заявить о пропаже отца. Сначала я думала, что он может быть у какой-нибудь своей подружки, но
несколько дней спустя, когда он не вернулся домой, я стала больше беспокоиться, но никому не
говорила.
Потом я испугалась, что слишком долго ждала и не сообщала его пропаже. Боялась, что меня вновь
заберут и передадут в какую-нибудь приёмную семью, поэтому и продолжала молчать, притворяясь, что у
нас всё в порядке, только папа не появляется нигде, потому что у него постельный режим из-за его
больного колена.
Теперь же когда чеки перестали приходить, я потеряла всё. Дом был изъят банком за неуплату на
прошлой неделе. Но я всё ещё пробираюсь и сплю в своей комнате, выживая как могу без воды и тепла, но мне больше некуда идти. Мне срочно нужно найти работу и быстро. Может быть, где-нибудь я смогу
работать и жить в подсобке.
По крайней мере, теперь, когда мне исполнилось 18, мне не нужно беспокоиться о том, что меня
определят в какую-нибудь семью или детский дом. Я просто хочу окончить школу и, получив аттестат о
среднем образовании, возможно, найти достойную работу, когда я уеду из этого города.
Я пошевелила пальцами ног, пытаясь почувствовать их. Чёрт я почти их не чувствую. Мне надо
быстрее добраться до школы иначе я просто до смерти замерзну по дороге.
Ускорив шаг, несколько минут спустя, я наконец-то добралась до школы. Глубоко вздохнув, я
открыла дверь, и теплый воздух окутал меня. Не смотря по сторонам, стараясь быть незаметной и
игнорируя смех и подколы в мою сторону, я быстро прошла к своему шкафчику.
— Что, Кошка, проглотила свой язык? — слышу я, как хихикает Дженни, довольная тем, что
придумала для меня такое прозвище.
— Не слушай их, — говорит Рен, прислонившись к моему шкафчику. Я удивлённо смотрю на него, пока снимаю куртку и вешаю её в свой шкафчик. Чего он хочет от меня? Он никогда со мной раньше не
разговаривал и не смеялся надо мной. Честно говоря, я думала, что он даже не знает о моём
существовании. — Дженни такая стерва, — продолжает он достаточно громко, чтобы услышали все. От
его слов у меня перехватило дыхание.
— Пошёл ты, Рен,— кричит на него Дженни. Напряжение нарастает у меня в животе. Я не хочу
быть частью того что происходит. Я продолжаю смотреть на Рена и он, улыбаясь, подходит ко мне, возвышаясь надо мной и сканируя меня своими тёмными глазами.
Каждая девчонка в школе влюблена в Рена, и мне интересно, почему он вдруг обратил внимание на
меня. От этого мне становится неловко и я, быстро закрыв шкафчик, поднимаю рюкзак с пола и ничего
ему не отвечая, бегу к своему классу.
Он бежит вслед за мной. Я вспоминаю, что у нас с ним занятия вместе, поэтому смысла бежать нет.
Я перехожу на быстрый шаг, но Рен догнав меня, старается идти рядом со мной нога в ногу.
— Не хочешь поздороваться? — спрашивает он. Я бросаю на него взгляд. — Я знаю, что ты можешь
говорить. Слышал, как ты говоришь с учителями.
Я застенчиво улыбаюсь ему, не потому что так хочу, а в надежде, что он оставит меня в покое, и я
снова могу стать невидимой.
Я проскальзываю в класс и направляюсь к своему обычному месту за последний стол в комнате. Рен
идет вслед за мной, но Бен, как 0и всегда, уже сидит рядом со мной. Он такой же тихий, как и я. Я сажусь
рядом с Беном, Рен смотрит на него, словно приказывая ему уйти, но Бен игнорирует его и остаётся на
месте. Чтобы не рассмеяться я прикусываю внутреннюю часть щеки. Чёрт мне надо как то объяснить
Рену, что он самоуверенный придурок и мне не нравится то, что он пытается подобраться ко мне.
Вздохнув, я вытаскиваю книгу и очки из рюкзака. Надев очки, я зарываюсь лицом в книгу, пытаясь
отрешиться от всего до начала занятий. Я напоминаю себе, что у меня осталось всего несколько месяцев
до окончания старшей школы и мне больше не придется иметь дело ни с Дженни, ни с Реном, ни с кем-
либо другим.
