Анжела заметила ворон на ветвях деревьев. Птицы терпеливо дожидались, когда их еда истечет кровью.
На шерсти волка уже начал скапливаться снег. Если зверь умрет, тело быстро остынет и его занесет снегом. Девушке хотелось это предотвратить.
— Ладно, давай договоримся, — сказала она, медленно опускаясь на корточки и держа в руке пистолет. — Я хочу и, кажется, могу помочь, но тебе придется позволить мне это сделать.
Одним глазом волкособ следил за ее движениями. Его голова лежала на боку, а второй глаз был скрыт снегом.
— Если нападешь, я тебя убью. — Она помахала пистолетом, чтобы он его заметил. — Серьезно. Попытаешься укусить — я выстрелю тебе в голову.
На самом деле она слабо верила в то, что он поймет хоть слово, но надеялась, что звук ее голоса успокоит зверя. Она старалась двигаться медленно, предсказуемо и исключить из тона угрозу. Анжела осторожно протянула руку и погладила его, как уже делала раньше. Она почувствовала, что он дрожит, и это задело ее за живое. Неспособный двигаться полуволк замерзал.
Она стянула с плеча одеяло и показала его зверю.
— Смотри, что я принесла. Ты слишком тяжелый, и я не смогу тебя нести; поэтому я собираюсь положить тебя на это одеяло и дотащить по снегу к моему грузовику. Надеюсь, одеяло будет хорошо скользить по снегу. Конечно, пластик лучше, но, думаю, он заставил бы тебя сильно нервничать. Ты предпочитаешь мягкое одеяло, я права?
Анжела нежно гладила шерсть, разговаривая со зверем и надеясь внушить ему, что не причинит вреда, а лишь попытается помочь.
Волк дышал с открытой пастью, и Анжела видела его ужасно большие зубы. Она прекрасно понимала, что находится очень близко к крайне опасному хищнику, и ей не хотелось, чтобы он вонзил в нее свои клыки. Она не желала стрелять в полуволка, но, если он нападет, она не станет колебаться.
— Ладно, что скажешь? Приступим?
Анжела расстелила одеяло за спиной волка и начала аккуратно подпихивать ткань под зверя. Это встревожило его, и он резко начал пытаться встать. Анжела отпрыгнула. Хищник старался устоять на дрожащих лапах, но через пару секунд снова упал на бок.
Удивительно, но теперь он почти полностью лежал на одеяле.
Глаза волка были полузакрыты, он тяжело дышал.
Попытка встать, похоже, забрала у зверя последние остатки сил, и, пока Анжела собирала углы одеяла, он не возражал. Девушка связала углы, и одеяло заключило животного в кокон. Она надеялась, что волка успокоит темнота и то, что он ничего не увидит.
Решив не медлить, она потащила зверя через лес, петляя среди деревьев и идя к грузовику по собственным следам. Все оказалось сложнее, чем она представляла: тяжелый сверток проваливался в рыхлый снег, а не скользил по нему. И все же это был единственный способ вытащить его из леса и оказать помощь. Перекинув концы одеяла через плечо и согнувшись под тяжестью, Анжела волочила свою ношу.
Волк не издавал ни звука протеста, и она решила, что он настолько обессилел и замерз, что сдался. Она знала, каково это — сдаться.
Она тащила по лесу тяжелого зверя и задыхалась от усилий. Время от времени ей приходилось вытаскивать из-под одеяла ветки.
Несколько раз она падала в снег. Каждый раз девушка поднималась так быстро, как только могла, смахивала снег с лица и продолжала идти. У нее текло из носа и, хотя на ней были перчатки, пальцы заледенели. Пальцы ног болели от холода.
Не обращая внимания на дискомфорт, она упорно шла вперед. Анжела твердила себе, что идти уже недалеко и она доберется быстрее, если перестанет беспокоиться о себе и сосредоточится на помощи раненому зверю.
Добравшись до грузовика, она откинула задний борт и села на него, чтобы отдышаться, но долго на ледяном металле не просидела.
Ей предстояла самая сложная часть: поднять в кузов грузовика волка, который весит примерно сотню фунтов.
Услышав слабый звук из одеяла, она наклонилась и откинула край, чтобы заглянуть внутрь. Глаза волка были закрыты.
