Глава 1. Лифт времени
Der Gram _ Die Jungfrau
« Девушка в печали»
Кафка-юрт. Окт. 2617
Не помню, сколько я пробыл без памяти, но, наконец, пришел в себя, хотя в ушах все еще стоял звон, а голова готова была расколоться на части. Я уже собирался пошевелить руками и ногами, дабы проверить их на наличие, когда почувствовал, что мозг мой кто-то осторожно сканирует ментально.
Я пересёк Стикс, но где же круглые металлические маниту? Кто их спи…
Сквозь слепленные веки в мозг врывается розовая волна. Пошевелил сначала одной, затем другой рукой. Внезапно ко мне приходит понимание – я дышу. Я – жив! Открыл глаза. Так, если бы я был Данте Панигьери, то непременно вспомнил бы слёзы, ланиты, груди… Но, увы…
Маниту не захотел меня, точнее нас, видеть светоносным взглядом. Высший вердикт – недостойны! Чувствую себя не в своей тарелке. Скорее, в собачьей. Вместе со свиным хрящем. Знаю, урки готовы всё отдать за кусман сала. Ну, ты недоделанный! Думаю про себя. Хрен собачий! Ты же – живой! Что же тебе ещё-то нужно! Прошу простить меня, еже ли что не так: я доверяю текстовой программе корректуру моих мемуаров.
Напомню пытливому исследователю моей трилогии (в смысле трёх участников ГГ, а не книжек), что зовут меня Демьян-Ландульф Дамилола Карпов. Если вспомнить и о моей работе, то я – создатель 2d реальности. Ежедневной, немедленно затасканной на маниту и плоских, и пузатых, под старину, с хрустальным экраном и апертурной решеткой.
Оркская революция всегда проистекала по сценарию. Затем – Священная война № 221, а у её истоков возлежал я. Да, я тогда всем своим животом был распластан на подушках, а две моих ноги торчали в серебряных стременах. На глазах – неизменные стерео очки с воплощенной реальностью. Единичные фотоны в глазу или лавина корпускул, пробивших туннельный барьер в хилых мозгах редакционного Совета, Высших сомелье, сразу учитываем толщину глазного нерва, защиту от информационных вирусов и спама этого самого нерва. Так вот, я – это одновременно глаз, толстый нерв и здоровый вирус. А ещё средство доставки объектива к цели и (совершенно секретно!) две скорострельных дуры по бокам. Теперь всё это в прошлом. Или в будущем?
В новом свете моя работа называлась «оператор neues Leben»: оператор и видеохудожник
В виртостудии, всем известной фирмы, за мониту сидела моя сладенькая стерва Кая, отрабатывая инвестиции за мои наивность и глупость. Но как же приятно вспоминать, когда мы с ней кутырялись на полу под изображением четырёх (или всё-таки, трёх?) «Всадников Апокалипсиса» Дюрера. И ещё я, ну совсем недавно был им, боевой лётчик FILMKUNST INC – корпорации, которая снимает убойные новости.
Мне доверяли снимать предвоенные новости. Находить и делать Лицо войны, Gram-Jungfrau.
Подозреваю, что без сбитых настроек «нирваны» для навороченной суры здесь не обошлось.
Впрочем, какое это теперь имеет значение. Сегодня всякие домыслы не актуальны. Забил всё влёт.
Итак, на ковре-самолёте, в лифте времени или в капсюле трёхступенчатой ракеты Space- Xa-Xa моя задница оказалась в пределах городка Храмовники. В центре городка – Карминная площадь, хорошо сохранившийся кром с выгороженными храмами. Некоторые даже с сохранившимися желтоватыми крестами на хилых маковках. Это у которых по верху двойного ограждения светился жгут лазерной защиты. Блюстители высокой духовности здесь не спят. Это заметно сразу. Вдруг ощущаю себя как внутри трейлера бывшего приятеля Бернара-Анри Монтеня Монтескье, обозревателя-наводчика, крутого дискурсмонгера. Его пришибла жопа клюшкой от гольфа из секс-шопа, как философа.
