С боевиками в Каламуне сражались сирийские солдаты и бойцы «Хезболлы», которые, разбившись на мелкие группы, вели поисковые операции и наносили молниеносные удары – оптимальная тактика в горной местности. По слухам, вопросами координации сирийцев и «Хезболлы» занимались офицеры иранских спецслужб, имеющие богатый опыт подобных операций.
Так получилось, что штурм Каламуна практически совпал по времени с женевскими переговорами по иранской ядерной программе. Как известно, их результат был благоприятен для Тегерана и, соответственно, совершенно неприемлем для Саудовской Аравии – главного спонсора различных джихадистских группировок, в том числе и сирийских боевиков. 19 ноября 2013 г., т.е. в один из дней, когда сирийцы с помощью ливанцев и иранцев громили боевиков в горах Каламуна, а в Женеве шли переговоры, у ворот иранского дипломатического представительства в южной части Бейрута прогремели два взрыва. В результате терактов, осуществленных смертниками, погибли около 25 и были ранены около 150 человек.
Ответственность за теракты взяла на себя джихадистская группировка «Бригады Абуллаха Аззама» – франшиза «Аль-Каиды» в странах Восточного Средиземноморья. В данном случае неважно, действовали ли «Бригады» самостоятельно или с подачи того или иного правительства. Но можно с высокой долей вероятности предположить, что целью организаторов терактов было наказать Иран и «Хезболлу» за их участие в сирийских событиях. А в идеале – спровоцировать Иран на какие-то жесткие действия и сорвать переговоры с Соединенными Штатами.
Как известно, никакого влияния на ход переговоров теракты не оказали и помощь режиму Асада со стороны Ирана и «Хезболлы» не прекратилась. Зато теперь перспективы достижения согласия внутри Ливана становятся все более призрачными. Сам факт теракта в бейрутском районе Бир Хассан, который считается цитаделью «Хезболлы», говорит о многом. Это уже пятая вылазка джихадистов в Ливане за последние пять месяцев, цель которой отвлечь «Хезболлу» от событий в Сирии. Однако сделать это пока не удается, и ситуация в Ливане, судя по всему, будет только ухудшаться. Экстремисты провоцируют конфликты между суннитами и алавитами, перестрелки между противоборствующими группировками происходят все чаще. (Особенно напряженная ситуация на севере страны, в городе Триполи.)
Осложняет обстановку и фактор сирийских беженцев, численность которых в Ливане превышает уже 400 тыс. человек. Естественно, что многие из них озлоблены и винят в своих бедах кто суннитов, кто алавитов – в зависимости от конфессии. Все это только ухудшает и без того донельзя сложные межобщинные отношения. А если вспомнить, что когда-то гражданская война в Ливане началась в лагерях беженцев из Палестины, то можно провести вполне определенную параллель.
Магриб: А мы уйдем на север!
В 2013 г. «“Аль-Каида”1 в странах исламского Магриба» потерпела поражение от французских войск, в результате чего потеряла контроль над северными районами Мали. Декларируемая цель группы – создание халифата в зоне Сахель (огромный регион южнее Сахары, протянувшийся от Алжира до Эритреи) – так и не была достигнута. Впрочем, вряд ли это огорчило боевиков, которые, судя по всему, ставят материальные блага выше романтических проектов.
Если верить французским газетам, то в конце октября 2013 г. «“Аль-Каида” в странах исламского Магриба» получила столько денег, что теперь может довольно долго безбедно жить и сражаться за свои идеалы. Деньги, по слухам, – выкуп за четверых французских гражданских специалистов, захваченных осенью 2010 г. на урановом месторождении в Нигере. Сумма выкупа составила якобы 20 млн евро.
Французское правительство отрицает факт передачи денег, но СМИ стоят на своем. В частности, Le Monde уверяет, что деньги передали сотрудники службы внешней разведки. «“Аль-Каида” в странах исламского Магриба» представляет собой разбросанные по всей Северной Африке небольшие банды, группы и ячейки, руководит которыми алжирец Абдельмалек Друкдель, организатор серии похищений, который главной целью джихада давно уже называет Францию. «Саркози, ты открыл врата ада – для себя и своих людей», – говорилось в одном из его заявлений.
В результате операции французских военных большей части боевиков пришлось покинуть Мали, и теперь они будут искать себе применение в других странах. Эксперты считают, что, вероятнее всего, джихадисты переместятся в Ливию и Тунис. Во-первых, армии этих государств слабы и неэффективны, а потому вряд ли смогут противостоять хорошо организованным отрядам боевиков вне столиц и крупных городов. А во-вторых, и в Тунисе, и в Ливии имеются свои повстанцы, которые, если с ними договориться, могут быть весьма полезны террористическому подполью.
В 1990-х годах «Аль-Каида» уже пыталась закрепиться на средиземноморском побережье Алжира, но усилиями армии и спецслужб была отброшена далеко на юг, в зону Сахель. Нынешний поход к Средиземному морю может оказаться успешнее.
