Повернувшись, она вышла из гостиной.
Слушая затихающий рев мотоцикла, Хельга сидела, глядя на пустые скорлупки от омаров и чувствуя себя такой же пустой, как они.
Глава 7
Легкий ветерок шелестел листьями пальм. Время от времени доносился глухой стук упавшего кокосового ореха. Отдаленный гул машин с прибрежного шоссе сливался с шелестом волн на песке. Хельга сидела в мягком шезлонге. Она включила подводное освещение бассейна и выключила свет на террасе. Слабо светящаяся голубоватая вода бросала умиротворяющий отсвет на террасу.
«Немолодая женщина, у которой припекает в трусиках!!!» Самые жестокие и верные слова, когда-либо сказанные о ней. Сигарета тлела в пальцах Хельги. С тех пор, как она себя помнила, ей всегда не давал покоя острый сексуальный голод, название которому — нимфомания. Она воображала, что это ее тайна. И вот теперь девушка сорвала покров самообмана.
Припоминая прошлое, Хельга вынуждена была признать постыдный факт: другие тоже знали, хотя и молчали. Улыбающиеся официанты, крепкие молодые мужчины, даже стареющие типы, с которыми она проводила час или два, может быть, в эту самую минуту говорили о ней: «Строго между нами, старик: эта сука Рольф — настоящий огонь. Ну знаешь, жена Германа Рольфа. Валится на спину и раздвигает колени, стоит поманить пальцем!..»
По телу Хельги пробежала холодная дрожь. Она знала мужчин. Знала, что они не могут устоять перед соблазном похвастать любовными победами. Отчего она воображала, что они не будут хвастаться и посмеиваться?
«Что ж, сама виновата, — сказала она себе. — У тебя нигде никогда не хватало духу противиться влечению. Ты могла бы пойти к психиатру, если бы решила бороться».
К психиатру?! Нет, это не для нее! Она должна сама исцелиться, ведь еще не поздно. Она подумала о Дике Джонсе. Должно быть, она не в своем уме, если ей взбрело в голову затащить его в постель. Этого желторотого юнца?! Обидно только, что он так отчаянно сопротивлялся, что выдумал отговорку — сломанную руку. Пошел он к черту! Пусть валяет дурака с Терри! Но вновь по телу пробежала холодная дрожь. Они будут смеяться над ней.
Пусть смеются. Хельга поднялась и пошла вдоль бассейна. Господи, не такой ли будет ее дальнейшая судьба, если Герман выживет? Ей вспомнился клуб «Приморье» со всеми его ужасными английскими чучелами, жадно следящими за тележкой с пирожными. А мужчины с лицами в красных прожилках, с расплывшимися телами? Если бы только Герман умер! Тогда она стала бы свободной хозяйкой шестидесяти миллионов долларов!
До сознания Хельги вдруг дошло, что в дверь звонят. Она посмотрела на часы. Без двадцати девять.
Дик? Может быть, Терри передала ему угрозу и он пришел, испугавшись полиции? Даже мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, была ей противна. Но уж она сорвет на нем свою горечь и ярость.
Хельга пересекла гостиную, когда в дверь снова позвонили. С горящими яростью глазами она рывком распахнула дверь и вновь испытала шок.
На пороге стоял Фрэнк Гриттен с трубкой во рту, в плохо сидящем костюме, средняя пуговица которого была готова отлететь под напором солидного брюшка.
— Прошу прощения, миссис Рольф. — Он вынул изо рта трубку. — Я ехал домой и увидел в окнах слабый свет. У меня есть для вас информация, но если вы хотите, чтобы я заехал позже или завтра…
Она подавила ярость и через силу улыбнулась:
— Входите, мистер Гриттен. Я как раз собиралась выпить. Вы присоединитесь?
— Спасибо.
Он последовал за ней в гостиную.
— Здесь уютно, но очень уединенно.
— Да? — Она подошла к бару. — Что вам налить?
— Вы здесь одна, миссис Рольф?
Помедлив, Хельга взглянула на него:
— Да.
— Разумно ли это? Место совсем безлюдное.
— Что вам налить? — Резкий тон ясно говорил, что она не намерена выслушивать советы.
— Мы, полицейские, пьем виски, миссис Рольф.
Она непринужденно рассмеялась:
— Мне следовало знать, ведь я читаю детективы.
Она налила ему виски, слегка разбавив содовой, а себе смешала мартини с водкой.
— Снаружи прохладнее.
