Гарри проводил ее глазами, но не двинулся с места:
— Клер! Я тебя умоляю. Я…
Она повернулась, и он с удивлением увидел на ее глазах слезы.
— Прости меня, Клер. Я тебя умоляю.
Он подошел, но она его оттолкнула и, повернувшись спиной, принялась готовить салат.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он с несчастным видом.
— Да, ладно, не будем об этом говорить, — холодно произнесла Клер. — Блюдо там, поможешь поставить на стол?
— Я тебя люблю, Клер, и сделаю все, что ты хочешь.
— Это только слова. — Она попыталась освободиться, но потом внезапно обняла его за шею: — О, Гарри, я так тебя люблю! — Тон ее голоса потряс Гарри. — Мне хочется что-нибудь для тебя сделать. Я никому раньше не помогала. У меня даже не было такого желания.
— Я тоже хотел бы сделать многое для тебя.
Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза:
— Ты меня убиваешь, повторяя это снова и снова. Я не хочу твоих денег. Я хочу тебя. Забудь о своем мужском самолюбии. Мы сможем вести замечательную жизнь, если будем делиться. Какое имеет значение, чьи это деньги. Главное, что они есть. Но как ты можешь давать, если ты не зарабатываешь много. Если бы у тебя были деньги, я не была бы такой гордой, как ты, Гарри, сейчас и с громадной радостью принимала бы их у тебя. А сейчас позволь мне, ну, пожалуйста, помочь тебе. Когда ты будешь зарабатывать больше, а я уверена в этом, я позволю тебе платить за все. — Гарри не успел и слова промолвить, как был прерван: — Если не будешь принимать мои подарки, я не поверю в твою любовь.
— Но я тебя люблю, — неловко запротестовал Гарри, — мне нравится, когда ты мне что-то даришь, но все же не делай этого часто.
— Правда? Ты принимаешь галстуки? — спросила она, блестя глазами.
— Да.
— Тогда у меня еще есть один сюрприз для тебя.
Она выбежала из кухни, и изумленный Гарри подумал, что все это невообразимо. Если бы только Рон, который говорит, что женщины любят брать, а не давать, видел это…
Клер вернулась, держа в руке второй пакет.
— Я хотела подарить тебе это на твой день рождения, — сказала она, — но не хочу больше ждать. Это принадлежало моему отцу.
Она сорвала оберточную бумагу и протянула ему массивный золотой портсигар.
Никогда Гарри не видел ничего подобного в жизни.
— Открой его, — сказала Клер, не отводя от любимого сияющего взгляда.
Он нажал на кнопку. Крышка была покрыта затейливой гравировкой с надписью: «Гарри с любовью от Клер».
— Я не знаю, что и сказать… Это чудо! Я всегда мечтал о портсигаре, но, откровенно говоря, милая, раз это вещь твоего отца, то почему ты даришь ее мне?
— Я хочу, чтобы он был у тебя и чтобы каждый раз думал обо мне, когда открываешь его.
Девушка прижалась к нему.
— Я не знаю даже, как и благодарить тебя.
— Лишь бы ты был счастлив, а на остальное наплевать. Ты меня будешь любить и никогда не бросишь?
— Никогда! Я всегда буду тебя любить, что бы ни случилось! — сказал он, поднимая ее на руки и направляясь в спальню, дверь которой распахнул ногой.
— Гарри… Ужин готов!
— К черту ужин! — сказал он, закрывая ногой дверь.
Глава 16
Когда Гарри открыл глаза, на улице уже светало. Некоторое время он смотрел на Клер, лежащую рядом. Как будто почувствовав его взгляд, она прижалась к нему крепче и пробормотала с закрытыми глазами:
— Еще рано, не так ли, милый?
— Около пяти часов. Ты можешь меня послушать? Я должен был вчера вечером тебе кое-что рассказать.
Она открыла глаза и улыбнулась.
— Слушаю тебя, милый.
— Помнишь моего приятеля Рона? С которым я жил. Его оглушили прошлой ночью.
Он почувствовал, как она напряглась.
— Серьезно? — спросила она.
— Да. На него напал тот же тип, что и на меня. Полиция задала мне кучу вопросов. — Он поколебался и продолжил: — Я… и я им рассказал о Брэдли.