Если конечно я смогу продержаться так долго.
Глава 3
Коул
Я подъезжаю к старому дому, который явно давно видел лучшие времена. Снаружи чисто, но дом
нуждается в ремонте. Я вижу припаркованный на подъездной дорожке черный Мерседес и в нём Эрику из
банка. Я припарковываюсь позади неё и выхожу из патрульной машины. Она тоже выскакивает из своей
машины.
— Коул, — мурлычет она, и я борюсь с собой, чтобы не закатить глаза. Эта женская черта досталась
мне от мамы.
— Мисс Стил, — киваю я ей и закрываю дверь машины.
— Я надеялась, что именно ты и приедешь, — продолжает она и идёт ко мне, цокая каблуками по
бетонной дорожке.
Я посмотрел на её сапоги с высокими каблуками, думая, что они не совсем практичны в такую
погоду. Надвигается снежная буря, и на дорогах уже образовался тонкий слой льда.
— В чем проблема? — спрашиваю я, желая перейти прямо к делу. На улице чертовски холодно, и у
меня на столе скопилась куча бумажной работы, до которой мне нужно добраться. Кроме того, эта ночь
может стать долгой, если буря разразится раньше, и люди не будут держаться подальше от дорог.
— Кто-то продолжает вламываться в дом, — подойдя ко мне, сообщает она и показывает рукой на
заднюю дверь дома. Я киваю и иду к двери. Эрика идёт следом за мной.
— Подожди здесь. Они всё ещё могут быть сейчас внутри, — говорю я ей.
— Я не думаю, что взломщик действительно сделал что-то, кроме как взломал замок, —
останавливается она.
— Так ты заходила внутрь? — спрашиваю я, но Эрика молчит. Я же просто качаю головой и,
толкнув заднюю дверь, вхожу в дом. Я держу руку на пистолете, когда делаю обход по дому.
Большинство комнат в плачевном состоянии. Дыры в стенах и старая полуразрушенная мебель, но вот
кухня безупречно чистая. Чище, чем должна быть, учитывая, что дом лишился хозяина.
Я иду по коридору, распахивая двери. Комнаты все выглядят одинаково, но когда я добираюсь до
последней двери и открываю её, то на мгновение замираю.
Комната безупречно чистая, и совершенно ясно, что это комната девушки. Стены выкрашены в
светло-фиолетовый цвет, а кровать застелена цветочным одеялом. Я открываю ящики и вижу, что вся
одежда убрана, сложена на своих местах. Так же в комнате нигде нет ни пылинки. Здесь явно кто-то
живет. Это совершенно очевидно. Я сжимаю руки в кулаки, когда мысль о том, что молодая девушка, вынуждена жить здесь без воды и тепла обрушивается на меня.
Записка о краже хлеба и арахисового масла мысленно всплывает у меня в голове, и я, выйдя из
комнаты, иду на кухню. На кухне я открываю холодильник. Свет в нём не включается – электричество в
доме явно тоже отключено, но я все равно вижу внутри буханку хлеба и банку арахисового масла.
Выругавшись, я хлопаю дверью холодильника.
— Мы собираемся сегодня заколотить досками окна и двери в доме. Никто не сможет попасть
внутрь, — раздаётся голос Эрики из-за моей спины.
Мое сердце «подпрыгивает» в груди. Чёрт, кто бы ни был тот, кто проникал в дом, сегодня он не
сможет это сделать. А значит, может остаться на улице в такую непогоду. Что же мне делать? Я не могу
запретить банку запереть свою собственность. А это значит, что мне срочно нужно узнать, кто здесь жил.
Если это какая-то молодая девушка, то она может попасть в снежную ловушку на улице сегодня ночью и
замёрзнуть до смерти.
— Кого вы лишили права выкупа на дом? — спрашиваю я Эрику, желая получить как можно
больше информации.
— Файл у меня в машине. Может быть, мы могли бы пойти на обед, ну а после… — Эрика
замолкает и протягивает руку, чтобы коснуться моей груди. Я отступаю назад.
