Была почти полночь. Полуобгоревший остов барака в опустевшей низине за старым фортом все еще дымился, но больше не горел. Его прежние обитатели, спасенные все до единого, спали в полумиле от него, в паровозном депо под защитой полицейских и священника. Тот же из них, кто в целости и сохранности добрался до камеры окружной тюрьмы, вероятно, тоже спал. Лингвистическое чудо, мастер Тони Вульф Тон Паласси, крайне уставший, тихо сопел под боком у матери, а та плакала над ним от гордости и нежно целовала его раскрасневшееся личико. Семье Паласси выпала огромная честь, что уж говорить о семье Каллахан. В одиннадцать часов местный корреспондент «Курьер-журнала» и других городских газет позвонил узнать, где он может получить свежую фотографию мальчика для повсеместной ее публикации.
Вообще говоря, и остальные жители города в тот поздний полуночный час тоже лежали в своих постелях. Но вот в окнах кабинета доктора Лейка, на втором этаже здания Плантаторского банка, горел свет, а на кожаной кушетке в смотровой растянулась грузная фигура. Руки лежащего безвольно покоились на груди, голова его была обмотана множеством слоев ваты и хирургических бинтов. Над ним стоял старый доктор Лейк, держа на открытой ладони маленький черный сплющенный предмет. Дверь, ведущую в приемную, приоткрыла чья-то нога, и в щели возникло охваченное скорбью лицо судьи Приста с влажными глазами.
– Вон! – рявкнул доктор Лейк, не поворачивая головы.
– Лью, это я! – сказал судья Прист тем шепотом, которым инстинктивно начинало говорить любое цивилизованное существо, кроме врача или профессиональной медсестры, во время бесспорно страшного визита. – Я больше не мог ждать ни минуты! Ни волоска со старой седой головы Джимми Бэгби не променяю на всех Биверов Янси, которые когда-либо на свет рождались. Лью, ответь, есть шансы?
– Билли Прист, – строго произнес доктор Лейк, – главная проблема с тобой в том, что ты говоришь и действуешь опрометчиво. Бивер Янси не умрет – его и топором не прибьешь. Не знаю, отчего эта история так разрослась к ночи. И с Джимом Бэгби тоже все в порядке, разве что завтра ему грозит сильная головная боль. Пуля чиркнула по черепу и застряла под скальпом. Вот она, я только что ее извлек… О господи! А теперь взгляни, что ты наделал, врываясь сюда и заливая все вокруг слезами!
Перебинтованная фигура села на кушетке и освободила глаза от низко намотанных слоев марли.
– Это ты, судья? – поинтересовался сержант Бэгби своим обычным голосом и почти в обычной своей манере.
– Да, Джимми, это я. – Судья Прист перенесся через комнату к своему другу – не подбежал, не перепрыгнул, не проковылял, а именно перенесся. – Да, это я, Джимми.
– В другой комнате есть еще кто-нибудь из парней?
– Да, Джимми, они все там, ждут.
– Ну так бросай носом хлюпать и зови их прямо сюда! – твердо произнес сержант Бэгби. – Я много лет пытаюсь заставить кого-нибудь высидеть на месте достаточно долго, чтобы досказать историю про генерала Джона Брекенриджа и генерала Симона Боливара Бакнера26; и меня все время что-нибудь прерывает. Похоже, на этот раз у меня появился шанс ее закончить. Зови парней сюда!
Хискич Хискич-Причард
Хискич-Причард – автор в значительной степени канадский, но не американо-канадский, как те многие, которые впоследствии проявляли себя в литературе США, а британо-канадский. Для эпохи могущества Британской империи с Канадой в качестве ее доминиона такое раздвоение не было редкостью. Впрочем, фигура именно этого автора не слишком-то типична для любой эпохи: он умелый и плодовитый писатель, работавший в самых разных жанрах, – и при этом столь же «многостаночный» строитель империи. Той самой, Британской.
Хискичу-Причарду доводилось вести исследовательские экспедиции в северных лесах и южных джунглях, возглавлять официальные делегации и диверсионные отряды, вести бой на дистанции рукопашной схватки, кинжального удара и снайперского огня. Во время Первой мировой он стал одним из отцов-основателей снайперской школы, за счет своих «имперских» навыков усовершенствовав и тактику действия, и маскировочный костюм, идею которого в европейских армиях принимали довольно-таки неохотно.