Она подняла голову с подушки, и у нее сразу появился какой-то странный блеск в глазах:
— Ты им рассказал о Роберте? Зачем? Что он имеет общего с этим делом?
— Ты помнишь тот вечер, когда на меня напали? Я тебе сказал, что полиция хотела узнать, кому из моих клиентов не понравилось, что его сфотографировали. Я ответил, что не было такого. Инспектор Паркинс мне не поверил, и, когда напали на Рона, он снова задал мне этот вопрос. Я был взволнован и рассказал ему все.
— Ты рассказал, что я была с Робертом?
— Я отказался назвать твое имя. Я сказал… что ты моя невеста, и он больше не спрашивал ничего, — закончил Гарри.
Он почувствовал, что она удалилась от него далеко, хотя и не пошевелилась на кровати.
— Что они спрашивали о Роберте?
— Паркинс ничем больше не интересовался. После того, как я объяснил, что он работает в рекламе и что он твой патрон.
— Кажется, ты много рассказал.
— Надеюсь, не сказал ничего лишнего. Ты знаешь, Клер, что в Уэст-Энде действует банда воров, а Рон пытался получить сведения о них для серии статей. Ему назначили свидание в «Радд-Сэка-кафе». Полиция считает, что там на него и напали.
Клер поднялась и пошла к столику. Взяла пачку сигарет, закурила и опять забралась на кровать.
— Почему ты мне все это рассказываешь, Гарри. Меня эта история нисколько не интересует.
— Паркинс привез меня на Аттенс-стрит вчера вечером. Он хотел, чтобы я показал ему кафе, название которого вылетело у меня из головы. Мы приехали туда около трех часов ночи, в тот момент, когда ты выходила оттуда с тремя другими девушками. С вами был и Брэдли.
— Ну и что?
— Это все, — сказал Гарри, жалея о сказанном. — Я подумал, что лучше рассказать тебе об этом.
— Ты показал меня своему полицейскому?
— Нет, разумеется. Он ушел без меня и пошел в кафе. Я думаю, он тебя даже не заметил.
— Мне плевать на это.
Они помолчали.
— Я беспокоюсь за тебя, — сказал Гарри. — Полиция думает, что в этом замешаны женщины. Они ловят пижонов, очищают их карманы и передают добычу сообщникам.
— Зачем ты мне рассказываешь все это? — она потушила сигарету.
Гарри попытался взять ее за руку, но она резко вырвала кисть.
— Клер, ты должна понять. Надеюсь, ты помнишь Вингейта? Представь, что банда действует таким же образом. Если бы Вингейт повел тебя в полицию, как он хотел это сделать, полиция заподозрила бы, что ты принадлежишь к банде. Ты взяла его бумажник и передала его мне. Воры из шайки действуют точно так же.
— Скажи, Гарри, неужели ты действительно веришь, что я воровка?
— Конечно, нет! Но не делай больше так, Клер. Скажи мне правду. Брэдли связан с типом, который напал на меня?
— О чем ты говоришь? Какая между ними может быть связь?
— Ты должна понять. Брэдли был взбешен, что я его сфотографировал. А через пять минут у меня забрали пленку и чуть не пробили череп.
— Это абсурд! — закричала Клер. — Роберт никак не может быть связан с этим делом. Ради бога, ничего не говори полиции. Я потеряю работу, если он узнает, что я распространяю такие слухи.
— Нет, разумеется, я ничего не скажу. Не беспокойся, Клер.
— Есть из-за чего беспокоиться. Роберт взбесится, если узнает, что ты сообщил о нем в полицию. Ты уверен, что его не будут допрашивать?
— Не думаю. А почему его должны допрашивать?
— Ты увидишь инспектора?
— Надеюсь, что нет. Но точно не знаю.
— Во всяком случае, если ты его увидишь, обрати внимание на то, что он будет говорить обо мне. Прошу тебя, не давай ему мой адрес.
— Это само собой понятно, — воскликнул удивленно Гарри. — Я ему не назову даже твоего имени. Но я уверен, что полиция больше не думает ни о тебе, ни о Брэдли.
— Я не доверяю полиции. Эти проклятые ищейки, если узнают, что я живу здесь одна, они будут наблюдать за мной. Они все время отравляют жизнь таким, как я.
