— Я всю свою жизнь была одна. Не нужна мне ничья помощь.
Генри тряхнул головой, он не верил, что это так, не хотел верить.
— В таком случае, почему ты пришла ко мне, когда я был в госпитале, Карина? — спросил он, пытаясь разговорить девушку. — И почему мы оказались привязанными вдвоем к мачте посреди моря, в поисках одного и того же сокровища? Может быть, ты еще не поняла, но наши судьбы, несомненно, сплетены теперь вместе.
— Я не верю в судьбу, — хмуро откликнулась Карина.
— Ну, не веришь в судьбу — мне тогда поверь, — сказал Генри. Голос его сейчас звучал серьезно, даже строго, без тени недавней насмешки. — Поверь мне так же, как я верю тебе.
Вновь повисла долгая пауза, и снова Генри с опаской подумал о том, не зашел ли он слишком далеко и на этот раз. Но вот Карина опять вздохнула и сказала:
— Луна показала мне ключ, Генри. Дабы силу моря освободить, должно все разделить.
— Что это значит? — озадаченно спросил Генри.
К его удивлению, у Карины тоже не было ответа на этот вопрос. Она призналась в этом, неохотно пробурчав себе под нос, что сама не понимает, что может означать этот ключ.
— В таком случае постараемся вместе выяснить, что это значит, — решительно объявил Генри, ни в какую не желавший расстаться с мечтой найти Трезубец Посейдона.
— На этой карте нет карты, — раздался голос Джека, напомнивший Генри о том, что они с Кариной путешествуют не одни.
И положение, в каком они находятся, не слишком располагает к проведению поисков. Подняв голову, Генри посмотрел на Джека, стоявшего перед ним с дневником Галилея в руке. Джек перешел к противоположной стороне мачты, где была привязана Карина, безуспешно пытавшаяся дотянуться до дневника.
— Дай мне Карту, Что Мужу Не Прочесть.
— Если бы ты мог ее прочитать, она так не называлась бы, — раздраженно ответила Карина.
— На этом судне почти никто читать не умеет, — пожал плечами Джек. — Что же, это значит, что любая карта — это та, что мужу не прочесть, так что ли?
Генри хмыкнул. Напрасно Джек пытается завязать спор с Кариной, напрасно. Глупость он делает.
Может, Генри и не очень хорошо знал Карину, но успел усвоить, что пальца в рот ей не клади, откусит. И любого сумеет переспорить, это уж, как говорится, к гадалке не ходи.
И он оказался прав.
— Если никто не может эту карту прочитать, — заметила Карина, — значит, она совершенно бесполезна и для тебя, и для меня, верно?
Джек поднес руку к дредам на своей бородке и принялся перебирать их, о чем-то раздумывая и что-то вычисляя. Потом принял какое-то решение и сказал:
— Хорошо. Начнем все сначала. Покажи. Мне. Карту.
— Я. Не. Могу, — в тон ему ответила девушка.
От такого ответа бравый пират как-то сник, съежился даже.
— Карта еще не существует, — продолжила Карина.
Собравшиеся к этому времени возле мачты матросы недовольно загудели.
— Да она ведьма! — вслух выкрикнул Марти то, о чем перешептывалась вся команда.
— Неправда, — ослепительно улыбнулась тщедушному пирату Карина. — Я астроном.
Генри закатил глаза. Ага, как же! Откуда пиратам знать, кто такой астроном и чем он отличается от колдуна!
Вот почему Генри нисколько не удивился, когда Скрам предположил, что «осло-ном» — это тот, кто разводит осликов.
Карина застонала и скрипнула зубами.
— Астроном, — сердито объяснила она, — это тот, кто рассматривает звезды на небе.
И она подняла голову к затянутому штормовыми облаками небу над ними.
— Сидя на ослике? — удивился Скрам.
— При чем здесь ослики! — крикнула Карина. — Какие еще ослики?
— А как же тогда ты их разводишь? — спросил другой пират.
Генри с трудом удержался от смеха. Даже своей спиной он ощущал, как сильно рассержена Карина. Ее лица он не видел, но легко мог его себе представить: раздраженное, удивленное, отчаявшееся. Сам Генри, как и Карина, тоже не слишком близко был знаком с пиратами, однако успел много наслышаться об их странной логике. Точнее, об отсутствии в их мыслях логики как таковой. Несомненно, Карине приятнее было бы говорить о карте с людьми, у которых в голове мозги, а не мякина.
