Оппоненты приверженцев XT отмечают оторванность исповедуемых последними догматов от жизни, «они зациклены на каком-то определенном историческом отрезке прошлого и выводят свои положения из ограниченных временем и территорией, пространством реалий… они теряют чувство реальности, в то время как существует четкая грань между доктриной и политической реальностью».
Что касается вопросов вероучения (акиды) у представителей XT и традиционалистов, то на первый взгляд может сложиться впечатление, что как таковых отличий нет, ведь большинство адептов этого движения придерживаются ашаритской мировоззренческой школы, так как ее придерживался сам основоположник движения Набхани. Однако в учении идеологов течения проявляются заимствования мутазилитского характера, на что указывают как салафиты, так и традиционные мусульмане. Так, в вопросе предопределения позиция некоторых последователей XT совпадает с мутазилитской, согласно которой человек сам является творцом своих действий, которые практически не связаны с предопределением17. Наряду с этим ориентация на приоритет разума различает последователей XT с салафитами.
Салафитам свойственно обвинять сторонников XT в обособлении, в том, что они представляют собой отделившуюся от остальных группу (новый мазхаб) и связаны определенными обязательствами перед своей группой (или партией). Так же их обвиняют в увлечении лишь политикой, пренебрежении знаниями, и, как результат, отмечают отсутствие признанных мировых ученых в их партии. В связи с тем что сторонники XT не принимают в качестве довода одиночные сообщения (хадисы ахад)18, ими отрицается вера в пришествие Христа, махди, вера в наказание в могиле. Тем не менее наряду с отрицанием последнего положения при молитве ими практикуется выспрашивание милости у Аллаха посредством уменьшения тяжести наказаний в могиле. Таким образом, можно констатировать наличие некоего противоречия в вероучительных убеждениях ХТ19. Также отмечается, что их приоритеты отличаются от общемусульманских, а именно: во главу угла ставится халифат, а не вопросы веры (иман), единобожия (таухид), знания (ильм), поклонения (ибада). Следует отметить, что, по мнению традиционалистов, вопрос халифата относится к фикху, а не к вопросам усул ал-фикх20.
В качестве различий догматического характера также можно указать то, что в трудах идеологов XT допускается возможность совершения пророками грехов до своего пророческого периода в отличие от общепринятой в исламской традиции точки зрения, что пророки могли только ошибаться и они, начиная с самого своего рождения, защищены от тяжких грехов.
Говоря о различиях в исламской этике (ахляке), распространены такие дискредитирующие сторонников XT обвинения, что они якобы не брезгуют порочными, запрещенными шариатом методами в достижении своих целей, как, например, взятки. Их обвиняют в том, что они могут позволить себе курение, которое у традиционалистов относится к категории осуждаемого (макрух), а также прослушивание западной музыки, просмотр фотографий обнаженного женского тела (оправдываемый тем, что изображение не является живым телом), ношение париков и др.
Буквалистское понимание присущего исламу четкого деления мира на «мир ислама» (дар ул-ислам), т.е. территорию, где мусульманское население проживает под исламским правлением, и враждебный к мусульманам «мир войны» (дар ул-харб), по мнению оппонентов XT, накладывает отпечаток и на их отношение к женщине. Как отмечал один из интервьюеров, «любая женщина на дар ул-харб для них добыча, и слышать об этом приходилось при непосредственном общении с ними».
Среднестатистический приверженец идей XT, согласно нашему опросу, представляет собой молодого человека, как правило, без высшего образования, без постоянной работы, но с наличием определенных амбиций. Чаще всего это приезжие – либо татары из районов Закамья Татарстана, либо представители республик бывшей Средней Азии. По характеристике большинства противников идеологии XT, у сторонников этого движения ярко выражен социальный аспект, наличествует связь с криминалитетом, приверженность оппозиционным взглядам, чувствительность к несправедливости сочетаются с религиозной безграмотностью.
Исследователями уже давно отмечается довольно низкий уровень доктринальной осведомленности о своей религии даже среди ее усердных приверженцев. Это обусловлено тем, что вероучительные познания в традиционных религиях требуют напряженной работы по их освоению с соответствующим уровнем эрудиции и подготовки, что обычно расходится с повседневными жизненными возможностями большинства последователей. Возросшая в последнее время популярность и распространение новых религиозных движений (НРД) многими исследователями объясняются тем, что в них, в отличие от так называемых «традиционных» религий, интеллектуальность замещается схематичностью и набором запоминающихся клишированных формулировок, наглядность преобладает над абстрактностью. Другими словами, «…вероучения НРД, как зарубежного, так и отечественного происхождения, заметно проще, чем в исторически сложившихся религиях с длительной традицией доктринальных дискурсов» [Смирнов, 2013, с. 31].