— Но, послушай…
— Я знаю, что говорю, — сказала она раздраженно. — Я знаю больше, чем ты. Если флики узнают, что ты провел ночь здесь, они могут причинить мне серьезные неприятности. Нужно быть очень внимательным и осмотрительным, Гарри.
— Не бойся, я не скажу им больше ни слова.
Клер снова оказалась в его объятиях.
— Милый, — произнесла она спустя некоторое время. — Ты успокоился?
Гарри уверил ее, что да, хоть и был очень взволнован.
Он предпочел переменить тему разговора и попросил ее позировать для портрета.
— Я буду счастлива помочь тебе, — сказала она, довольная сменой темы разговора. — Значит, ты вкладываешь в дело свои деньги?
— Только сто фунтов. Я не хотел тебе говорить об этом преждевременно… Но сегодня все будет оформлено. Я хочу попытаться крепко встать на ноги, милая. Пообедаем вместе. Потом пойдем в студию.
— У меня свидание, и я могу прийти часов в пять. Пойдет? Как ты хочешь, чтобы я позировала. В купальном костюме?
— Нет, — ответил Гарри, улыбнувшись. — Я хочу сделать такой портрет, чтобы все сказали — вот это работа настоящего художника! Я попытаюсь сделать поясной портрет. Тебе понадобятся шляпка и летнее платье.
— Я тебе их покажу, — сказала она, вскакивая с постели нагишом.
— Вот такую фотографию я хотел бы сделать больше всего, — с восхищением произнес Гарри, любуясь точеной фигурой возлюбленной. — Это была бы чудесная реклама!
Она игриво закрылась халатиком.
— Спасибо, не надо выставлять меня напоказ. Иначе там будут стоять толпы мужчин.
И вот в пять часов утра Гарри, заложив руки за голову, наблюдал за демонстрацией туалетов.
Клер надевала одно платье за другим, дефилировала перед фотографом и принимала различные позы. В конце концов они остановились на платье с большими цветами и глубоким декольте и шляпке из белой соломки с лентой. Они решили, что Клер придет в студию к пяти часам и переоденется там.
Гарри с удовольствием видел, что она очень увлечена и забыла и о Паркинсе, и о Брэдли.
Когда Муни пришел в студию чуть позже девяти часов, он застал там Гарри, который занимался установкой прожекторов.
— Что ты делаешь? — спросил он, останавливаясь на пороге.
— У меня есть модель, которая придет сегодня сфотографироваться для портрета. Сделаем большой снимок для витрины. Это будет привлекать клиентов.
— Подружка?
— Она самая. Придет вечером, часов в пять.
— Жаль. Если бы я знал, то одел бы чистую рубашку и побрился, — сказал Муни после того, как посмотрел в зеркало.
— Незачем стараться, — усмехнулся Гарри, — она любит только молодых.
Муни подскочил и обернулся. Увидев, что Гарри улыбается, он тоже улыбнулся.
— Такие старики, как я, могут тебе дать еще сто очков вперед.
— Хорошо, старый бабник, — пошутил Гарри. — Садись на этот стул, а я отрегулирую свет.
— А Дорис? Разве она не может сделать это?
— Дорис проявляет вчерашние снимки. Я тебя о многом не прошу, достаточно сидеть и не шевелиться.
— Ладно, — согласился Муни. — Я протестовал просто из принципа. Это не работа для основного компаньона.
Гарри ничего не ответил и принялся передвигать прожекторы. Ему понадобилось довольно много времени, прежде чем он добился нужного светового эффекта.
Муни начал вертеться, задолго до того, как Гарри кончил.
— Старик, если ты будешь тратить так много времени на каждый портрет, мы наверняка прогорим.
— Не беспокойтесь, — сказал Гарри, передвигая прожектор. — Все это готовится только для портрета. Место для освещения устанавливается раз и навсегда. Для каждого нового портрета нужно будет только четко навести.
— Боже, эти проклятые прожектора слепят меня.
Гарри продолжал работу, не обращая внимания на жалобы компаньона. Когда он закончил, то не отпустил Муни.
— Нужно сделать дюжину пробных снимков, которые Дорис сразу же проверит. Необходимо также подобрать подходящую выдержку.
— Тебе нужно, чтобы я улыбался? — пробурчал Муни.
— Нет. Держи голову, как тебе нравится. Единственное, что меня интересует, это выдержка. Можешь даже кривляться, если хочешь.