С бокалом в руке Гриттен вышел за ней на террасу и, когда она села, опустился в кресло рядом с ней.
— Я вроде бы припоминаю владельца виллы. Ему не повезло.
— Я слышала. — Она отпила мартини, подумав, что он не так хорош, как коктейль Хинкля. — У вас есть для меня новости?
— Да. Вы говорили, что сведения нужны вам срочно. — Гриттен раскурил трубку, отпил виски, довольный, кивнул и продолжал: — Дик Джонс… — Он сделал паузу и заговорил, глядя на нее. Пристальный взгляд его голубых глаз был жестким взглядом полицейского. — Я намерен не только выдать вам информацию, но и предложить совет.
— Меня интересуют исключительно факты, мистер Гриттен. В советах я не нуждаюсь.
— В том-то и дело. — Гриттен попыхивал трубкой, явно не обескураженный ее резким тоном. — Я дам факты, но в вашем теперешнем положении совет тоже пригодится.
— Сначала давайте факты!
Гриттен вынул трубку изо рта, посмотрел на нее и пальцем примял тлеющий табак.
— Вы недавно в Нассау, да и, наверное, в Вест-Индии. Я прожил здесь двадцать лет. Вы наняли на работу Дика Джонса. Наверное, посчитали его хорошим парнем, которому стоит помочь. Вы не удосужились справиться в полиции, а в этих краях, миссис Рольф, прежде чем кого-нибудь нанимать, необходимо получить рекомендации или посоветоваться с полицией.
Хельга отпила мартини и поставила бокал.
— Вы хотите сказать, что я совершила грубую ошибку, нанимая юношу?
— Да, миссис Рольф, именно так. Я уже вам говорил, что у Джонса были неприятности. Живя в таком уединенном месте, вы ни в коем случае не должны были его брать на службу.
Хельга застыла:
— Господи Боже! Такого мальчика! Не говорите мне, что он убийца!
С прежним серьезным выражением на лице Гриттен покачал головой:
— Нет, не убийца. В двенадцать лет его направили в исправительное учреждение за кражу цыпленка.
В сильном раздражении, с горящими глазами Хельга подалась вперед:
— Неужели вы будете утверждать, что двенадцатилетнего мальчика могут послать в исправительный дом за кражу какого-то цыпленка? Никогда не слышала о таком постыдном казусе. Он, наверно, был отчаянно голодным!
Гриттен вынул изо рта трубку, примял табак и снова вставил в рот.
— Примерно таких слов я от вас и ожидал, миссис Рольф… Но ведь вы не знаете вест-индцев. Я об этом толкую. Цыпленка не съели, а использовали для кровавого жертвоприношения.
— Для жертвоприношения? Это такое страшное преступление?
— Для вас, может быть, и нет, но позвольте мне все объяснить. Семь лет назад с Гаити сюда приехал чародей культа «Вуду». Вряд ли вы знаете это религиозное направление. Чародей «Вуду» — это человек, обладающий выдающимися способностями к колдовству. Если он хороший человек, его чары добрые, если же плохой — то злые. У Мала Му, так звали этого чародея, были злые чары. Здесь он занялся вымогательством. «Заплати мне столько-то, а не то твои муж, жена или ребенок заболеют». В таком духе. Мало кто из здешних жителей-англичан интересуется туземным кварталом. А полиция вынуждена интересоваться и поддерживать порядок. «Вуду» не такой культ, на который они могут не обращать внимания. Мала Му нанял Джонса, тот и таскал цыплят, собак, кошек, а раз или два даже коз для кровавых жертвоприношений. В конце концов полиция арестовала их обоих.
Хельга допила мартини.
— В жизни не слышала такой чепухи, — проговорила она. — Колдовство, чары… кровавые жертвоприношения! — Она нетерпеливо взмахнула руками. — Скажем, можно понять, когда темные невежественные туземцы верят в эту чепуху. Но вы… уж вы-то особенно… как вы можете верить в такую невежественную чушь!
Гриттен невозмутимо смотрел на нее:
— Ваши возмущение и реакция понятны, миссис Рольф. Когда я сюда приехал, тоже считал «Вуду» чепухой. И еще не верил, что человек когда-нибудь ступит на Луну. Прожив здесь двадцать лет, я абсолютно уверен, что «Вуду» не только существует, но и обладает страшным могуществом. Уверяю вас, Джонс так же опасен, как и Мала Му. Тот, кстати, умер в тюрьме. Полиция подозревает, что он многому научился у чародея и теперь занимается колдовством, хотя доказательств нет.