Все это он так или иначе трансформировал в своем литературном творчестве. Многие его романы и циклы рассказов написаны в соавторстве с матерью, Кейт Хискич-Причард, имевшей, конечно, больше свободного времени, чем сын (с его-то бурной биографией!). Степень ее участия в цикле о Джо Новембере, то есть Ноябрьском Джо, канадском следопыте, время от времени поневоле переходящем к детективной работе, вызывает вопросы, а в предлагаемом вниманию читателей рассказе даже сомнительна. Тем не менее Хискич и Кейт, сын и мать, много лет составляли успешный литературный дуэт, чья необычность вполне соответствует нестандартности боевого и творческого пути Хискич-Причарда.
Семеро лесорубов27
Чем ближе я узнавал Джо, тем больше восхищался им. Сказать по правде, меня не оставляла надежда, что какое-нибудь новое происшествие даст ему возможность еще раз продемонстрировать свои удивительные способности. Конечно же, он прекрасно разбирался в обыденных деталях лесной жизни, и общение с таким опытным лесовиком было для меня сплошным удовольствием.
Это случилось вскоре после нашего возвращения из Сен-Амьеля. Под руководством Джо мне удалось подстрелить крупного благородного оленя на озере Уиддни, и так уж получилось, что именно тогда я узнал новости о старине Хайэмсоне. Мы отправились повидаться с ним, поскольку Джо уверил меня, что старик когда-то был неплохим чучельником.
Оказалось, что он живет неподалеку вместе с дочерью, Джейн Лайон. Оба выглядели вполне счастливыми, но, должен признать, у меня возникли опасения, что миловидной Джейн недолго оставалось носить фамилию Лайон, о чем я и поведал Джо по пути назад.
– Такова жизнь, – ответил он. – Старина Хайэмсон жаловался, что Бакстер Герд и Миллер не дают ей проходу. Что ж, думаю, девушке в любом случае нужно выйти замуж.
– А ты сам не думал о женитьбе, Джо? – спросил я.
Это было бы естественно для тех, кто не испытывает такой сильной тяги к лесу, но тот, кто слышал крик гагар на озерах, воспринимает все немного иначе.
– Иногда встречаются очень милые девушки, Джо.
– Вы повидали больше моего, мистер Куоритч, – рассмеялся Джо. – Но и вы тоже не получаете телеграмм от миссис Куоритч с просьбой прийти и спеть ребенку колыбельную.
Я не придумал, что ответить на это слишком язвительное замечание, и какое-то время мы шли молча. Уже приближался вечер и начался дождь, когда мы свернули на короткую, длиной всего в одну милю дорогу к хижине Новембера. Проследив за взглядом Джо, я увидел на земле свежие следы.
– Ну и что ты об этом скажешь? – поинтересовался я, как всегда, радуясь любой возможности проверить таланты Джо.
– Попробуйте сами, – предложил он.
Это были обычные следы, и узнать из них я сумел совсем немного.
– Здесь прошел человек в мокасинах – вероятно, индеец. Правильно? – спросил я.
Джо Новембер мрачно усмехнулся.
– Не совсем. Это не индеец, а белый человек. Он несет важные новости и пришел не издалека.
– Ты уверен?
Я наклонился и пригляделся внимательней, но без особого результата.
– Уверен. У индейских мокасин нет каблуков, а у этих есть. И он пришел не издалека, потому что двигался быстро, – посмотрите, он ставил ногу на носок. А когда человек заканчивает путь бегом, можете не сомневаться, что у него есть на то серьезные причины. По этой дороге ему не попасть никуда, кроме как в мою хижину, так что скоро мы с ним увидимся.
Когда десятью минутами позже мы подошли к дому Новембера, то ничуть не удивились, обнаружив, что кто-то сидит на бревне возле двери и курит трубку. Это был дородный мужчина средних лет с грубыми чертами лица, и седины в его рыжей бороде виднелось больше, чем следовало бы ожидать в его возрасте.
Он поднялся и шагнул нам навстречу.