— В таком случае, я попытаюсь угадать выигрыши в программе скачек, — ответил Муни, беря газету. — Пошевеливайся.
Гарри делал снимки, записывая каждый раз экспозицию.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Все в порядке. Я отдам это Дорис. Освещение оставляю без изменения для Клер.
— И это все, что я заработал в качестве благодарности, — пробурчал Муни, поднимаясь со стула и садясь в кресло в углу. — Я так не работал уже много месяцев.
После обеда Гарри зашел посмотреть в лабораторию фотографии.
— Замечательно, — сказала Дорис, — изумительный портрет.
— Тем хуже для оригинала, — сказал Гарри, подходя к ней. — Меня интересует только время выдержки.
Дорис достала один из отпечатков.
— Вот лучший результат. Но остальные фото все равно изумительные.
Гарри посмотрел на фотографию и чуть не подпрыгнул. Дорис была права. Ему никогда еще не удавалось делать таких качественных снимков.
Муни не готовился к эксперименту и не знал, снимает ли Гарри или нет. Получился изумительный портрет. Это было изображение человека, разочаровавшегося в жизни. Выражение лица, манера держать голову, шляпа, сдвинутая на затылок, расстегнутый жилет и потухшая сигара, — все это в целом создавало обобщенный образ неудачника.
— Замечательно, — воскликнул Гарри. — Наше дело будет процветать, если так будет продолжаться. — Он хлопнул себя по лбу. — Подумать только, я даже не вспомнил о Муни!
Он взял снимок и критически посмотрел на него.
— Нужно увеличить его до размера шестьдесят на восемьдесят на бумаге высшего качества и повесить фото в витрине. Ни слова мистеру Муни. У нас есть хорошая бумага?
— Три пачки, их нам прислали как образцы, — ответила Дорис. — Взять?
— Только немного. Нужно быть очень внимательной и не испортить ни одного листа.
— Я попробую на полоске бумаги. Не беспокойтесь.
Гарри знал, что он может доверять Дорис.
Он вернулся в студию, где Муни дремал в кресле.
— Все в порядке? — спросил тот, открывая глаза.
— Да, Дорис проявляет, — ответил Гарри, притворяясь безразличным.
Он сел на край стола и вытащил из кармана портсигар, который подарила ему Клер.
Муни вскочил и широко раскрыл глаза.
— Это из золота? Ты нашел самородные россыпи? Откуда это у тебя?
— Подарок, — ответил Гарри, небрежно засовывая портсигар в карман.
— Ты, парень, не промах. Это она тебе подарила?
— Если это тебя сильно интересует, то да.
Муни вытащил из кармана золотые часы на цепочке и потряс ими.
— Это не фальшивка. Их мне когда-то, лет тридцать назад, подарила одна малышка. Забавные существа — женщины. Смотри не потеряй портсигар, малыш. Придет время, когда надо будет заложить его в ломбард, если останешься пустой, как барабан.
— Я никогда не понесу его в ломбард.
— Никогда, это слишком долго, — сказал Муни, расслабляясь и закрывая глаза. — Я надеюсь, что с портретами дело пойдет. Наши дела идут все хуже и хуже. Эти двое сволочей проводят дни в кафе вместо того, чтобы фотографировать прохожих.
— А чего ты валандаешься? Пойди и посмотри, что они делают. Том должен быть на Оксфорд-стрит, а Джон — на Стренд. Это не займет много времени. Если сачкуют, выгони!
— Что? — воскликнул Муни в возмущении. — Я?
Глава 17
Пока Клер переодевалась в маленькой импровизированной раздевалке, Муни подошел к Гарри, настраивающему аппарат.
— Эта девушка хороша, — заявил он. — Но как ты ее подцепил, не могу понять. Я, кажется, произвел на нее впечатление. Ты можешь мне не верить, но когда я был такой молодой, как ты, девушки просто вешались мне на шею. Я был невысок, но у меня была отличная техника и скажу тебе откровенно, если бы я был немножко повыше, то смог бы увести твою красотку прямо сейчас.
— Не пытайся даже, старый греховодник, — сказал Гарри с улыбкой. — Но я доволен, что вы нашли общий язык. Вот и она.
Клер вошла в студию, держа шляпку в руке и улыбаясь.
— Так пойдет? — спросила она у мужчин.