Тирада экс-инспектора показалась Хельге настолько нелепой, что она потеряла терпение.
— Я отказываюсь вас воспринимать всерьез, — отрывисто сказала она. — Допускаю, что, прожив столько лет в этом экзотическом жарком мирке среди темнокожих суеверных туземцев, вы могли уверовать в такую бессмыслицу, как колдовство. Но я не верю и никогда не поверю.
— Миссис Рольф, вы обратились ко мне, и я сообщаю вам факты, а они — упрямая вещь. Верить в них или нет — ваше дело. Но вот что беспокоит полицию: Джонс стал владельцем дорогого мотоцикла. Старший инспектор Гаррисон, начальник здешней полиции, ломает голову, как мальчишка-бедняк вроде Джонса смог раздобыть более четырех тысяч долларов на покупку такой машины. Рядом с «Вуду», поверьте мне, всегда есть шантаж, миссис Рольф. — Гриттен помедлил и посмотрел на нее испытующим взглядом голубых глаз. — Если Джонс кого-нибудь шантажирует, полиция гарантирует абсолютную тайну имени жертвы. Гаррисону очень хочется упрятать Джонса за решетку.
«Боже! — подумал Хельга. — Во что я снова сумела вляпаться!»
Не сводя с нее глаз, Гриттен ждал, но, не получив ответа, продолжал:
— Люди часто скрывают, что их шантажируют. Их можно понять, но руки полиции оказываются связанными. Хотя она всегда относится уважительно к жертвам шантажа и оберегает их.
Хельга колебалась: не рассказать ли ему все об этой грязной истории? Ей хотелось переложить на Гриттена свои невзгоды, но страшила перспектива раскрыться в образе стареющей женщины, у которой припекает в штанишках.
— Я просила вас, мистер Гриттен, — холодно сказала она с металлическим оттенком в голосе, — узнать, сломал или нет Джонс руку и где теперь он и девушка, Терри Шилдс, живут. Сейчас я решила не нанимать больше Джонса. Чародей или шантажист, меня он не интересует. Но что у него с рукой?
— Да, миссис Рольф. Действительно, он сломал руку. Вчера вечером его неудачно занесло на мотоцикле, и он получил травму.
Хельга выдохнула с облегчением. Сломанная рука не была только предлогом, Терри не солгала. Главное, юноша не выдумал эту сказку, лишь бы не попасть к ней в постель.
— А где он живет?
— Прошлую ночь он провел в прибрежной хижине, принадлежащей Гарри Джексону, — ответил Гриттен, не сводя с нее глаз.
Хельга была поражена, но ухитрилась не подать вида.
— Странно. Он был один?
— По словам моего агента, который и сейчас наблюдает за хижиной, около часу ночи к нему присоединился Джексон. Тот вышел утром в начале десятого. Джонс все еще в хижине.
— А там не было девушки?
— Нет, миссис Рольф.
Хельга на минуту задумалась, но потом пожала плечами. Она демонстрировала свое безразличие, которого на самом деле не испытывала.
— Что ж, спасибо, мистер Гриттен. У меня появилось небольшое затруднение. Поскольку я решила не нанимать Джонса, а мне нужна прислуга, вы не могли бы порекомендовать мне кого-нибудь?
— Разумнее будет не брать на работу вест-индца, миссис Рольф, — немного подумав, ответил Гриттен. — У англичанки, работающей у меня, есть сестра, ищущая работу, миссис Джойс. Ее муж, рыбак, утонул во время шторма в прошлом году. Я могу рекомендовать ее.
— Не попросите ли вы ее прийти ко мне завтра утром? Я платила Джонсу сто долларов в неделю. Ей будет достаточно?
— Это слишком много, миссис Рольф. Пятидесяти будет вполне достаточно.
Хельга раздраженно ответила:
— Я буду платить ей сто долларов в неделю. Деньги помогают людям, а я люблю, когда мне благодарны.
Гриттен снова посмотрел на нее пристальным взглядом полицейского:
— Она будет в восторге.
— Тогда, пожалуй, все, мистер Гриттен. Спасибо за сведения. Работа, или как вы ее называете, выполнена.
Экс-полицейский на секунду задумался:
— Тут еще девушка, Терри Шилдс. Вам нужны сведения о ней?
Хельга уже была сыта по горло Диком Джонсом и девушкой. Она не желала о них ничего больше слышать.