Африка: Сомали и Нигерия
Самой проблемной страной Черного континента уже давно считается Сомали, где с 1991 г. вплоть до наших дней шла гражданская война. В 2013 г. в этом государстве впервые за 20 лет появилось центральное правительство. Правда, оно не контролирует обширные территории на юге, в которых хозяйничает террористическая группировка «Аш-Шабаб»2, провозгласившая себя частью «Аль-Каиды». Правительство вообще мало что контролирует, судя по частоте и дерзости акций боевиков.
Действует «Аш-Шабаб» только в Сомали. В сентябре 2013 г. при захвате торгового центра в Найроби (Кения) погибли около 60 человек, а в июле 2010 г. в результате взрывов возле стадиона в Кампале (Уганда) жертвами стали 70 человек. Это – крупные теракты, а мелкие вылазки происходят намного чаще. Последняя попытка теракта (к счастью, неудачная) была предпринята в Аддис-Абебе (Эфиопия): два террориста погибли во время сборки самодельных взрывных устройств. Не хватило квалификации.
География терактов понятна. И Кения, и Уганда, и Эфиопия, так же как Сьерра-Леоне, Бурунди и Джибути, ввели в Сомали войска в рамках операции Африканского союза против боевиков. Надо полагать, что, поскольку уничтожить «Аш-Шабаб» до сих пор не удалось, территория активности группировки будет расширяться. Сейчас организация ведет боевые действия на юге Сомали, в частности в Могадишо, а также в границах треугольника, образованного городами Марка, Байдабо и Кисмайо. В портовом Кисмайо находится ставка верховного руководства «Аш-Шабаб», а контрабанда и не облагаемые налогами товары, поступающие в порт, служат для нее одним из основных источников финансовых поступлений. Группировке также принадлежат тренировочные лагеря вокруг Кисмайо, надежно прикрытые лесами саванны от наблюдения с воздуха. Есть также лагеря в Байдабо и в районе, расположенном севернее Могадишо. Руководство группировки очень мобильно и постоянно перемещается. Опасаясь ударов американских беспилотников, командиры «Аш-Шабаб» редко задерживаются в одном месте дольше, чем на пару дней.
Особое беспокойство экспертов вызывает все более активный трафик между сомалийскими и йеменскими боевиками, а также джихадистами из других стран. Давно налажен устойчивый поток грузов (начиная от галлюциногена, получаемого из кустарника кат, и кончая продуктами питания), идущий из сомалийского порта Босасо в Йемен. Кроме того, «Аш-Шабаб» пользуется северными маршрутами. (По одному из них поставки идут из Эритреи в порт Зейла в Сомалиленде и дальше на юг Сомали, другой проходит через Сомалиленд и регион Огаден в Эфиопии и завершается также на юге Сомали.)
Боевики-иностранцы, приезжающие повоевать в Сомали, обычно прилетают в Найроби, затем добираются в кенийский порт Момбаса, а оттуда морем до Кисмайо. Понятно, что вся эта публика просто так не успокоится – об этом говорит нарастающая частота террористических актов. К тому же некоторые наблюдатели объясняют активность боевиков тем, что в регионе начинается борьба за нефть. Ее добывали здесь и до 1991 г., но в ограниченном количестве, хотя всегда предполагалось, что черного золота в этих местах много.
В 2012 г. прогнозы геологов подтвердились. Специалисты канадской компании Horn Petroleum, которые проводили разведочное бурение в самопровозглашенном государстве Пунтленд, заявили, что запасы нефти на шельфе Восточной Африки и Йемена сопоставимы нефтяными запасами в Иракском Курдистане.
В борьбу за сомалийскую нефть включились энергетические компании США, Великобритании, Канады и других стран. Однако разработка месторождений в обстановке, когда все воюют против всех, невозможна. Ключевые игроки заинтересованы в стабильности, но желательно стабильности только для себя. Понятно, что в таких условиях структуры типа «Аш-Шабаб» могут оказаться весьма востребованными. 23 июля 2013 г. в Могадишо произошел теракт у посольства Турции. Погибли три человека. Ответственность взяла на себя «Аш-Шабаб», смысл заявления которой сводился к тому, что Турция недостаточно исламская страна и потому должна быть наказана.
Скорее всего, все намного проще. В действительности Турцию наказали за чрезмерную активность. В 2010 г. в Стамбуле прошла международная конференция по урегулированию ситуации в Сомали с участием сомалийских политиков, старейшин и бизнесменов. В 2011 г. Турция выделила более 200 млн долл. на преодоление последствий засухи, в том же году первой из всех стран вновь открыла дипломатическое представительство в Могадишо и наладила регулярное авиационное сообщение с Сомали. Плюс множество проектов по развитию инфраструктуры, причем проектов, связанных не с банальной передачей денег местным чиновникам, а предполагающих реальное развитие.
Кому быть главным гарантом стабильности в Сомали? – от ответа на этот вопрос, судя по всему, зависит спокойствие на востоке континента. А до другого времени боевики из «Аш-Шабаб» будут наводить страх на весь регион. Два других региона Африки, которые часто упоминаются в связи с террористами и пиратами, – это Нигерия и Гвинейский залив. В начале осени 2013 г. появились сообщения о гибели лидера «Боко Харам»3 Абукара Шеку, убитого то ли военными, то ли конкурентами («Боко Харам» состоит из фракций, соперничающих друг с другом).
