На кокпите катера я обнаружил автомат Томпсона и достаточно патронов, чтобы развязать небольшую войну. Там же находился автоматический карабин. Карабин я прихватил в дом, оставив автомат на катере. Неизвестно, что нас могло ожидать в будущем, и я хотел иметь оружие на борту, если вдруг мы почему-то окажемся отрезанными от дома.
В каюте имелся портативный радиоприемник, его я тоже прихватил с собой. За день мы порядочно устали и, несмотря на духоту, были зверски голодны.
Я выложил отбивные, жареный картофель на тарелки и достал пару бутылок кока-колы.
— Приятного аппетита! — сказал я, ставя тарелку на грудь мисс Уондерли. — Кушай.
Она села, поставив тарелку на покрывало. Освещенная луной и огнем из камина, она была великолепна.
— Ты все еще боишься? — спросил я, разрезая мясо.
— Нет, — она покачала головой.
Занятые работой, мы почти забыли о Киллиано и его делишках.
— Трудно даже поверить, что все это произошло не далее как сегодня утром, — заметил я. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем. Для начала скажи, как ты оказалась замешанной во всей этой истории.
Она некоторое время молчала, и я не хотел торопить девушку.
— Я была идиоткой, — начала она. — Я приехала сюда, потому что мне обещали работу, и к тому же мне надоело отшивать мужчин, которые воображают, что все девушки из дансинга потаскушки. Предложение было заманчивым, но все было как обычно. Меня вновь тащили в постель. И в конце концов я снова лишилась места, да к тому же не имела денег, чтобы уехать обратно.
— Это тяжелая наука, — заметил я.
— И тут появился Спераца. Ему нужен был кто-то, кто бы присматривал за цветами и прочей растительностью в казино. Так я получила работу.
— Ты и цветы подходите друг другу.
Она кивнула.
— В течение восьми месяцев все было в порядке. Моя работа мне нравилась, и платили неплохо. Но в один прекрасный день Спераца пригласил меня к себе. В его кабинете находились Киллиано и Флаггерти. Они внимательно осмотрели меня, затем стали шепотом переговариваться друг с другом. Киллиано заявил, что я подхожу по всем статьям, потом он и Флаггерти ушли. Спераца пригласил меня сесть и сразу предложил тысячу долларов, если я соглашусь выполнить то, что он попросит. В тот момент я даже не знала, о чем пойдет речь. Он мне объяснил, что ты очень важный гость, и по причине, которую мне знать не обязательно, я должна составить тебе компанию. Если я хорошо справлюсь с работой, то получу деньги и билет домой.
— И что ты об этом подумала?
— Я не знала, что и думать. Деньги были очень большие, а я очень хотела вернуться домой. Но по тому, как Спераца говорил об этом, что-то подсказывало мне не соглашаться. Передо мной ставилась задача, чтобы я любой ценой попала в твой номер и даже легла в постель. Я не должна буду беспокоиться на этот счет, так как тебя усыпят наркотиками. Необходимо, чтобы я провела ночь в твоей спальне. Я подумала, что речь идет о разводе и тебя пытаются шантажировать. Мне это не понравилось, и я отказалась. — Она задрожала, глядя на освещенный луной берег. — Он пытался меня убедить, но чем больше настаивал, тем решительнее я отказывалась, убежденная, что за всем этим кроется что-то подлое. Убедившись, что слова на меня не действуют, он предложил проехаться с ним. — Она замолчала и посмотрела на руки. Я не торопил ее. Спустя некоторое время она продолжала: — Он привез меня к дому на набережной. Взглянув на отвратительную старую каргу, на девиц, глазевших на меня с лестницы, я тут же поняла, какого рода это заведение.
Я протянул ей сигарету. Несколько минут мы молча курили.
— Он припугнул, что поместит тебя туда, если ты будешь упорствовать, не так ли?
Она утвердительно кивнула.
— Мне ничего не оставалось, как согласиться, и он отвез меня в казино, но пригрозил, что за мной будут наблюдать.
— А что произошло, когда я потерял сознание?