– Черная Маска опять взялся за старое! – выкрикнул он. Я заметил на лице Новембера проблеск интереса, если не предвкушения. Он обернулся ко мне.
– Это мистер Клоуз, управляющий лагерем Си28 целлюлозной компании «Речная звезда», – сказал он. – Рад познакомить вас с мистером Куоритчем, мистер Клоуз. – На этом церемонии закончились, и он добавил обычным рассудительным тоном: – Что Черная Маска натворил на этот раз?
– Все те же старые фокусы. Но теперь уж мы поймаем его за хвост, или мое имя не Джошуа Клоуз.
Он поднял голову, заметил недоумение на моем лице и пояснил специально для меня:
– В прошлом году на дороге из лагеря в поселок произошло пять ограблений. Каждый раз доставалось какому-нибудь одинокому лесорубу, остановившемуся на привал, и каждый раз грабителем был человек в черной маске. Новембер как раз уехал отсюда.
– Да, в Вайоминг, встречаться с адвокатом из Филадельфии по поводу того вапити, – добавил молодой лесоруб.
– Полиция никого и не арестовала, хотя однажды прибыла на место спустя всего четыре часа после ограбления, – продолжал Клоуз. – Но это дела давно минувших дней. Я прибежал сюда со скоростью семь миль в час из-за того, что приключилось вчерашней ночью с Дэном Майклзом. Дэн пахал как вол без малого три месяца, а позавчера заявился ко мне в кабинет и сказал, что у него умерла мать и он должен уехать на похороны. Дэн – славный малый, и я попытался отговорить его, напомнив, что в последний раз он ездил на похороны матери год назад, когда мы работали к северу от озер. Но это не помогло, его так распирало, что он и слушать ничего не хотел. Он заработал кучу денег, и было видно, что ему не терпится все спустить, так что я заплатил ему и сказал, что постараюсь сохранить за ним место, пока он не вернется с похорон. Я дал ему на кутеж десять дней. Да, было около четырех пополудни, когда я рассчитался с ним, ничуть не сомневаясь, что он останется на ночь в лагере и уйдет на рассвете. Но ничего подобного: что-то в моих словах разозлило его, он заявил, что не станет ночевать в лагере, где командует такой мошенник, как я, и тут же отправился в поселок.
– Своим ходом?
– Да, и притом один. А ранним светлым утром вернулся назад, и послушайте, какую небылицу он мне рассказал.
Дэн прошел уже около восьми миль, когда начало темнеть, и он решил остановиться на ночлег возле наших прошлогодних вырубок. Ночь выдалась чудесная, а у него с собой не было ничего, кроме пачки денег и одеяла, так что он отправился к просеке Перкинса, разжег костер у скалы, окруженной ельником, и лег спать. Заснул он мгновенно и поэтому не помнит ничего до того момента, когда его разбудил громкий голос. Дэн сел, протирая глаза, но то, что он услышал, заставило его проснуться окончательно: «Руки вверх, и без глупостей!»
Разумеется, он поднял руки; выбора не было, он ведь никого не видел. Затем другой голос из кустов приказал ему вытащить деньги и положить их по другую сторону костра, а иначе пусть пеняет на себя. Дэн заметил, как в кустах сверкнул ствол револьвера. Он выругался, но грабитель держал его на мушке, и Дэн бросил деньги туда, куда велели. Березовое полено вспыхнуло в тот самый момент, когда пачка упала на землю, и Дэн разглядел, как какой-то парень в черной маске поднял деньги и тут же скрылся в темноте. Все это время Дэн одним глазом следил за кустами, где прятался человек с револьвером, но тот больше не показывался. Затем первый голос приказал ему два часа не двигаться с места, а иначе его пристрелят как собаку. Дэн просидел положенное время, так и не услышав ни единого звука, после чего вернулся в Си.
Когда парень рассказал свою историю, весь лагерь взбесился почти так же, как и он сам. Они объявили награду в пятьдесят долларов за любые сведения, которые помогли бы поймать грабителя, а я добавил еще сотню от лица компании. Так что, Джо, если ты сцапаешь этого мерзавца, то окажешь всем большую услугу, да и сам внакладе не останешься.
Клоуз посмотрел на Новембера, который выслушал весь его рассказ, сохраняя обычное молчание.