Устав, очевидно, от нелепых вопросов своих матросов и наверняка считая себя умнее, чем все они, вместе взятые, Джек взмахом руки оборвал разговор и снова обратился к Карине:
— Тогда будем говорить по-простому. Дай мне карту, или я убью его, — он выхватил свой пистолет и направил его на Генри.
— Валяй, убей, — равнодушно ответила Карина. — Что, слабо? Блефуешь, пират.
— Это ты меня на пушку берешь.
Вон как покраснела! — Это было правдой, лицо Карины в самом деле запылало. Джек обернулся к своим матросам и приказал: — Вышвырните этого парня за борт!
Несколько пиратов охотно бросились выполнять приказ своего капитана. Они ловко отвязали Генри от мачты, подхватили под руки и потащили к фальшборту. Здесь они привязали к его рукам длинную веревку.
— Э, да он, похоже, не блефует! — крикнул Генри через плечо.
Джек утвердительно кивнул головой и пояснил:
— Это у нас называется «протащить под килем». Мы бросим Генри в воду и протащим его на веревке под днищем.
Он замолчал, явно ожидая, какой будет реакция Карины.
Если Джек ожидал, что девушка начнет умолять его или что-то в этом роде, он ошибся. Карина просто пожала плечами и сказала:
— Давайте, бросайте, тащите. Чего вы ждете?
Пираты заткнули рот Генри кляпом и бесцеремонно швырнули его за борт. Карина с трудом удержалась от крика и посмотрела в глаза Джеку. Она старалась не дрожать и не дергаться, а капитан тем временем перегнулся через фальшборт и спокойно доложил о том, что Генри — пловец никудышный. Она сумела сдержаться и промолчать даже тогда, когда Гиббс глубокомысленно предположил, что Генри, скорее всего, повезет, и он утонет раньше, чем его тело раздерут на куски острые прилипшие к днищу корабля раковины. Услышав это, Джек добавил, что кровь непременно привлечет сюда акул, и они слетятся целой стаей, чтобы пообедать. Это стало последней каплей, и Карина сдалась.
— Мы попусту теряем время! — крикнула она, стараясь скрыть охватившую ее панику. — Вытащите его!
— Целиком его вытащить? — поинтересовался Джек. — Спустя несколько секунд это станет проблематично.
— Карта здесь! — и Карина, насколько позволяли ей это сделать веревки, указала рукой на небо.
— На твоем пальце? — спросил Марти, удивленно склонив голову набок.
— Карта на небе, — пояснила Карина, едва удержавшись от того, чтобы не добавить «идиот». — Этот дневник приведет меня к карте, скрытой среди звезд.
Джек подошел к девушке, наклонился почти вплотную к ее лицу, заглянул ей в глаза, пытаясь понять, блефует она сейчас или нет.
— Ведущая к сокровищу карта написана среди звезд? — для полной уверенности переспросил он.
— Да, — кивнула Карина. — Поднимите Генри, и сегодня ночью я найду эту карту.
— Прости, — после долгой паузы ответил Джек, дохнув на девушку застарелым перегаром рома. Он развязал ее и добавил: — Поднять его мы не можем, поздно. Позаботься лучше о себе.
Карина бросилась к борту, перегнулась через леер, приготовившись к самому худшему, ужасному. Она ожидала увидеть море крови. Или разодранное на части мертвое тело. Или и то и другое сразу. Но, к своему удивлению, увидела живого, целого и даже не окровавленного Генри Тернера, правда, по-прежнему связанного и с кляпом во рту. Он смотрел на нее, сидя в привязанной к борту «Умирающей чайки» шлюпке. Карина стремительно обернулась.
— Ага, я был прав. Покраснела, покраснела, — криво ухмыльнулся Джек, глядя на нее.
Ноздри Карины раздувались от гнева, и она сказала, прищурив свои голубые глаза, пытаясь успокоить бешено бьющееся в груди сердце:
— Ты ошибся, пират. Здесь я оказалась совершенно по другой причине.
— Ну да, конечно, — хмыкнул Джек. — А то я не вижу! Взгляды украдкой, тяжелое дыхание, капельки пота над бровью и на шее...