Анжела снова укрыла его одеялом. Она подсунула одну руку под грудь волка, а другую под таз, собрав все четыре лапы посередине, чтобы вес пришелся на изгиб ее рук, и подняла зверя.
Она не знала, как сделала это, но одним мощным усилием ей удалось поднять его на откидной борт. Оттуда сверток без труда соскользнул в кузов.
Анжела нежно погладила волчий бок, переводя дыхание.
Глава 7
Тепло кабины грузовика понемногу отогрело пальцы Анжелы; ее заледеневшие бедра покалывало от напряжения и холода. Мчась по дороге в город, девушка зубами стянула перчатки. Она жалела, что раненый волкособ не может почувствовать хоть немного этого тепла — порывы ветра явно не шли зверю на пользу. По крайней мере, он был укрыт одеялом. Анжеле больше нечем было его согреть, поэтому она спешила изо всех сил.
До Милфорд Фоллз было довольно далеко, и когда Анжела добралась до города, улицы уже опустели. Она дрифтовала всеми четырьмя колесами на поворотах и неслась на красный свет, не желая замедляться без крайней необходимости.
Анжела повернула к круглосуточной ветеринарной клинике, внутренне ликуя. Она развернулась на пустой стоянке и припарковала грузовик кузовом к входной двери.
Анжела несколько раз бывала в этой клинике в качестве курьера, но никого здесь не знала. У нее были знакомые только в обычной больнице.
Внутри клиники была длинная стойка с компьютером, за которым сидела пожилая женщина. Она спросила, чем может помочь. Анжела ответила, что привезла раненого пса, но не может сама занести его внутрь. Администратор позвала кого-то из служебных помещений.
Через несколько минут через маятниковую дверь вышла сотрудница клиники, везя за собой каталку. Девушка была одета в синюю форму, как у медсестер в больнице, и выглядела чуть старше Анжелы.
— Привет, я Кэрол. Это вам нужно помочь привезти пса?
Анжела махнула рукой в сторону двери:
— Да, он в моем пикапе. Думаю, его подстрелили. Сама я его не дотащу.
На улице Кэрол помогла Анжеле поднять завернутого в одеяло волкособа и положить его на каталку. Кровь пропитала одеяло, а затем и бумагу, расстеленную на нержавеющей стали каталки.
Проходя через двери, Анжела положила руку на бок полуволка и почувствовала, что он еще дышит.
— Я заберу его, — сказала Кэрол, устремляясь к маятниковой двери. — Можете подождать здесь. После осмотра доктор выйдет и поговорит с вами.
Анжела схватила ее за рукав:
— Послушайте, Кэрол, вы все должны быть осторожны. Это наполовину волк. Он ранен и напуган. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
Кэрол отогнула край одеяла и взглянула на зверя:
— Понимаю. Для нас это не редкость.
Анжела сомневалась, что это так.
— Я серьезно. Он может ранить вас.
Сотрудница ветклиники понимающие улыбнулась и покатила завернутого в одеяло окровавленного волка во внутренние помещения.
— Доктор поговорит с вами, как только сможет, — сказала она через плечо.
Анжела спрашивала себя, зачем влезла в это.
— Могу я попросить вас заполнить бланк? — спросила женщина за длинной стойкой.
Анжела взяла планшет с привязанной к нему ручкой и села на один из оранжевых пластиковых стульев. В бланке нужно было указать личную информацию, но Анжела никогда не сообщала людям, где живет. Для получения журналов и посылок она использовала ячейку в почтовом сервисе Mike's Mail Service, поэтому указала в анкете адрес ячейки. Она заполнила остальные графы как смогла — вряд ли ее арестуют за то, что она оставила много пустых строчек, поэтому Анжела не стала заморачиваться.
Она остановилась на листе с вопросами о питомце.
Они хотели знать его возраст, когда в него в последний раз стреляли, о его болезнях, травмах и еще кучу других вопросов, на которые Анжела не могла ответить. Она написала: «нашла раненую собаку на обочине шоссе», а остальные строчки оставила пустыми.
Через полтора часа Кэрол отвела ее во врачебный кабинет. Доктор оказалась ширококостной деловитой женщиной с теплой улыбкой.
