрения в свой адрес уж точно не требовались.
- Иди. Документы принесут в твой кабинет уже сегодня. И автомобиль с шофёром и охранником тоже.
- Принесут?
- Шутник! Будут ждать у выхода. Привыкай, Алексей, теперь ты перешёл на более высокий уровень. Партия заботится о тех, кто ей нужен.
Поблагодарив, да так, чтобы звучало искренне и от всей души, я вышел из кабинета начальства и отправился в свой. Дел предстояло много, но все они были более чем полезны. Уже потому. что не противоречили планам. Забота партии, ха! Знаю я её заботу, видел во всей красе. Сначала нужен, а потом р-раз, и по миновании надобности быстренько в лагеря или и вовсе к расстрельной стенке. Красный голем чувств не ведает, да и со здравым смыслом у него большие проблемы. В этом его сила, но в этом же и огромная слабость.
Глава 9
Глава 9
СССР, Москва, октябрь 1932 года
Новая жизнь... с охраной. С того момента. как ко мне её приставили, прошло две недели, и были они довольно своеобразными. С одной стороны – знак внимания со стороны начальства и вообще партии, единственной и всем руководящей в СССР. Хороший знак, что ни говори. С другой – источник хлопот и проблем не только для меня, но даже для Ларисы. О нет, к ней охрану приставлять даже не думали, но меры предосторожности она повысила на порядок. На всякий случай, во избежание так сказать.
Изменилась система работы вновь создаваемой на территории СССР сети РОВС. Я связывался с группой Ларионова через Ларису, а они, в свою очередь, должны были управлять остальными. Пока что всего двумя группами, московской и ленинградской, но это было лишь началом. Зародыш сплетаемой паутины, которая должна будет в сжатые сроки оплести… Конечно же не всю страну. я привык здраво оценивать силы. Зато проникнуть в ключевые места через пару лет – это вполне реально. При условии, что удастся в скором времени реализовать ещё несколько стадий нашего многоходового плана.
Две недели. Они были заполнены делами и хлопотами не только у меня. Лариса и «ларионовцы» тщательно готовили лжепокушение на меня, подбирая подходящие условия для атаки, находя козлом отпущения с запасом, дабы похищение и последующее использовании парочки из них прошло как по нотам. И им это удавалось. Шесть! Они нашли шесть подходящих кандидатур из окружения бывшего видного чекиста, а ныне замнаркома Трилиссера. А найдя, следили и ждали команды, позволяющей начать.
Что до меня, то я работал. В том числе и над полученными из Секретно-политического отдела документами по подозреваемым в троцкизме, а также по намеченным для скорых арестов группам «смирновцев» и «рютинцев». Эти жертвы должны были послужить мерилом работы Секретно-политического отдела, его готовность в указанные сроки находить и карать «врагов партии». Виноваты они там или нет – это дело десятое, никого особо не волнующее. Партия назначила врагами – никто суть и причины выяснять даже не станет. Только на сей раз привычная тупая исполнительность должна будет сыграть против дуболомов из Секретно-политического. Заодно и против его особо хитрого и услужливого начальника.
- Ты только посмотри на этот бедлам, Лар, - не возмущался, а устало удивлялся я одним из вечеров, сидя в гостиной на диване рядом с девушкой, показывая ей выписки из дел по обеим группам. - Эти актёры погорелого балагана из ОГПУ всерьёз будут выдавать что «рютинцев», что «смирновцев» за этакие части «тайного троцкистского подполья в СССР». Безумие! Кого обманывают? Себя?
- Исключительно начальство, - улыбалась Лариса, куря вставленную в несуразно длинный мундштук папиросу. - С Троцким связи есть? Сталину возражали? Под суд! А он, всегда готовый и неизменно пролетарский, своей карающей десницей кого угодно унасекомит… или раздавит.
- Ну Смирнов со своими единомышленниками ещё ладно. Почти все действительно были связаны с Троцким, пусть и шарахались как от чумы от одной мысли силового и вообще жёсткого противостояния Сталину-Джугашвили и его политике. Там же почти все из важных так называемые «капитулянты». Одно название о многом говорит! Но «рютинцы» то как к числу троцкистов привязаны будут?