— Этот парень ничего для меня не значит, — отрезала Карина, невольно проводя ладонью по своей шее, чтобы стереть пот. — А теперь отдай мне дневник и скройся куда-нибудь, чтобы я тебя больше не видела!
Она выхватила из руки Джека дневник и пошла прочь.
— Запах страсти никогда не лжет, — усмехнулся ей вслед Джек. Он глубоко втянул ноздрями воздух, а затем задумчиво добавил: — Хотя еще неизвестно, кто предмет этой страсти. Быть может, я?..
Глава девятая
Наконец-то над Карибским морем опустилась ночь. Карина стояла на носу «Умирающей чайки», подставив лицо свежему ветерку, сама не сознавая того, какой прекрасной она выглядит в приглушенном лунном свете.
Как долго ей пришлось ждать этой минуты! Годы учебы. Тысячи прочитанных при свете свечи страниц. Бесконечные издевательства со стороны тех, кто не мог или не хотел понять, зачем молодой девушке изучать такие сугубо мужские науки, как астрономия и картография. Кстати, о картах. Хотя теперь Карина выяснила, что дополнительную информацию можно получить во время Кровавой луны, где именно искать карту, она так до сих пор так и не знала.
Карина со вздохом перелистнула страницу в потрепанном дневнике. Он достался ей от отца, которого Карина никогда не видела, но которому явно очень хотелось, чтобы его дочь изучала звезды.
Сердце девушки сжалось от печали, которую Карина обычно умела держать в узде. Печаль, меланхолия — пустые вещи, ничем они не помогали Карине ни в сиротском приюте, где она выросла, ни в той жалкой горсточке мест, которые она впоследствии называла своим домом. Но все же время от времени ей упрямо приходила в голову мысль о том, какой могла бы стать ее жизнь, не окажись она почти сразу после рождения в приюте. Быть может, сейчас она стояла бы на носу какого-то другого корабля и смотрела на звезды вместе со своим отцом?
Карина сердито тряхнула головой. Не время сейчас уходить в мысли о том, что могло быть, да не случилось. Работать нужно, не теряя ни минуты, вот что. Бросив быстрый взгляд через плечо, она увидела Генри, он наблюдал за ней, стоя на палубе. В обманчивом лунном свете трудно было понять выражение красивого лица юноши, но для себя Карина решила, что думает он сейчас тоже об отце — своем отце, на которого, как он считает, море наложило проклятие.
На самом деле в этот момент Генри думал не о своем отце.
Его внимание было приковано к далеким вспышкам молний. Слишком уж правильным был узор, который рисовали эти молнии, таких узоров в природе не бывает. А если так, то эти молнии могут означать только одно...
Пройдя по палубе, он наткнулся на Джека Воробья. Капитан «Умирающей чайки» спал прямо на досках, не выпуская из руки недопитую бутылку рома. Генри толкнул его. Джек всхрапнул, но не проснулся. Генри снова потряс его — уже сильнее, но с тем же результатом. Оглянувшись по сторонам, Генри заметил ведро с грязной водой, забытое кем-то из матросов, драивших палубу. Генри взял ведро, поднял его повыше и вылил на Джека.
Вот теперь пират проснулся и даже попытался подняться на ноги, крича в ужасе:
— Что ты делаешь? Зачем? Я по нечетным неделям не моюсь!
— На море посмотри, — сказал ему Генри, указывая пальцем на вспышки молний. — Салазар близко!
Джек посмотрел в ту сторону, куда указывал палец Генри, затем перевел взгляд на юношу и спросил, шевельнув бровью:
— И ради вот этого ты меня посмел разбудить?
Он хорошенько приложился к бутылке и вновь начал укладываться на палубе.
Генри с трудом подавил стон. Он начинал понимать, почему отец всегда предупреждал, чтобы он держался подальше от Джека Воробья. Насколько успел узнать сам Генри, этот пират был алкоголиком, предпочитавшим всем остальным напиткам дрянной, но забористый ром, а еще обладал удивительной способностью ничего не делать, странным образом извлекая из этого для себя немалую выгоду.
— За нами охотятся мертвецы, а ты ничего не делаешь! — выкрикнул, наконец, Генри, окончательно потеряв терпение.
— Ничего? — ответил Джек. — Как это ничего?