Ваша масса – это ваше присутствие во Вселенной. Понятно, что за мою упитанность моя сладкая Кая вставляла мне шпильки. Встроенная программа сучества с максимальными настройками работала, я сердился тогда на свою куклу, но меня это заводило, накатывая волну за волной. Как же мне не хватает теперь её нежного смеха! Кая! Упитанность моя помогла мне безболезненно преодолеть пространство и время. Медленно поднимаюсь с сидения транспорта, открываю дверь, выхожу на улицу. Оглядываюсь осторожно.
На городской площади из динамиков раздавались какие-то непонятные звуки: то кваканье, то уканье, перебиваемые сначала словом «Маршрутка!», а затем – «Мама, мама!». Похоже крутили ретро-группу IOWA. Сомневаюсь сильно, что нечто подобное понравилось бы Хлое. Интересно, где теперь Кая, Хлоя и парнишка по имени Грым, который соблазнился на мою куклу? Где ты, Кая окаянная?
На мне была надета фирменная куртка, бейсболка с логотипом фирмы «FILMKUNST». С тех пор, как была утеряна моя безупречная, боевая «Хеннелора», со мной неразлучно находилась цифровая камера с крутыми характеристиками. Ноги мои немного отошли. Даже сделал несколько шажков. Уф!
На площади вскоре ко мне подошёл внушительного вида мужчина в черной форменной одежде. На поясе у него болтался лучемёт. Из нагрудного кармана куртки как-то уж очень нагло торчал Верту-мобильник.
– Я вас приветствую! Вы можете говорить по-русски, милорд?
– Ну, конечно! Правда, вы как-то мягко растягиваете слова. Вы с Уркаины?
– Почему вы так решили? Русские мы. А чуваки с Уркаины нас называют кацапами. Довожу до вашего сведения, что у нас здесь два языка: среднерусский и верхне-немецкий. Смотрю, мужчина, у вас на кепке немецкая надпись. Фирма неведомая нам. Раньше я вас здесь не видел. Из какой вы местности?
– Мне стало интересно: куда это меня судьба забросила? Где я оказался? Вы можете, уважаемый, отвести меня к вашему командующему? Или кто у вас здесь старший? Буду вам очень признателен!
– Да, пожалуйста! Препровожу сейчас вас к нашему Магистру. Ступайте за мной, визитёр!
Официальный представитель городской управы развернулся на месте и направился вдоль улицы, сделав мне рукой приглашающий жест. Проделав ряд широких шагов, я пристроился сбоку, подбирая ногу. Мы неторопливо прошагали метров двести до массивной двери. Над дверью нависал чугунный козырёк. Помпезная надпись над порталом возвещала:
MUSICUM HUNDERTHAUSE
Торчащий там у входа охранник поприветствовал нас и сразу пропустил внутрь учреждения, перекинувшись несколькими словами с моим солидным сопровождающим.
– Сегодня посетителей к нашему Магистру совсем немного. Вот кабинет Магистра Пеле Vina. Проходите, битте!
Щелкнув ручкой, сопровождающий распахнул передо мной высокую дверь в кабинет столоначальника. Я, склонив набок голову с выпученными глазами, прошел в кабинет с высоким потолком. Аккуратно снял бейсболку, придерживая другой рукой камкордер. В просторном помещении напротив входной двери стоял широкий, добротный стол. У стола были расставлены несколько стульев для посетителей. Из-за стола поднялся солидный мужчина в строгой мантии с голубой лентой через плечо. На ленте тускло блестел знак: Красная пентаграмма дьявола. Сделал приглашающий жест, указывая на свободный стул. У него было круглое приветливое лицо. Его причёска, смазанная гелем, напоминала то ли колеблемое ветром пламя свечи, то ли раздавленную луковицу.
– Приветствую вас, молодой человек. Проходите, присаживайтесь! Можете звать меня Виктор.
– Приветствую вас, Магистр Виктор! Имя моё Демьян-Ландульф Дамилола Карпов. Или просто Дамилола. А прибыл я из Уркаины, из местности, которая когда-то называлась Сибирской Республикой. Прибыл на лифте времени совершенно случайно. И сразу – к вам.
– Узнаю человека творческой профессии. Вы видеооператор? Но почему у вас дешевая видеокамера?