Она скрестила руки и прислонилась к лиловой стойке.
— Он поправится? — спросила Анжела.
Доктор посмотрела на Анжелу сверху вниз:
— А это уже зависит от вас.
— В каком смысле?
Мгновение она разглядывала Анжелу, словно размышляя, как та отреагирует на плохие новости.
— Как зовут вашего волкособа?
Анжела взяла бланк.
— Пожалуй, его едва ли можно считать моим питомцем. Я живу загородом. — Она на ходу придумывала правдоподобную историю. — Я видела его несколько раз возле дома, но он наверняка дикий. Сегодня я обнаружила его в канаве на обочине дороги. Думаю, его подстрелил какой-то подонок.
Доктор кивнула:
— Понятно. Думаю, так оно и было. Мы вкололи ему снотворное, поэтому сейчас он спокоен. Дальнейшее зависит от вас. — Она протянула Анжеле две страницы, на которых были отмеченные галочками ячейки и заполненные поля. — Полуволк умрет без срочной операции. Судя по вашим словам, он ничей, поэтому все зависит от того, насколько он важен для вас.
Анжела опустила взгляд на бумаги. Доктор наклонилась, указав авторучкой на несколько пунктов:
— Здесь анестезия, капельница, МРТ, сама операция, множество всяких необходимых мелочей и расчетное время пребывания в стационаре.
В глубине здания безостановочно лаяли мелкие собаки. Одна постоянно выла. Весь этот шум нервировал и мешал думать.
— Что ж, подытожим, — сказала Анжела. — Во сколько это обойдется?
— Сумма вот здесь, но она предварительная. Пока мы не поймем степень повреждений, трудно сказать, увеличится ли сумма. Как видите, сейчас выходит минимум три тысячи четыреста долларов. Я сделаю все возможное, чтобы не превысить ее, но, если мы будем оперировать, нам придется сделать все необходимое.
Анжела не была удивлена — примерно на такую сумму она и рассчитывала: хирургические вмешательства были дорогими. Когда она ходила домой за грузовиком, то захватила с собой четыре тысячи долларов наличными.
Она глубоко вздохнула. Это была большая сумма для дикого зверя, который мог не выжить даже после медицинской помощи.
В этот день она собиралась просто пройтись по лесу, в тишине и спокойствии, подальше от бара с пьяницами и приставучими парнями.
Она ощутила укол совести за то, что думает только о себе. У женщины, которую она нашла, Кристи Грин, день выдался намного хуже. Она была жестоко убита.
— Вы можете спасти его?
Доктор была готова к ответу.
— Думаю, да. Но его сильно ранили, поэтому обещать ничего не могу. Сейчас он в медикаментозном сне. Если хотите, мы можем просто усыпить его. Он не ваш питомец, и я, безусловно, пойму такое решение. Могу обещать, что боли он не почувствует. В вашей власти отпустить его, позволив умереть тихо и безболезненно. Я могу это устроить.
— Но вы можете провести операцию и спасти его?
— Благоприятный исход обещать не могу, но я отличный специалист.
Анжела чувствовала ответственность за то, что это создание подстрелили. Она вызвала полицию, а затем явился этот ублюдок-шериф, который сначала стреляет, а потом задает вопросы.
Это всего лишь дикий зверь. И все же...
— Анжела, у меня нет времени описывать повреждения или то, что нам необходимо сделать. Если вы пожелаете усыпить его, я вполне пойму. Но если вы хотите, чтобы я попыталась спасти ему жизнь, время играет большую роль. Он теряет много крови. Мне нужно немедленно приступить к операции, если вы хотите спасти его.
Анжела сама не знала, почему не хочет, чтобы жизнь волка закончилась вот так.
— Проводите операцию. Я хочу, чтобы вы сделали все возможное, чтобы спасти ему жизнь. Я все оплачу.
Глава 8
Доктор действительно оказалась хорошим специалистом. Волк пережил операцию, которая прошла так, как они рассчитывали.
От этой новости Анжела вздохнула с облегчением.
Девушка стала каждый день приходить в ветеринарную клинику проведать волка. Сперва на него было грустно смотреть: накрытый одеялом зверь лежал в маленьком вольере с капельницей в побритой передней лапе. Сотрудники заверили Анжелу, что волк под болеутоляющими и просто отдыхает. Его глаза были закрыты, и он не реагировал на лай и визг собак.