- С фантазией и безудержным усердием.
- Разве что. Рютин же. которого главной персоной и идейным организатором является, сроду к Троцкому отношения не имел. Чистой воды сталинец, боевик, только расходящийся во взглядах. Выглядеть суд будет глупее некуда, обвиняя его в терроризме не просто, а с целью помочь Троцкому, которого тот ну очень сильно не любил.
- А вот скоро и увидим, - улыбкой, достойной разочаровавшейся в роде людском Кассандры сопроводила свои слова Лариса. - У этого начальника СПО Молчанова план по разоблачению поскрипывает, сроки поджимают.
Пророческими слова оказались. Спустя всего лишь восемь дней после того разговора с Артузовым и Молчановым, начальник Секретно-политического отдал приказ хватать «рютинцев». Быстро, массово, с почти мгновенным предъявлением обвинений в троцкизме, терроризме и убийстве высокопоставленных членов партии. Проще говоря, именно на них решили на скорую руку свалить ответственность за все случившиеся ранее убийства. С размахом действовали, ничуть не стесняясь.
Пардону просим, такого слова как «стеснение» в словарном запасе чекистов сроду не наблюдалось. Зато планировался очередной громкий процесс, где раздувшийся от осознания собственной важности начальник Секретно-политического отдела явно желал наглядно продемонстрировать качество работы вверенного ему подразделения. Не своим, само собой разумеется, присутствием, а самим фактом организации очередного громкого и пафосного судилища.
За три дня до запланированного лжепокушения, я специально напросился к Артузову с целью «предварительных консультаций» по поводу порученной работы. И с ходу вывалил бочку помоев на Молчанова. Вежливо, конечно, с подобающим «уважением с старшим товарищам», но суть от этого всё едино не поменялась.
- Георгий Андреевич может арестовать и вывести на суд всех до единого «рютинцев», «смирновцев», прочих из числа бывших и не очень сторонников троцкистских идей из тех документов, которые у меня находятся. Но что толку? Убийства от этого всё равно не прекратятся.
- Аргументы?
- Все без исключения «смирновцы» - просто болтуны. Они могут говорить, но не убивать, - скривился я в презрительной гримасе. – О да, такие могут быть опасны, но только в определённых условиях, когда за их спинами реальная сила, открытая, готовая защищать. А её не видно. Можно их всех сослать, посадить, хоть расстрелять… Если что-то и изменится, то лишь интенсивность террористических атак. А Рютин… Нет коварства, должной степени имморализма, да и считать его самого и членов группы сторонниками Троцкого – ошибка. Если глава Секретно-политического отдела хочет ошибаться, я ложиться на рельсы не собираюсь.
- Подробнее, Алексей.
- Это не головы, даже не руки. В лучшем случае – лужёные глотки и болтливые языки. Головы троцкистков-руководителей надо искать в другом месте. И идти от двух исходных точек – Блюмкин, пусть и давно расстрелянный, а также бывшие подчинённые Троцкого в бытность его председателем Реввоенсовета и наркомом по военным и морским делам.
Ох как на меня пристально посмотрели! С полным пониманием ситуации, но в то же время как на совсем редкий экземпляр. Редкостной ядовитости, вроде маленькой, незаметной, но крайне опасной змейки. Артур Христианович затушил окурок сигареты, вдавив его в пепельницу так, что казалось ещё немного и старая бронза промнётся.
- У тебя, Алексей, неповторимая способность. Умеешь в любом данном поручении находить не просто дерьмо, а такое вонючее, что хоть на улицу беги!
- Должность такая, - пожал я плечами, попутно задумываясь о том. не придётся ли мне устранять самого Артузова броском ножа, находящегося в нарукавных ножнах, после чего пускаться в бега. Уж очень взбудораженным выглядел сейчас глава Иностранного отдела. – И вы сами даёте мне такие неоднозначные поручения.
- З-знаю, - прошипел Артузов, уже к концу слова словно бы сдуваясь, выпуская излишки пара из перегретого котла. – Думаешь я не осознаю, что нити ведут сюда, - громкий стук кулаком по столу. – Сюда, в ОГПУ! Серебрянский с его группой не мог быть сам по себе. Только его самого не спросишь, а те, кого мы допросили, ничего не знают. Он всё замкнул на себя! Яков был верным другом и учеником Блюмкина! С ним многие дружили, многие были обязаны этому авантюристу. Как их всех проверить?