Предполагаемое устранение Шеку ни в коем случае не дает оснований надеяться на скорый разгром группировки. Дело в том, что «Боко Харам» базируется в северных районах Нигерии, т.е. там, где нет нефти. Бедный Север имеет второстепенное значение для бюджета страны, а потому есть мнение, что «Боко Харам» – единственный аргумент, который местные политики могут использовать в их непростом диалоге с центральной властью.
В 2015 г. в Нигерии должны состояться президентские выборы, и действующий президент Гудлак Джонатан, скорее всего, захочет переизбраться на новый срок, что, по мнению наблюдателей, нарушает неписаное правило, согласно которому Джонатан (уроженец региона дельты Нигера) должен уступить место президенту-северянину. До сих пор «Боко Харам» проводила свои акции только на территории Нигерии. Серьезной информации, свидетельствующей о связях группировки с террористами в других странах, не имеется, однако она может появиться в любой момент. В Нигерии широко представлены интересы многих государств, объекты которых могут стать целями радикальных боевиков.
Беглый анализ ситуации дает основания предполагать, что количество горящих точек на воландовском шаре в следующем году увеличится. Активность радикальных исламистов, скорее всего, возрастет в России, в странах Магриба и в Африке южнее Сахары, вряд ли спадет волна насилия на Ближнем Востоке. И если внимательно посмотреть на театр террористических действий, становится очевидным, что радикалы, часто сами того не желая, оказываются заложниками большой геополитической игры на евразийском пространстве.
Признание идентичности: Дискурсивные диспозиции символической элиты и политического класса мусульманского сообщества России
(Продолжение)
В этом контексте следует внимательно отнестись к некоторым сюжетам визита президента Татарстана Р.Н. Минниханова в марте 2013 г. в Саудовскую Аравию, состоявшегося по приглашению генерального секретаря ОИС Э. Ихсаноглу. В частности, к заявлению главы республики о полезности развития исламского финансирования российской экономики, прозвучавшему в Джидде во время его встречи с президентом Исламского банка развития (ИБР) A.M. Али аль-Мадани. Почувствовав взаимный интерес к этой теме со стороны главы ИБР, Р. Минниханов рекомендовал ему встретиться с руководством Банка России и «обсудить, что следует сделать, чтобы развивать исламские финансовые инструменты в нашей стране»4. Обращает на себя внимание та уверенность, с какой Минниханов обсуждал перспективы саудовско-российской встречи топ-менеджеров двух мировых банков практически сразу после внесения Президентом РФ В.В. Путиным в Государственную думу для утверждения на пост председателя Центрального банка Российской Федерации кандидатуры своего помощника, бывшего министра экономики Э.С. Набиуллиной, являющейся, как известно, влиятельной во властвующей федеральной элите уроженкой Уфы, столицы мусульманской Республики Башкортостан.
Перед аудиенцией в Исламском банке развития и запланированного участия татарстанской делегации в работе Джиддийского экономического форума Р. Минниханов совершил умру (так называемый «малый хадж») в Мекку5. Вместе с ним главную мечеть мусульманского мира – Масджид-аль-Харам – посетили и также исполнили паломнические ритуалы мэр Казани И. Метшин, председатель Торгово-промышленной палаты РТ Ш. Агеев, руководитель Агентства инвестиционного развития Л. Якупов, председатель правления «Ак Барс банка» Р. Миннегалиев, помощник Президента РТ по международным вопросам Р. Гиматдинов.
В течение трех лет, с 2010 по 2012 г., в Топ-500 в подразделе «Европа» раздела «Политики» находится и глава Чеченской Республики Р. Кадыров, сын муфтия А. Кадырова, первого президента республики и первого представителя официального мусульманского духовенства среди статусных политиков федерального уровня, при котором «мусульмане России имели прямой доступ к трансляции своего мнения высшему руководству России»6. Как резюмируют составители рейтинга, Р. Кадыров «навел железный порядок в Чечне и поставил под контроль все институты власти и правительство»7.
Все четыре года участником списка 500 наиболее влиятельных мусульман мира становился председатель Совета муфтиев России муфтий шейх Р. Гайнутдин. Как говорится в докладе за 2012 г., Гайнутдин является ключевой фигурой в российском исламе: «Будучи членом Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ, он является ключевой фигурой в деле обеспечения взаимоотношений между Кремлем и мусульманским сообществом России»8.
Присутствие вышеназванных имен в списке 500 влиятельных лиц мусульманского мира не вызывает удивления у представителей мусульманской общины страны. По мнению Р. Мухаметшина, политолога-исламоведа и ректора Российского исламского университета, присутствие в нем политических лидеров – Р. Минниханова и Р. Кадырова – объективно. «Если президент Чечни активно выстраивает отношения в традиционном религиозном ключе и активно утверждает исламскую самость в своей республике, то глава РТ уделяет, прежде всего, внимание выстраиванию экономических отношений с исламским миром», – считает Мухаметшин9.