Противная трель вывела Хелен из полудремы. Звонил стационарный коммуникатор. Вставать с кушетки желания не было. Голова до сих пор болела — видимо, утренний приступ ещё не прошёл. Но девушка всё-таки пересилила себя и подошла к аппарату…
– Миссис Сауриш-Холитоум? – осведомились в ком-трубке.
– Я слушаю, – устало вздохнула Хелен.
— Брэнд-менеджер северного подразделения ЮБиАй Стив Корбел, – представился абонент.
– Добрый день, мистер Корбел.
– День, мэм. Я звоню вам по поручению сэра Джозефа Стейтона.
Хелен мысленно чертыхнулась и тут же тихонечко охнула от вновь накатившей боли. Выслушивать что-либо, касающееся сэра Джозефа, хотелось сейчас меньше всего.
— Миссис Сауриш, вы в порядке? С вами всё хорошо? Вы меня слышите? — изобразил озабоченность офисный клерк.
– Да-да, я вас прекрасно слышу, – взяла себя в руки Хелен. – Вы звоните от мистера Стейтона. Как я понимаю, он желает мне передать что-то важное, иначе бы вы сюда не звонили.
– Да, мэм. Именно так, — отозвался Корбел. — Сэр Джозеф настоятельно просит вас встретиться с ним сегодня.
-- Где и когда? – холодно поинтересовалась девушка.
– В пятнадцать тридцать, в главном здании корпорации.
– Хорошо. Передайте мистеру Стейтону, что я буду в его офисе в половине четвертого.
Хелен опустила трубку на «базу» и тяжко вздохнула. Джозефа Стейтона она ненавидела всей душой. А еще презирала. Относиться к этому джентльмену как-то иначе было решительно невозможно.
Джозеф и Джордж, отец Хелен, более тридцати лет считались друзьями. Вместе учились в университете Мэйнтауна, вместе поступили на службу в «United Brain Investigations», вместе переехали в Каутвилл, вместе ухлёстывали за одной и той же девушкой из отдела по связям с общественностью. И даже то, что Элис в итоге предпочла Джорджа, не стало причиной для прекращения дружбы. Это сейчас Хелен отчетливо понимала, что Стейтон уже тогда затаил на друга обиду, но демонстрировать ее в открытую не решился. Дальше – больше. Вскорости выяснилось еще одно «отличие» Джорджа от Джозефа. Отец Хелен был гением от науки, в то время как Стейтон – посредственностью. Тем не менее, Джордж Сауриш не оставлял приятеля своими заботами и постоянно тянул его за собой. Делился идеями, помогал с карьерой, пристраивал в сулящие перспективу проекты. А когда вошел в число акционеров компании (всего 2 процента, но и их хватило бы на безбедную жизнь нескольких поколений семьи), широким жестом отдал Стейтону половину собственной доли.
А потом случилось непоправимое.
Это произошло четырнадцать лет назад.
Доктор Стейтон (он уже успел к тому времени получить ученую степень и должность заведующего лаборатории объекта «Скала») пригласил жену друга на закрытый от широкой публики эксперимент. Видимо, просто хотел привлечь ее в качестве близкого к руководству компании специалиста и выбить через нее дополнительное финансирование.
Элис, недолго думая, согласилась и, не поставив в известность мужа, взяла на «экскурсию» пятнадцатилетнюю дочь.
Увы, эксперимент прошёл не так как задумывалось и завершился трагедией.
Коконы «саранчи» с изменённым геномом, которые исследовал Стейтон, неожиданно активировались и нанесли ментальный удар по присутствовавшим в помещении людям. Всё бы ничего, но, как оказалось, Элис, единственная из всех присутствующих, не имела иммунитета к воздействию «насекомых». Мало того, из-за неудачного расположения ретрансляторов удар был усилен в десятки раз и пришелся строго по тому месту, где находились мать с дочерью. Элис погибла мгновенно, а Хелен на всю оставшуюся жизнь получила регулярные приступы сильнейшей головной боли, повторяющиеся из года в год и, к сожалению, неизлечимые.
После эксперимента Стейтон едва ли не на коленях стоял перед Джорджем, бился головой о паркет, умоляя простить, уверяя, что даже не подозревал о том, что Элис не входит в круг «избранных», имеющих природную защиту от «саранчи».