— Они предупредили, что бренди напичкано наркотиками. Когда ты потерял сознание, я впустила Спераца и Флаггерти. Они осмотрели тебя и уложили на кровать. Затем сказали, чтобы я легла рядом и оставалась до утра. Я была так напугана, что во всем слушалась их, хотя и была уверена, что произойдет нечто ужасное. Я слышала, как они ходили по гостиной, и теперь знаю, что там делалось. Я не сомкнула глаз всю ночь, а утром… Ты знаешь, что произошло потом…
Я подошел к ней.
— И все же ты не оправдала их надежд, — сказал я. — Почему? Почему ты пошла на такой риск?
Она отвела глаза.
— Я не могла обвинить невинного человека в убийстве… Кроме того, я же сказала, что буду на твоей стороне, помнишь?
— Помню. И все же ты замешана в этом деле. Я не хочу тебя винить, но ты все же играла в их игру.
— Но я же перешла на твою сторону.
Я повернул ее лицо к себе, внимательно вглядываясь в глаза.
— Я могу влюбиться в тебя.
Она обняла меня.
— Со мной это уже случилось, — прошептала она, целуя в шею. — Я не могу скрывать это. И не хочу, чтобы они причинили тебе зло.
Мы ласкали друг друга. Действительно, любить — это приятное занятие!
— Но что мне делать с тобой? — наконец спросил я.
— Делать? — она села, ее глаза испуганно смотрели на меня. — Что ты имеешь в виду?
— Могу я оставить тебя здесь? Как ты переносишь одиночество?
Она вцепилась в мою руку.
— Что ты собираешься делать?
— Ну, ты же не глупый ребенок. У меня достаточно дел. Прежде всего займемся Киллиано. Помнишь его? Такой маленький, похожий на Муссолини.
— Но ведь ты не вернешься в Парадиз-Палм?
— Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь с целью поместить тебя в надежное убежище.
— Ты сошел с ума! — закричала она. — Что ты можешь, один против всех этих людей?
— Пусть это будет для тебя сюрприз, — улыбаясь, ответил я. — Нас обвиняют в убийстве. Прежде всего я ликвидирую это обвинение. Пока я не найду убийцу Херрика и не заставлю сознаться в этом преступлении, мы не будем в безопасности.
— Но ты не можешь вернуться один! — с ужасом воскликнула она.
— Я вернусь туда, и как можно скорее, — твердо сказал я. — Единственная вещь, в которой я должен быть уверен, так это то, что ты в безопасности.
— Я не могу находиться здесь! — быстро проговорила она.
Я покачал головой.
— Послушай, я вернусь завтра вечером. У меня есть катер. Тебе я оставляю карабин. Еды на первое время хватит. Если кто-то появится, закройся в доме. Но я надеюсь, никто здесь не появится.
— А вдруг ты не вернешься? — дрожащими губами спросила девушка.
— Но ты же взрослая девочка. Я оставляю тебе семнадцать грандов. Тебя найдет Тим и поможет вернуться в Нью-Йорк. Я переговорю с ним.
— Нет, — возразила она. — Лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась здесь одна.
Это была здравая мысль.
— Не покидай меня! — она прижалась ко мне. — Я не хочу потерять тебя так быстро, едва встретив.
Мы долго и упорно спорили, но я уже принял решение. Она это наконец поняла и перестала уговаривать. Сложив руки на коленях, она села. Вид у нее был грустный и встревоженный.
— Что ж, пусть будет по-твоему!
— Херрик знал что-то очень важное. Настолько важное, что они пошли на убийство. Ты не представляешь, что бы это могло быть?
Она покачала головой.
— Я едва знала его. Он достаточно часто приходил в казино, но я никогда не разговаривала с ним.
— У него была женщина?
— Он часто появлялся с одной рыжей девицей. Она певица и живет на Лансинг-авеню. Дом из черного мрамора и хрома. Слева, если ехать отсюда.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но я слышала о ней. Она жестокая и жадная.
— Как ее зовут?
— Лоис Спенс.
— О'кей, может быть, она что-нибудь знает.
— Ты будешь осторожен? — спросила она, кладя руку на мое колено.
— Конечно. Теперь Киллиано. Что ты о нем знаешь?
— Только то, что это важная шишка в городе. Ему принадлежит казино, и он мэр города.
— Ты никогда не задумывалась, почему это Херрик так часто наведывался в казино? Ведь он не игрок?
— Нет.
— Хорошо, — сказал я, вставая. — Возможно, мисс Спенс сможет ответить на мои вопросы. А теперь, любовь моя, мне нужно одеваться.