– Парни из Си знают, что вы отправились ко мне? – спросил Джо.
– Нет, я решил, что не стоит им ничего говорить.
Новембер помолчал еще немного.
– Тогда вам лучше вернуться, – сказал он наконец. – Я схожу на просеку Перкинса и осмотрю место, где произошло ограбление, а потом найду какой-нибудь предлог, чтобы заглянуть в лагерь Си и сообщить вам, что дали поиски.
Клоуз согласился, и вскоре мы уже смотрели ему вслед, пока высокую фигуру управляющего не поглотили сумерки.
Я хотел было спросить Новембера, что он думает об этом ограблении, но никогда еще Джо не был таким необщительным. Он сидел с трубкой в зубах и то и дело уводил разговор в сторону, до тех пор пока мы не отправились в лес.
Луна прочертила широкую дугу в небе, освещая нам путь. После того как мы пересекли высокий, поросший лесом хребет, дорога была в целом приятной, и мы шли без остановки, пока огромные черные силуэты деревьев на фоне серого рассветного неба внезапно не расступились, выводя нас на просеку.
– Вот это место, – объявил Джо.
Постепенно рассвело, и он принялся за осмотр стоянки Дэна Майклза. Зола от костра и еловый лапник, составлявшие скудное убранство бивака, не вызвали у Джо Новембера особого интереса. Он бродил взад-вперед по просеке, вероятно, изучая цепочки следов, но недавний проливной дождь почти полностью размыл их, и через десять минут Джо бросил это занятие.
– Что ж, – мягким тоном произнес он, – ему опять повезло.
– Кому?
– Грабителю. Как и в прошлом году! Он снова не оставил следов.
– Они не оставили, – поправил я.
– Он был один, – возразил Джо.
– Но Майклз слышал два голоса, и парень в маске появился в тот же самый момент, когда в кустах сверкнул револьвер второго грабителя.
Не говоря ни слова, Новембер повел меня мимо погасшего костра на дальнюю сторону просеки и раздвинул еловые ветки, которые недавно внимательно осматривал.
На высоте примерно в пять футов от земли две-три ветки были сломаны, а кора на них ободрана до самого ствола.
– Он очень забавный парень, этот, с револьвером. – Новембер запрокинул голову и рассмеялся. – Здесь был только один грабитель, и он закрепил свое оружие в развилке, чтобы Дэн подумал, будто на него напали двое. Ловкий трюк!.. Дождь смыл почти все следы, так что мы оправимся в лагерь Си и попытаем удачи там. Но сначала нужно подстрелить оленя, и тогда ребята решат, что я просто принес им немного мяса, как обычно делаю, когда охочусь возле лагеря.
По пути в Си Новембер заметил след молодого оленя, переходившего дорогу во время дождя. Я остался ждать, а Джо тенью проскользнул в малинник и вернулся спустя двадцать минут с оленьей тушей на плече. Едва ли кто-нибудь мог потягаться с Новембером в умении подкрасться к добыче и сделать точный выстрел.
В лагере Си он продал оленью тушу повару, и мы отправились в контору. Все лесорубы были на работе, но управляющего Новембер все же застал в кабинете и поделился с ним новостями. Однако я обратил внимание, что Джо ни слова не сказал о своей версии с одним грабителем.
– Это означает, что мы сели в галошу, – заметил Клоуз, когда он закончил рассказ.
– Боюсь, нам придется подождать, пока не ограбят еще одного бедолагу, – согласился Джо.
– Ты думаешь, они снова на это отважатся?
– Конечно. Кто же бросит дело после такой удачи?
– Я бы тоже так решил, но дело в том, что ребята больше не хотят ходить по одному. Они слишком напуганы. Сегодня шестеро моих парней уходят в поселок. Они надеются встретить этих мерзавцев и грозятся сделать из них решето. Но, конечно же, эти двое и носа не покажут. Они не рискнут напасть на такую большую команду!
– Может быть и так, – сказал Новембер. – С вашего разрешения, мы с мистером Куоритчем хотели бы заночевать здесь.
– Хорошо. Только я не смогу составить вам компанию. Мне нужно разобраться со счетами, и я их непременно сведу, даже если на это уйдет вся ночь.