Наряду с тем что духовность недогматична, гибка и является обоснованием духовного поиска, осознание «всемогущества» и «конечности» истины постигнутого способствует разработке утопических идей, от которых один шаг до их мифологической формализации и легитимизации в массовом сознании [Сторчак, 2013, с. 101]. К тому же это накладывается на стремление к контролю над ценностями и принципами индивидов со стороны религиозных институтов. На фоне этого политические дрязги внутри российского ислама о главенстве того или иного духовного управления мусульман в стране не создают восприятия единого религиозного мусульманского сообщества.
Очевидно, что религиозные лидеры и те структуры, которые отвечают за внешние контакты религиозных организаций и общин, несут большую ответственность в случае мифологизации внутренней религиозной сферы.
Что касается деятельности XT, выраженной главным образом в мероприятиях протестного характера, то сегодня сложно определить юридическую грань между экстремизмом, свободой совести, свободой слова и критикой власти. Тем не менее, по нашему мнению, XT нельзя отнести к террористическим организациям, как бы многим этого ни хотелось. По крайней мере, прямых фактов, подтверждающих террористическую деятельность ХТ, нет. Ни для кого не секрет, что главным основанием для арестов последователей этого движения служит наличие в их домах запрещенной экстремистской литературы. Но очевидно, что факт прочтения не превращает автоматически человека в последователя автора. Люди имеют право выносить собственные суждения относительно произведений тех или иных авторов. Законы, позволяющие терроризировать граждан на основе того, что они прочитали, противоречат базовым понятиям о правах человека. Также очевиден тот факт, что на основании некомпетентной экспертизы по решениям провинциальных, районных судов к списку экстремистских материалов были отнесены богословские труды, признанные во всем мире21. Подобные решения вызывают волну протестов и обжалований22 и расцениваются как некомпетентное вмешательство в дела мусульман, так как эти книги являются каноническими религиозными книгами, а их признание экстремистской литературой нарушает конституционные и гражданские права мусульман не только на свободу выбора вероисповедания, но и на возможность свободы совершения религиозных обрядов, что может привести к социальному напряжению и дестабилизации межконфессиональных и государственно-конфессиональных отношений23.
Очевидно, что государство для покоя своих граждан должно принимать профилактические меры, направленные на предупреждение экстремистской деятельности, устранение причин и условий, которые способствуют проявлениям экстремизма. Но наряду с этим не следует упускать из внимания тот факт, что в условиях сложной социально-экономической и политической обстановки при дальнейшем росте религиозного самосознания и сохраняющейся религиозной безграмотности населения идеи радикального переустройства общества всегда будут находить себе приверженцев. И эти идеи не обязательно должны иметь религиозную окраску. Тем не менее, пока не будут решены социально-экономические проблемы общества, будет продолжаться использование внешними «политическими игроками» религиозных чувств верующих в качестве прикрытия «политической борьбы за нефтяные и человеческие ресурсы» [Вершинин, 2008].
Библиография
Андросенко С. Мысль изреченная [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.sfi.ru/statja/mysl-izrechennaja/ (Дата обращения: 4.12.2013.)
Ансар. Судью, запретившего исламские книги, требуют привлечь к уголовной ответственности [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.an-sar.ru/rightway/2012/07/06/31589 (Дата обращения: 4.12.2013.)
Бороган И. ФСБ и движения Центральной Азии: Анализ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.agentura.ru/experts/ponomarev/ (Дата обращения: 4.12.2013.)
Брилев Д. Мировая умма в зеркале социологии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://umma.org.ua/ru/article/publications/2012/08/22/330 (Дата обращения: 4.12.2013.)
Вершинин М. Методы вербовки и идеологической работы террористических религиозных движений в Поволжье, на примере «Хизб ут-Тахрир» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://psyfactor.org/lib/vershinin5.htm (Дата обращения: 6.12.2013.)
Дефисов Р. В Казани сторонники «Хизб ут-Тахрир» отпраздновали Уразу в Парке Победы [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.regnum.ru/news/ 1562896.html (Дата обращения: 4.12.2013.)
Интерфакс. (2012а) Фундаменталисты превратили празднование Уразы-байрама в Казани в политический митинг «Хизб ут-Тахрир» – исламовед [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.interfax-religion.ru/islam/?act=news& div=47190 (Дата обращения: 5.12.2013.)
Интерфакс. (2012b) He стоило помещать хадисы в список запрещенной литературы [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.interfax-religion.ru/ is-lam/?act=interview&div=352&domain=3 (Дата обращения: 4.12.2013.)
Смирнов М.Ю. Ресурсы новых религиозных движений в России // Новые религии в России: Двадцать лет спустя. Материалы Международной научно-практической конференции. Москва, Центральный дом журналиста, 14 декабря 2012 г. – М., 2013. – 240 с. – С. 30–37.
