После победы на практике последовали успехи на зельеварении, хотя я делала все по-своему, а не так, как сказано в учебниках. Затем появился учитель по созданию талисманов и посохов, с которым я сразу поладила, биология мистических животных, которую я с удовольствием учила, а так же магический аналог физики и высшей математики, где мне отлично помогли всплывшие в памяти увлечения прошлой жизни... Шаг за шагом, и постепенно меня признали в академии. Самые догадливые из студентов стали набиваться мне в друзья и пытаться научиться у меня чему-нибудь. Я, как и советовал Кудеяр, охотно обучала их, но далеко не всему, что сама знала. Навыки и приемы боевой магии - это не то, что стоит передавать кому-нибудь до собственной пенсии. Неизвестно, кто попадется тебе на поле битвы, так говорил мой учитель. Оба они.
Через три недели в академии у меня даже появились друзья, с которыми я иногда выбиралась погулять. Это были в основном старшекурсники, но и маги помладше тоже затесались. Три девушки и два парня, потом к нам еще прибился тот колдун, которого я победила на практике. С ним я в итоге очень даже хорошо сошлась... так хорошо, что он меня пару раз звал на свидания, но оба раза получил отказ.
В первые дни, когда у меня начали появляться друзья, я на радостях решила притащить их к нам домой на чаепитие. В конце концов я имела на это право! Все шло неплохо, маги были в восторге от выпечки Леопольда и от моих баек про путешествия. Вечер был отличный, пока не вернулся Арланд. Под строгим взглядом инквизитора маги смутились, а потом самый смелый решил с ним поздороваться и пожать руку. Арланд ее пожал, но стоило ладони колдуна коснуться белой перчатки, как та вспыхнула. Оказывается, этот умник решил применить заклинание в глупой надежде, что оно сработает на инквизиторе. Арланд стоял с каменным лицом, а вот глаза оставшихся магов загорелись... теперь каждый из них решил поздороваться с инквизитором и ужалить его каким-нибудь заклинанием.
Этот цирк продолжался несколько минут, с каждым рукопожатием Арланд становился все мрачнее, а после того, как самый первый маг начал упрашивать его снять перчатки, - дурачок решил, что у инквизитора просто зачарованная одежда, - и вовсе изменился в лице.
Кончилось тем, что все маги были выдворены, а на мою долю выпал очередной серьезный разговор.
С того случая все стало сложнее, чем больше у меня становилось друзей, тем больше становилось проблем с инквизитором. И ладно если бы дело касалось только тех дурачков, которые подшутили над ним, Арланд оказался ужасным ревнивцем и косо смотрел чуть ли не на каждый столб, возле которого я проходила! Понятия справедливости в его голове гасли, как только возле меня появлялся хоть кто-нибудь мужского пола. Будь его воля, он бы меня где-нибудь запер в одиночестве! Этого не происходило только потому, что несмотря на протест Арланда, я все же потихоньку продавала зелья и свои деньги у меня водились, хотя и небольшие. Поэтому я могла себе позволить иногда посидеть с друзьями, не спрашивая у опекуна разрешения и денег.
Леопольд к тому времени, когда я стала преуспевать в академии, уже вышел пару раз на сцену и был признан зрителями. Его заметили несколько людей из высшего круга, и он был приглашен на пару приемов. Вскоре он стал знаменит, в своем доме его желал увидеть каждая мало-мальски значимая семья в городе.
С одной стороны Лео был рад успеху и признанию, но с другой ему было очень тяжело. Я нередко находила его в его комнате зареванным. Давление со стороны хозяев театра, недосып, невозможность заниматься чем-то, кроме подготовок к выступлениям, все это быстро истощало его. К тому же, он больше не находил свободного времени для того, чтобы перевоплощаться в животных. Раньше он никогда не делал таких перерывов, оборачивался минимум два раза в день, сейчас же он мог проходить в одном теле несколько суток, а это, как оказалось, ему противопоказано. Если он долго не оборачивался, у него начинало ломить все тело, поднималась температура, в итоге он падал в обморок и превращение происходило само собой - он становился крысой. Видимо, крыса, это был самый первый оборот в жизни Лео и поэтому именно крыса была "запрограммирована" на уровне инстинкта в случае опасности. К счастью, такой припадок у него случился дома, а не на сцене. Поняв, что тело против таких застоев, Лео стал спать в облике кота, а к театру летать орлом, и это, вроде, избавило его от проблем.