– Точно! В нашем офшоре меня числили классным боевым лётчиком. Управлял дистанционно плёночной стреляющей камерой. Профессиональной летающей, с эффектом динамической маскировки. Хобби моё – съёмка горячих, убойных новостей. Люблю снимать мистерии в Храме Мониту. Реальных, с прославленными артистами, с ассистентами со свечками. С откровенными сценами. Сожалею, но дорогущая камера теперь для меня недоступна. Она осталась там, в наступающем прошлом. Но видеокамера мне необходима для работы. Вот почему использую эту цифровую.
– Полноте, Дамилола! Не стоит оправдываться. Подтвердите свой статус – получите статусную работу по моему сценарию. Многие видеооператоры, телевизионщики хотели бы заполучить подобную работу.
Пока мы любезно трепались, я успел рассмотреть убранство магистерского кабинета.
За спиной хозяина светились два высоченных окна с мозаикой. Помпезное кресло уместилось как раз в простенке. Всю правую стену кабинета занимал невообразимый орган с серебряными трубами сложнейшей формы, расширяющимися вверху. Ряды тонких трубок были прикрыты хрустальными стеклинами. Мануалы и педальный регистр нигде не просматривались, что было странно. Возле инструмента стояли уютные тапочки.
Непритязательное украшение левой стены пробудило в моём сознании ассоциации с каким-то складом или хозяйственным подвалом. А ещё всплыли в памяти виртуальные музеи Бизантиума с гобеленами. В сюжете этого гобелена я узнаю руку фотохудожника Урхолла – американца боснийского происхождения. На шпалере изображены ровные ряды консервов с тушенкой и со сгущенным молоком. Но на банках не было видно фигурных отверстий для совокупления с тянущимся содержимым. Почему? Религия не позволяет? А как же обстоит здесь дело с обортами, одобренными самим Папой из Инквизиции Ацтлана? И как здесь обстоят дела с юношеским сексом? С возрастом согласия?
Когда мы распрощались со столоначальником, и я уже покинул высокий кабинет, тогда появилась возможность изучить массивные таблички. Бронзовые витиеватые надписи на двери снаружи оповещали громогласно просителя:
«MORG MAGISTER V ПЕЛЕ_VIN»
«Магистрат Образования Районно-Генерационный»
«Магистр V ПЕЛЕ_VIN» «Не толпиться у двери!».
Перебирая в памяти разные мелочи, стал припоминать внутреннее убранство кабинета. Были там в мелких ячейках однотипные корешки книг с золотым тиснением. Генерация книг Кастанеды «Грибы и Кактусы», книги генерации Пеле_Vina «Generation» «Пи-Пи», «S.N.U.F.F.», «Чапаев и Пустота», «t», «Песни царства Я».
Над генерациями висели портреты Фурцевой, Фурсенко, Ливанова, Пеле Vin III, Пелевин В.О. В галерее выделялся высокодуховный портрет Ливанова с рыбьими глазами и безвольным подбородком. С ним перекликался портрет ксёндза Пелевина в лиловой мантии. Вместе портреты наводили на мысль о контрапункте, в верхнем регистре которого проводилась мелодия красными звёздами на мантии католического недосвещенника.
На обширном столе на подставке возвышался полый внутри бюст Сократа, лежал коммуникатор. С небольшим наклоном там же был установлен мониту материальный 2d, а по ходу разговора Магистр легким движением руки вызывал прозрачно светящийся виртуальный мониту. При этом менялась световая прозрачность мозаичных окон, делая более удобным обозрение самых разнообразных представлений в надстольном пространстве.
В самом конце разговора Магистр Виктор вручил мне пластиковую карточку со словами:
– Уважаемый Дамилола! Будем считать, что вы приняты на работы по моему сценарию. Вы будете поставлены на довольствие. Можете также выбрать среди неоплатоников место для проживания.
Мы расстались. Выйдя на ту же площадь, где, судя по мифам свой писюк приколачивал некто Павленский, и можно было рассмотреть контур тела поверх брусчатки, я завертел головой. Позже от конкурентов я узнал, что этот самый Павленский входил в Секту Поджигателей Дверей GRU.
Из-за рассыпаных церквей городок сверху казался огромной косухой с золотыми пуговицами Snuff daun. Серые невысокие сооружения контрастировали с кирпичными храмами. От пяти холмов под город пожар двадцать второго столетия оставил три пологих холма. Между ними в гранитных набережных журчали речушки Сетунь, Раменка, Неглинная и Яуза. Через речные воды были перекинуты прочные мостики без всяких излишеств типа слонов с голыми погонщиками и големами.