Она призывно облизывает губы и делает ещё один шаг ко мне, прежде чем упасть передо мной на
колени. Я на мгновение замираю от шока, удивленный тем, что блистательная и ухоженная Эрика когда-
нибудь встанет на колени. Особенно на грязном полу.
Я хватаю её и поднимаю на ноги. Она спотыкается на своих нелепых каблуках, и я сдерживаю себя, чтобы не выругаться.
— Мне действительно нужно вернуться к своим делам в участке, — говорю я, пресекая её явные
намерения насчёт меня. — Мне просто нужно имя, чтобы выяснить, кто вламывается в дом.
Эрика поджимает губы, и у меня такое чувство, что ей всё равно, кто вламывался в дом. Если
честно, то я думаю, что она специально позвонила в участок чтобы заманить меня сюда. Иначе, зачем
дочери владельца банка быть здесь, если она сама этого не хочет. Тот, кто вламывается, не причиняет
никакого вреда и у меня такое чувство, что дыры в стенах были там ещё до того, как дом был закрыт.
— Имя, Эрика, — настаиваю я. Она демонстративно поворачивается на каблуках и шагает вниз по
подъездной дорожке к своей машине. Открыв дверь, она достаёт папку с заднего сидения и начинает её
открывать. Я же хватаю её за руку, чтобы остановить. Эрика начинает что-то говорить, но я улыбаюсь ей, и она останавливается. Её щеки становятся розовыми, и она прочесывает пальцами свои прямые длинные
каштановые волосы.
Я, игнорируя её, открываю файл.
Марк Янг, написано в нём имя предыдущего владельца дома. Много лет он исправно делал платежи
вовремя и полностью, пока они не прекратились месяц назад. Я закрываю папку и возвращаю её Эрике.
— Благодарю, — киваю я ей и бегу к своей машине, желая поскорее вернуться в участок и
проверить всё, что у нас есть на Марка Янга. Я слышу, как Эрика кричит мне «я позову тебя, если что…», но игнорирую её.
Имя Марк Янг крутится в моей голове и мне кажется, что я слышал его раньше, только пока не могу
понять где. И это сводит меня с ума всю дорогу до участка.
Когда я, наконец, вхожу в участок, то вижу за столом Пэм. Её темные волосы убраны в высокий
хвост, и она закручивает его кончик на палец. Она всегда так делает, когда просматривает что-то на
мониторе компьютера, ну или когда рядом Ашер. Я бросаю ключи на стол.
— Пэм, отправь ребят надеть цепи на мои шины, — отдаю я приказ.
— И на мои тоже, — говорит Ашер, выходя из-за угла и выуживая ключи из кармана. Глаза Пэм
загораются, когда она его видит. Она садится немного прямее. Эти двое ходят вокруг друг друга уже
долгие месяцы.
— Сегодня вечером я буду на дежурстве. Ты делал это в прошлый раз, — продолжает Ашер,
переключаясь с Пэм на меня.
Я думаю об этом мгновение. Обычно я люблю быть на дежурстве, когда бушует буря, но в этот раз я
думаю, пусть дежурит Ашер. Мой разум сейчас совсем в другом месте. Я хочу найти ту, которую считаю
бездомной девушкой. Я беспокоюсь, что она может остаться в непогоду на улице. Может, мне надо
присмотреть за домом сегодня вечером? Хороший вариант. Она может попытаться вернуться туда, не
зная, что банк собирался заколотить все окна и двери.
— Хорошо, — соглашаюсь я, и Пэм протягивает мне лист бумаги. В нём сводка прогноза погоды. Я
оказался прав. Буря начнётся раньше, чем сообщалось прошлой ночью. — Нужно закрыть школы на час
раньше. Город должен быть закрыт к шести тридцати. Сообщи всем об этом. Я хочу, чтобы улицы
сегодня были пусты.
— Есть, босс, — щебечет Пэм, поднимая телефон, чтобы начать обзванивать.
Я передаю сводку Ашеру, чтобы он посмотрел.
— Чёрт, — бормочет он.
— Следи за языком, — предупреждаю я его, и киваю в сторону Пэм, которая закатывает глаза.
— У неё пятеро братьев. Я думаю, она слышала слова и покреп...
Я жестом приказываю ему замолчать, и он замолкает, подняв руки в знак поражения.
— Я пока буду в своём кабинете, — говорю я им и оставляю их в приёмной.