- Осторожно.
- А то я буду вокруг них половецкие пляски устраивать! – вызверился начальник. – После истории с Серебрянским и его группой уже начались шепотки. Люди опасаются и отрезанной головы и начала «охоты на ведьм» среди своих. И того, что не начав её, можно оказаться с ещё большей опасности. Оттуда! – палец устремляется к потолку. – Почему, ты думаешь, Молчанов вцепился в группы Рютина и Смирнова? Он же умный, он всё понимает, но отводит угрозу, показывая, что мы работаем, что хватаем виновных. Иначе сочтут не соответствующим занимаемой должности. Сначала его, потом и других.
Вот и началось. Первые шаги в нужном направлении, способные не просто ослабить ОГПУ, но ввергнуть структуру через какое-то время в пучину хаоса, всеобщей взаимной подозрительности и всепоглощающего страха за собственные шкуры. Как раз то, что и требуется в сложившейся ситуации. И всё же не могу устоять, удержаться от того, чтобы не плеснуть керосинчику в и так яростно пылающий костёр.
- Ваш отдел сейчас защищён недавним устранением Троцкого.
- Сам понимаешь, Алексей, всё дело в том, что НЕДАВНИМ, - впервые за долгое время глава ИНО ощутимо повысил голос, пусть и выделив всего одно слово. - О прошлых успехах и в обычное время быстро забывают, а когда угроза собственной жизни налицо, срок ещё сильнее сокращается.
- Зато у нас хоть какое-то время есть, чтобы к устранённому символу найти хотя бы одну-две головы «троцкистской гидры», - вплетаю в свои слова «якорь», ориентированный на условную многоглавость противника. На то, что одним или двумя лидерами дело может и не ограничиться. - Быть может не так всё и плохо, как кажется. Артур Христианович, - еле заметно улыбнулся я, показывая присутствие осторожного. Но оптимизма. – «Головы» могут быть и не в самом ОГПУ.
- Даже не вздумай говорить, что в нашей доблестной милиции, - невесело хмыкнул Артузов. – Про наркоматы иностранных дел или там торговли и слушать не хочу.
- Я же вам не Молчанов, Артур Христианович, - рискую пошутить на грани дозволительного. Хм, проскочила шуточка, начальство даже улыбнуться соизволило. – А если серьёзно, то «головы» могут скрываться либо в армейской среде, либо в числе выходцев из ОГПУ. Выходцев, а не действующих сотрудников! Действующими, как я понимаю, являются «руки», исполнители. Серебрянский с частью его группы, иные, пока не выявленные. А организаторы, планировщики… Им выгоднее находиться вне ОГПУ, но знать наше ведомство изнутри. Хорошо знать, не только на нижних уровнях, но и до самого верха.
- Уже имеются конкретные подозрения?
- У меня недостаточно данных о командном составе РККА, да и работы там предстоит немало. Зато по второму направлению я склонен быть более оптимистичным. Я запросил дополнительные сведения о нескольких видных персонах из числа работавших в ВЧК-ОГПУ, осталось лишь перепроверить. Сейчас же я не готов. Обвинишь человека, а он ни при чём окажется. Мне не нужны враги такого масштаба!
- Осторожный, - протянул глава Иностранного отдела. – Хорошо, будет тебе ещё немного времени. Столько. сколько и раньше было дано.
Жмот! Но я его понимаю. Очень хочется Артуру Христиановичу получить новую порцию лавров. Не в суп, а исключительно с целью обезопасить себя от гнева усатого горного человека, обладающего в СССР практически всей полнотой власти.
Боится он его, я на сей счёт даже не сомневаюсь. И многие боятся, потому как Сталин-Джугашвили успел не раз показать свою безжалостность ко всем, кого считает хоть на волос отклонившимися от угодной только и исключительно ему партийной линии. А вдобавок очень не любит сильных личностей, потому как те потенциально способны вырасти в серьёзных конкурентов и побороться за власть.