Он принадлежал лесу и был рожден для свободы.
Когда она пришла в третий раз, он не спал. Волк не вставал, но посмотрел на нее, когда она подошла к двери вольера с прозрачной верхней половиной. Несколько минут она мягко с ним говорила. Ей хотелось протянуть руку и погладить его, но она подозревала, что это плохая идея. У сотрудников были средства, чтобы сладить с ним — они заботились как о волке, так и о собственной безопасности.
На четвертый день Кэрол сообщила ей, что он стал есть, идет на поправку и набирается сил. Доктор сказала, что уже завтра его можно забирать домой. Эта новость не выходила из головы Анжелы, и она понятия не имела, что будет делать со зверем.
Определенно, она не сможет держать его дома — волкособ наверняка убьет ее. Этот великолепный зверь имел свое место в мире, он не был домашним и никогда им не станет. Он был диким, и Анжела хотела, чтобы он таким и оставался.
К счастью, в ветклинике был подаренный кем-то старый собачий вольер. Сотрудники сказали, что Анжела может взять вольер. Они посадят туда полуволка, и она отвезет его домой.
На следующий день Анжела приехала за волком, которого удалось заманить в вольер. Он жался к задней стенке и рычал, когда кто-то подходил ближе.
— Он пробыл здесь так долго, что мы уже полюбили этого здоровяка, — сказала Кэрол. — Мы нечасто имеем дело с волкособами. Он великолепен. Мы назвали его Бардольфом. «Бардольф» означает «свирепый». Он осторожен, как и большинство волков, но при этом весьма свиреп.
Анжела решила, что имя подходящее.
Кэрол и мужчины-сотрудники погрузили вольер на платформу пикапа Анжелы и надежно его закрепили.
Кэрол вручила ей какие-то бумаги:
— Это указания по послеоперационному уходу.
Анжела озадаченно пробежалась по инструкциям:
— Не уверена, что...
— Понимаю, — сказала Кэрол. — Между нами говоря, просто кормите его и не нервируйте. Разрезы небольшие, а швы в основном внутренние. Чтобы они не разошлись, волку нужен покой. Скоро все окончательно заживет. Если возникнут проблемы, звоните, но я думаю, все будет хорошо — просто предоставьте природе самой закончить лечение. Больше всего ему нужен отдых.
— Сколько времени? Долго держать его в вольере?
Кэрол пожала плечами.
— Может, неделю. Трудно сказать точно. Думаю, вы сами поймете, когда придет время его выпустить.
Анжела накрыла клетку старым покрывалом, чтобы волку было спокойнее. Она медленно ехала домой, не желая, чтобы от быстрой езды Бардольф упал и у него разошлись швы.
Когда она добралась до дома, было холодно и ясно. Она прикрепила к откидному борту алюминиевые пандусы и осторожно спустила накрытую покрывалом клетку на заранее подготовленную соломенную подстилку. Ей нужно были идти на работу в бар, поэтому она оставила на клетке толстое покрывало, которое удержит тепло. Девушка знала, что волки чувствуют себя в безопасности в своем логове, и надеялась, что Бардольфу будет комфортно в этом временном логове. Внутри клетки было несколько старых больших одеял, из которых волк мог соорудить себе лежанку.
Прежде чем уйти на работу, она откинула край покрывала и осторожно приоткрыла дверь вольера, чтобы забросить туда половину сырой тушки цыпленка. Бардольф прижался к дальней стенке и наблюдал за ней. Его тихое рычание дало понять, что он не доволен.
Каждый день Анжела спокойно разговаривала с волком, кидая ему цыпленка. Большую часть времени она старалась оставлять его в одиночестве, чтобы он не был напряжен или взволнован. Она хотела позволить ему отдохнуть и излечиться. Каждый раз, когда она бросала Бардольфу еду, от предыдущей порции оставались лишь ошметки. Он справлял свои нужды в углу, так что ему не приходилось лежать в грязи. Анжела предпочла бы почистить вольер, но это было слишком опасно. К тому же, как только она откроет дверь достаточно широко, волк выбежит.