Моторенваген «Хаммер» с лебёдкой на бампере впереди стоял у пятиэтажного серого здания.
Литературное кабаре «Бродячая собака», в котором космические звуки терменвокса уносились в звезданутую высь, было уже открыто. Вся творчески развращенная элита собралась в просторном зале. Тайная свобода топором висела над столиками после приёма экстази из Америци. Свобода разума в потустороннем бесконечно-чёрном подпространстве тускло мерцала. Ум – это лошадь, вплетённая в коляску тела с голым задом. Мысли, улетающие в высокое звёздное небо в промежутках между медленно кружащимися снежинками, сверкающих тонкими лучиками. Из напоённого миллионом иллюзий, желающего блаженства мозга. Блаженства большего, чем умиротворение расслабленного тела после растянутого герантогенного полового акта. С генетически выверенной сурой.
Беременный робот Анри топтался в углу 3d маниту. Киномафия полностью завладела медиапространством городка Храмовники. В глаза сразу же бросился плакат с яркими надписями: Cinema «Ударник», ретро-фильм «Generation» «Pi-Pi», в главной роли Михаил Ефремов, шаман в шерстяной шапочке, грибник таёжник, Юлий Цезарь. То же лицо глядело и с других анемеченных плакатов, на которых рекламировались фарфоровые зубы и мясистый фаллоимитатор.
Под самым потолком в зале засветился просторный виртуальный маниту, когда я уже собирался загрустить после сделанного официанту заказа. Разумеется, в последних новостях показывали местную звезду – Магистра Пеле_Vina. Мне пришлось вздрогнуть, когда камера наехала на молодую девушку, которая почти совсем корректно брала интервью у Магистра Виктора. Так она была похожа на мою сбежавшую Каю!
– Господин Магистр! Меня зовут Анна. Жители нашего славного города хотели бы услышать о вашей жизни, о вашем благополучии. Можно задать вам несколько вопросов?
– Дорогая Анна! Ну, конечно же можно! Анна, мне приятно будет поболтать с тобой. Ты знаешь, Анечка, что ты выглядишь где-то очень сексуально?
– Ой, ну, что вы, господин Магистр! Конечно же, спасибо! Итак, вопрос первый. Господин Магистр, скажите, пожалуйста, как вы попали в такой замечательный кабинет?
– Дорогая Анна! С радостью отвечу: в этом – заслуга моего предка. Я просто выполняю его завещание. Анна, а что ты делаешь, допустим, сегодня вечером?
– Господин магистр! Я вам очень признательна! Но ваше внимание к моей скромной персоне может разбудить зверя в моих завистниках! Продолжим. Скажите, господин Магистр, а вы писали стихи, а быть может, и нынче тайно сочиняете оды?
– О, Анечка, какие слова тебе известны?! Скажи милая, а на что ты намекаешь?
Автор Магистр Виктор Пелевин
Комар
на ладони,
хоть крохотный,
из-за пропорций
тела @@@@@@@
похож на могучего воина,
ушедшего в думы. @@@@
головка совсем небольшая ,
торс длинный и круглый,
будь он человеком, @@
он был бы –
герой.
– Господин Магистр! Великолепно! Замечательно! Вы заслуживаете Ордена Октябрьской Звезды с шариками на лучиках!
– Ну, что вы, Анна! Это строки из нашего фамильного архива. А написал их безоглядный любитель Америци, который безвылазно, как бирюк, дома сидел. Он вечно насмехался над духовностью наших граждан. Он улетал на седьмое небо от мелодики группы Секс Пиздольс.
– Ну, господин Магистр! Вы безжалостны к пращурам! Вы чем-то обижены на них? А, скажите, господин Магистр, что означает вот эта ваша белая ленточка?
– О, Анна! Сейчас вы цепляете тайные струны моей души. Можно, я сяду к вам поближе и прошепчу ответ на ушко. Тебе только, Анна! А, впрочем, никакая это не тайна! Белая лента – это символ непорочного зачатия. Это символ Химического Оплодотворения Страны Московии чувственной, богатой Америцей! Это символ Либеративной демократуры в форме манитуальной демархии. Манитуальная – значит зелёно долларовая, без золотого обеспечения. Сплошные химические патерны!