Сторчак В.М. Диалектика рационального и иррационального в контексте эволюции религии // Новые религии в России: Двадцать лет спустя. Материалы Международной научно-практической конференции. Москва, Центральный дом журналиста, 14 декабря 2012 г. – М., 2013. – 240 с. – С. 91–102.
Чернобровкина Е. Рустам Минниханов: «Больше шансов, что на вас упадет сосулька, чем нападет ваххабит…» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.business-gazeta.ru/article/72340/ (Дата обращения: 4.12.2013.)
IslamNews. Общественная палата обжалует решение суда о запрете книг [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.islamnews.ru/news-133231.html (Дата обращения: 4.12.2013.)
Взаимосвязь этнополитики и геополитики на Северном Кавказе
Особенностью Северного Кавказа как внутреннего пограничного геополитического региона Российской Федерации, накладывающей существенный отпечаток на важнейшие сферы жизни, является многонациональный, или полиэтнический, состав населения. Здесь проживает множество этносов, или народностей, принадлежащих к различным этнокультурным и языковым семьям, или группам, таким как кавказско-иберийская или иафетическая (грузины, народности черкесско-адыгской группы, горские народы Дагестана – аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, табасаранцы, рутульцы, агулы и др.); нахская группа, состоящая из чеченцев и ингушей и др.; иранская ветвь индоевропейской семьи (осетины на Северном Кавказе и в Южной Осетии, греки, таты, тюрки – азербайджанцы, кумыки, карачаевцы, балкары, ногайцы) и др. Самая большая этническая группа на Северном Кавказе – это русские, значительную часть которых составляют казаки.
В этногеополитическом измерении границы Северного Кавказа как внутреннего геополитического пространства не заканчиваются на южной государственной границе РФ или северной границе закавказских государств, а простираются на территорию Южного Кавказа и дальше – на Ближний и Средний Восток. Здесь речь идет о наличии диаспор северокавказских народов, обосновавшихся со второй половины XIX в. в Турции, Иордании, Сирии и других соседних государствах.
Этим объясняется тот факт, что с точки зрения обеспечения национальной безопасности и государственного единства РФ на южных рубежах и самого Северного Кавказа ключевое значение имеет этнонациональный фактор. Множество других факторов по сути дела вытекают из него или же теснейшим образом связаны с ним. В большинстве, если не во всех республиках региона важнейшие сферы жизни, в том числе политическая, пронизаны этнонациональным, племенным, клановым, клиентелистским и иными началами.
Политические симпатии и антипатии людей в значительной степени определяются их принадлежностью к определенной этнонациональной группе, тухуму, языку, клану, местности. Здесь нет просто абстрактных, статистических избирателей, а есть избиратели-лезгины, избиратели-кумыки, избиратели-аварцы и т.д. Любые проблемы социального, экономического, образовательного или иного характера так или иначе связаны с национальным вопросом. От степени решенности или нерешенности национального вопроса зависят основные векторы развития региона.
Иначе говоря, здесь, как ни в одном другом регионе России, проявляется взаимосвязь между геополитикой и этнополитикой, которые переплетаются в единый узел, непосредственно влияющий на жизнеспособность, суверенитет и единство государства. Более того, сочетание геополитического и этнополитического измерений при исследовании данного геополитического пространства приобретает значимость и актуальность в тех ситуациях, когда этнонациональная проблема становится источником разного рода противоречий и конфликтов, представляющих угрозу государственному единству и социально-политической стабильности в стране. Поэтому исследование этой темы в контексте национальной безопасности России приобретает большое значение не только для понимания и решения внутриполитических задач страны, но и для разработки внешнеполитического курса в отношениях со многими соседними государствами.
Касаясь причин возникновения конфликтов на Северном Кавказе, К.С. Гаджиев писал, что они зародились «еще в рамках осуществления так называемой ленинской внешней политики… В теории провозгласив политику самоопределения народов, на деле государственно-административные образования, как правило, отнюдь не строились строго по этнонациональному признаку…
Сам принцип территориально-административного размежевания по сугубо национальному признаку противоречил реалиям Кавказа. Произвольно установленные в советский период границы между республиками в наши дни стали потенциальным источником разнообразных конфликтов»24.
В результате многократных и произвольных административно-территориальных перекроек без учета этнонационального фактора многие этносы оказались разделенными между двумя или даже тремя-четырьмя республиками. Пагубность такой политики со всей очевидностью обнаружилась в условиях перестройки и развернувшихся за нею процессов распада СССР, когда на поверхность выплеснулись дремавшие до сих пор противоречия в сфере межнациональных отношений.