Запустив свой компьютер, я вытаскиваю записку из кармана. Вместе с ней я достал и номер
телефона, который дала мне Бетти. Не глядя на него, я выкидываю его в мусорку. Всё моё внимание
сосредоточено на записке, и я смотрю на неё, пока мой компьютер загружается. Проведя по буквам
пальцем, я вздыхаю и убираю записку в свой кошелек. Почему-то я хочу держать её рядом с собой.
Когда мой компьютер, наконец, загружается, я ищу имя Марк Янг. На мониторе появляется
несколько человек с именем Янг, но я нахожу то, что мне нужно по указанному рядом с именем
домашнему адресу.
В открывшемся досье указан последний известный адрес – Шайн Стрит. Его возраст. Написано, что
ему пятьдесят пять, но на фотографии он выглядит гораздо старше. В досье также сказано, что он женат, но детей в списке нет. И есть информация, что он бывший военный.
Я продолжаю прокручивать информацию дальше, и отчеты об арестах Янга появляются один за
другим. Все аресты в основном начинаются с того, что он слишком много выпивает, а потом ввязывается
в драку. Также есть несколько арестов по незаконному проникновению после того, как ему сказали уйти.
На мой взгляд, в отчетах недостаточно информации и это напоминает мне, почему меня так быстро
избрали шерифом. Мой предшественник делал свою работу спустя рукава и город был слишком счастлив, когда избавился от него. Мне даже не пришлось никого агитировать, когда я баллотировался на эту
должность. Город доверился мне единогласно. Я всегда был известен как золотой мальчик города. Тем
более после всех тех медалей, которыми я был награждён, служа в рейнджерах.
Подумав немного, я встал со стула, чтобы пройти в приёмную. Пэм должна знать о Марке Янге
гораздо больше, чем есть в досье. Вот она-то мне сейчас всё и расскажет.
Пэм щелкает на своем компьютере. Я же прислонился к стене, и она, перестав печатать, посмотрела
на меня.
— Шериф? — прячет она за ухо выбившийся из причёски локон волос.
— Марк Янг, — просто говорю я.
Она качает головой, и грустная улыбка появляется на её губах.
— Ты не слышал этого имени или парень опять что-то натворил? Я думала, Том запретил ему
кататься пьяным и приходить в бар.
Я не отвечаю на её вопрос, а задаю свой.
— Когда ты видела его в последний раз?
Брови Пэм нахмурились и она задумалась.
— Боже мой, прошло уже много времени с тех пор. Но… я видела его дочь в магазине несколько
раз. Я слышала что-то о том, будто он болеет и не выходит из дома. Говорили, что у него отказали ноги.
— Дочь? — переспрашиваю я. Мой разум застревает только на одном слове. Я так и понял по той
спальне, что у него должна быть дочь, но вопрос в том, где они сами? Потому что чутье подсказывает
мне, что девушка все ещё живёт в этом доме. Живёт в своей спальне.
— Да, она такая хорошенькая. Выглядит точно как её мама.
Я чувствую облегчение при упоминании о матери. Может быть, девушка с ней?
— В его досье сказано, что он женат, но я ничего не нашёл на его жену.
— С большой вероятностью и не найдёте. Она исчезла около десяти лет назад. Просто испарилась.
Думаю, ей надоели проделки Марка. И всё же, я не могу понять, как мать смогла оставить свою
маленькую девочку с таким отцом? С отцом, который сам о себе не мог позаботиться.
— Сколько лет дочери?— спрашиваю я.
Пэм на секунду задумывается.
— Мне кажется, ей уже есть восемнадцать. Я уверена, что она выпускница старшей школы. Иногда
вижу, как она идет в школу. Время от времени я замечаю её в продуктовом, покупающей продукты, но на
этом всё. Она очень тихая и застенчивая девочка. Всё держит в себе. Чёрт возьми, она почти всегда ходит
с опущенной головой и старается спрятаться за своими красивыми волосами… будто… будто бы хочет, чтобы её не видели.
Мне становится легче дышать, зная, что ей восемнадцать. Я не хочу звонить в социальную службу, чтобы они забрали девушку.
— В его досье длинный список арестов. Как он смог сохранить опёку над дочерью? — спрашиваю я.