— Она меня тоже не интересует. Благодарю за все, что вы для меня сделали.
Гриттен выколотил трубку в пепельницу.
— Тогда я должен вернуть вам часть денег, миссис Рольф.
— Я повторяю: работа закончена. — Она выдавила из себя улыбку. — Вы мне ничего не должны. Спасибо за сведения.
Тот встал:
— Вы уверены, что не стоит покопаться в ее прошлом?
Хельге хотелось поскорее остаться одной. Она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на него.
— Нет, благодарю вас, мистер Гриттен. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.
Половину следующего дня Хельга провела в клубе за игрой в бридж. Она вернулась на виллу в половине третьего. Новая прислуга, миссис Джойс, собиралась уходить. Это была высокая пухлая женщина лет сорока, затянутая в корсет, туго завитая и румяная, как яблочко.
— Вот и вы, лапочка, — сказала она. — Хорошо провели утро?
— Да, спасибо. — Хельга выдавила улыбку. — А вы?
— Да… я люблю наводить чистоту. Приходил парень и починил ставни у вас в спальне. Я опять приду в семь. Принесу вам рыбы, или вы хотите еще что-нибудь?
— Нет, рыба вполне подойдет.
Проводив миссис Джойс, Хельга прошла в гостиную и огляделась. Пустота этой роскошной комнаты и тишина, царившая на вилле, навалились на нее тяжелым грузом. Она поднялась наверх, приняла душ, после чего подошла к шкафу и достала белую пижаму. Сняв ее с вешалки, Хельга вдруг замерла, пораженно уставясь на нее. Карман жакета с ее инициалами был аккуратно срезан. Она долго стояла в недоумении, глядя на одежду. Почему-то ее бросило в дрожь. Она выронила жакет, словно тот превратился в мерзкое насекомое. С бешено бьющимся сердцем Хельга оглядела спальню. Что бы это могло означать? Кто это сделал? Джойс? Немыслимо!
«Приходил парень и починил ставни у вас в спальне»!
Хельга пересекла комнату, подошла к окну и принялась осматривать деревянные ставни. Прошлой ночью она их не закрывала, и они остались открытыми. Она покачала ставни взад и вперед, их нигде не заедало. Оставив ставни открытыми, Хельга внимательно осмотрелась, и ее взгляд упал на лежащий на полу белый жакет. Поколебавшись, она подняла его и присмотрелась к аккуратно распоротым швам. Чтобы срезать карман, кто-то воспользовался бритвой. Вернувшись к шкафу, Хельга перебрала висевшую там одежду. Все было цело. Сердясь на собственное малодушие, Хельга отметила, как часто бьется сердце. Должна же существовать какая-то причина, по которой неизвестный срезал карман. Рабочий, приходивший чинить ставни? Она читала об извращенцах, которые воруют трусики с бельевых веревок. Может, этот рабочий такой же? Она была уверена, что срезала карман не миссис Джойс.
Хельга глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Вечером она расспросит миссис Джойс. Она ощущала на вилле тревожащую ее странную атмосферу. Она поняла, что не может оставаться здесь до вечера. Поехать в клуб? Скоро наступит время чаепития. Она вспомнила этих старых чучел, пожирающих глазами тележку с пирожными. Но даже они лучше проклятого одиночества!
Она заперла двери и поехала в клуб. Целых два часа она просидела, слушая местные сплетни и глядя на толстые старческие пальцы, указывающие на принесенные официантом пирожные, выпила две чашки чая и наконец приняла приглашение сыграть в бридж. Домой Хельга вернулась около восьми. Она смешивала мартини, когда приехала миссис Джойс.
Пока та готовила рыбу, Хельга наблюдала за ней, прислонясь к кухонному столу. Выбрав удобный момент, она заговорила:
— Миссис Джойс, я хочу спросить вас о ремонте ставней в спальне. Кто приходил их чинить?
Служанка вытерла руки.
— Кто приходил чинить? — Она быстро взглянула на Хельгу. — Он сказал, что вы его вызывали.
— Это, наверно, мистер Мейсон, агент по найму. Я и не подозревала, что ставни неисправны.
— Парень сказал, что их надо смазать. — Миссис Джойс поставила кастрюлю на огонь. — Хороший такой парень, вежливый. Я пожалела его, у него была рука в гипсе.
Хельга расплескала мартини. Усилием воли ей удалось сдержаться и не подать вида, как она взволнована. Не показать, какое впечатление произвели на нее эти слова.