Я облачился в костюм из темно-голубой легкой ткани, темно-голубую рубашку и темно-красный галстук. Мисс Уондерли ждала меня в гостиной. Она пыталась держать себя в руках, но я видел, что глаза ее на мокром месте. Я передал ей коробку из-под сигар.
— Хорошенько береги ее, дорогая. Здесь весь наш фонд, и мне стоило больших трудов заработать эти деньги. Спрячь ее где-нибудь возле пристани.
Она прижалась ко мне.
— Не уходи…
Я поцеловал ее.
— Со мной ничего не случится… Проводи меня до катера.
Жара еще не спала, но воздух заметно посвежел. Освещенная светом луны девушка была настолько прекрасна, что я уже готов был остаться, послав все к чертям. И все же я удержался. Я отвязал катер.
— Вряд ли нам придется спать завтра ночью! — крикнул я, когда катер отошел от причала.
Она махнула мне рукой. Мне показалось, что она плакала.
4
Парадиз-Палм ночью был еще более прекрасен, чем днем. Издали я увидел зарево огней над казино. Мне хотелось бы знать, не ожидает ли меня на пристани армия вооруженных охотников. Было десять тридцать, и, насколько я мог заметить, пристань была пустынной. Я выключил двигатель, пододвинул поближе автомат Томпсона, направляя катер к молу. Из темноты появилась коренастая фигура. Я узнал Тима Дувала. Он схватил канат, брошенный мной, и закрепил его.
— Хэлло! — приветствовал он меня, улыбаясь.
Я окинул пристань взглядом: все было тихо.
— Хэлло! — ответил я.
— Целая банда шарила здесь пару часов назад, но я их обманул. Я спрятался, а жена сказала, что я на рыбалке. Это объясняло отсутствие катера. Машину они не нашли и, обшарив все вокруг, отправились восвояси несолоно хлебавши.
Я кивнул.
— Спасибо.
Он подтянул грязные фланелевые штаны.
— И что теперь? — поинтересовался он.
— Нужно сделать кое-какие дела в городе. Охота продолжается?
— Вероятно. Но то описание, которое они дали, вряд ли соответствует действительности. Они заявили, что ты красивый парень.
Я рассмеялся.
— Прекрасно. Тогда начнем.
— Такой парень, как ты, не позволит провести себя на мякине. Может быть, нужно, чтобы я пошел с тобой?
— Почему ты хочешь помочь мне?
— Пусть меня повесят, если я знаю, — ответил он, проведя толстыми пальцами по всклокоченным волосам. — Может быть, мне не нравится то, что ты один против всех, или не нравится город, да и Киллиано мне не симпатичен. А может быть, я ненормальный.
— Я пойду один.
— О'кей. Могу я быть чем-то полезен?
— Мне нужна машина. Ты можешь одолжить мне свою?
— Нет проблем! Она похожа на клопа, но ходит.
— Пригони ее.
Я закурил, ожидая его. Издалека доносились звуки музыки. В казино веселились.
Дувал вернулся, сидя за рулем потрепанного «Меркурия» серого цвета. Похоже было на то, что машина не раз попадала в переделки, но мотор работал отлично.
Я сел за руль.
— Хочешь, я заплачу тебе сейчас?
— У меня катер, твоя машина, тысяча долларов. Разве я могу хотеть еще чего-нибудь? Единственное, чего я хочу, так это хоть чем-то помочь тебе.
Я покачал головой.
— Еще не время.
Он пожал плечами, но я видел: Тим огорчен. Внезапно мне пришла в голову дельная мысль.
— Ты знаешь кого-нибудь из журналистов в городе?
— Конечно. Например, Джед Дэвис из «Морнинг стар» — мой хороший приятель. Мы с ним вместе рыбачим.
— Нужно покопаться в прошлом Киллиано. Расспроси Дэвиса. Копайте глубоко. У такого негодяя, как Киллиано, должно быть много грязных дел в прошлом.
Его лицо разгладилось.
— Будет сделано.
— Где-то на набережной имеется бордель. Выясните, кому он принадлежит. Спераца, директор казино, имеет туда свободный доступ. Что его может там интересовать?
— Я знаю это заведение. О'кей, мы узнаем все.
Я включил мотор. И тут мне пришла еще одна мысль.