Профессор Сауриш друга простил…
* * *
Встречаться со Стейтоном девушке не хотелось. Однако именно он решением Совета Директоров UBI был назначен куратором проекта «наследие Джорджа Бэзила Сауриша». Сама же Хелен трудилась в проекте в качестве главного исполнителя. Разбирала архивы отца, сводила воедино события и факты, искала нереализованные идеи… Как раз идеи и интересовали больше всего мистера Стейтона, ныне генерального менеджера северного подразделения корпорации.
За полтора десятка лет, прошедшие со дня смерти Элис, он умудрился обогнать друга в карьерном росте. После потери жены из Джорджа как будто вынули некий невидимый стержень. Раз за разом профессор отказывался от высоких административных постов, говоря, что теперь в его жизни есть только два интереса: наука и дочь. Всю работу по продвижению своих проектов он скинул на Стейтона. А тот беззастенчиво этим пользовался и частенько присваивал себе результаты сделанных Джорджем открытий. Отцу было на это плевать, он с головой уходил в собственные исследования, не обращая внимания на оформление их итогов. И только для дочери делал особое исключение. С жаром рассказывал ей о работе, пытался направить ее жизнь в нужное русло, носился с ней по врачам, всячески ограждал от бытовых забот и проблем.
Девушка любила отца и даже прощала то, что он волком смотрел на появляющихся у нее время от времени ухажеров, всякий раз давая им от ворот поворот, ревниво оберегая от поклонников «неожиданно» выросшую малышку Хелен. И только однажды он допустил «слабину». В тот день, когда в их доме появился Эндрю.
Молодые люди встретились совершенно случайно, но обстоятельства их знакомства были весьма необычными. На выходящую из танцевального клуба Хелен набросились какие-то хулиганы, скорее всего, любители наркотической дури, ищущие денег на дозу, и если бы не проезжающий мимо экипаж полиции, девушке пришлось бы туго. Эндрю, служивший тогда обычным патрульным, вместе с напарником быстро скрутилиуродов, а затем, препроводив их в участок и сняв показания с потерпевшей, предложили отвезти ее домой на полицейской машине. Хелен отказываться не стала – после всего случившегося ей было страшно идти одной по темным улицам Каутвилла.
Быть сопровождающим вызвался Эндрю. А когда он, в форме и при оружии, вошёл в дом профессора, то… мужчины просто посмотрели друг другу в глаза и молча пожали руки.
Бракосочетание Эндрю Холитоума и Хелен Сауриш состоялось спустя полгода. А еще через девять месяцев родился Вик.
Джордж во внуке души не чаял. И даже помыслить не мог, что Вик может жить отдельно от деда. Молодые родители пытались уговорить профессора отпустить их в «свободное плавание», но тот был непреклонен: «Вы будете жить у меня и – точка!»
Тем более, что дом был явно великоват для одного человека, да и располагался к тому же в престижном районе, недалеко и от штаб-квартиры корпорации ЮБиАй, и от Главного полицейского управления.
Шесть с половиной лет прожили под одной крышей известный ученый, его дочь, зять и внук.
А потом Джорджа Сауриша не стало.
В один из весенних дней на пороге появился курьер корпорации и сообщил Хелен горестное известие. В лаборатории профессора Сауриша произошел взрыв, сам профессор погиб, с причинами несчастного случая разбирается служба безопасности ЮБиАй и представители Специального корпуса…
* * *
Боль в голове слегка поутихла.
«Всё-таки хорошо, что Эндрю уже лейтенант, – подумала Хелен. – Может иногда позволить себе задержаться дома, а не нестись со всех ног на службу. Даже не представляю, что бы я сегодня делала без него».
Муж ей и вправду помог – позвонил с утра в управление и, сообщив, что будет попозже, целый час занимался Виком: будил, делал зарядку, собирал в детский центр, готовил овсянку на завтрак. А после того как отвез сына в корпоративный «daycare»[1], специально вернулся домой – убедиться, что с женой всё в порядке и приступ постепенно проходит. Словом, пробыл с Хелен ещё минут сорок.
Девушка глянула на часы. Сейчас половина двенадцатого. Есть время и в порядок себя привести, и к встрече как следует подготовиться, и свежим воздухом подышать.