Кроме жизни в театре у Лео худо-бедно стала развиваться личная жизнь. Девиц к нему тянуло, как ос к варенью, мужчины его не любили и пару раз даже пытались побить... Оборотень решительно не понимал, чем это все вызвано и очень расстраивался. Как-то раз я нашла его на кухне трясущимся, с огромными круглыми глазами. У него был шок: к нему начала приставать Лариса, жена хозяина театра, и он не знал, что делать. Поговорив с Арландом, я убедила его провести важную беседу с братом, рассказать ему об этой стороне жизни подробнее. Нельзя сказать, что Лео после узнанного стало легче. Теперь он понял, чего хотят от него большинство актрис в театре, и что все с ним так любезны вовсе не из-за того, что он такой душка. Тяжелым ударом для него стали раскрывшиеся заигрывания Ларисы, которая была в два раза его старше. Лео бледнел каждый раз, когда упоминалось ее имя, а в театре ее избегал.
Жизнь Арланда тоже круто поменялась. Он теперь много работал, взвалил на свои плечи обязанности городского судьи, клирика и экзорциста. Гоняясь за одержимыми, он параллельно наставлял немногочисленных разбойников на путь истинный и благословлял людей на рождение детей, браки и так далее. Городской инквизитор - звание вроде городского супергероя, борца со злом. Многие восхищались Арландом, о нем даже пару раз написали в газетах, и кто-то даже сочинил ему хвалебную оду. Что и говорить, я своим доморощенным ангелом справедливости гордилась безумно!
Хотя инквизитор и уставал, как собака, теперь, возвращаясь домой, он выглядел счастливым. Наконец-то он мог исполнять свой долг и никому при этом не вредить, не прятаться, идти по выбранному пути, не сворачивая из-за преград своего второго я. Жизнь в городе стала для него долгожданным этапом, когда он мог почувствовать себя нормальным человеком уважаемой профессии, а не опасным чудовищем, которому нужно скрываться от охотников.
Арланду нравилось возвращаться после тяжелого дня в свой дом, где его встречали мы с Лео и готовый ужин. Он растекался от удовольствия, усаживаясь в кресло напротив камина, мог часами смотреть на огонь и наслаждаться спокойной теплой атмосферой собственного дома. К тому же, что не мало важно, он все-таки перестал хвататься за бутылку, и редко пил что-то, кроме своей святой воды.
Но нормальная жизнь, в общем ее понимании, ограничилась для него только домом и профессией. Арланд не спешил заводить друзей, он вообще очень неохотно шел на контакт с чужими... даже странно было, что Лео в итоге оказался куда более общительным, чем его брат. Зато Арланд старался как можно больше времени проводить с нами. Несколько раз они с Лео ходили в местные пивные, разговаривали о чем-то своем и, в общем-то, стали совсем как настоящие братья.
Ко мне же инквизитор стал относится совершенно иначе, поначалу меня даже напугали эти перемены. Причем больше меня пугала не настойчивость, с которой он стал стучаться ко мне в комнату по вечерам, а забота, казалось, совершенно для него не свойственная. Он стал интересоваться моей жизнью в академии, опытами, полученными знаниями... Когда он узнал, что в академии меня пытаются травить, чуть не пошел разбираться, благо я вовремя его остановила! Но в итоге все равно несколько самых задиристых магов внезапно успокоились и стали избегать даже на глаза мне попадаться.
Иногда мы с ним выбирались гулять в парк, когда было уже совсем поздно и мало кто мог увидеть нас вместе, но чаще всего нам приходилось довольствоваться обществом друг друга в гостиной. Мы разваливались на диване и читали, я учебники, а он что-то по работе. Было похоже на совместный просмотр фильмов в моем мире.
У нас, конечно, случалось немало поводов для ссор, мы часто ругались... возможно, даже чаще положенного. Но в то же время мы всегда могли прийти друг к другу с любой проблемой, выслушать и, главное, понять и поддержать. Все же у меня были вещи, которые не понял бы даже Лео, у Арланда было множество сомнений в своей работе, которыми он ни с кем не мог поделиться и которые доверял только мне.
И хотя я старалась показаться независимой, во время ссор часто напоминала Арланду о том, что не заинтересована в нем и все делаю лишь из скуки и любопытства, использую его, пока не появится кто-нибудь стоящий, или даже что это все для того, чтобы помочь ему, скромному монаху, хоть немного раскрепоститься, чтобы он в свои двадцать шесть хотя бы знал, что такое женщина... При всех этих ужасных словах, которые я могла наговорить сгоряча, не представляла себя без него. Когда лежала с ним, уставшим и крепко спящим, в постели, готова была до бесконечности вдыхать запах его волос, целовать его плечи, прижиматься к его груди, пытаясь почувствовать тепло кожи через одежду. Тогда я ощущала такое всеобъемлющее счастье, что меня начинало трясти от нервов и слезы без причины выступали на глазах. Это было настоящее безумие, но я ничего не могла с собой поделать.