— Не можешь ли ты сообщить номер своего телефона?
— Нет проблем.
— Со мной могут случиться неприятности, — сказал я, глядя на него. — Очень возможно, что я не смогу вернуться. Если такое случится, нужно кое-что сделать.
Он сразу догадался.
— Конечно. Я позабочусь о ней. Ты мне скажешь, где она?
Я был вынужден довериться ему. Мне казалось, что это надежный человек.
— На Кудко-Ки.
— Это хорошее место. Я много раз бывал там. Там Мак…
— Я с ним познакомился. Мне он показался отличным парнем.
— Так и есть. Мы все отличные парни. Мы позаботимся о ней.
— Она мне очень нравится, — медленно проговорил я. — Если с ней что-нибудь случится…
Он кивнул.
— Я позабочусь о ней, — вновь повторил он.
Поблагодарив его, я уехал.
5
Лансинг-авеню находилась в самом престижном квартале Парадиз-Палм. Мне было нетрудно отыскать здание из черного мрамора и хрома. Оно сияло огнями, и можно было подумать, что рождественская елка ошиблась сезоном.
Мой «Меркурий» медленно двигался по дороге. Темный лимузин, занимающий пол-улицы, просигналил мне, с просьбой уступить дорогу, и проехал мимо с меньшим шумом, чем производит падающий снег. Машина остановилась перед входом, и три роскошно одетые дамы, все с сигаретами, наклеенными ресницами и в норковых манто, выпорхнули из салона и вошли в здание. Рядом с лимузином мой «Меркурий» производил впечатление бедного родственника, наносящего визит кузену-миллионеру. Я скромно остановился позади лимузина и тоже вошел в здание. Холл был огромен, как каток для массового катания, но более шикарный. Здесь находились два бюро: одно для справок, другое — для приема посетителей, цветочный киоск, табачный и нечто вроде ниши для швейцара. Ковер был таким толстым, что ворс доходил до щиколоток.
Я осмотрелся.
Три головокружительные дамы направлялись к лифту. Одна из них подтянула пояс и подмигнула мне. Она была слишком вульгарна, чтобы заинтересовать меня. Такого рода женщина вырвет у вас золотые зубы, даже не прибегая к анестезии.
Я направился к швейцару. Это был пожилой, мрачного вида человек, одетый в униформу бутылочного цвета. Казалось, жизнь не очень баловала его. Я облокотился о конторку, разделяющую нас.
— Папаша, один вопрос…
— Да, сэр, — он поднял голову и кивнул.
— Мисс Спенс. Мисс Лоис Спенс. Правильно?
Он кивнул вновь.
— Номер 466, сэр. Можете воспользоваться лифтом.
— Она дома?
— Да, сэр.
— Прекрасно. — Я закурил.
Он удивленно смотрел на меня, но был слишком хорошо вышколен, чтобы задать вопрос самому.
— Не нуждаешься ли ты в деньгах, отец?
Он мигнул.
— Деньги никогда не помешают, сэр.
— Наверное, очень скучно просиживать здесь дни напролет? — спросил я, бросая взгляд вокруг. — Посетители еще куда ни шло, а вот те, кто здесь живет…
Он вновь кивнул.
— С нас бы достаточно было и чаевых, — с горечью проговорил он. — Но здесь живут такие скряги, что готовы доллар разорвать на четыре части.
Я вынул билет в пять долларов и старательно сложил его. Старик внимательно наблюдал за моими действиями, словно я был по крайней мере, Дороти Ламур.
— Меня интересует мисс Спенс. Вы знаете что-нибудь о ней?
Он осмотрел пустынный холл.
— Не нужно, чтобы кто-нибудь увидел деньги, — умоляюще сказал он. — Я держусь за свое место.
Я спрятал деньги в руке, оставив на виду лишь уголок, чтобы старик не забыл об их присутствии.
— Так вы скажете мне что-нибудь? — приветливо спросил я.
— Конечно, я знаю ее, сэр. Вот уже три года она живет здесь. А мы быстро знакомимся с жильцами.
Он говорил таким тоном, словно терпеть ее не мог.
— Она не очень приветлива, не так ли?
— Может быть, она делает это не нарочно, — старик пожал плечами.
— Другими словами, если она не обругает тебя, то ей придется дать тебе на чай? А чем она занимается?