Чаще всего она «дышала воздухом» в центральном парке. Днём там народу немного, гораздо меньше, чем утром, когда на дорожках не протолкнуться от бегунов, и вечером, когда все лавочки и скамейки «оккупированы» влюбленными парочками.
«Ну что ж, в парк, так в парк, – решила Хелен. – А если устану просто гулять, можно по магазинам пройтись».
На прогулку она собиралась недолго, всего полчаса. А уже перед выходом, глянув на себя в зеркало, случайно задела сидящую на консоли маленькую игрушечную обезьянку. Обезьянка упала на пол. Игрушке было столько же лет, сколько и Хелен. Отец смастерил её сам, только никому об этом, кроме дочери и жены, не рассказывал – говорил, что купил её в магазине в Мэйнтауне. Когда зверюшке нажимали на нос, она начинала поочередно закрывать лапками глаза, уши и рот. Получалось весело и смешно. Типа, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
Хелен игрушка нравилась. Каждый раз, когда она брала ее в руки, обезьянка будто подмигивала хозяйке. Мол, не стесняйся, жми, ничего со мной не случится.
Подняв игрушку, девушка по привычке нажала на кожаный нос и...
«Вот, чёрт. Неужели сломалась? Или батарейка закончилась? Странно, отец говорил, что заряда в ней хватит лет на пятьсот…»
Перевернув обезьянку, Хелен открыла крышечку блока питания. Батарейка оказалась на месте, но её «минус» и «плюс» были отчего-то соединены друг с другом через «балластный» модуль. Девушка точно помнила, что раньше этого не было. Полгода назад, за три месяца до того, как погиб отец, «балласт» в блоке отсутствовал.
Недолго думая Хелен поддела пальцами неизвестный приборчик. «Чужой» модуль выскочил из пружинных пазов, и в ту же секунду из-под него выскользнул свернутый в трубочку бумажный листок.
«Это что? Записка какая-то? Кто её туда положил? Зачем?..»
Все вопросы отпали, едва девушка развернула листок и вгляделась в до боли знакомый почерк…
«Здравствуй, Хели.
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в этом мире. Причём, нет буквально. И это совсем не то, что ты думаешь. Готов поспорить, меня хоронили в закрытом гробу, и ни ты, ни Вик и ни Эндрю не могли видеть меня в, скажем так, неживой ипостаси. Возможно, ты даже подозреваешь, что дело нечисто, но, скорее всего, грешишь на Стейтона или кого-то еще из Совета директоров. Однако, уверяю тебя, к моему уходу они непричастны. Свое решение я принял самостоятельно, находясь в здравом уме и твёрдой памяти.
Если ты хочешь выяснить всё до конца, просто вспомни тот день, когда мы гуляли с тобой и Виком по парку, и он кормил белочку.
Прости, что не объясняю всё досконально, но ты ведь у меня девочка умная и, значит, поймешь написанное правильно.
А ещё – будь осмотрительна, Хели. Лишние знаниябывают опасными.
На этом всё.
Прости и прощай.
Всегда любящий тебя
папа Джордж».
* * *
Письмо рассыпалось в пыль через полминуты после прочтения – видимо, было заранее обработано какой-то «химией». На эту «потерю» Хелен внимания не обратила, все ее мысли были сейчас направлены на другое. «Господи! Как же мне тебя не хватает, па…» А ещё она пыталась понять, что означают слова «меня нет в этом мире, причём, буквально».
Иная дама в такой ситуации стала бы нервничать, дергаться, психовать, звонить мужу, а также друзьям и знакомым, доводя и их, и себя до истерики, требуя объяснить, что происходит, как следует поступать и почему это случилось именно с ней, а не с кем-то еще. Однако Хелен недаром была дочерью профессора Сауриша. Даже во время сильнейших душевных волнений она умела мыслить рационально и строго по делу, не отвлекаясь на эмоциональный фон. В конце концов, немного поистерить можно позднее, когда проблема так или иначе решится и, значит, держать себя «в рамках» уже не будет нужды.
Во-первых, отец четко сказал, что задумал «уйти» и этот «уход» состоялся. Во-вторых, намекнул, что попасть в мир иной не означает погибнуть. И, в-третьих, сообщил дочери направление поиска. Парк, прогулка, белочка. Надо лишь вспомнить события того дня и понять, как они связаны с трёхмесячной давности взрывом в лаборатории.