Прошло не так много времени с того момента, когда все более-менее устаканилось, как я влипла в небольшую историю. В академии я случайно замечталась во время эксперимента и взорвала дорогой котел, влетев на десять золотых. Поскольку таких денег у меня не было, пришлось отрабатывать, подготавливая магические предметы для лабораторных работ младших курсов. После занятий, закончившихся в четыре часа дня, мне пришлось остаться в кабинете преподавателя зачаровывающих искусств, там я провела все время до десяти вечера, а потом мужчина вызвался проводить меня, ибо опасны темные улицы для такой юной леди. Мне было проще согласиться, чем объяснять, почему меня не надо провожать.
Преподаватель, вызвавшийся меня проводить, был настоящим тангейцем. Коренастый махровый мужик, смуглый и черноволосый. Его ресницы были настолько густыми, а веки темными, что казалось, будто глаза подведены тушью. Волосы он собирал на затылке в тугой пучок и зачем-то вставлял в этот пучок тонкую узорчатую палочку, получалась настоящая китайская прическа. Бородку он заплетал в косу и нанизывал на ее кончик цветные бусины. Об одежде и говорить было нечего - ткани он явно покупал у торговцев Охмараги.
Странный имидж профессора привлекал внимание, многие студентки по нему откровенно сохли, остальные крутили у виска и называли его клоуном. Но, в общем-то, учитель он был неплохой, запросто общался со студентами, шутил, помогал по мере возможностей, но и слишком мягким не был.
У меня с этим экзотическим чудовищем отношения сложились странные. Он часто подшучивал надо мной, но видно было, что он испытывал ко мне учительскую симпатию. Мне же было на него настолько все равно, что я даже имя его не запомнила и теперь шла, надеясь избежать разговора, в котором некстати могла раскрыться моя забывчивость...
- Бэйр, тебе не холодно? - заботливо спросил он по дороге.
- Нормально, на самом деле, - я пожала плечами. Уже выпал снег и погода была соответствующая. У меня руки никак не доходили купить себе что-нибудь теплое, поэтому я носила осенний плащ, в котором было не так уж и холодно с парой-тройкой обогревающих заклинаний.
- Я слышал, ты живешь с инквизитором? Он твой опекун?
Ну вот, он заводит разговор... и так странно. Зачем ему знать про Арланда?
- Да. А что? - я недоверчиво посмотрела на мужчину. И чего он от меня хочет? Проводить навязался, про Арланда спрашивает... уж не хочет ли он что-то вынюхать?
- Не легко тебе, наверное, - предположил он.
- С чего вы это взяли?
- Инквизиторы не слишком ласковы с ведьмами. Ты привыкла к свободе, это видно по тебе. Делаешь, что нравится, ни у кого не спрашивая, всю жизнь вольная птица, а теперь под надзором белых сов. Ни один маг не потерпит такого.
- Мне повезло с опекуном, мы отлично ладим, и он меня почти не ограничивает, только направляет.
- Так тебя не тяготит это? - он как будто удивился, даже приостановился ненадолго. - Ты кажешься мне настоящей дикаркой... в хорошем смысле, конечно. Не думал, что ведьма с Равнин может потерпеть главенство инквизитора.
- К чему все это? - я повернулась к преподавателю и посмотрела на него в упор. Хотя он был выше меня на полторы головы и вряд ли я могла выглядеть для него грозной, но я постаралась. - Что вы хотите услышать от меня?
- Ладно... давай на чистоту, - миролюбиво улыбнулся он. - Ты талантливая ведьма и мы оба знаем это. Твои силы огромны, и ты быстро учишься управлять ими. Такой дар большая редкость... ты была бы настоящим сокровищем для академии. Почему бы тебе не поступить к нам на работу в следующем году? Ты смогла бы стать полноценной колдуньей и это избавило бы тебя от надзирательства, а покровительство академии дало бы тебе много возможностей.
- Наверное, это прозвучит грубо... но ведь мы сейчас не в академии, вы не мой учитель, а я не ваша ученица, так? - я вопросительно взглянула на мужчину и продолжила, не дождавшись ответа. - С чего вы взяли, что академия даст мне больше, чем я смогу узнать сама? Пока мои методы работают эффективнее, чем ваши, я состязаюсь с выпускниками и побеждаю! Вы нагоняете на магический дар тучу формальностей, которые его только сковывают и ослабевают! Мне это не нужно. К тому же я не хочу оставлять своего опекуна. С чего вы взяли, что мне с ним плохо?