— Ты только пьешь и спишь, — обвиняющим тоном заявил Генри.
— Вот именно, — с гордостью кивнул Джек. — То есть делаю два дела сразу.
Генри понял, что с него довольно. Необходимо как-то достучаться до проспиртованных мозгов Джека, расшевелить его. Он поднял лежавшую на палубе саблю и попытался приставить ее к груди Джека. Стальной клинок оказался намного тяжелее, чем ожидал Генри, и дрожал в его руках.
— Нравится это тебе или нет, — сказал он, стараясь говорить как можно более устрашающим тоном, — но ты обязан помочь мне, Джек. Я дал клятву разрушить наложенное на моего отца проклятие, и я сделаю это!
Генри ожидал яростного сопротивления и очень удивился, когда пират приложил к сабле свои пальцы и сказал, слегка поправляя клинок:
— Держи руку свободнее, а эфес ровнее. Слегка согни переднюю ногу. — Он подождал, пока Генри согнет выставленную вперед ногу и расслабит руку. — Ну, вот, уже лучше. Намного лучше. А теперь проткни меня.
— Что? — удивленно переспросил Генри.
— Один быстрый удар, и мне конец. Или ты хочешь, чтобы я рванулся вперед и сам себя насадил на лезвие?
— Может, я и не пират, — мрачно сказал Генри, выше поднимая клинок и глядя прямо в глаза Джеку, — но ты ошибаешься, если думаешь, что мне не под силу это сделать.
В ответ раздался щелчок взведенного курка. Опустив взгляд, Генри увидел, что Джек уже держит в руке пистолет, ствол которого направлен в голову Генри.
— А ты ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе сделать это. Еще раз поднимешь на меня клинок, и тебе крышка.
Ответить на это Генри не успел, потому что в этот момент мимо них прошла Карина. Прошла, не удостоив их двоих даже беглым взглядом. Не до них было девушке, она с головой ушла в дневник, который держала в руке. Генри проводил ее взглядом, потом вновь перевел его на Джека и был неприятно удивлен тем, с каким любопытством наблюдает пират за тем, как Генри наблюдает за Кариной.
— Насколько я понимаю, ты собираешься заманить ее нежным обращением? — сказал Джек. — Могу дать совет. Попробуй начать с того, с чего я сам всегда в таких случаях начинаю: «Не затруднит ли вас постирать вот это, моя дорогая?»
— Меня не интересует Карина! — вспыхнул Генри.
Джек хлопнул в ладоши, звякнув кольцами на своих пальцах.
— Ага, я так и знал! Так и знал! Ты только о ней и думаешь! — Пират наклонился ближе к Генри и заговорщицки зашептал, совершенно забыв про пистолет и саблю: — Когда ухаживаешь за рыжей, соблюдай особую осторожность. Никогда не пытайся одновременно приударить за ее сестрой. Ну, а если уж никак не можешь избежать чар ее сестры, убей их брата, — услышав это, Генри удивленно вскинул бровь. Если честно, ему было неприятно все это слышать, однако Джека было не остановить, и он продолжал заливаться соловьем, погрузившись в какие-то свои воспоминания. — А если рыжая предложит тебе кусок солонины, подумай, не отравлена ли она. Если только, конечно, эти сестры не близнецы. Но в этом случае все равно убей их брата. Усек?
— Нет! — крикнул Генри, чувствуя, что у него голова идет кругом. — Не усек!
— Все равно этот урок житейской мудрости обойдется тебе в пять монет, — заметил Джек.
— Ну уж нет, за такое я платить не стану, — возразил Генри.
Джек улыбнулся и сказал, кладя свою ладонь на плечо Генри:
— А вот этого никогда не говори ни одной женщине. Если не хочешь ее огорчить, конечно.
Затем, посвистывая, Джек вновь растянулся на палубе, с удовольствием хлебнул рома и моментально уснул.
Генри посмотрел на него сверху вниз и скрипнул зубами. Если Джек Воробей — действительно ключ к спасению его отца, с ним придется повозиться. Тот еще... ключик.
Луна поднималась все выше и выше в ночном небе, а Генри тем временем стоял на палубе «Умирающей чайки» и рассматривал горизонт, приложив подзорную трубу к глазу.
Услышав шаги, он опустил трубу. Подошла Карина, встала рядом с ним.