Вспоминать Хелен решила ассоциациями. Тем более что все равно собиралась прогуляться по парку. Правда, идти теперь требовалось не в Центральный, а в тот, что подальше, где озеро и «избушка охотника». Именно там, в начале весны, в один из первых теплых и солнечных дней гуляли по только-только освободившимся от снега дорожкам профессор Сауриш, Хелен и маленький Вик. А потом они увидели на сосне шуструю белочку и стали приманивать ее принесенными с собою орешками…
Выйдя из дома и ещё раз припомнив детали давнишней прогулки, девушка направилась в сторону «Хантинлодж». Машину решила не брать: до парка около полутора миль, а голова продолжала побаливать. Пусть и не так сильно как утром, но попадать из-за этого в случайное ДТП желания не было.
До места Хелен добралась за полчаса. Занятая размышлениями, она не заметила, что всю дорогу от дома за ней следовал темный фургон с логотипами коммунально-дорожной службы. Фургон время от времени останавливался возле обочины, из него выходил человек в спецовке, проверял сливные решетки и, удостоверившись, что дренаж в норме, забирался обратно. Маршрут спецавто странным образом совпадал с тем, по которому сегодня шла миссис Сауриш– Холитоум…
* * *
– Вокс-Кальмару.
– Вокс слушает.
– Шеф, Сойка направилась в парк «Хантинлодж».
– Хантинлодж? Почему не Центральный?
– Не знаю. Но, кажется, этот парк Ворон посещал за неделю до исчезновения.
– Да, действительно. Ворон там был…
– Шеф, на машине мы туда не проедем.
– Так. Отправляй Спрута пешком, а сам оставайся на связи. Через пять минут подъедут Кэндел и Кит, введи их в курс дела и пусти следом за Спрутом. Сейчас Сойку нельзя упускать из вида ни на секунду. Обо всех ее действиях, не вписывающихся в шаблон, докладывай незамедлительно…
* * *
До сосны, на которой тогда «обитала» белочка, Хелен дошла за десять минут.
Сосна оказалась на месте, белочки не было. Сама по себе рыжая бестия девушке была не нужна. Её интересовал только отец, что он тогда говорил, что делал, на что потом намекал в послании.
«Ага, вот тут стояли мы с Виком, а здесь папа, – припоминала Хелен. – Белка спустилась с сосны, схватила орешек и спрыгнула вниз, на землю… Дальше она понеслась к озеру, Вик – за ней. Потом Вик упал и испачкался, а я рассердилась. А отец смеялся и… Чёрт! Так вот же оно! Вот оно, главное!»
Девушка наконец вспомнила, что говорил отец.
«Белочка – животинка запасливая, – смеялся профессор. – Она никогда не спрячет добычу там, где нашла. Обязательно унесёт в какой-нибудь схрон».
Потом они втроем долго искали белкин тайник и, естественно, ничего не нашли. Зато обнаружили старую липу, растущую в окружении таких же, только поменьше и помоложе.
«Вот, пожалуйста, – сообщил старый ученый. – Отличное место, чтобы что-нибудь спрятать».
Он указал на маленькое дупло, почти незаметное среди древесных «морщин»:
«Положишь сюда какую-нибудь вещицу, и никто и никогда её не найдет. Только бы самому не забыть, а то так и будешь до скончания века искать нужное дерево…»
Нужное дерево девушка отыскала быстро, и двух минут не прошло. Ощупала теплый ствол, сунула руку в дупло.
«Есть!»
На свет появилась маленькая жестяная коробочка.
Крышка открылась легко – ногти ломать не пришлось.
Внутри обнаружились флэш-накопитель и два камушка, черный и белый, каждый размером с дюйм. Оба камня имели пазы и могли вставляться друг в друга, образуя единое целое.
Всё найденное Хелен вернула обратно в коробку и спрятала её в сумочку. Теперь оставалось решить, что делать с находкой дальше. В принципе, можно было вернуться домой, воткнуть флэшку в комп и выяснить, что же на ней содержится. Скорее всего, именно там хранилась разгадка «ухода» отца и назначение лежащих в шкатулке камушков.